И вообще не бывает так, чтобы все стало, как было. Михаил Булгаков.
- А Вы правда были когда-то главой лондонских ассасинов? - Да. - А почему ушли? - Хотелось отдохнуть. Тем более, нужно давать дорогу молодым. - А… - Мисс Кроу, если Вы не замолчите на пару со своим молодым человеком, я буду вынужден вас оставить тут, в заброшенном здании, - Хэйтем Кэнуэй, высокий и статный мужчина лет пятидесяти кинул в нас с Джейкобом суровый взгляд и продолжил слежку за объектом. Фрай пожал плечами, со скучающим видом рассматривая вечерним город через разбитое стекло. Точнее, драку бродячих котов, которые что-то не поделили. Задание под наблюдением самого хмурого из ассасинов – вот, что ждало нас в наказание за то, что мы снова провалили задание. Мало того, ещё и не сознались, а свалили в подпольные кулачные бои. Иви рвала и метала, ругаясь самыми немыслимы словами и постоянно добавляя, что мы – два сапога пара, и что нас нельзя пускать двоих на задание. Генрих, на удивление всех, хитро улыбалась и говорила, что наказание скоро приедет. На вопрос, кто или что именно это бужет, женщина лишь загадочно хмыкала и молчала. Джейкоб так же, как и Дима, которому прилетело просто так (рядом ошивался и попал под горячую руку), сразу смекнули, что будет что-то очень плохое, и страдать будут все. И, как бы ни хотелось признавать, они были правы – через два дня приехал бывший мастер ассасинов, - Хэйтем Кэнуэй, который по совместительству являлся отцом Коннора. Правда, теплого приема со стороны своего сына он не увидел, но, как мы с Джейкобом поняли, мужчина не очень расстроился. Кстати, о Фрае. После его приезда с последнего задания наши отношения перестали быть на уровне «потрахался – побухал - разошлись». Теперь в них была… нежность? Да, это слово чётко описывало лёгкие поцелуи по утрам или во время пересечения в штабе, невесомые прикосновение к рукам или волосам, или его любимое «не умри, нам ещё надо устроить нормальное свидание» перед каждым заданием. Это было настолько абсурдно и странно, что заставляло раз за разом возвращаться с опасных миссий навстречу залихватской ухмылке и задорным зелёным глазам. Эту перемену подметил, наверное, даже слепой. Коннор ворчал, что теперь все тренировки пойдут по одному месту, и все его старания направятся туда же. Иви с Вильгельминой лишь хмыкнули, но обсуждать и комментировать отказывались, оставаясь при своём мнении. Дима же скупо поздравил нас и обозвал остолопами, которые шли к этому через жопу. В эту же жопу он был послан Фраем. Так или иначе, мы с Джейкобом стали встречаться официально, но это не означало, что мы не будем косячить на заданиях или же усердно трудиться на учебе или же работе. Вовсе нет. Парень начал активнее прогуливать пары, сбегая или же притворяясь больным. А я… ну, мистер Адамсон уже привык, что иногда (почти всегда) меня нет, и лишь горько вздыхал по этому поводу. На самом деле, до сих пор удивлена – как меня не попёрли с этой работы. Но однажды, случайно подслушав разговор Берты и Тиффани, я выяснила, что мистер Адамсон очень уважает моё актерское мастерство и коммуникабельность. Ведь из всей труппы только я одна могла слёту вжиться в роль и сыграть так, как будто наизусть знаю свои слова. Поэтому, скрепя своё несчастное сердце, он разрешал мне сбегать с репетиций. За что ему огромное спасибо. Ведь в штабе редко, когда можно было остаться наедине, говорить о ерунде и вести себя естественно. Вообще жизнь в штабе иногда напоминала реалити – шоу, где за тобой присматривает всевидящее Око под именем Иви Фрай и её помощница – Вильгельмина Генрих. А помогает им раб Дмитрий Бессонов, которого заставляют проверять все скрытые камеры, как в штабе, так и вне его. Только разница в том, что каждую неделю или месяц нас не выгоняют, а просто дают хороших нагоняев и отправляют на множество мелких заданий, от который хочется выть и лезть на стенку. Иви всё же знает, как надо надавить на таких, как я или же её брат. Поэтому они с Генрих выбрали для нас с Джейкобом такого вот… наставника. Хэйтем выпрямился, при этом не сводя взгляда с открытого окна здания напротив. Фрай встрепенулся, выжидающе смотря на мужчину. Следить за своей целью никогда не было сильной стороной Джейкоба, и поэтому он старался изо всех сил сдержать порывы плюнуть на маскировку и ринуться в бой. Я же стояла неподвижно, чувствуя, что в соседнем здании есть Клинок. Какой именно – без понятия, но легкий зуд около браслета и гудящая голова давали понять, что где-то поблизости мои «сёстры». Или, может, только одна. Мне пока тяжело догнать, как работает эта штука. Да, мы с ним симбионты; да, он помог мне не умереть во время битвы с Ириной. Но разобраться в том, как он работает и что он именно хочет от меня, я не могла. Даже Иви, эксперт по этому артефакту, ломает голову и всячески тестирует меня. Девушка до конца не может привыкнуть, что Клинок теперь играет на их стороне и не собирается перебегать к врагам. Возможно, Иви чувствует во всем этом подвох, но пока не осознавала, откуда конкретно исходила угроза. Впрочем, также, как и я. Размяв плечи, слегка наклоняюсь вперед, рассматривая внезапно возникшего в окне мужчину. Высок, слишком худощав и жилист. Русые волосы с легкой проседью зачёсаны назад, открывая при этом высокий лоб. Тонкие губы изогнуты в снисходительной улыбке, а глаза, цвет которых определить представлялось делом невозможным, смотрели на собеседника, находящегося дальше от окна, с какой-то жалостью и долей пренебрежения. Густав Жеро, начальник одного из французских штабов тамплиеров, был немало важной шишкой в иерархии Ордена и имел хороший авторитет как среди своих коллег, так и среди ассасинов. Поговаривали, что это он первый предложил использовать Клинков как пушечное мясо по борьбе с Братством. Его идею не одобрила половина Ордена, но кто-то из главных шишек, не забывшие предательства и державшие многовековую обиду, спонсировали изучение Клинка и выведение Дефектных. Что и привело к массовому помешательству ни в чем не повинных женщин. От Иви я знаю, что первые, на ком пробовали Клинки, были лучшие агенты тамплиеров. Хотя Августина к тому времени не состояла в Ордене. Причину, по которой она захотела стать тамплиером и Клинком, никто не знал. Да и, думаю, никто уже не узнает. Те, кто были приближенным к де Фьерти, либо умерли, либо пропали без вести. И я больше, чем уверена, что сама женщина уничтожила их. - Пора. Я слегка вздрогнула от голоса Хэйтема, который бесшумной тенью скользнул к другому окну. Джейкоб, натянув капюшон, ретировался к другому окну, быстро спускаясь вниз. Мне же надо было перепрыгнуть на другую крышу, чтобы отвлечь внимание Дефектных, которые, безусловно, были с ним в одном помещении. Остальных тамплиеров возьмет на себя Фрай, а Жеро - Хэйтем. Глубоко вздохнув, делаю несколько шагов назад для прыжка. Активация Клинка прошла даже легче, чем в первый раз. Наверное, из-за того, что мне не грозила смертельная опасность от Истинного. А, может, тело уже привыкло к таким манипуляциям. После битвы с Ириной Клинок начал подчиняться мне, и я в любой момент могла перевоплотиться. Из-за этого Коннор стал чаще звать на тренировки, чтобы знать, на что способны Истинные и Дефектные, и есть ли слабые стороны у них. И это же послужило толчком Иви сблизиться со мной – ей была интересна реакция моего организма и механизм действия Клинка. На тренировках с Кенуэем всегда присутствовала Фрай – старшая, что очень сильно напрягало меня, - она словно рентген изучала меня: моё тело, мои способности. И даже подобные посещения никак не помогли нам подружиться, - девушка все так же была холодна и отстраненна. Лишь Джейкоб и долг перед Братством не дает ей дать мне отворот-поворот. Несмотря на то, что я уничтожила Гнев, и это, по идее, должно было смягчить моё отношение к ней, она лишь притворялась дружелюбной. Видимо, чтобы никто не подозревал, что ей не очень нравится моя кандидатура в Клинки. Разбег, толчок, и я с шумом разбиваю грязное окно. Стекло осыпается на такой же грязный пол, задевая осколками близ стоящего тамплиера. Рывок, и когти с лёгкостью входят в тело врага, не ощущая препятствий. Противник даже не успевает испугаться, как падает на пол, заливая все вокруг своей кровью. Поворот, блок и парирование удара Дефектного. Клинок с каким-то остервенелым гневом напирает, скаля белоснежные зубы. Она выглядела почти как броня Ирины, только цвет её брони был грязно-красный, похожий на нелепую попытку смешать эти два оттенка. Оружие было точно такое же, как и у Клинка Гнева, из чего можно было сделать вывод, что её вывели на ДНК Аманатидис. Делаю подсечку и отрезаю руку, держащую меч. Женщина внезапно пронзительно завопила, отступая назад и хватаясь за культю, из которой хлестала кровь серебряного цвета. Я делаю шаг назад, недоуменно глядя на Дефектного. С какой стати она ощущает боль? Ведь, кроме безумия, они ничего не чувствуют. Но додумать мысль мне не дали - женщина с каким-то диким ревом вновь бросилась на меня, уже не обращая внимание на отсутствие второй руки. Удары она делала сильные, резкие и какие-то отчаявшиеся, как будто понимала, что жить ей осталось недолго. Внезапная, с её стороны, подсечка, выбивает меня с ритма, и я неловко отступаю назад, спотыкаясь о труп тамплиера. Дефектная злорадно скалит зубы, явно чувствуя внезапную смену ролей. Звук выстрела неприятно разбивает напряженный момент и удивленный полувскрик, полу вздох женщины заставляет сделать рывок к ней. Когти пробивают её грудную клетку с неприятным хрустом. Дефектная в последний раз охает и рассыпается серым пеплом. Вскидываю голову, глядя на Джейкоба, который так же рассматривал меня. В его глазах плескались беспокойство и облегчение. Кивнув в знак благодарности, поворачиваюсь к последнему тамплиеру. Жеро был пригвождён к полу кинжалом Хэйтема, который нависал над ним с какой-то мрачной решительностью во взгляде. По лицу Густава можно понять, что он ничуть не удивлён сложившийся ситуации – спокойное, даже слегка ироничное выражение лица напрягало, а улыбка победителя толкала на мысль, что тут что-то не так. - Данные, - приказывает Кенуэй, носком сапога надавливая на раздробленную кисть руки. Густав зашипел от боли и дернулся. - Какие именно, мой дорогой англичанин? – в его голосе сквозила откровенная насмешка, а взгляд вперился в меня. – О, peu tueur*, какая встреча! Мне о тебе много рассказывали. - Поздравляю, - делаю несколько шагов к нему и сажусь на корточки, - надеюсь, ты знаешь, что я делаю с такими ублюдками? Он разразился каркающим смехом, не обращая внимание на боль в руке и боку. Сзади стоящий Джейкоб напрягся. Я переглянулась с Хэйтемом, не улавливая нить разговора. Кажется, он тоже не очень понимает, почему француз так себя ведет. - Что тебя так веселит, засранец?! – наконец, вспылил Фрай, недовольно рассматривая бледнеющего мужчину. - Августовская жара придаёт букет вину, моя дорогая, - улыбаясь окровавленными зубами, сказал Жеро. – C’est la vie. И вам это не остановить. Тамплиер в последний раз дернулся и затих. Мы озадачено переглянулись. Никто из нас не очень хорошо понимал, что означала фраза на французском, и это очень сильно напрягало, - вдруг это шифр или код к чему-то, или же нас просто и изысканно послали на три веселых буквы. Даже Хэйтем, который, по словам Коннора, «знает очень много, и это бесит», был немного растерян. - Окей, и что нам теперь делать? – Джейкоб обошёл помещение, останавливаясь рядом с трупом одного из тамплиеров. – Нас сожрут же за то, что ничего не узнали. Я похлопала по карманам Жеро и достала телефон. Судя по всему – он был одноразовый. Такие допотопные и дешевые мобильники нам иногда выдают на задании. Но чаще всего мы надолго нигде не задерживались. Выпрямившись, передаю телефон Хэйтему, который до этого очищал клинок от крови тамплиера. - Что-то интересное? - он мельком глянул на мою броню. Я пожала плечами. - Моё дело доложить, верно? - напоминаю, спокойно глядя на поджавшего губы, мужчину. Эту фразу часто любил повторять Кенуэй каждый раз, когда я пыталась высказать своё мнение или же старалась показать, что не такая тупая, как кажусь. "Твоё дело доложить о проблеме и не высовывать свой нос", - холодно отвечал мужчина, свысока глядел на меня. После этого к нему я обращалась только в крайней необходимости. - Эм, ребят, не хочу вас прерывать, но у нас большие проблемы, - начавшуюся ссору прервал Фрай, внезапно подскочивший к нам. - И что же за "проблемы"? - скептически спросил Хэйтем, беря из моих рук телефон. Джейкоб похлопал меня по плечу. - На нас напали, - он кивнул на телефон, державший всё это время в руках. На дисплее высветилось сообщение от Иви о срочном сборе всех агентов в рядом находившиеся штабы, чтобы устранить врагов, внезапно напавших на нас. Кенуэй чертыхнулся, быстро запихивая телефон Жеро в карман, и направился к окну. От этой новости внутри всё рухнуло вниз, и мне стоило титанических усилий не впасть в панику. И это совсем не от того, что на нас напали - с этими тамплиерами придут и Дефектные, а они много народу с собой заберут, прежде чем их убьют. Мы понесем большие потери, и тогда моё предназначение будет не так уж и нужно. Да и за друзей я очень сильно волнуюсь – Вильгельмина сможет за себя постоять, даже, наверное, сможет справиться с Дефектным. Но вот Дима… за парня я боялась больше всего, так как он был втянут в это не со своего согласия. Поэтому за его жизнь я беспокоилась больше всего. - Иди, - я вздрогнула от спокойного голоса Джейкоба. - Что? - Иди, ты быстрее и сильнее нас. Успеешь спасти парочку жизней, - объяснил он, направляясь за Хэйтемом на выход. – Но, пожалуйста, будь осторожна. Выдохнув, киваю в спину мужчине и с разбегу перепрыгиваю обратно в то здание, где мы были и бегу что есть мочи. В голове стучит лишь одна мысль – успеть до того, как Дефектные разгромят штаб. Лавировать в образе Клинка по лондонским крышам было легко и просто, что придавало немного сил и уверенности в себе. Адреналин позволял не обращать внимания на окружающую обстановку. Плевать, если люди увидят меня; плевать на то, что могу оступиться и рухнуть с высотки. Рывок, удар каблуков о черепицу, и снова бег. Кажется, в таком состоянии я становилась похожа на тех несущихся главных героев боевиков, у которых были какие-то суперлегкие. Но это даже хорошо, - не нужно делать остановки, чтобы отдышаться. Через несколько кварталов сворачиваю направо и натыкаюсь на первого врага – тамплиер лежал на крыше с винтовкой в руках. На топот он слегка повернул голову, но тут же дернулся и откатился в сторону, блокируя удар оружием. Наступаю каблуком ему на живот и вонзаю когти в шею. Мужчина хрипит и дергается подо мной, отбрасывает оружие, чтобы свободными руками закрыть раны. Оставляю его умирать и бегу дальше, к центру событий. Внизу уже видны первые трупы, как врагов, так и наших. От этой картины сердце сильнее заходилось в грудной клетке, а гнев, так хорошо подавляемый, вспыхивает с новой силой. Ведь некоторых агентов я прекрасно знала и иногда обучала их. А из-за каких-то безумных людей, чья обида, копившаяся многие годы, не давала нормально жить, мы проливаем кровь. Чем мы лучше средневековых людей, которые развязывали войны по поводу и без? Спрыгиваю с крыши на балкон, а оттуда на землю. Смысла бежать по крышам уже не вижу – главные двери штаба открыты нараспашку, и о скрытности можно уже забыть. Поэтому можно заходить прямо так, не церемонясь. Первый труп нашелся почти прямо у входа – темноволосая девушка, с неестественно вывернутой шеей. Её светло-карие глаза были широко открыты, как будто она очень удивилась тому, кто её убил. Эта была Мэри, которая иногда тренировалась вместе со мной и Коннором. Добродушная девушка… была. От этой мысли злость и адреналин потекли по венам с новой силой, и теперь меня уж точно ничего не остановит. Дефектная появляется внезапно, как будто она удирала от чего-то и совсем не замечала того, кто у неё встал на пути. А, может, она специально бежала к выходу, так как знала, что придет подкрепление? Впрочем, это не сильно волновало меня. Подсечка и девушка со вскриком падает на пол, никак не ожидая такой подставы. Когти легко вошли в её грудь, тем самым превращая Дефектную в пепел. Отлично, минус один враг. Идя по знакомым коридорам; слыша то тут, то там крики и лязг оружия, во мне все больше и больше разгоралась ярость и противное, странное чувство стыда. Ведь я косвенно виновата во всем этом – если бы согласилась тогда идти с Ириной и не пыталась противостоять, то многие бы люди, работающие в братстве, выжили. И таких нападений было бы меньше. Намного меньше. Но теперь жалеть о том, что сделано, нельзя. Нужно как можно быстрее истребить всех Дефектных и помочь раненным. Второго Дефектного нахожу на втором этаже – она сражалась с Коннором. Было видно, что Кенуэй не очень-то и справляется с обезумевшей машиной для убийства, но не звал на помощь. Это было совершенно не в его стиле. Оставлять его на верную погибель? Исключено. Когда женщина встала ко мне спиной, я прыгнула ей на спину, вонзая когти в шею. Она зашлась в предсмертном хрипе и попыталась достать до меня своими короткими когтями, но начала распадаться, и в итоге я уже стояла на её прахе. - Сам справился бы, - вместо благодарности ворчит метис. - Сочтемся. Где остальные? – я оттёрла серебряную кровь с когтей. Парень поправил свой костюм, проверил крепления и амуницию. - Наверху, там Генрих. Иви уехала вместе с Генри в другой город. - А… - Дима в надежном месте, пытается помочь другим дистанционно, - успокаивает метис, хмуро глядя на меня. – Где Джейкоб и Хэйтем? - Идут на помощь. Я прибежала быстрее их, - отвечаю я, кивая на его раненую руку. – Она тебя так? - Тут не один Дефектный. Двое еще с Генрих, - он с какой-то отрешенностью смотрит на порванный и окровавленный рукав, из-за чего становится немного не по себе. - Иди найди раненых, а я помогу Вильке, - и с этими словами я побежала дальше по коридору. Пользоваться лифтом было чистым самоубийством. Благо, форма Клинка позволяла с лёгкостью преодолевать самые разные дистанции. Перепрыгивая через ступеньку, попутно я обходила трупы ассасинов. Почему-то трупов тамплиеров я не заметила по дороге. Может, их и вовсе не было при нападении, только на улице и то, ради подстраховки и контроля Дефектных. Впрочем, это сейчас не было так важно. Сейчас нужно было добраться до Генрих и помочь ей, потому что сама она не сможет справится с двумя Клинками. Немка не такая уж и крутая, если сравнивать её с ними или со мной. Она – всего лишь человек, который может устать, а мы – биологическое оружие, направленное на убийство всего живого. Поэтому нужно как можно скорее помочь ей. Добравшись до нужного этажа, бегу прямо в кабинет Вильгельмины, где слышатся лязг оружия и чьи-то выкрики. С разбегу выбиваю чуть приоткрытую дверь и, не сбавляя скорости, врезаюсь во врага. Женщина удивленно вскрикивает и падает на пол, таща за собой и меня. Её кроваво-голубые глаза смотрели с ненавистью и безумием, а рот был приоткрыт в немом крике, как будто ей больно, но сказать ничего не может. Её кинжалы больно впились мне в бока. Я не заставляю себя ждать и пронзаю когтями грудную клетку. В этот момент в голове проскальзывает мысль о том, что ей, видимо, было тяжело находится в таком состоянии, и я делаю огромное одолжение, убивая её. Женщина хрипит и начинает превращаться в пепел, а цвет глаз становится светло – карими. Она смотрит на меня с каким-то облегчением и немой благодарностью, что немного сбивает с толку, и я пропускаю удар сбоку. Второй Дефектный запрыгивает на меня, кинжалами пытаясь попасть в сердце. Я оттолкнула её ногами и резво встала с пола. Раны, нанесенные первым врагом, побаливают, но отвлекаться на это нельзя, иначе окончательно добьют. Женщина, что-то прокричав, бросилась на меня, занося одну руку для удара. Выстрел из пистолета прозвучал, словно гром среди ясного неба. Дефектную, по инерции, развернуло, и та сделала несколько шагов назад от меня. Я резко повернула голову влево, смотря на растрепанную Генрих. Одной рука женщины держала пистолет, а вторая свисала безвольной плетью. Лицо немки искажала злость, а мелкие порезы на щеках и лбу немного кровоточили. Видимо, Дефектные знатно её потрепали, но не сломили. Эту женщину хрен кто сломает. Вильгельмина выстрелила ещё раз, в надежде как можно больнее зацепить врага. Дефектная уклонилась, теперь переключившись на неё. Я резко делаю выпад, когтями хватая за руку и тяну на себя, а второй протыкаю грудную клетку. Женщина захрипела и задергалась в моей хватке, судорожно цепляясь пальцами за руки и пытаясь оттолкнуть меня ногой. Но силы её стремительно покидали, и она начала рассыпаться прямо на глазах. - Сильно ранена? – хрипло спрашиваю я у Генрих. Немка тяжело опускается на пол, роняя пистолет и облокачиваясь на свой перевернутый письменный стол. Вид у неё был не то, чтобы жалкий, а… она казалась такой же, как и все обычные смертные. Эта маска холодности и надменности спала, уступая человеческим эмоциям – усталости, толике страха и облегчения от того, что всё закончилось. Женщина устало провела здоровой рукой по лицу и скривилась от неприятной боли. - Вроде, не очень, - и подумав, кивает на мои раны, - а ты? - Заживет как на собаке, - отмахнулась я, каблуком сапога раздавливая дефектные браслеты. - Наши… - Не так много они послали Дефектных, но потрепали они нас знатно. Есть связь с другими штабами? - Потеряна при нападении. Они смогли нас отрезать ото всех штабов мира. Иви с Генри поехали в ближайшие штабы, чтобы там разобраться, - Генрих поморщилась, когда резко дернула рукой. – Джейкоб и Хэйтем где? - Прибудут позже. Встать сможешь? Нужно ко врачу тебя отвезти, - я сделала к ней шаг. - Если его ещё не убили, - криво ухмыльнулась женщина, но от помощи не отказалась. Генрих опёрлась на меня, как на костыль, и мы поковыляли прочь из её кабинета. То, что нас просто-напросто разнёс отряд Дефектных, отнюдь не приносило радости или же удовлетворения. Это означало, что мы слишком уязвимы, и нас можно уничтожить, послав несколько Дефектных Клинков. С другой стороны, Клинков может убить только Клинок, а не настоящих и человек, но для этого надо приложить много усилий. Поэтому штамповать также, как и тамплиеры, Дефектных, нельзя, ибо… в общем, погрязнет Лондон в крови и трупах невинных людей. Но есть и второй вариант развитий событий – найти Августину и расквитаться с ней раз и навсегда. Для этого нужно надавить на тамплиерских шишек. - Генрих, - после долгого молчания, окликаю немку. - Что? – брюнетка слегла поворачивает ко мне голову, вопросительно смотря. - Ты знакома с какими-нибудь шишками лондонского Ордена? Вильгельмина удивленно хлопнула глазами. Я вкратце рассказала свой план, и она хмыкнула. - Не думала, что ты такая сообразительная, - отвечает женщина. – Хм, знаю, но точно не могу сказать в городе они или нет. Вечером всё узнаю. - То есть, всё же, знакомые имеются? Откуда? - В отличие от тебя, я умею обзаводиться полезными людьми, - слегка пожимает плечами немка, - тем более подключу Диму. Ему все равно нужно будет заняться восстановлением связи. - Ты знаешь, где он сейчас? Генрих устало выдохнула, полностью уже облокотилась на меня. Ей было всё тяжелее и тяжелее идти по лестнице, даже несмотря на то, что основной вес она переложила на меня. Вздохнув, аккуратно беру её на руки, тем самым экономя нам время. - Это что за место, раз никто не знает? - Дима, конечно, не единственный наш талантливый программист, но… - Но он наш лучший друг, я поняла. Больше вопросов нет, - если она и дальше будет объяснять, то потеряет остатки сил. А мне этого ой как не надо. Поэтому пояснение тому, что Бессонова оставили в месте, о котором никто ничего не знает, оставлю на потом. На этаже, где мы ведем переговоры, устроили полевую лечебницу, куда со всех этажей притаскивали всех раненых. Коннор с Джейкобом помогали нашим медикам, о чём-то тихо переговариваясь. Хэйтема нигде не было видно. Зато бледного и нервного Диму было прекрасно видно: парнишка судорожно поправлял неряшливую прическу и очки, что-то бормоча себе под нос. Завидев нас, Бессонов, кажется, побледнел ещё сильнее. - Господи, какой ужас! Boje mo’, vi v poryadke?! Хотя какой порядок, дурья твоя башка, - Дима подбежал к нам, осторожно помог опустить на импровизированную кушетку слабо стонущую Генрих. – Что… что случилось? - Дефектные напали, - выпрямляясь, отвечаю. Русский крепко ругнулся на своем языке и потер руку. - Где Хэйтем? - Он ушел помогать дотаскивать раненых, - ответил за парня Джейкоб, обеспокоено смотря на меня. Сам он был слегка потрепан, но не ранен, что немного успокаивало. Подошедший Коннор выглядел чуть хуже, но хотя бы его перевязали. Он окинул взглядом всех нас и задержался на Генрих. - Уильям! – позвал метис молодого и светловолосого человека. Уильям Джонсон, паренек лет двадцати пяти, с взъерошенными светло-русыми волосами и впопыхах накинутым уже грязным халатом, резво подскочил к нам, не обращая внимание на мой видок. Он склонился над брюнеткой, прощупал пульс, проверил зрачки и пробормотал что-то. - Её нужно срочно госпитализировать, - сказал он, выпрямляясь. - И куда госпитализировать? - В ближайшую больницу. Она под нашем контролем, так что лишних вопросов не будет. А теперь простите, но мне надо осмотреть других пациентов, - серьезным голосом отвечает врач и ретируется от нас троих к новоприбывшим раненым. Я с волнением посмотрела на Генрих, отключившуюся от усталости и ран. Потом перевела взгляд на Фрая, чей вид выдавал в нем быстро закипающий гнев. - Остынь, Джей, - я положила руку ему на плечо, легонько сжав его, - Вилька не одобрила бы это. - Поэтому мы с Фраем едем в больницу, а ты с Хэйтемом все тут разгребаешь. - Хорошо, - я отпустила плечо мужчины, делая шаг назад. – Хорошо, идите, пока не поздно. Джейкоб кивнул мне в знак поддержки, и они с Коннором, взяв немку на руки, стремительно вышли из помещения, оставляя меня один на один с ранеными. Я, потоптавшись на одном месте несколько секунд, тоже выхожу из комнаты - на поиски Хэйтема. Кенуэя я нахожу в кабинете Генрих, где он что-то разгребал. - Что ищешь? – спрашиваю я, но мужчина даже не вздрогнул. Видимо, знал, что я приду. Или из-за повреждений меня стало хорошо слышно. - То, что поможет делу, - после некоторой паузы, отвечает он и выпрямляется. – Коннор и Джейкоб увезли Генрих? - Да, - я переступила с ноги на ногу, разглядывая свои руки. Силы потихоньку возвращались, но раны немного саднили даже в форме Клинка. Сейчас бы под душ и завалиться на несколько дней в спячку. Но расслабляться пока нельзя – нужно найти всех раненых, посчитать все убытки и сколько наших погибло. И узнать, что с остальными штабами. Хэйтем вздыхает, так ничего не находя и, кинув на меня взгляд, уходит из кабинета. Если он пытался найти личные вещи Генрих, то ищет совсем не тут. Этот тайник я обнаружила совершенно случайно, когда рыскала у нее на столе свои документы. Оказалось, надо искать под полом, ровно по середине её письменного стола. Как я это узнала? Всего лишь спряталась под стол, когда к ней кто-то внезапно зашел. Тогда мне и пригодились все навыки, которые я получила в обучении с Коннором. Я подошла к перевернутому столу, аккуратно поставила его на место и присела на корточки. Когтями я стучала пол под письменным столом, пока не услышала пустой отклик. Поддев деревяшку пальцем, отодвигаю её в сторону и беру в руки пачку бумаг. В середине всей этой кипы, мне попадается аккуратно открытый конверт, на котором ничего не было написано. Осторожно достаю вдвое сложенное письмо и озадачено хмурюсь: все было написано на немецком, и мне совсем не было понятно, о чем тут говорилось.«Deine mutter war so verräterisch wie du. Deshalb, sterben in geburtswehen. Mit liebe, dein freund.”
Но что-то подсказывало, что там написано отнюдь не что-то милое и нежное. Поэтому нужно найти Диму и расшифровать послание, пока не стало поздно. Ибо грядут большие перемены. И явно не в нашу сторону.