Сквозь лунный свет влюбленных

— Вас ждет наказание за Ваш проступок. Вам лучше подготовиться.  — Жалеть не буду. Я защищала то, что хотела. И готова к наказанию. Дама О, Хэ Су

София не знала, сколько прошло дней с тех пор, как она узнала правду.       У нее был отец — эта ласковая теплая мысль казалась чем-то неуловимым. Сердце в груди болезненно сжималось от странного осознания, и девушке казалось, что эти чувства были чувствами настоящей Хэ Су. Ведь она так стремилась узнать правду! Так долго искала отца! А теперь… от ее пламенных надежд осталось лишь тоненькое эхо.       Софи не могла поверить в то, что ее выгнали. Что родной отец отослал ее обратно в резиденцию восьмого принца и просил терпеливо дожидаться своей судьбы. Гостье времени это казалось величайшей несправедливостью, оправданий для которой не существовало. Все надежды были безжалостно разрушены. И тяжелее всего для Софии было то, что она так и не смогла обмануть судьбу. Что она больше ничего не могла сделать — лишь ждать, когда ей сообщат «радостную» новость.       Зима уже давно закончилась, и жители резиденции уже сняли траурные одежды, а гостья времени по-прежнему без нужды не выходила из комнаты, превратившись в свою же тень, способную только подчиняться чужим приказам. Даже Черён оставила попытки растормошить госпожу и послушно не приходила к Софии без серьезной причины.       Софи часами задумчиво созерцала одну и ту же стену комнаты, в бесполезных попытках заставить себя как-то противостоять сложившейся ситуации. Девушку мучили сомнения, а одни и те же мысли, прицепившиеся с того самого рокового дня, вводили в уныние.       У них с отцом был довольно долгий, но столь же несостоятельный разговор. Говорил в основном отец: Софи молча слушала, то и дело чувствуя мягкий ветерок в сердце — чье-то чужое присутствие, чьи-то легкие вздохи, словно сама Хэ Су — на этот раз настоящая Хэ Су — была где-то рядом и тихонько качала головой, поражаясь тому, как прошла её жизнь.       София в свою очередь тоже поражалась тому, что пришлось пережить бывшей обладательнице тела. Но еще сильнее поражалась тому, что собственный её отец, вместо того, чтобы изменить что-то или как-то помочь дочери, сидел здесь, тайком, как вор, ожидавший благоприятного случая, чтобы совершить свою первую великую кражу. У него это называлось «поиском сил».       Впрочем, гостья времени ничуть не сомневалась в том, что эти силы в конце концов могли и найтись. Раз или два девушке удалось уловить несколько странных слов, о смысле которых она больше догадалась интуитивно, чем поняла. У отца были «знакомые», «сеть», «вести» и «скорое возвращение». Последнее, кстати, сильнее всего заинтриговало Софию, и она, перебив мужчину, попыталась что-нибудь об этом разузнать.       Наверное, здесь она и совершила свою самую большую ошибку. После её невинного вопроса, отец заметно взбодрился, стал лучше следить за словами и с серьезной ласковостью посоветовал Софи никуда не вмешиваться ради её же безопасности.       Против безопасности девушка ничего не имела, но мысль о том, что возможная свадьба Су с императором вот-вот станет явью, заставляла её серьёзно задуматься и, может быть, даже пойти на риск. Вот только как объяснить это отцу, не рассказывая всей правды и не владея нужными словами? София так и не придумала, как выбраться из хитроумной ловушки, и все её попытки выудить больше информации, все её просьбы остаться или помочь — всё-всё оказалось бесполезным. Отец попросил её возвращаться в резиденцию Ван Ука, никому не говорить о нём и ждать. Чего-то. Непонятного.       В окошко кто-то тихонько постучал. Софи не сразу услышала этот призрачный стук. Она терпеливо ждала. Может быть, даже слишком терпеливо, теряя последнее свое драгоценное время свободы. Но что она теперь могла сделать? Её последняя надежда оказалась лишь привидением, а новых идей как назло не возникло. Как назло они все попрятались где-то в глубине души, оставив осадок печали и болезненной покорности судьбе.       Когда стук повторился снова, девушка словно очнулась от долгого сна и, удивлённо оглядев свою комнату, поразилась самой себе. Сколько прошло времени с её разговора с отцом? Когда она ела в последний раз? Когда она говорила последнее осмысленное предложение? Так ведь можно забыть недавно выученный язык и во второй раз!       Девушка решительно встала, отряхнулась, словно пытаясь сбросить с себя прилипчивое оцепенение, и торопливо подошла к окну, неосознанно прислушиваясь к каждому шороху. «Может быть, действительно, стоило показаться лекарю… — промелькнула вдруг у девушки мысль. — У них же там всякие успокаивающие травки есть… авось, и помогли бы. Это если мне кажется. А если не кажется?»       Звук снова повторился, Софи беспокойно подпрыгнула и покачала головой, вспоминая, когда же стала такой пугливой. Нет. Если это были галлюцинации, то уж слишком они были настойчивые.       Осторожно привстав на носочки, девушка тихонько дотронулась до окна — именно по другую его сторону раздавался настойчивый стук. Вооружившись на всякий случай удобно подвернувшейся под руки вазой, София приоткрыла «форточку», и из нее выскочила тряпочная кукла. — Айгу! — в ужасе отскочила от окна девушка, отпуская вазу, и под стук разбитой посудины появилась вторая кукла. Оказавшийся позади стол спас Софи от неминуемого падения, и гостья времени удивленно воззрилась на кукол, поразительно похожих на нее саму и десятого принца Ван Ына. — Ого! Те мужчины без одежды, это же наши принцы! — заговорила тоненьким мужским голоском кукла в розовом ханбоке. — Бесстыдница! — набросилась на розовое создание другая кукла и отвесила подзатыльник.       Софи невольно улыбнулась, с легкостью вспомнив эту милую сценку. — А, ты! Думаешь, раз принц, все можно? — заверещала кукла в розовом ханбоке и схватила куклу принца за руку. Они потянули друг друга в разные стороны, переругиваясь и споря, и в тот самый момент, когда кукла принца должна была быть торжественно побеждена, за окном раздался испуганный крик.       Софи быстро поспешила во двор, беспокоясь за сохранность десятого принца, но того очень вовремя подхватили слуги, принявшие удар на себя. Ну, как подхватили… Весело барахтаясь, Ын кубарем скатился на одного из слуг, и тот разочарованно потер ушибленное место.       Гостья времени невольно рассмеялась тому, как слуги катались по песку, тихонько жалуясь на старые косточки, и поспешила помочь принцу, пытавшемуся царственно подняться. Заметив Софи, Ын засиял как начищенная монетка и выпрямился, явно ожидая похвалы.       Девушка подняла одну из кукол и мягко улыбнулась схожести с собой. Материал, из которого была сделана поделка, был приятный, чуть шершавый и очень яркий — почти точь-в-точь она, неожиданно попавшая в Корё и успевшая уже насолить не одному принцу. — Как вы такое сделали, Ваше Высочество? — спросила Софи, неохотно отдавая кукол десятому принцу, но Ын лишь торжественно заулыбался, явно не желая делиться своими тайнами. — Спасибо. — Я слышал… ты очень грустишь, — пояснил десятый принц, довольно улыбаясь. — И решил тебя приободрить. Я рад, что понравилось! — Очень понра…нравится, — улыбнулась Софи, и на душе ей сразу стало чуть легче. Словно она вдруг глотнула вдохновляющего чистого воздуха леса после долгой жизни взаперти. — Вы… лучший! — радостно добавила девушка, подняв большой палец. — А что… это значит? — сразу полюбопытствовал десятый принц, и, едва Софи принялась активно объяснять ему значение такого важного жеста, к ней подошла Черён.       Помощница почтительно поклонилась сначала принцу, затем — госпоже, и удивленно посмотрела на неожиданно посветлевшую Софию, явно не понимая неожиданные перемены в ее настроении. — Госпожа… — растерялась помощница, не в силах решить, что ей важнее сейчас сделать: узнать, почему госпожа такая счастливая, или все же передать приказ. — Принцесса Ён Хва… сказала, что нужно подать чай. — Го…сти есть? — удивилась Софи, и Ын быстро закивал. — Мы все пришли! — пояснил десятый принц, абсолютно убежденный, что пояснять, кто эти все, не нужно, и выжидающе посмотрел на гостью времени. — Я… вам все… расскажу… Ваше Высочество. Потом, — пообещала София, и настроение мгновенно вернулось к неунывающему принцу. Пригрозив, что он все запомнил, Ын в сопровождении слуг направился на встречу с братьями. — Госпожа, — кратко напомнила о деле Черён, и Софи серьезно закивала.       Нужно идти, значит нужно. К тому же, она давно ни с кем не общалась и, что печальнее, уже давно не видела Ван Со.       Столь неожиданно забредшая в её голову мысль привела девушку в ужас. Подумать только! Она столько мечтала о четвёртом принце в своём мире, и вот, стоило ей только попасть в Корё, как она позабыла о самом важном на свете! Конечно, с её появления здесь прошло уже много времени, за которое случилось чуть ли не больше, чем за всю её жизнь, но это же совсем не оправдание! То есть оправдание, и у неё, конечно, было очень-очень много других происшествий, но… — Черён! — воскликнула Софи, заставив помощницу вздрогнуть от столь неожиданной активности у госпожи. — Нужно… идти! Где… чай… и… Идти! — Конечно, госпожа, — справившись с эмоциями и решив на этот раз тактично промолчать, кивнула Черён. София чуть ли не подпрыгнула от радости и поспешила за подругой, едва сдерживая внезапно задрожавшее сердце.       Держа в руках поднос и подходя к комнате, где сейчас находились принцы, София почувствовала, как вновь возвращается к жизни. За дверью слышался весёлый голос шумного Ына, говорившего что-то про Хупэкче и Сонгак, и звук отодвигавшихся стульев. Десятому принцу как всегда спокойно что-то вторил Ук, а тому с присущей манией величия отвечал принц Ё.       Софи нетерпеливо смотрела, как служанки открывают двери, и пыталась представить, изменились ли принцы хоть немного с тех пор как… ведь должно же было пройти уже много времени? Девушка уже сделала шаг, как вдруг услышала знакомое имя. — Тринадцатого принца… он был правителем Силла! Боится… — уловила София обрывки фраз из наверняка выдающейся речи Ё, закончившейся смешком. Гостья времени стала вспоминать. Что-то очень неприятное было в этом разговоре, в этом дне и…       Третьему принцу что-то негромко, с достоинством ответил Со, и, едва Софи поторопили войти, как из комнаты, угрожающе шурша ханбоком, вышел четвёртый принц, а за ним — Бэк А. Оба, кажется, были в не самом лучшем расположении духа, и девушка по наитию юркнула за спину Черён, внимательно смотря в спину Ван Со. Вот только она что-то решила, и снова всё впустую! Сплошной закон подлости. Чаепитие уже не обещало быть столь приятным, сколь обещалось.       София вошла в комнату, с интересом отмечая недовольное лицо Ё, искреннее восхищение и удивление на лице Ына и отчуждённо-растерянный взгляд Ван Ука. Кажется, даже восьмой принц не знал, что лучше сказать или сделать после произошедшего. Софи стало крайне любопытно, что же такого сказал четвёртый принц, но девушка заставила мысли замолчать и удивительно проворно на этот раз подала принцам чай.       В таких случаях, вроде этого, как знала гостья времени, лучше всего было перенаправить внимание принцев на что-нибудь другое. Вот хоть бы на чай. К тому же к чаю полагались вкусные штуки — половину названий из них Софи до сих пор не знала — а сладости чаще всего поднимают настроение. Или хотя бы делают ситуацию не слишком напряжённой.       Последняя чашечка чая досталась Ван Уку, и Софи невольно улыбнулась, как бы подбадривая принца и отвечая на его вопросительный взгляд, что с ней всё нормально. Кажется, её не ожидали увидеть здесь сегодня.       Восьмой принц прикоснулся к чашке, и движения его пальцев вдруг заискрились для Софии каким-то радужным переливом. Торопливо отходя в сторону, девушка облокотилась о стену. Снова! Снова её преследовали чужие воспоминания, к которым она сейчас была готова меньше всего — ярче прежнего, живее настоящего, — она вновь становилась Хэ Су.       Восьмой принц всегда был поглощён делами. Он старался помочь всем, кто только к нему обращался, и почти не замечал никого вокруг. Су порой сомневалась, знает ли он о её существовании вообще, но всегда ругала себя за эгоизм. Ей не стоило злиться: всё шло именно так, как должно.       Она не имела права. Она была в чужой власти и не могла наводить на себя подозрения, не могла сама что-то решать — лишь мечтать. Этого ей никто не мог запретить. И она с ликованием мечтала. Иногда мечты пугали её, и она быстро осматривалась вокруг, словно опасаясь, что кто-то может услышать её мысли. Но рядом никогда никого не было, и она с облегчением вздыхала и радовалась. Просто находясь рядом с восьмым принцем, она уже была счастлива.       Су с мягкой улыбкой поставила чай для сестры и, ловко перехватив поднос поудобнее, перешла к её супругу. Осторожно поддерживая чашку за донышко, подала чай восьмому принцу, и тот неожиданно поспешно потянулся к нему. Руки их соприкоснулись, и Су быстро отошла на шаг, ощущая горячее прикосновение и чувствуя приятное покалывание от него.       С лёгким поклоном Су отошла ещё чуть дальше, в сторону, скрывая румянец, но не сдержалась от того, чтобы украдкой взглянуть на Ван Ука снова. Восьмой принц поднёс чашку к губам, вдохнул аромат свежезаваренного чая, блаженно улыбнулся и сделал глоток. Он словно ничего не заметил!       Сердце вопрошающе встрепенулось, как бы спрашивая разрешения, и Су заставила себя опустить голову. Нельзя, нельзя! Но запрет уже давно не помогал ей. Чем чаще она повторяла себе эти слова, тем сильнее ей хотелось верить в обратное. — Госпожа… — шепнула Черён, и Софи взглянула на помощницу, пытаясь понять, что от неё нужно, с трудом пробираясь через вереницу образов. Реальность стала возвращаться и, следуя примеру служанок, гостья времени аккуратно попятилась к выходу, едва сдерживаясь, чтобы не сбиться на бег. Потянуло ароматом каких-то цветов, и свежий, наполненный запахами воздух вернул ей контроль над эмоциями.       Быстро скрывшись от Черён и нежеланных вопросов-взглядов, Софи решительно направилась к воротам резиденции. Девушке вдруг до невозможности сильно захотелось навестить могилу Мён Хи. Невысокий зелёный холмик на высоте, одновременно вызывающей боязнь и восхищение, среди молчаливых гор, сплошь покрытых зелёными лесами и лёгкой дымкой — вот всё, что теперь оставалось от сестры Хэ Су. Но даже это место продолжало хранить невидимый образ госпожи Хэ — спокойной мягкой и светлой хранительницы всей резиденции восьмого принца.       Сколько помнила Софи свои прогулки, она всегда приносила сестре жёлтые цветы — такие же тёплые, как голос Мён Хи, и странно-яркие — такие, какой, по мнению девушки, и должна была быть жизнь жены восьмого принца. Гостья времени не знала до конца, откуда именно брались эти цветы, но служанки всегда давали Софии именно их, словно помня её первую просьбу.       Как давно всё было! Зелёный холмик был наполнен умиротворением и воспоминаниями. Едва стоило приблизиться к нему, как мысли переставали хаотично кружиться и складывались в простой изящный узор. Всё становилось более ясным, меланхолично-задумчивым и вдохновляющим. Казалось, стоит лишь захотеть, и всё обязательно случится. По крайней мере, пока не смотреть вниз и не слишком всматриваться в обманчивую даль.       Проведя ладонью по мягкой траве, девушка закрыла глаза и глубоко вдохнула. Она всегда так делала, когда в мыслях начинала разговаривать с Мён Хи: рассказывать ей последние вести, просить прощения, делиться мечтами и страхами. — Прости, что так долго не приходила… — прошептала Софи, по привычке теребя край ханбока. — Кажется, я совсем забыла о времени… Оно стало таким быстрым! Я нашла отца… на самом деле, не уверена, насколько он обрадовался мне, но я почему-то обрадовалась. Знала ли ты, где он? Кажется, его брат, Хэ Джу, замечательно позаботился о том, чтобы все его считали погибшим… Я думала, он поможет. Ошиблась. Пыталась объяснить ему… но, кажется, он только бы обрадовался возможному воссоединению с… императором…       София резко открыла глаза. Неприятный могильный холодок охватил её сердце. Как она забыла! Как она могла забыть! То, ради чего она всё и затеяла! То, ради чего она тайком выбиралась из дому и нарушала все мыслимые правила! Девушка с тревогой вспомнила, почему ей сегодня всё казалось знакомым и неприятным. Даже то, что она пришла сюда… В голове тихонько запели реквием, и Софи резко подхватила юбки. — Прости меня, Мён Хи, — извинилась девушка, понимая, что вот-вот опоздает. — Я непозволительно забылась. Забыла, кто я, где я, зачем я… Мне нужно… — Софи запнулась. В том, что ей было нужно, она уже давно не разбиралась. Но это «нужно» было сейчас таким важным, таким обязательным, таким единственным — последняя соломинка, за которую хватается отчаянный человек!       Решение, абсолютно дурацкое и опасное, пришло неожиданно, словно подсказанное свыше. София совсем не была уверена в успехе, но почему-то это стало даже безразлично. Если ее не мог спасти даже отец, значит, не мог спасти никто, кроме нее самой.       Этот день, которого она так боялась, все-таки настал. Сколько девушка не пыталась замедлить время, оно упрямо пришло к точке невозврата, и теперь можно было идти только вперед.       Софи аккуратно проверила наличие письма и колечка, бесполезно пытаясь унять разбуянившееся сердце, — эти безделицы она в последнее время всегда носила с собой, словно подсознательно понимала, что они вскоре понадобятся. Это были слабенькие, бесполезные доказательства. Но все же они были тем единственным, чем лично могла распоряжаться София. Что ж, она сделает попытку.       Отец мог медлить сколько угодно, он мог хорошо и долго готовиться, но он не знал того, что знала гостья времени. Сегодня был последний день, когда он ещё мог оправдаться. А потом… Но едва ли он успел собрать эту свою сеть до конца. До сегодня.       Девушка оглянулась, словно ища поддержки, и разум вдруг ласково напомнил о тайном входе во дворец императора. Она могла бы попытаться вновь найти секретную пещеру. Но выйти в купальне принцев вновь! Пролезть во дворец тайком! Великие Боги, это было подлинным самоубийством.       Но вдруг ей бы попался кто-нибудь… кто-нибудь близкий к власти… не император, нет… может, он мог бы доставить свидетельства «куда следует»? Да и едва ли сбежавшую невесту стали бы искать там, где её по всем законам логики просто не должно быть — во дворце. Софи хотелось верить в чудо.