***
Ты же сам говорил: У зайца в норе всегда два выхода. Пока охотники подстерегают его у одного, он удирает из другого. Ван Со
Воспоминания никогда не уходили. Сколько Хэ Джу помнил себя, столько он помнил и то, что однажды случилось. То, что кардинально изменило его, заставив быть другим, — пришедшая в Согён нежданная беда. И ещё слова. Напоминание о том, что нет никаких безвыходных положений: кроме одного, всем известного выхода, всегда есть другой. Хэ Джу не интересовался тогда властью. Он был младшим братом и уже с раннего возраста знал, что едва ли сможет без помощи со стороны подняться достаточно высоко. Если он хочет добиться чего-нибудь, ему нужно стремиться во всём превзойти старшего брата — говорили ему, но превзойти хённима казалось Хэ Джу невозможным. А, может быть, он просто не хотел ничего делать, видя, как ревностно оберегает свой статус его старший брат. От других братьев, мешавших его планам, он избавлялся — Хэ Джу не раз видел, как они торопливо уходили из дома, точно боясь куда-то опоздать. И хённим тогда улыбался. Приняв всё, как есть, Хэ Джу проводил больше времени за книгами — его не держали взаперти, но и не давали сделать лишнего шага. Из всех историй ему особенно нравились жизнеописания — ханджон. Ему говорили, что у него есть талант, есть что-то особое во взгляде, и Хэ Джу охотно в это верил. Постепенно хённим перестал относиться к младшему брату серьёзно или считать его даже возможным своим соперником, и Хэ Джу получил особую, ни с чем не сравнимую свободу, как самый недалёкий из сыновей и не самый полезный для своей семьи. Это стало лучшим временем его жизненного пути. Но однажды спокойствие Согёна было нарушено. Сначала стали приходить вести о диких племенах, оставлявших трупы своих воинов на вершинах деревьев и не знавших никакого иного занятия, кроме охоты и разрушений, а потом пришли и они сами. Они надвигались достаточно быстро, и намерения их не были никому понятны до конца. Их грубый язык не хотели понимать, и сами они тоже не желали никого слушать и ничему учиться. Опасаясь за семью, опасаясь, что всё будет разрушено и здесь, хённим начал действовать. Ему нужно было время, ему нужно было обезопасить себя — пойти первым на контакт, разузнать обстановку, — за помощью он пришёл к своему младшему брату. В тот день у Хэ Джу отняли мечту. Его сделали послом и дознавателем одновремененно, убедив его в том, что он должен применить свои знания во благо семьи и страны. Его выслали из дома и приказали не возвращаться до тех пор, пока его не призовёт клан Хэ. Сначала, веря во что-то, он ожидал этого чудесного мгновения — этого обещанного возвращения, но о нём все будто забыли. Освоившись со временем на новом неизведанном месте, Хэ Джу осознал, что брат просто предал его, и тотчас же поклялся однажды вернуть себе дом. Или создать новый на руинах старого. Прошло много лет, прежде чем месть удалась. Прежде чем случайный пожар и случайный конфликт заставили хённима уехать из дома далеко, оставив всю свою семью — всех тех, за кого он так переживал и кого стремился защитить, — в одиночестве. Подделанное письмо, небольшой несчастный случай, договор с китаном, и Хэ Джу триумфально вернулся в Согён. Его дом был погружён в хаос. Никто и не заметил, как погибли те, кто хоть сколько-нибудь знал правду. Когда пришло письмо от старшего брата, никто не успел возразить или задуматься — его содержание Хэ Джу использовал по своему усмотрению. Над Согёном нависла опасность полного разрушения — в нём, конечно же, сразу заподозрили чужаков, давно находившихся рядом и только по странной случайности ничего не предпринявших до сих пор. Никто не захотел искать правду, и это Хэ Джу тоже использовал в своих целях. Только от одного существа он не сумел тогда избавиться — от племянницы, — единственной, кто выжил из любимых людей хённима. Она была маленькой и не представляла тогда для его планов особенной опасности, поэтому Хэ Джу сохранил ей жизнь. Он лично занялся её воспитанием, стремясь обезопасить себя, но уверенный, что однажды она тоже сможет послужить ему. И теперь совершенно об этом не жалел. Договор с китаном сохранял свою силу до сих пор. Хэ Джу был многим обязан этим людям, к несчастью, был человеком слова, но в глубинах своего сердца продолжал таить надежду, что ему не придётся стать предателем. Голова дракона в конце концов легко могла оказаться хвостом змеи*. Он был осторожен. Он даже уехал из Согёна, чтобы никогда на клан Хэ не пали подозрения. Он отпустил племянницу в резиденцию восьмого принца, стремясь обезопасить непослушную девчонку, и даже не был против, чтобы и второй женой Ван Ука стала представительница клана Хэ. Он осторожно влиял на решения, которые касались Согёна, но за одним так и не смог уследить. Император Корё провоцировал конфликт на северной границе на протяжении долгого времени сам, и теперь Хэ Джу оставалось лишь заключить ещё один договор. Ван Ук, кажется, совершенно не ожидал столь замечательного предложения. Он даже не попытался скрыть удивления, смешанного с растерянностью и попыткой быстро что-нибудь придумать. Хэ Джу важно кивнул, подтверждая слова свата, и не сдержал благосклонной улыбки. — Вы решили выдать Су замуж? — чуть ли не заикаясь, переспросил восьмой принц, облокотившись о краешек стола сжатыми в кулак руками, но Хэ Джу ничего не ответил. Он уже озвучил своё предложение и больше не намеревался повторять его. Если бы не приличия и некоторые оговорки в правилах, его бы здесь уже не было. Он просто забрал бы Хэ Су во дворец: девчонка с самого начала знала, что однажды от неё может кое-что потребоваться. — Да. Понимаю, — словно успокаивая самого себя, с натянутой улыбкой кивнул Ван Ук. — Просто не ожидал так скоро… — Она девушка на выданье. Нельзя упустить момент, — напомнил сват, и Хэ Джу в очередной раз порадовался, что сделал столь удачный выбор. Этот проныра отлично знал свою работу, пусть даже никогда раньше и не занимался ничем подобным, пусть даже и был в быстром порядке нанят на рынке Сонгака. Зато он не задавал лишних вопросов и отлично знал, какое вознаграждение ждёт его в конце. Ян Мо умел беседовать с людьми так, что в конце разговора даже простое «ничего не будет» воспринималось ими с радостью. — Мы подобрали ей замечательного жениха… — весело добавил проныра, заговорщически наклонившись к принцу. Хэ Джу улыбнулся снова. Да. Замечательного. А самое главное — обещавшего ему вскоре множество привилегий. Пусть даже об этом пока и не подозревавшего. Хэ Джу лениво перевёл взгляд на принцессу напротив. Она всегда была красавицей, но сегодня, кажется, выглядела даже более красивой, чем обычно, словно известие о неожиданном браке Хэ Су делало её по-настоящему счастливой. В отличие от брата, она была сдержанна и спокойна — даже чашку чая в руках держала по-особенному изящно и бесстрастно. Хэ Джу знал, что император вскоре собирался подыскать восьмой принцессе жениха, и, если только у него получится породниться с королевской семьёй сейчас, принцессу тоже вскоре могло ожидать приятное известие. Кажется, не так давно император даже спрашивал его совета… Хэ Джу быстро взглянул на Ван Ука, вовремя подхватывая смех проныры. Ещё бы чуть-чуть, и он мог потерять смысл происходившего здесь разговора. А ему стоило быть сдержанным и очень осторожным. — Девушке, вроде Су, повстречать такого жениха вновь будет непросто, — негромко добавил Хэ Джу, на всякий случай переводя разговор в первоначальное русло. Проныра серьёзно закивал, словно настоящий сват, умело чувствовавший выгоду браков, и Ван Ук тяжело вздохнул. — Но её сестра недавно скончалась… — попытался попросить об отсрочке он, и Хэ Джу мгновенно выпрямился. — И вдруг свадьба? Нет, ни в коем случае он не позволит никакой отсрочки. Он и так слишком долго откладывал это решение, всё создавая нужную ситуацию, благоприятную для него и невыносимую для императора. Если бы только девчонка сделала всё так, как задумывалось сначала, этому разговору никогда бы не довелось быть! Но, пожалуй, она сделала даже лучше. В конце концов, принц был не так хорош для его намерений, как император. Хэ Джу мельком взглянул на восьмую принцессу и с усмешкой отметил, что этот возможный брак выгоден был ей даже больше, чем ему. Взгляд её был холодным и решительным — хороший знак. Её брату не удастся долго стоять на своём — сестра имела над ним определённую власть, а значит была Хэ Джу сейчас неплохим сторонником. — Ей нужно время, чтобы прийти в себя, — попытался высказаться Ван Ук, и Хэ Джу с тайным ликованием увидел, как принцесса Ён Хва отставляет чашку в сторону. — Замужество — лучшее решение, — проговорила она со змеиной улыбкой, и Хэ Джу мысленно отметил, что за него сейчас сделали почти всю работу. — Чем дольше она останется в доме почившей сестры, тем меньше будет её возможность благополучно выйти замуж. — Поймите нас правильно, Ваше Высочество, — неунывающе влез в разговор проныра. — Жаль упускать такого жениха, — сказал он и вновь засмеялся. Хэ Джу едва заметно нахмурился. Каждого смеха должно быть вдоволь, и слишком большая радость свата могла показаться принцу подозрительной. — Но почему свадьба должна быть такой поспешной? — спросил Ван Ук, подтверждая опасения Хэ Джу. Его решительность в намерении защитить Хэ Су оказалась неожиданной даже для его сестры, и Ён Хва внимательно взглянула на брата, точно оценивая его. — Кто тот человек, за которого вы хотите отдать Су замуж? — Заслуги клана Хэ были признаны и… — начал было проныра, но Хэ Джу быстро перебил его. — Поймите нас правильно, Ваше Высочество, но этот разговор лишь дань традиции, — холодно заметил Хэ Джу. — Мён Хи умерла, и нас с вами больше ничего не связывает. Это решение клана Хэ было принято лишь для того, чтобы помочь Хэ Су. Меня волнует её дальнейшая судьба, и я лишь забочусь о племяннице. Разве вы не желаете счастливой судьбы для Су тоже, Ваше Высочество? Хэ Джу видел, как мучает принца несогласие с обещанным сватом «счастьем» для Хэ Су, но вместе с тем он начинал отступать, понимая, что его слова не имеют необходимого веса. И, мысленно отметив это, Хэ Джу с ликованием улыбнулся и поднялся из-за стола. — Я рад, что мы сумели договориться, Ваше Высочество, — подвёл итог проныра, радостно кивая и порываясь пожать принцу руку в знак согласия. — Господин Хэ сделал прекрасный выбор… совершенно потряса… — Мы прибудем чуть позже, Ваше Высочество, — перебил слишком целеустремлённого проныру Хэ Джу, — пусть Су будет готова. Ван Ук молча кивнул, оставаясь сидеть на месте, и проводить сватов вдруг вызвалась сама принцесса Ён Хва. Хэ Джу остался доволен. Всё шло хорошо, и мысленно он уже поздравлял себя. Давно бы так! Синвонхада*! Вспоминая ту свою радость, Хэ Джу покачал головой и налил себе ещё немного вина. Стоило задуматься уже тогда, в то мгновение, что принц вёл себя неожиданно, как бы нарушая все правила логики, заставляя удивляться даже свою сестру. Конечно, вероятно, он был и ни при чём. Но какая теперь была разница? — Господин, — негромко проговорил Ян Мо, присев рядом, — я привёл его, как вы и просили. Хэ Джу быстро взглянул на молодого человека, стоявшего возле его стола, и не удержался от усмешки. Судя по одежде, он едва ли даже умел писать своё имя. — Ты уверен? — уточнил Хэ Джу. — Он продаёт книги и иногда зачитывает отрывки из них горожанам… — Так они лучше продаются, — с наигранной весёлостью не преминул вмешаться молодой человек. — Учит бедняков чтению и письму, — не обратив внимания на комментарий и даже не сбившись с дыхания, продолжил Ян Мо. — Только детям, — не промолчал молодой человек снова. — И ещё должен вам очень и очень много, господин Хэ, — с жёсткой усмешкой закончил Ян Мо, и молодой человек заметно посерьёзнел. — Он обещал, что, если не вернёт сегодня рыжим воробьям весь корм, пойдёт в рабство, если только вы прикажете. — Ты, действительно, так говорил? — переспросил Хэ Джу, мыленно отдавая должное уверенности и решимости молодого человека. — Да, — почти шепотом ответил должник. — И на что же ты надеялся, давая такое обещание? — продолжил Хэ Джу допрос, искренне заинтересовавшись. — Это теперь не важно. — Спасибо, Ян Мо, — кивнул Хэ Джу, отпуская помощника и поворачиваясь к должнику. — Что ж. У тебя появилась возможность отработать долги. Передашь некоторое письмо одному важному человеку, и сможешь вернуться к продаже книг в Сонгаке или ещё где-нибудь. Я бы, правда, настойчиво порекомендовал тебе выбрать где-нибудь. — Как вы узнаете, что я доставил письмо? — полюбопытствовал молодой человек. — О, поверь, для меня это не сложнее, чем найти тебя ещё раз, — довольно усмехнулся Хэ Джу. — В любом случае, можешь прямо сейчас отправляться в рабство, как ты и хотел. Видишь? Я даже даю тебе выбор. Молодой человек замешкался, и Хэ Джу заметно расслабился. Разумеется, никакого выбора на самом деле не было. Если он попытается что-то сделать не так, пострадают все его близкие. Его любимые дети. И бедняки. И отец. И ещё одна милая госпожа. Книготорговец имел множество причин сделать всё так, как было нужно Хэ Джу. — Я сделаю, как вы хотите, — согласился молодой человек, и Хэ Джу устало прикрыл глаза, отдавая соответствующие приказы и едва сдерживая отчаяние, вернувшееся вновь. Любой ценой необходимо было доставить письмо на северную границу в срок, задержать наступление и свадьбу. Гадкая девчонка! Зелёная лягушка*, посмевшая исчезнуть и нарушить тем самым все его планы! Хэ Джу не мог поверить, что она так вовремя смогла улизнуть от него. Едва ли она решилась так поступить сама. Но кто был предателем? Кто помог ей? Едва ли это был восьмой принц. Его Высочество и сам был заметно взволнован, когда узнал о том, что Хэ Су куда-то исчезла. Хэ Джу отлично знал, что подделать удивление крайне сложно, да и принц не выглядел достаточно ловким. Но за кем он тогда не уследил? Книготорговец спрятал письмо и настороженно, будто загнанный в ловушку зверь, огляделся вокруг. Хэ Джу дал двум стражам знак, и они вывели молодого человека на улицу. Последний его взгляд был удивлённым, даже растерянным, и Хэ Джу вдруг рассмеялся про себя. Но не думал же книготорговец, что выполнять столь важное поручение его отправят одного? Кроме тех, кто будет сопровождать его, были ещё другие, незаметные, неслышные тени. Хэ Джу старался никогда напрасно не рисковать. Хэ Джу выпил ещё немного вина и решительно отставил кувшин в сторону. Пожалуй, не лучшим решением было прийти сюда сегодня. Сейчас здравый и светлый ум был как никогда важен для него, а злость могла лишь усилить внимательность, но это было… нелегко. С того самого пожара всё стало неправильным и запутанным. — Господин… — негромко позвал Ян Мо, подходя к столику, и Хэ Джу вдруг подозрительно взглянул на своего верного помощника. Он всегда был рядом, всезнающий и готовый выполнить очередной приказ, но не чересчур ли Хэ Джу доверял ему? В конце концов, он не раз убеждался в том, что предают обычно самые близкие. Ян Мо не отвёл взгляда, даже не удивился тому, что его вдруг стали так внимательно разглядывать, и Хэ Джу отогнал подальше от себя неожиданные подозрения. Он не доверял. Он просто был уверен. Да и не было у Ян Мо никаких особенных причин предавать его. Он был тем человеком, которому стоило лишь намекнуть, чтобы получить что-то и ничего за это не отдавать. — Что-то случилось? — на всякий случай уточнил Хэ Джу. — Ничего, господин, — покачал Ян Мо головой. — Я лишь хотел напомнить, что вам необходимо встретиться с императором. Хэ Джу помнил. Такие вещи он никак не мог забыть — они преследовали его даже ночью. Даже во снах Хэ Джу продолжал думать, так и эдак напоминая себе, к чему он стремится. А теперь, ко всему прочему, не проходило и мгновения, чтобы Хэ Джу не подумал о том, что же он будет говорить императору и как будет оттягивать свадьбу, к появлению которой имел непосредственное отношение. — Идём, — решительно поднялся глава клана Хэ. Как и обещал, Хэ Джу в тот же день вернулся в резиденцию восьмого принца. Последние детали были обговорены, приготовления сделаны, проныра предупреждён. Тому оставалось недолго играть свою роль, но, кажется, она ему даже начинала нравиться. Проныра осторожно молчал, памятуя о том, что могло с ним случайно случиться, если глава клана Хэ будет недоволен им, но Хэ Джу хорошо чувствовал настроение нанятого свата. Паланкин, окружённый несколькими уси*, был оставлен возле ворот в резиденцию, и Хэ Джу неторопливо направился в место, назначенное принцем для встречи, отправив свата вперёд. Всё уже должно было быть готово, и торопиться не было смысла. Хэ Джу всегда чувствовал — даже знал, что девчонка тихо ненавидит его, но сам не питал к Хэ Су особенной неприязни. Порой ему казалось, словно он даже несколько привязан к ней. Ведь, в конце концов, именно он воспитывал её. И сейчас он тоже был на её стороне: хотел дать ей ещё немного времени побыть в одиночестве, чтобы собраться с мыслями и достойно выполнить свой долг. Хэ Джу и сам не понимал, как вдруг осознал, что что-то случилось. Просто, подойдя к восьмому принцу и не заметив рядом его сестры, он понял: что-то пошло не так, что-то он не усмотрел, потерял из виду, забыл. Ван Ук взглянул на него с затаённой злобой и решимостью, словно подозревая в великих преступлениях, и Хэ Джу усмехнулся — в своих догадках принц был не так уж далёк от истины. — Ваше Высочество, — сделав приветственный поклон, сказал Хэ Джу. — Позвольте, Ваше Высочество, — вмешался проныра, возвращаясь откуда-то, — но где же невеста? — Вы спрашиваете об этом меня? — как можно спокойнее спросил Ван Ук, но Хэ Джу видел, что принц едва сдерживается от желания накинуться на свата с обвинениями. — Не вы ли говорили мне, что я теперь не имею никакого отношения к клану Хэ? — Вы обеспокоены, Ваше Высочество, — холодно подметил Хэ Джу очевидное. — Что-то случилось с моей племянницей? — Я надеялся, вы знаете, — ответил Ван Ук. — Хэ Су… куда-то исчезла… — Девушка просто исчезла? — полюбопытствовал проныра, не веря услышанному. — Клан Хэ не имеет к этому отношения, Ваше Высочество, — холодно ответил Хэ Джу на невысказанный вопрос принца, на корню отсекая все возможные обвинения в свою сторону, и незаметно сжал кулаки. Ван Ук быстро растерял всю свою воинственность и взглянул на главу клана Хэ, подозрительно и одновременно с надеждой. Разумеется, ему легче было обвинить в исчезновении кого-нибудь, чем признать существование своей вины. Хэ Джу жёстко улыбнулся. Чувство вины начинало заметно охватывать принца — сильное чувство, немало знакомое самому Хэ Джу. Что же он не усмотрел? Почему не заметил раньше, что Хэ Су так важна восьмому принцу? Или всё возникло нежданно и недавно? Впрочем, вина принца здесь была в любом случае. Хэ Джу не раз говорил, что Ван Ук слишком мягко относится к сестре Мён Хи. Хэ Су была как раз в том возрасте, когда стоило особенно внимательно присматривать за девушкой: за её занятиями, мыслями, действиями — то, чем занимался Хэ Джу лично до того, как Хэ Су переступила порог резиденции восьмого принца. Хэ Джу оставался спокойным лишь внешне. Прятать истинные чувства — это было искусством, которым он овладевал долго, но теперь владел в совершенстве. Внимательно вглядываясь в лица окружавших его людей, он сосредоточенно думал, и, в особенности, думал о том, как теперь будет отчитываться перед императором, как теперь будет откладывать свадьбу, для свершения которой так много сделал, до возвращения зелёной лягушки. Она не могла не вернуться. Хэ Джу никогда не думал, что может однажды оказаться бессильным. Стать однажды таким же, какими становились по его воле некоторые люди, которых он лишал последней надежды — когда ни знакомства, ни прозорливость, ни богатство больше не могли им помочь. Его сомнения оказались достаточно вескими. Хэ Су не вернулась. Впрочем, она бы и не исчезла так просто, если бы сама хотела вернуться потом. Хэ Джу отправил на её поиски немногих, но тех, кого он считал лучшими в своём деле. Ожидание стало невыносимым, когда никто так и не принёс ему долгожданной хорошей вести. И, пусть прошло только два дня, ему всё равно пришлось держать перед императором ответ. И на этом ответе он почувствовал себя отчаявшимся мальчишкой. Полузабытое чувство оказалась настолько неожиданным и сильным, что Хэ Джу впервые за долгое время растерялся. Если бы не годы выучки, он бы пропал. В тот раз, несмотря ни на что, ему удалось потянуть время, но теперь… его вызывали снова. Стражи с поклоном открыли врата, приняв стойку, пропустили посетителей, сосредоточенно глядя им вслед, и дворец вдруг показался Хэ Джу по-особенному тихим. Все его заговоры и тайны, обычно хорошо сокрытые за дверьми, точно с любопытством выглянули наружу. Все инстинкты Хэ Джу обострились, и, войдя на аудиенцию с императором, глава клана Хэ неожиданно осознал, что аудиенция не состоится сегодня и просто так он уже отсюда не выйдет. Взгляд императора был красноречив. Одновременно Хэ Джу пытался придумать оправдание и понять, что ему говорят, но, едва услышав напоминание о письме своего старшего брата, едва увидев потускневшую бумагу, он разозлился. Его злость, которая копилась в нём годами, без труда превратилась в тихую ненависть, которую больше нельзя было сдержать, и помогла ему собраться. Хэ Джу выпрямился и стал отвечать на вопросы со спокойным достоинством и уверенностью, словно он говорил с хённимом на совершенно безвредную и обыденную тему. Император и без того сомневался. То, что Хэ Джу не пытался оправдаться и лишь отвечал на задаваемые вопросы, избегая любой ловушки, лишь укрепляло сомнения властителя. Хэ Джу с тихим торжеством видел, что неожиданные вести не нравились ему. Конечно, ведь они нарушали обычный порядок во дворце и в стране, и по сравнению с настоящей опасностью были лишь досадной неожиданной помехой. Император не мог игнорировать их, но с охотой признал бы их ложным наветом. И, уверенный в скором разрешении дела, Его Величество наконец обратился к Ян Мо — как к человеку, прекрасно знавшему его, Хэ Джу, непричастность ни к каким сомнительным вещам и способному это подтвердить. Ян Мо спокойно опустился на колени и виновато склонил голову. Император молча проследил за каждым его движением, взглядом, и тишина стала почти оглушающей. Это был последний ход, и только от его исхода зависело теперь абсолютно всё. Хэ Джу не сомневался в своём помощнике, но и не восхититься его бесстрашием и верностью сейчас, когда даже лишний вздох способен был убить их обоих, не мог. Затаив дыхание, он взглянул на человека, который был рядом с ним с самого начала, и тот вдруг заговорил. — Настоящий глава клана, господин Хэ из клана Хон Ха Чжин, жив, Ваше Величество, — с осторожностью и всей почтительностью начал Ян Мо. — Именно он первым стал догадываться об истинных желаниях господина Хэ Джу, который приходится ему младшим братом. Если бы опасность не грозила северным границам, стране и императору Корё лично, он бы никогда не посмел нарушить покой. С самого начала он желал лишь покоя и защиты своей семье. Со стороны входа раздался шум, и, низко кланяясь, несколько стражей ввели высокого мужчину в зал. Глава клана Хэ лишь едва обернулся, но этого уже было достаточно, чтобы сразу узнать вошедшего: ни седина, ни наряд бедняка, ни борода — ничто не могло обмануть его. Этот человек был им. — Просим прощения, Ваше Величество! — отчитались стражи. — Но этот человек… Не дослушав объяснения, император подал знак, точно тоже в единое мгновение узнал этого человека, и пойманного мужчину чуть толкнули в спину, заставляя приблизиться к императору. Настоящий глава клана подался вперёд, и, с достоинством поклонившись, передал слуге крупное кольцо — то самое, которое Хэ Джу на протяжении стольких лет не мог найти, — знак власти, знак расположения, подаренный Пёк Ми лично императором. Хитрая девчонка! Не было сомнений — она одна способна была передать отцу эту реликвию. В её глазах Хэ Джу не раз видел огонёк непослушания и противоречия, который, сколь не пытался, не мог загасить. Даже когда она подчинялась ему, выполняла его приказы без единого сомнения, почти не поднимая голову — даже тогда она действовала по-своему. С самого начала она вела свою игру — Хэ Джу чувствовал это, но поймать её так и не смог. А без доказательств — кем он был? Хэ Джу лишь едва взглянул на человека, которого всегда считал своим единственным верным другом. Ян Мо улыбался спокойно, почти неуловимо, но Хэ Джу слишком хорошо его знал. Помощник был доволен и ничуть не жалел о произошедшем предательстве. Казалось, он, наконец, пришёл именно к тому, к чему стремился с самого начала. Ян Мо повёл плечом, точно чувствуя чужой взгляд, но не повернул головы, неотрывно глядя на господина Хэ и императора, узнавшего свой подарок и сосредоточенно рассматривавшего Пёк Ми. Не было сомнений, он начинал признавать его, и Хэ Джу сделал последнее, что мог, — незаметно стянул с пальца кольцо, чуть-чуть похожее на кольцо его брата. Прохладный металл быстро оказался в его ладони, словно одно это единственное движение знал наизусть. Дневное слово слышит птица, ночное слово слышит мышь*. Да, он сам был виноват, что доверился не тому человеку и не заметил случайностей, которых никак не могло произойти, не будь только противник заранее обо всём хорошо осведомлён. Он сам был виноват, что так стремился вперёд, не зная отдыха и забывая порой об осторожности. Он так мало хотел… он столько всего получил. Жаль только, что с самого начала это всё было ему не нужно. Вереницы образов пронеслись перед его мысленным взором. Поднявшийся дым, сквозь который нельзя рассмотреть небо. Высокие языки пламени, не оставившие уже половины старенького дома. Маленький мальчик с серьёзными глазами, едва сдерживающий слёзы. Протянутая рука и улыбка мальчишки. «Как тебя зовут?» — «Ян Мо». — «Ты один?» — «Да». Обрушившаяся крыша дома и внезапное спасение — последнее, которое Хэ Джу столь безрассудно свершил. Ветер, поднявший золу в небольшом тёмном вихре. Полный решимости детский голос. «Возьмите. Вы спасли меня, я хочу идти с вами». — «Иди». Начало пути. Превращение мальчишки в незаменимого и верного помощника. Планы, планы, действия, разговоры… Конечно, он с самого начала был виноват сам. Хэ Джу с силой сжал кольцо, и маленький камень едва слышно хрустнул. Его рука и теперь не дрогнула. Вечный младший брат медленно выпрямился и с усмешкой взглянул императору в глаза, чувствуя, как спасительный порошок впитывается в кожу. Больше он ничего теперь не боялся. Он верно тогда сказал: у зайца в норе два выхода. Даже если один из них — последний.