Поролон

Выражение лица у Тимура такое, будто я ему сообщил о незапланированной беременности. Даже неловко за себя, чесслово, но я же это несерьёзно, так? — «Тайком» это как? — переспрашивает Тимур, совладав с собой. Смотрит куда-то вверх. Соображает, бедный. — В школьном туалете и темной беседке на детской площадке посреди ночи? Ещё варианты? Или, может, тебя с родителями познакомить и в кино сводить? Су-у-ука. Вот это было жестоко. Но я хихикаю, даже подгогатываю, только стараюсь при этом не смотреть в глаза, а то мне что-то поплохело вдруг. Сползаю с колен Тимура и беру в руки беспонтовый комок скрученных и вывернутых наизнанку джинсов. Сверху на всю эту хероту надеты трусы. Похоже, я очень спешил, но оно того стоило. А вот чего делать не стоило — так это всё портить. Стоя на кафельном полу вонючего туалета с этой скрученной хуйнёй в руках, чувствую себя непревзойденным долбоёбом. Спокойно, Мазин. — В кино было бы здорово, — вздыхаю я. — А твоя мама наверняка печёт обалденные кексы. Пытаюсь распутать джинсы, но получается херово. — У меня ж батя на зоне, мать-алкоголичка, забыл? Какие кексы? — Тимур застёгивает ширинку, берёт меня за плечо, пытается развернуть, но я сопротивляюсь. Я ещё не надел подходящее случаю лицо. — Серьёзно, как ты себе это представляешь? Забыл в каком Мухосранске мы живем? А про тебя, сам знаешь, только ленивый не высказался, я удивлён, что не задрочили до сих пор. И какое тут нахуй «тайком»? Тут пёрни в одном конце города, в другом штукатурка обсыпется. — Ладно, я понял, — я освобождаю наконец свои трусы и надеваю их на себя. Давно я не чувствовал себя таким кретином. Поворачиваюсь к Тимуру. — Значит, будем просто трахаться. Полноценной ёбли тут не получится, но передёрнуть или отсосать — я запросто. Воняет, правда, но для такого, как я, в самый раз. — Опа. Ты чего, Мазин? — удивляется Тимур. А меня что-то и правда несёт. Беру джинсы и деловито вываливаюсь наружу. — И куда в одних трусах? — спрашивает Тимур. Какой-то он сегодня слишком умный для качка. Захожу в соседнюю кабинку. — Слушай, не бери в голову, а? — говорю я через дверь, одеваясь. — Мне просто так это подумалось. Я первый раз с ровесником трахаюсь, ну, второй, если считать прошлую пятницу. Все другие раза в два старше были, а то и в три. Вот и пришло в голову, что можно как-нибудь по-настоящему замутить. Хотя я, наверное, не очень для этого гожусь. И с верностью у меня проблемы… Сижу на толчке в одном кроссовке и слушаю раскатистую тишину школьного туалета. Только водичка в унитазах журчит. Может, он ушел вообще, а я тут распинаюсь. Мне стрёмно. Под дверцей просовывается потерянный кроссовок. — О, привет, родной, я так скучал, — радуюсь ему я, напяливаю на ногу и выхожу из кабинки. Тимур стоит, опираясь ладонями о раковины, смотрит на меня через зеркало. Я смущаюсь. — Не понимаю я тебя, Мазин, — начинает он, но дверь в туалет открывается. Я ретируюсь, запрыгиваю обратно на унитаз и закрываюсь в кабинке на щеколду. — Свали в туман! — рявкает Тимур, но через секунду голос смягчается. — А, это ты, Тох. Не признал. — А ты чё тут? Раздаются хлопки ладоней. Представляю себе нарко-ниггеров и из черных кварталов NY. Замысловатые рукопожатия, сталкивание плечами. «Вотс ап, бро-о?» Крутые парни. Чё почём. И какой тут нахуй Мазин? Хотя в «Прослушке» был крутой нигга-пидор, который дал просраться целому картелю. Сижу и горжусь за своих. — Поссать зашел. — Один? — А чтобы поссать кто-то еще нужен? — Чё такой резкий? Я хотел срастить по-быстрому. Есть? Пауза. Шуршание одежды. Тимур достает тот самый или похожий пакетик. Индика, сатива, гибриды, смеси, натуральный продукт — никакого ацетона. Бедные папа-инженер и мама, пекущая обалденные кексы. Я вспоминаю про оставленный снаружи портфель, он там, родной, у стены, в которую Тимур меня пихнул. — Сколько? Я сижу на толчке, подперев руками голову. В метре от меня Тоха, ганста из 11 Д, взрывает мирное журчание водички упругой струей пацанской мочи. Представляю, как выхожу из кабинки, Тоха смотрит на меня и на Тимура с недоумением, постепенно превращающимся в стра-а-ашное подозрение. Не дожидаясь окончания этого превращения, Тимур пинает меня обратно на толчок: «Я не понял, Мразь, кто разрешил тебе высовывать голову из дерьма? Давно тут палишь, пидор?» И бьёт меня в лицо, ломая к хуям мой красивый нос. Тимур что-нибудь придумает, чтобы тупому ганста Тохе и в голову не пришло, что он мог мне тут отдрачивать. Заставит жрать землю, если надо. Он же обещал. И больше удивляться тому, что меня до сих пор не задрочили, ему не придётся. Я горько вздыхаю. Меня отвергли и мне грустно. Дверь моей кабинки дёргается, я вздрагиваю, но держащаяся на соплях щеколда спасает меня от неизбежной встречи с реальностью. — Выходи, он ушел. Я отодвигаю щеколду, продолжая сидеть с ногами на толчке. Ладонями подпираю щеки, как птица-говорун на жердочке. — Я думал, ща нарисуешься, будешь хуйню какую-нибудь нести, как обычно, — говорит Тимур, оглядывая меня. —  Чуть кирпичей не наложил. — Свали в туман, Тимурин, — говорю я обиженно. — Не собираюсь я тебя палить. К тому же, если бы он узнал, что я тут сижу, пока он у тебя дурь покупает, сравнял бы с землей. — Ну это вряд ли, — отвечает Тимур. Я поднимаю голову. — Да ладно, Лёша, а то я не знаю, как дела делаются, — я, конечно, не договариваю всё то, что тут только что про него придумал. Собираюсь слезть со своего белого фаянсового друга, но Тимур подходит и наклоняется ко мне. — Не отпустит никак? — берёт меня за затылок, поднимает моё лицо к себе и целует взасос. — У тебя в башке какая-то хуйня, Даня. Я вцепляюсь в него мёртвой хваткой. Он меня по имени назвал! Вы слышали? Слышали?! — Ща пройдёт, дай мне пару сек, — я сползаю с унитаза. Не разжимая пальцев, встаю и тянусь с закрытыми глазами за продолжением. — Ладно, — говорит он, отрывая ненасытного меня от себя. — Давай встречаться. Только я хуй знает, что ты там под этим подразумеваешь. На людях всё будет по-прежнему. Я стою открыв рот и хлопая глазами. А что я подразумеваю? Ничего такого не подразумеваю. Разве что кексов попробовать и на его кровати поваляться. С папой-инженером поговорить за жизнь, может быть. Поиграть в PS и кино с компа вместе позырить. Да мне уже просто прикольно об этом думать. — Ну ок, — говорю я, чувствуя себя невъебенно счастливым. Точно, надо не забыть написать Игорю, что нам понадобится мотоциклетная коляска. — Наверняка хуйню какую-то задумал, — говорит Тимур, смотрит с сомнением. Берет мое лицо, пальцем сминает губы. Я пытаюсь поймать его палец языком, но он проворнее: сжимает мой язык подушечками, давит. В моем рту — обслюнявленное сочетание мягкости и упругости. Язык ускользает, я облизываю его пальцы, посасываю. Взгляд Тимура меняется. — Блядь, Даня… Щас звонок будет. — Как думаешь, Игорь Александрович пустил нас к себе только из-за мести, или всё же разрешит ещё разок у него потрахаться? — спрашиваю я, поправляя в джинсах член. — Ты как насчет групповушки?