Сквозь лунный свет влюбленных

…Так смотри ж, не запачкай липкой грязью Оперенье, омытое чистой волной. Син, мать Чон Монджу

      Спрятав осколки, Софи не решилась вернуться в Дамивон. Ожидать от Ван Со можно было что угодно, кроме помощи, и девушка прекрасно понимала, что делать ей всё придётся самой и как можно быстрее.       Сорвав несколько зелёных листьев и перемолов их в кашицу, девушка нашла сухую веточку и нацарапала ею на импровизированном плане дворца несколько зелёных крестов — новых важных мест, которые ей удалось запомнить.       Оценив свою работу и удовлетворённо кивнув, Софи спрятала карту в складках ханбока и решила идти ва-банк, если так вообще можно было назвать очередной её великий план. Ей вдруг стало очень интересно, что с Ян Мо было не так. Когда они говорили, он выглядел так, словно знал много — гораздо больше, чем сказал, — это казалось девушке несколько подозрительным.       Если он знал и про человека, который был известен Чжи Мону, и про заговор клана Хэ, и про Джу Хэ, и про отца Хэ Су, зачем ему было доверять искать остальные серьезные свидетельства простой девчонке, тайно проникшей во дворец? Не мог же он и, правда, доверить ей что-нибудь столь важное, не имея запасного плана на случай её поимки или неудачи? — Могу надеяться, вы нашли то, о чём я говорил? — раздался негромкий голос, и из закатной темноты вышел молодой человек.       Софи неторопливо оглянулась: она долго ждала, когда Ян Мо появится, не до конца надеясь в то, что он вообще придёт, и успела о многом подумать в ожидании, но теперь, казалось, все слова куда-то улетучились. — Да. Я думаю… да. — Так быстро? — с недоверием поинтересовался молодой человек, сложив руки на груди, и Софи кивнула. Что ещё ей теперь оставалось делать? — Чжи Мон… видел… как один человек… говорил с ки…кита… киданями, — сказала девушка как можно более спокойно, стараясь не упустить из виду ни одной эмоции Ян Мо, но молодой человек остался совершенно бесстрастным. — Неужели? — Да, — уверенно кивнула София, надеясь, что события этой истории не слишком далеко ушли от той истории, которую она видела на экране. — Это… что вы хотели знать? — Я не знал, что известно Чжи Мону, — ответил молодой человек, улыбаясь, — так что не знал, чего ожидать. Но это довольно интересно. И как вы узнали это? — Это… — Софи замешкалась, — важно? — Нет, — покачал Ян Мо головой, с лёгкостью отказываясь от своего вопроса, — конечно, нет. Не думаю. Мне просто было интересно. — Вам… было интересно? — засомневалась Софи. — Да, — пожал Ян Мо плечами, вновь ставя девушку в тупик. Молодой человек не был неразговорчив: он просто прямо отвечал на поставленные вопросы, не добавляя ничего лишнего, и Софии даже не к чему было придраться. — И… хм… — девушка попыталась придумать, что сказать, но слова отказались находиться. — То письмо и кольцо с вами? — вдруг серьёзно спросил Ян Мо, и Софи спешно кивнула. Слишком поспешно, пожалуй. — Хорошо. Положите их… хоть в эту шкатулку, — предложил Ян Мо, протягивая девушке небольшую коробочку, украшенную золотом и резьбой.       Покопавшись в складках ханбока, София вытащила колечко с письмом и сделала к молодому человеку шаг. Она ожидала, что он откроет шкатулку сам, но Ян Мо лишь поудобнее ухватил её за края, и на мгновение Софи заколебалась. Как она могла быть уверена, что письмо с кольцом не канет в небытие? Что молодой человек, действительно, помогает её отцу и ей, а не кому-нибудь другому?       Девушка внимательнее взглянула на Ян Мо, но тот остался спокойным и лишь немного растерянным, словно не понимающим, почему дочь медлит, когда речь идёт о спасении её отца. Глубоко вдохнув и доверившись своим ощущениям, Софи ногтем подцепила замочек шкатулки и кончиками пальцев открыла его крышку. — Прошу… обещайте, что вы поможете… моему отцу, — попросила девушка, с надеждой взглянув в глаза Ян Мо, и в них мелькнуло неудовольствие. Словно молодой человек даже разозлился, что ему не доверяют. — Конечно, — не раздумывая ответил Ян Мо. — Хорошо, — согласилась Софи и, прогоняя сомнения, положила улики в шкатулку. Затем аккуратно закрыла крышку и недоумённо потёрла пальцами, пытаясь стереть лёгкий налёт пыли. Неужели шкатулка была такой старой, что на её замке успела скопиться пыль? — Я позабочусь об этом, — пряча шкатулку, с неожиданной улыбкой сказал молодой человек. — Скоро… всё закончится. Всё вернётся на свои места. — Спасибо, — поблагодарила девушка. — О… я же сказал, что помогу, — пожал плечами Ян Мо. — Спокойной вам долгой ночи, — пожелал молодой человек и незаметно растворился в тени. София вновь осталась одна, и на сердце у неё на этот раз было ещё более неспокойно, чем раньше.       Ночь София провела кое-как. Зная, что во дворце она гостит на птичьих правах, девушка не решилась возвратиться к служанкам или искать место, где они обычно отдыхали. Слоняться по темным закоулкам дворца было тоже опасно: легко можно было наткнуться на стражу, поэтому гостья времени вернулась туда, где было надёжнее всего.       Но поспать не удалось. В пещере было холодно и сыро, а шум капающей с потолка воды казался невыносимым. София сидела в импровизированном из одежды Хэ Су гнёздышке, обхватив колени руками и изо всех сил пыталась согреться. Раз или два она, кажется, даже проваливалась в полудрёму, но возникавшие в голове страшные образы непременно будили её, и девушка испуганно открывала глаза, оглядываясь вокруг и пытаясь осознать, как вообще умудрилась дойти до жизни такой.       Мысли были безрадостными, и Софи то и дело пыталась вспомнить, сколько человек может прожить без сна. Едва ли ей хватит сил переночевать здесь и завтра, и едва ли она рискнёт, даже будучи на краю, прийти к служанкам, которые всё ещё с лёгкостью могут заподозрить в ней чужака.       Решение сбежать из дома и остаться во дворце уже не казалось Софии таким уж осознанным и правильным. И, пожалуй, она зря, имея возможность, не спросила Ян Мо, когда можно будет вернуться в резиденцию восьмого принца. Или, когда вернётся отец.       В конце концов, уже стуча зубами от холода, девушка осторожно перебралась из пещеры в купальни, с наслаждением согреваясь в тёплом паре, исходящем от воды. Здесь удалось сладко задремать, но гостья времени проснулась от первого же шума.       Первым чувством оказалась слабость. Такая, какая бывает перед затяжной болезнью, когда та ещё не наступила, но вот-вот может настигнуть свою жертву. Зябко поёжившись, София решила, что просто не выспалась, что сил не осталось из-за голода, но какое-то сомнение, ещё не оформившееся, но уже неприятно щекочущее, появилось в ней.       Кое-как взбодрившись, девушка быстрёхонько перебралась в более населённую и безопасную часть дворца. По пути её, к счастью, поймала одна из служанок, и Софи с радостью согласилась пойти с ней, даже не спросив толком, куда.       Держать путь пришлось через императорскую кухню, на которой уже вовсю витали ароматные запахи, и помещение это произвело на Софию и её громко заурчавший живот самое приятное впечатление. Девушка изо всех сил попыталась сдержать не вовремя проснувшийся голод, но служанка всё равно обернулась, заставив Софи смущённо отвести взгляд. — Что… Всё хорошо? — поинтересовалась сопровождавшая её служанка. — Я не видела тебя вчера за едой. Где ты была? — Работала я… не успела… — промямлила Софи, пытаясь придумать хоть какое-нибудь внятное оправдание, но служанка не стала любопытствовать дальше и лишь многозначительно улыбнулась. — А! Понимаю, — сказала она, и так это было сказано, что, глядя на её посветлевшее юное лицо, Софи не стала даже спрашивать, что собственно тут понятного. — Что ж, у тебя есть немного времени, — сказала девушка, указывая на один из столов. — Можешь использовать это.       Гостья времени не стала ни спрашивать, ни спорить. Быстро метнувшись к продуктам, Софи разыскала знакомые ингредиенты и разбила первое яйцо. — А ты… будешь? — на всякий случай спросила София, видя, что служанка не сводит с неё задумчивого взгляда, и девушка коротко, почти незаметно кивнула. В глазах её зажёгся огонёк интереса, когда Софи попыталась приготовить известные ей яичницу и гренки.       Делать что-то знакомое, пусть и из вещей, абсолютно незнакомых, оказалось очень приятно. И, пусть яйца не были куриными и никак не хотели жариться, а вместо соли пришлось использовать сушёную смесь из трав, и пусть хлеб в итоге был совсем не похож на гренки, София значительно приободрилась.       Стесняясь сначала, в конце своей готовки гостья времени уже почти не обращала внимания на любопытный взгляд служанки. Запах манил её, а завтрак, несмотря на свой вид, обещал оказаться вкусным. Поэтому, ставя тарелку перед королевской прислужницей, Софи даже растерялась, заметив обидное недоверие в её глазах. — Что это? — Это… хм… еда… — пожала Софи плечами, кусая поджаристую гренку, — это… вкусно. Правда, — попыталась заверить служанку девушка, и знакомая недоверчиво покачала головой. — Никогда такого не видела.       Софи не стала ничего объяснять и никого уговаривать — с аппетитом принялась за собственное произведение готовки. Вкус оказался странным, непривычным, но вполне неплохим, и в голову девушки забралась шальная мысль о том, что подобное блюдо могло бы даже понравиться держателю последнего кафе, в котором она работала. Там как раз любили в свободное время проводить подозрительные эксперименты на кухне, чтобы внедрять затем в меню необычные блюда.       Не оставив ни крошки, Софи удовлетворённо улыбнулась, чувствуя, как возвращается к ней позитив, и подняла голову. Служанка как раз доедала последнюю гренку, и лицо её выдавало смесь самых различных эмоций. — Тебе… понравилось? — не сдержалась София от вопроса, и служанка уверенно кивнула, в который раз с особым вниманием вглядываясь в гостью времени. И было в её взгляде что-то такое… одновременно грозившее бедой и обещавшее славу. — Знаешь, — решительно начала служанка, отставляя тарелку в сторону, — мне нужна была твоя помощь в другом месте, но сначала… мы заглянем кое-куда. Скажи… ты… много ещё такого умеешь? — Такого? — задумалась Софи, пытаясь понять, что имеет в виду её собеседница. — Я… умею, наверное. — Умеешь… Ха. Да… это стоит проверить… — словно бы в подтверждение своих мыслей сказала служанка и быстро поднялась. — Следуй за мной.       Софии оставалось лишь согласиться. Любопытство вдруг оказалось столь сильно, что гостья времени просто покорилась этому чувству. А вот ожидание её подвело. То, куда её привели, она не могла представить даже в самых невероятных своих мечтах. — Что это? — ахнула девушка, оглядывая светлую комнату, заполненную стеллажами с различными баночками. В воздухе витал сильный аромат трав и терпкого чая. — Сделай из этого что-нибудь, — сказала служанка тоном, не терпящим возражений, и указала на небольшой столик. — Это остатки. Можешь с ними работать.       София послушно подошла к небольшому столику, на который ей указывала служанка. Он находился в стороне, под окошком, едва прикрытом рисовой бумагой — в самой светлой части комнаты. Аккуратно разложенные травы лежали на нём: сушеные цветы, специи, пряности, фрукты. Под ними находились кусочки бумаги, на каждом из которых был нарисован аккуратный прямой иероглиф.       Девушка оглянулась назад, на служанку, как бы спрашивая, что от неё требуется, и прислужница вместо ответа поставила на ближайший столик поднос с несколькими чашками. Затем отошла в сторону и внимательно взглянула на Софию, давая той свободу действовать.       Ей нужно было приготовить смеси чая? Гостья времени прикусила губу, задумчиво изучая ингредиенты перед собой. Что она могла сделать? Она никогда раньше не готовила чай и, хотя знала самые различные его виды, никак не могла вспомнить ничего толкового. В голове то и дело крутился чай с жасмином, с цитрусовыми, с ванилью — ничего больше. Но этого было мало. Служанка определённо ждала от неё большего.       Впрочем, простой служанкой она, похоже, и не была. Эта дама была чем-то похожа на ту, другую девушку, которая отдала Софии приказ вылить воду и полить цветы. У них обеих немного отличался наряд от одежды других служанок — чуть больше изыска, чем у остальных, чуть больше торжественности. А, значит, Софи должна была особенно постараться.       Глубоко вдохнув, девушка попыталась сосредоточиться. Сначала она сомневалась, спиной чувствуя сосредоточенный взгляд королевской прислужницы и боясь сделать что-нибудь не так, но потом азарт захватил её. Половину утра гостья времени потратила на то, чтобы так и эдак, полагаясь лишь на интуицию и запахи, соединить между собой травы и создать чайные смеси. Вернее, воспроизвести знакомые — еще одно воспоминание другого времени.       Когда всё было закончено, служанка залила кипятком все чашки со смесями и, дав чаю настояться, ложечкой попробовала немного из каждой чашки. Некоторые смеси откровенно не удались, и без лишних вступлений служанка сообщила Софи об этом, но остальные заинтересовали её, и королевская прислужница пообещала оценить их.       Гостья времени восторженно ловила каждое слово служанки, удивляясь тому, откуда она столько знает, и в конце концов не выдержав, спросила: — Простите… но… как вы… хорошо знаете это? Откуда? — Ты считаешь, я простая куннё? — с пренебрежением спросила королевская прислужница, оглянувшись, и Софи показалось, словно она обидела девушку своим вопросом. — Это не так. Служанками становятся лучшие девушки. Для работы во дворце их отбирают среди остальных, и лишь немногие остаются… здесь. К тому же, мой ранг более высок, чем у других. Я — чон бин, частично отвечаю за дворцовую кухню и чай для императорской семьи. А ты должна быть более осторожна в своих вопросах, — закончила урок девушка, одарив Софию лёгким осуждающим взглядом. — Возвращайся к работе и остальным. — Простите, — запоздало извинилась гостья времени, но королевская прислужница проигнорировала её извинение, отмахнувшись, и сосредоточенно принялась изучать что-то на подносе с чашками.       София тактично не стала досаждать девушке своим присутствием и, потоптавшись на месте, вышла из чайной комнаты. Дела, к счастью, нашлись почти сразу, и гостья времени попыталась занять свои мысли одной только работой, но воспоминания о заданном вопросе, о реакции служанки на него, изредка прерываемые тревожным ожиданием вердикта, ни на йоту не ослабели.       Служанки сегодня были особенно молчаливы, и в воздухе царила какая-то опасная атмосфера томительного ожидания. Гостья времени старалась работать за двоих, но то и дело ловила на себе быстрые взгляды девушек, точно чуявших в ней нечистую совесть. Некоторым из них София отвечала полуулыбкой, как бы говоря о том, что всё знает, но против ничего не имеет, кроме лёгкой грусти из-за всеобщего недоверия.       Раскладывая по цветам неизвестно какую по счёту одежду, гостья времени почувствовала головокружение. Мир закружился так быстро, что, невольно охнув и облокотившись о краешек стола, девушка попыталась сфокусировать взгляд. И тогда пальцы неожиданно стали зудеть. — Всё хорошо? — легонько тронув за плечо, заботливо спросила гостью времени девушка, хвалившая вчера её за смелость, и Софи испуганно спрятала руки. — Да. — Ты… нехорошо выглядишь, — шепнула служанка, оглядываясь вокруг, — остальные боятся, что ты… можешь быть... больна. — Я… что? — удивилась София, и всё мгновенно встало на свои места. Вот почему на неё так смотрели! Вот почему та служанка сжалилась над ней и даже позволила ей позавтракать на кухне! А она уже столько надумала себе! Но что если в действительности всё было хуже? — Всё… хорошо. Я устала, наверное. — О! Понимаю, — кивнула девушка, смущённо улыбнувшись и явно не до конца поверив оправданию Софи. — Прости, — неуверенно извинилась служанка и торопливо отошла.       Гостья времени потёрла лоб. Кажется, у неё поднималась температура. «Этого ещё не хватало! — в безысходности подумала София, дрожащими пальцами складывая пополам наряд. — Только не сейчас… ну же, болезнь, подожди. Подожди ещё немножко…»       Вскоре за ней вернулась утренняя служанка. — Идем, — только и приказала она, едва подойдя к Софи, и гостья времени попыталась уловить её настроение. Страхи-страхами, конечно, но девушке по-прежнему было очень интересно узнать чужое мнение. Ей приходилось работать со специями и травами, но с чаем — никогда. — Всё... как всё есть? — решилась спросить гостья времени, но старшая служанка только многозначительно цыкнула. — Тебе скажут.       Софию привели в небольшую полутёмную комнату. Она явно принадлежала одной из придворных служанок, но всё же чем-то едва уловимо отличалась. То ли богатства здесь было побольше, то ли запахи и атмосфера были другими, но это место выглядело иным — особенным, строгим, изящным и простым одновременно. — Жди здесь, — приказала служанка, удаляясь, и Софи внимательно осмотрелась вокруг. Пожалуй, здесь было уютно. И спокойно. И ей даже могло спустя некоторое время здесь понравиться. Если бы только её оставили. Или она бы имела право остаться.       Несколько служанок занесли подносы с заваренным чаем, и София узнала знакомые ароматы. Определённо, это были творения её интуиции и рук. И, определённо, строгий критик уже попробовал каждую из составленных чайных смесей. В душе девушки стала нарастать тревога — вердикт было страшно и любопытно услышать, и гостья времени поёжилась, готовясь ко встрече со своей судьёй.       Глубоко вдохнув, Софи обернулась, и взгляд сразу уловил знакомую фигуру: на неё пристально смотрела придворная дама О.       Первой мыслью Софии было — бежать. Бежать прямо сейчас, не оглядываясь и не останавливаясь. Второй — просто упасть придворной даме в ноги и признаться во всех смертных грехах. Третьей — страшно захотелось устроить истерику и пожалеть несчастную себя. Но победила всё же последняя, четвёртая, — самая здравая мысль.       Софи заставила себя успокоиться и, сжав кулаки, почтительно поклониться. Госпожа О тихо усмехнулась и грациозно указала черной палочкой на подносы с чаем. — Это составила ты? — спросила она. Вчера, с той служанкой, женщина говорила строго, как настоящая хозяйка Дамивона, и относительно громко, чтобы остальные девушки слышали её. Но сейчас голос её был уставшим и тихим: как у человека, долго болевшего и не говорившего ни с кем. — Да, госпожа, — прошептала София, не в силах заставить себя говорить чётче и силясь вспомнить хоть какие-нибудь правила приличия. Она должна говорить: «госпожа»? Как низко ей нужно кланяться? Как долго она должна держать поклон? — Встань, — пожалела Софию придворная дама О, и гостья времени радостно выпрямилась. — Скажи, что и куда ты добавила? — спросила женщина, указывая палочкой на чашки.       Софи тяжело выдохнула. Уж лучше бы её отправили сделать марш-бросок вокруг дворца! К чему были такие вопросы? И как она должна была объяснять, что и куда положила, если не знала ни одного правильного корейского названия? — Я… не могу сказать. — Почему? — чуть приподняв бровь, спросила придворная дама О, и в её тоне проскользнуло неудовольствие. — Это тайна? — Нет, госпожа… я просто… не знаю. — Как это: не знаешь? — недоверчиво спросила женщина, чуть выпрямляясь. Софи на секунду стало немного жаль госпожу. Казалось, она всегда должна была сохранять такую идеальную осанку, что в итоге разучилась расслабляться даже на мгновение. — Я… не знаю, как называются… я просто… — Тогда напиши, — предложила придворная дама О, делая знак, и одна из служанок быстро заторопилась в поисках бумаги и кисти. — Я… не умею, — испуганно призналась София, с тревогой вспоминая, что утренние травы, действительно, лежали на листочках с какими-то иероглифами. — Что? — округлив рот, изумилась женщина. — Я просто… — попыталась оправдаться Софи. — Я могу… хм… попробовать, — неуверенно добавила девушка и, быстро положив листочек на стол, принялась вспоминать знаки. Зрительная память у неё была не так плоха, и, если женщине было очень важно знать ингредиенты, она могла припомнить некоторые иероглифы.       Придвинувшись к первой чашке, девушка принюхалась и закрыла глаза, припоминая расположение трав на столе. Воспоминание заботливо воскресило утренние образы, и, обмакнув кисть в тушь, Софи старательно принялась выводить части знаков по памяти.       Придворная дама О, кажется, с интересом наблюдала за ней. Выражение её спокойного бледного лица почти не менялось, и передвигавшейся от одной чашки к другой Софии приходилось по большей части лишь догадываться, что думал о ней сейчас строгий корейский критик.       Руки быстро испачкались в туши, а на носу образовалось несколько черных пятен, но неунывающая девушка продолжила писать знаки до тех пор, пока не была нарисована последняя палочка, которую ей удалось вспомнить. — Всё, — радостно отчиталась гостья времени, откладывая кисть в сторону и передавая листик с кривыми тонкими иероглифами женщине, — я могла… неправильно… вспомнить. Но… я думаю, там были именно эти названия.       Дама О подала знак, и одна из служанок взяла лист из рук Софии. Несколько мгновений женщина пристально вчитывалась в неизвестный девушке текст, а затем перевела на Софи взгляд. — Ты, действительно, не умеешь… — вынесла женщина вердикт, и гостья времени виновато склонила голову. Ну откуда ей было знать, какие умения в жизни пригодятся? Или какие ей нужно было учить слова, когда была возможность и имелись учителя? — Но ты почти верно передала их суть. — Я представила их, — не преминула объясниться София, — я… просто запомнила некоторые. — Запомнила? Вот как, — усмехнулась дама О, вновь приподнимая бровь, и на этот раз ей не удалось сдержать собственное удивление. — Подойди. — Софи беспрекословно подчинилась приказу, и несколько минут женщина рассматривала её как экзотический экспонат. — Я не помню тебя. Кто ты? Как давно ты во дворце?       София вздрогнула. Это был тот самый вопрос, которого она боялась больше всего на свете и на который ей всё равно предстояло теперь отвечать. — Придворная дама О! — позвала осторожно заглянувшая в комнату служанка. — Его Величество…       Женщина грациозно кивнула, перебивая служанку на полуслове, скользнула по Софи лёгким взглядом и спокойно прошла к двери. — Можешь пока идти, — разрешила она, и гостья времени поклонилась так резко, что даже свело мышцы.       Дождавшись, когда придворная дама уйдёт, девушка глубоко выдохнула и сползла по стеночке на пол. Ей просто не верилось, что на этот раз всё обошлось. Другой вопрос: на какой срок обошлось?       Оставшиеся в комнате служанки одарили её сочувствующими взглядами и унесли чай. Софи с саркастичной усмешкой представила, какое, стало быть, представляет сейчас собой жалкое зрелище, раз даже остальные куннё посчитали должным молча пожалеть её.       В то мгновение гостья времени лишь в очередной раз осознала, что её затея была детской и глупой. Дама О была не тем соперником, с которым можно сражаться. Рано или поздно она бы вызвала Софию на новый разговор, и девушке пришлось бы держать перед ней ответ. И тогда её уже ничего бы не спасло.       Это было лишь делом времени, и наивно было надеяться задержаться во дворце надолго. Счёт шёл уже даже не на дни — на часы, на минуты…