Сквозь лунный свет влюбленных

Играют с огнем, как всегда, в веселом дому — Что же спасаться не хочется никому? Ли Гюбо

      Новое утро началось бодро и печально. Вновь вспоминая, что шансов вернуться в свое время все меньше, София поговорила со своим отражением, поубеждала себя в важности своего нахождения в этом мире и сделала зарядку.       С этого дня девушка решительно собралась заниматься собой, чтобы в следующий раз (впрочем, надежда, что никакого следующего раза не будет, оставалась очень живой) уметь самой защитить себя. За каждым поворотом ей грезились подмигивающие опасности, только и поджидающие хорошего момента, чтобы напасть. — Черён, а ты… умеешь писать? — спросила Софи, аккуратно перерисовывая из книжки Ван Ука иероглиф и любуясь своей работой. — Что вы, госпожа! — А… читать? — Я только служанка… — скромно потупив голову, принялась оправдываться помощница, и гостья времени медленно обмакнула кисть в тушь. — И ты… не знаешь… что пишу я?  — Нет, госпожа. «Врешь и не краснеешь», — мысленно расстроилась София, по привычке начиная рисовать очередной иероглиф в строчку и слева направо. — Но…вы странно пишете, госпожа, — задумчиво проговорила подруга, через плечо наблюдая за стараниями Софии, — это… я могу сказать. — Да? — хитро улыбнулась девушка, прекрасно зная свою ошибку, но не собираясь ровным счетом ничего предпринимать, и громко вздохнула. — И… почему? «Эх, знать бы еще, что я вообще вырисовываю. Я ведь ничего не понимаю! И даже догадываться не могу», — тоскливо осознала Софи. Все что, она могла делать — просто бездумно выводить чужие знаки да удивляться их красоте и точности. Эти стройные картинки казались гостье времени настоящим произведением искусства с тысячами значений. — Я не видела раньше… чтобы так… писали, — охотно пояснила Черён, и София недовольно потерла испачканные пальцы. Двойка ей по каллиграфии. Ручку! Ручку бы сюда, родненькую… — Я все… забыла, — грустно признала очевидное девушка, откидывая в сторону кисть, — все! Все забыла! Я даже имя… свое… не могу написать…       Обида и злость захлестнули Софию. Она не любила, когда ничего не получалось. Ненавидела чувствовать себя по-настоящему беспомощной. Не умела мириться с тем, что не могла научиться сама и не имела возможности найти помощника. Жизнь сразу казалась какой-то половинной. А половинная — это разве жизнь? — Госпожа! — примирительно прошептала Черён, но Софи только сильнее сжала губы. Не плакать! Не крушить все вокруг! Нельзя. — Я знаю, как… как пишется мое имя… и умею писать… в-ваше, — добавила помощница, чуть помолчав. Кажется, последнее признание далось ей нелегко. — Умеешь? — искренне удивилась София и, подвинув бумагу, вручила подруге кисть. — Как? Как… пишется?       Писала Черён медленно, но уверенно. Словом, совсем не так, как пишут неграмотные люди — не так, как писала сама Софи.       Гостья времени смотрела на первые обретавшие смысл иероглифы с детским недоумением и радостью. Помощница напоминала волшебницу. И стоило только колдунье сделать последний завиток, Софи выхватила чудесную кисть из ее руки и, обмакнув в тушь, с легкой нервной ноткой принялась за повторение урока. В то мгновение счастью, кажется, не было предела. — Госпожа! И как вы могли все забыть? — тихо спросила Черён, не в силах смириться со странностями возродившейся Хэ Су.       Но Софи не ответила. Мир для нее перевернулся, засияв невиданными красками получивших смысл знаков, слившись в изящные картинки на бумаге. И ничего, кроме них, не существовало для старательной ученицы.       Черён наблюдала за успехами госпожи с едва заметной улыбкой. Порой, о чем-то задумавшись, она нетерпеливо качала головой и заставляла себя остановиться на полпути, чтобы не исправить очередную ошибку неожиданной ученицы.       Эти мелочи не скрывались от внимательного взгляда Софии, и, перерисовывая иероглиф в сотый раз, гостья времени намеренно допускала оплошность, как бы вызывая подругу на откровенность, как бы проверяя ее, но помощница оставалась камушком. Эта скрытность тревожила Софию, заставляла нервничать и снова убеждала ее в самых грустных предположениях. — Черён, — поднимая голову и не выдерживая искривших в воздухе недоговорок, обратилась Софи к помощнице и, отложив кисть, с хрустом размяла пальцы, — а что… сейчас делает… сестра? — Не знаю, госпожа. — Так узнай! Пожалуйста.       Помощница почтительно поклонилась и птичкой упорхнула из комнаты, позволяя своей госпоже недолго отдохнуть в одиночестве. «Ведь я дала тебе шанс признаться, — проводя рукой по иероглифам Черён и сворачивая лист бумаги в трубочку, подумала София, — ведь ты хотела меня исправить. Ты… хотела. Так почему же ничего не сделала? Почему? Как я могу после этого тебе доверять? Так мы никогда не перейдем черту дружбы».       Прошуршала дверь, и в комнату заглянула Черён, на ходу сообщая, что госпожа Хэ прогуливается одна и пока ничем не занята. Софи благодарно улыбнулась, придирчиво оглядывая комнату в поисках какой-нибудь тряпки для рук или умывальника. — Я… уберу здесь все, — пообещала помощница, заметив нерешительность Софии и ее желание уйти. — Нет. Я… сама все сделаю. — Но… разве я не…не должна… «Я дам тебе время, Черён, самое большее и ценное, что у меня есть, чтобы ты призналась. Вот, что ты должна. Но если…» — Я сама. — Вы… вы разве не назвали меня своим… человеком? — тихо напомнила помощница. — И я хочу… — Черён, у меня есть очень… есть дело для тебя. Важное, — взяв подругу за руки, попыталась заинтриговать София. — Да? Какое? — Позаботься… о… об обеде для четвертого принца. Чтобы он был… вкусным. Пожалуйста.       Черён изумленно захлопала глазами, но ничего не сказала на этот раз. Лишь благоговейно поклонилась и пообещала исполнить все. Со всей предупредительностью. «Так держать. Однажды ты совсем подружишься с моими жуками», — весело подумала гостья времени и хитро усмехнулась. Пора заглаживать вину!       София и Мён Хи неторопливо прогуливались, погруженные в свои тайные мечты, наблюдая за бесконечной красотой природы. Госпожа Хэ была рада пройтись со своей сестрой, но только — в приятной тишине. Софи не тревожила супругу восьмого принца, подготавливая все расспросы напоследок, и старалась поддерживать ее в молчании. Мерцали вокруг солнечные лучи, уютились в уголках тени, как живые наблюдатели вечности, и все казалось далеким и возможным.       Софи уже не помнила, сколько они так гуляли, и, начиная подзабывать важные вопросы, нерешительно подняла голову и, скользнув взором по спокойному лицу сестры Хэ Су, негромко, боясь спугнуть тишину, спросила: — Какие они… Хэ? — вопрос этот был совсем глупым, наивным, но чрезвычайно важным для гостьи времени, невольно оказавшейся родственницей совершенно неизвестных ей людей.       Мён Хи отвлеклась от своих размышлений и едва заметно опечалилась, точно вопрос этот был ей неприятен. — У них есть власть и… богатство. Знания. История… Им доверяет император, и… они защищают его. И границы государства. — А есть… там… Джу Хэ? — Это твой дядя, — спокойно напомнила Мён Хи, словно нисколько не удивляясь, — ты… забыла его? — Иногда… я не уверена… что я есть. Что… помню… хоть одно, — призналась Софи, смущенно улыбаясь, — я не знаю… отец… что с ним и… почему дядя… — Отец очень любил тебя, Су, — нежно, как заботливая мать, утешила девушку Мён Хи, — он… никогда не отпустил бы тебя сюда. Сам, — ласково пожимая руку Софии, добавила сестра, — ты была… его светом. — Но я здесь. — Да. — Это был Джу Хэ? — Да. Когда твой отец погиб… — По…гиб, — опустошенно повторила Софи, чувствуя невозможную тяжесть в закоулках сознания Хэ Су, — но почему? — Он… не вернулся. Однажды пришло только письмо. И в нем… господин Хэ Джу узнал о смерти брата. — Он стал… главным? — Это была воля брата. Но почему ты так хочешь все это вспомнить, Су? — спросила Мён Хи с горечью. — Это могла быть воля Небес, что… ты все забыла. Все те ужасы. — Все хорошо, — ободряюще сказала Софи, не желая расстраивать супругу восьмого принца и стремясь уйти от этой просыпавшейся темы, — я должна знать. И… помнить. «Тем более, что кусочка мозаики тут не хватает. Не то, не то! Знать бы только, что это самое то…» — мысленно закончила объяснение девушка. — Будь осторожна, Су, — тихо посоветовала госпожа Хэ, ласково улыбаясь, — ты стала… смелой. Но… будь осторожна. — Не волнуйся, онни. Я… буду, — пообещала София и радостно помахала рукой идущему навстречу десятому принцу. Ничуть не сомневаясь, тот ответил ей непривычным жестом, и Мён Хи рядом закашлялась. — Сестра! — Мне… нужно идти, — прикрыв платком рот, прошептала женщина в бирюзовом, подзывая служанку. Софи вежливо поклонилась сестре, с легкой дрожью всматриваясь в ее болезненно блестевшие глаза, и госпожа Хэ грациозно удалилась. Исчез куда-то и десятый принц. «Пожалуйста! Пожалуйста, пусть все будет хорошо! — взмолилась девушка к глухонемым высшим силам и отвернулась. — Только не она! Ведь еще так рано…» — Госпожа! — позвала Софию подбежавшая Черён и спешно отчиталась о выполнении приказа. Вернее, о невозможности выполнения приказа. — Что? — удивленно переспросила Софи, устало опускаясь на ступени и не желая верить словам помощницы. — Не… придет? — Простите, госпожа! Но ч…четвертого принца нет. Вам не… не нужно нести ему обед. — Где он? — строго спросила подругу девушка, но Черён только пожала плечами. — Я не знаю. Я только слышала, что… он может быть во… дворце. — Во дворце! И он… не вернется? — Госпожа, я не знаю! — чуть ли не взвыла помощница от неприятного осознания невыполненного приказа. — Простите.       Сердце Софии быстро-быстро забилось. Почему она вчера не пошла к нему? Почему этот день уже настал? Так быстро, так невовремя! Неужели Со, действительно, отправится жить во дворец? Остановись, мгновение! — Иди, — отпустила подругу девушка, махнув рукой в сторону, и Черён поспешила удалиться. То ли у нее еще были дела, то ли она просто уловила желание госпожи, но София была благодарна девушке за понимание.       Десятый принц приблизился к задумчивой Софии с самым хитрым и довольным видом. На-цыпочках он обошел девушку сзади и легонько ее толкнул, радостно рассмеявшись недоумению и недовольству своей жертвы. — Ваше Высочество! — хмуро попыталась воззвать к совести Ына София, но тот только усмехнулся и, выпрямившись, нагло сел рядом, изображая самое искренне беспокойство. — Любые печали забудутся, если немного поиграть! — учительским тоном уверенно заявил принц, и Софи недоверчиво фыркнула. Серьезный Ын? Вот это нечто новенькое! — Да? — передразнила принца девушка, и тот весело передал ей… погремушку? Название этой странной вещи гостья времени не знала — круглая деревяшка на палочке, при поворотах о которую радостно стучали красные шарики. Святые ежики! Что за изобретение эпохи? — Вот! Это тебе. Мой… подарок, — посмеиваясь, объяснил Ын, и девушка почувствовала себя инопланетянкой. Что ей… с этим делать?       А Ын уже хлопнул в ладоши, и двое мужчин быстро принесли ему две больших шкатулки, полных каких-то древностей. Десятый принц радовался как ребенок у новогодней елки. За двоих. — Я принес все, — интригуя Софи… интригующими взглядами, сказал Ын, открывая первую шкатулку, — не знал, что… нравится. Пхэнни, — начал перечислять принц, — такчи. О! Мое любимое. Из нее всегда… попадаешь в цель!       Ын наглядно продемонстрировал любимую рогатку и тоже протянул Софии. Руки у девушки переполнились, а принц вытащил еще и мягкий красивый шелковый цветной мячик. Гостья времени невольно улыбнулась, чувствуя к Ыну искреннюю признательность и благодарность. Он старался ради нее — честно, открыто, от всей души! Девушка была готова его обнять — просто так, за то, что он есть, но… вынуждена была хитрить. — Ату! Ату! — недовольно вернула игрушки София, тяжко вздыхая и с ненавистью к себе видя, как грустнеет счастливый Ын. — Не хочу. — Но… чем тогда я… помочь? — спросил не собиравшийся сдаваться десятый принц, осторожно складывая драгоценности в шкатулку. — Идите, идите… — Если поделиться печалями… станет лучше. Я могу помочь! — быстро поднялся Ын и гордо выпрямился. — Я — принц. Я все могу! — Все…? Тогда вы… знаете… Чхве Чжи Мона? — спросила Софи, с надеждой глядя принцу в глаза. — Чжи Мона? — Ын явно был обескуражен таким поворотом разговора. — Да. Но… зачем он… — Я слышала, у него… много… интересных…! Вот бы все это увидеть… Вот бы с ним… поговорить! — мечтательно вздохнула девушка, и десятый принц задумчиво сел рядом. — Во дворец… сложно попасть. — Тогда ничем… не поможете! — обиженно заявила Софи и решительно поднялась. — А я так хотела… И вы есть принц? — Подожди! — поймал Ын девушку за рукав ханбока. — Подожди… Я узнаю… что сделать. — Честно, честно? — радостно спросила гостья времени. — Вы… можете? — Обещаю, — серьезно улыбнулся десятый принц, и наградой ему стал самый ликующий и благодарный на свете взгляд. Ну, из тех, на которые София была способна. — А я знаю… одну игру, — лукаво сообщила девушка, и внимательный слушатель даже задержал дыхание, — а вы… не знаете! «Простите, простите, принц! Но я должна была. Всего один раз. Увидеть этого… астронома и поговорить с ним!»       Объяснить в десятом веке принцип игры в морской бой оказалось не так уж и сложно. Ыну очень приглянулись клеточки на бумаге. Заменив непонятности и выучив циферки, София нажила себе сильного противника.       Десятый принц запросто угадывал местоположение кораблей соперницы, и Софи оставалось только обреченно повторять: «есть!» — когда в очередной раз топили ее судно. Чертик Ына отыгрывался, как только мог, и был очень собой доволен. — Все! — сердито откинула девушка бумагу. — Хватит! Вы… выигрываете постоянно! Так… нельзя! — Я же принц! — радостно улыбаясь, похвастался Ын. — Я… всегда выигрываю. — Научила… на свою голову! — Что, что? На какую голову? — Я хочу… выиграть! — А я должен… проиграть? — Ваше Высочество! — Нет!       Гостья времени гневно топнула ногой и скрестила руки на груди, с трудом удерживаясь от женских хитростей. Сияя глазами, Ын счастливо протянул девушке бумагу с корявыми клеточками, и Софи подняла руки, как бы сдаваясь. — Я была… близко так! — А я выиграл!       София вытянула из шкатулки любимую рогатку десятого принца. — Вот это… беру! — ликующе воскликнула гостья времени, прицеливаясь в сторону, и застыла. За ее местью внимательно приглядывал Ван Ук. — Ваше Высочество, — приветственно поклонилась Софи, и Ын вырвал из рук девушки любимую игрушку, умудряясь одновременно поздороваться с братом и подразнить девушку. — Что вы делаете? — Мы играли, — объяснила Софи, пытаясь сдержаться и не урвать из-под носа Ына рогатку, свой выстраданный и заслуженный трофей на сегодня. — Вот как? — улыбнулся Ук, разглядывая исписанные листы драгоценной бумаги, разбросанные по ступенькам. — И… во что? «И… сколько вам лет?» — мысленно съязвила гостья времени, чуя нелюбимую снисходительность в словах хозяина дома. — У вас… гости? — становясь неожиданно серьезным, спросил десятый принц, улавливая все оттенки настроения брата. — Да. «И что это значит»? — удивилась Софи, рассеяно переводя взгляд с Ука на Ына, но вслух ничего не сказала. У всех свои странности. — Простите, Ваши Высочества, я… пойду, — поклонилась Софи, задорно улыбаясь десятому принцу на прощание. — Уходишь? — расстроился Ын, опуская плечи. — Я немного… устала. — Я еще приду, — пообещал младший принц, и София фыркнула. — Вы… должны… приходить! — исправила его она, напоминая об обещании и их общем секрете, и погдмигнула. И, даже, если такого знака в Корё не было, Ын легко уловил его и ответил тем же. Видел восьмой принц? Не беда! Пусть голову поломает, он ведь умный.       Рассмеявшись, девушка упорхнула от принцев вперед, разыскивая какую-нибудь служанку. — Вы знаете, где… Черён? — спросила она у первой попавшейся ей на пути работницы и, напевая, направилась в указанном направлении вылавливать помощницу. Настроение поднялось так же просто, как опустилось во время игры. «И почему я постоянно бегу от восьмого принца? Просто загадка какая-то», — мысленно задумалась София, пряча веер и намереваясь утащить подругу в город. За перьевой ручкой. И… за погулять.