Спасенные

      Воздух от жара терял прозрачность и шел волнами, рыжее пламя лизало колонны, покрытые черной смолистой субстанцией. По коридорам агонизирующего «Севастополя» плыли облака маслянистого дыма.       Сверху Рипли придавило обломками потолочных панелей, спиной она чувствовала плиты пола. Металл покрывало то же блестящее смолистое вещество, которое оседало на стенах и опорах. Она пыталась высвободиться из-под обломков, но усталые руки отяжелели и стали неподъемными, мышцы горели от малейшего усилия. Ноги, придавленные двумя балками, отказывались повиноваться. Рипли не чувствовала боли (по крайней мере пока), но и не могла вытащить их.       Вдали, среди обломков искореженного металла она заметила движение. Существо двигалось неторопливо, с текучим змеиным изяществом.       До Рипли донеслось шипение.       Надо выбираться отсюда. Надо выбираться.       Она толкала и тянула изо всех сил, пытаясь сбросить балки, но освободить ноги так и не удалось. Почему они не двигались? Она пыталась звать на помощь: воздух вырывался из легких, обдирая связки, но из горла не выходило ни звука.       И в этот миг она услышала голос. Он был словно луч солнца в темной пещере… Голос взывал к ней, погребенной среди развалин. Звук искажали громоздящие вокруг обломки и грохот взрывов вдали, но Рипли разобрала свое имя. Она повернула голову, пытаясь определить, откуда доносится голос, и увидела, кто ее зовет. Он лежал в нескольких метрах от нее, в луже белой крови, придавленный обломком размером с автомобиль. Он был жив — искалечен, но все еще жив.       Потолок громко, протяжно застонал. Стон перешел в оглушительный грохот. Рипли завалило обломками, притиснуло к полу, выдавливая воздух из легких. Теперь она тоже оказалась в ловушке. Они оба погибнут здесь, задохнутся или будут раздавлены насмерть, стерты в порошок…       — Рипли! Рипли! Аманда!       Рипли не помнила, как закрыла глаза, но при звуке собственного имени открыла их.       Ее ослепил белый флюоресцентный свет. Рипли заморгала, и расплывчатые полупрозрачные формы стали превращаться в предметы реального мира. Над собой она увидела лицо в сияющем ореоле: карие глаза, нос с горбинкой, обеспокоенное выражение. Сэмюэльс прижимал ее плечи к полу, иначе она обрушила бы стоявшую рядом тележку с инструментами. На предплечьях у него красовались отметины от ногтей Рипли, видимо, оставленные, когда она пыталась вырваться. Ее ноги запутались в одеяле — это-то наверняка и вызвало кошмар.       Рипли со стоном уронила руки на пол. Она, должно быть, впилась ногтями в Сэмюэльса со всей силы, хорошо еще, не расцарапала до крови. А могла бы, если бы он был человеком.       — Сэмюэльс. Черт, извини, — проговорила она, хватая ртом воздух.       — Ты в порядке, Аманда? — с беспокойством спросил Сэмюэльс.       Он ослабил хватку, но руки не убрал.       — Да. Да, все в порядке. — Она расслабила мышцы и, растянувшись на полу, сделала несколько медленных глубоких вдохов-выдохов, чтобы вывести адреналин из крови. — Следовало догадаться, что будут кошмары.       — Ты меня напугала, — сказал он. — Когда ты закричала и начала биться, я подумал, что у тебя приступ.       Губы Сэмюэльса сжались в прямую линию. Он так и не отпускал ее. Рипли взяла его руки и осторожно отвела от себя.       — Я в порядке, — повторила она. — Честно.       Она провела пальцами по его запястьям и, легонько сжав их напоследок в знак ободрения, отпустила. Сэмюэльс наконец отодвинулся.       — Господи… — Рипли скривилась, прикрывая лицо от яркого света. — Я даже не помню, как закрыла глаза.       — Это неудивительно. Ты даже разговаривала бессвязно.       — Да? — Рипли отняла руку от лица и бросила вопросительный взгляд на Сэмюэльса. — Что я там наговорила?       Взгляд Сэмюэльса на секунду расфокусировался — он вспоминал их разговор с абсолютной точностью, доступной только андроидам.       — Последнее, что ты сказала: «Это глупо». Затем ты закрыла глаза, спустя двадцать минут твои дыхание и сердцебиение замедлились, и ты уснула.       Рипли не удержалась от смешка. Комментарий был для нее типичен — в отличие, впрочем, от быстрого засыпания.       — О чем я сказала, что это глупо? — поинтересовалась она.       — Ну, — Сэмюэльс сплел пальцы, — ты спросила о том, что я говорил до этого. О чем я сожалею.       Кажется, она начала что-то припоминать.       — И?       Взгляд Сэмюэльса снова расфокусировался. Похоже, он избегал смотреть на нее.       — Так о чем шла речь? — с нажимом спросила Рипли.       — Я сказал, что жалею о том, что предложил тебе отправиться на «Севастополь».       — Ну, значит, я была права, — фыркнула она. — Это и вправду глупо.       — Я предложил тебе отправиться на «Севастополь», в результате ты сильно пострадала.       Рипли стащила с себя одеяло и, скомкав, бросила на пол. Она села и устремила на Сэмюэльса свой самый решительный взгляд, не обращая внимания на волосы, в беспорядке падавшие на плечи.       — Сэмюэльс, знаешь, что бы было, если бы я узнала, что черный ящик «Ностромо» нашли, а потом опять потеряли, и никто даже не попытался связаться со мной? Господи! Да ваша покорная слуга лично отгрызла бы кому-нибудь голову.       — Ты бы все равно так поступила, даже если бы знала, что все члены группы, отправленной за самописцем, погибли?       Он так и смотрел в стену. Ну вот опять началось… Рипли вздохнула.       — Никто не мог знать, что произойдет на станции. С нашим уровнем доступа — точно никто. Даже ты. — Она ткнула его пальцем в грудь, чтобы подчеркнуть весомость своих слов.       Сэмюэльс, нахмурившись, уставился на палец, столь бесцеремонно нарушивший границы его личного пространства. Эта реакция — испуг и недоумение — была такой неуловимо машинной, что все доводы Рипли пошли прахом. Она только покачала головой, пытаясь не рассмеяться.       — Ну все. Хватит заниматься самобичеванием. Я иду работать.       Она встала на ноги, держась за стоявшую рядом тележку, подобрала одеяло и бросила его на полку, откуда оно свалилось обратно на пол. Сэмюэльс посмотрел на одеяло, потом перевел взгляд на Рипли.       — Аманда, погоди. Может тебе попытаться поспать еще пару часов?       — Нет.       Она вытащила из кармана резинку, отработанным движением пригладила волосы и завязала привычный хвост. Волосы были еще влажными, но теперь, когда она встала, должны были быстро высохнуть.       — Я поспала сколько надо.       — Но ты проспала всего…       — Ты читал мое досье, — оборвала Рипли.       Спустя мгновение она сообразила, что это прозвучало как обвинение.       — Заключение психиатра ты наверняка тоже читал, — произнесла она уже мягче. — Так что ты знаешь, что я могу обходиться без сна.       — Я надеялся, что после поездки это изменится, — сказал Сэмюэльс.       В тихом голосе слышалась настолько глубокая печаль, что у Рипли защемило в груди.       — Я надеялся, что после нее для тебя многое изменится.       Рипли долго молчала, не сводя с него взгляд. Сэмюэльс заботился о ней — куда больше, чем, по ее собственному мнению, она заслуживала, — однако только теперь она поняла, насколько далеко его надежды простирались за пределы исходной цели их миссии. Разумеется, эти надежды пошли к черту вместе с «Севастополем», и теперь Сэмюэльс постепенно скатывался в подавленное состояние.       Хотя, если подумать, из-за чего тут было расстраиваться? Из-за какой-то якобы неудачи с его стороны? Из-за того, что голос матери не излечил Рипли от бессонницы или хотя бы части многочисленных неврозов? Из-за того, что эта поездка не исцелила ее раненое сердце, не принесла успокоение? Трогательно, конечно, но абсолютно бессмысленно.       Рипли не знала, как донести до Сэмюэльса всю тщетность его затеи, но с самоедством надо было завязывать, и, как она убедилась, имелся только один способ сделать это.       Она подошла к нему и протянула руку.       — Ну что? Будешь помогать мне или сидеть и смотреть?       На самом деле ему больше не нужна была помощь, он вполне уверенно стоял сам по себе. И все же он вложил свою большую ладонь в руку Рипли и позволил помочь себе встать.       — Ну, а ты как? — спросила Рипли, чтобы не дать Сэмюэльсу опять погрузиться в уныние.       Они подошли к терпеливо ждавшему продолжения ремонта Джо, и она коварно усмехнулась.       — Как спалось?       Ошеломленное выражение, появившееся на лице Сэмюэльса, было воистину бесценно.       — Аманда, ты же знаешь, что мне не нужно…       — Я шучу.       — А. — Пауза. — Я не понял, потому что ты задавала подобный вопрос тогда, на «Торренсе».       Улыбка на лице Рипли стала еще шире.       — Ага. И тогда я тоже прикалывалась.       Она поняла, что перед ней андроид в первые же минуты знакомства, и тут же начала отпускать внезапные намеки и замечания, чтобы заставить его расколоться. Ничего не вышло; тем не менее Сэмюэльс ни разу не солгал и не пытался притворяться человеком. Может быть, именно тогда она впервые почувствовала симпатию к нему. В конце концов, честность — добродетель, и даже, может быть, наивысшая из всех.       — Ну ладно, за работу, — сказала Рипли, дружески хлопнув Сэмюэльса по спине.       Честность, может, и была наивысшей из добродетелей, но готовность засучить рукава и поработать она тоже ценила.       — Хорошо, — объявила Рипли, — теперь можешь пошевелить рукой. Давай. Посмотрим, как она работает.       Джо сжал новую руку в кулак. Резиновая кожа заскрипела, словно дешевый воздушный шарик, но движения были плавными. Никаких признаков повреждений в гидравлике или проводке. Андроид выполнил ряд проверок — коснулся каждым пальцем большого, покрутил рукой в локте, — все прошло отлично.       — Надо же. — Рипли скрестила руки на груди и усмехнулась, не скрывая гордости. — Я, кажется, нашла себе дополнительную профессию.       Сэмюэльс наклонился поближе, изучая разрез на плече Джо.       — Ремонт андроидов «Сигсон»? Не знаю, насколько востребованным специалистом ты станешь, особенно учитывая последние события.       — И не только «Сигсон», — поправила Рипли. — Но при условии, что мне не придется чинить своих знакомых. Я бы… предпочла, чтобы подобное не повторялось. Дай сюда.       Последняя фраза была адресована Джо. Тот послушно протянул конечность Рипли. Она повращала руку в плече, чтобы проверить полный диапазон движения плечевого сустава. Искусственная кожа при сжатии и трении потрескивала и скрипела.       — Здесь туговато, — пробормотала Рипли, снова и снова проверяя одну точку, в которой плечо немного заедало, — но, может, само разработается. Ты что скажешь, Джо?       — Подвижность сустава находится в пределах нормы, — без выражения произнес андроид.       Рипли кивнула в ответ. У нее не было причины сомневаться в его словах. Она отпустила руку Джо и провела пальцем по скобам, кольцом окружавшим плечевой сустав, в поисках любых неровностей. Глядя, как она делает это, Сэмюэльс поднял руку и потрогал разрез у себя на шее, двумя пальцами проведя по металлической дорожке туда-сюда.       Рипли замерла.       — Они тебя беспокоят?       Сэмюэльс вопросительно хмыкнул, и она показала на его шею.       — Скобы. Все в порядке?       Он убрал руку и посмотрел на нее в замешательстве, как будто она действовала по собственному желанию.       — Да, все в порядке. Я на самом деле почти не замечаю их, — ответил он.       Рипли с трудом поверила его словам.       — Но ты мне скажешь, если что-то будет не в порядке, — прямо сказала она. Это был приказ, а не вопрос.       — Разумеется.       — Ну ладно. — Рипли нахмурилась и обратилась к своему нынешнему пациенту. — Тебя это тоже касается. Если будут какие-нибудь проблемы с рукой — скажешь мне.       — Я скажу вам, — подтвердил Джо.       Вот и отлично. Не хватало еще, чтобы кто-то здесь превозмогал свои проблемы втихую. В смысле кто-то, кроме нее. Ее собственные повреждения было не так легко исправить.       — Ладно. Тогда найди себе новую рубашку. Сними с кого-нибудь из, м-м-м, этих. — Она взглядом указала на ряды деактивированных андроидов.       У рубашки, в которую был облачен Джо, не хватало рукава; по-видимому, его оторвали вместе с рукой. Может, капитан не станет поднимать шум из-за скоб, если их не увидит.       — Да, давай-ка переоденься. Потом мы с Сэмюэльсом решим, что делать дальше.       Джо еще немного поразрабатывал новую конечность и, подойдя к своим товарищам, принялся осматривать ряды тел, видимо, оценивая степень повреждения униформы. Рипли опустилась на корточки рядом с Сэмюэльсом, пытаясь обеспечить какое-то подобие уединения.       — Какие варианты ты рассматривала? — спросил он шепотом.       Рипли провела рукой по волосам.       — Спроси лучше, какие варианты я не рассматривала, — ответила она с легкой усмешкой. Времени у них имелось предостаточно, а воображение у нее было весьма активное. — Хотя, может, лучше подумать, при каком варианте меньше вероятность, что кого-то из нас пристрелят?       Она вновь осмотрела комнату: свежий взгляд иногда помогал собраться с мыслями. Взгляд Рипли остановился на вентиляционной шахте в правом углу комнаты.       — Первое, о чем я подумала, это пролезть через вентиляцию. Используем Джо, чтобы как-нибудь отвлечь команду, а сами тем временем обыщем корабль, найдем мое оружие.       Сэмюэльс взглянул на упомянутую шахту.       — Пока камера работает, мы не успеем вскрыть решетку и вылезти отсюда. Слишком опасно.       — Да, ты прав. Слишком опасно.       Рипли со значением посмотрела на Сэмюэльса. В отличие от многих, она внимательно слушала, когда ей указывали на недочеты в ее планах. Если намек и дошел до Сэмюэльса, он ничем это не выдал.       — Поэтому я думаю, можно ли собрать какое-нибудь устройство, чтобы открыть двери или обезвредить кого-нибудь из команды. Это будет зависеть от того, что нам принесли.       В конце концов из пластиковых бутылок и замороженных пайков световую гранату или устройство для взлома не соберешь. К счастью, в их распоряжении оказалось множество полезных материалов. Теперь надо было всего лишь рассортировать их по полезности и определить лучший способ применения. Рипли бегло осмотрела оборудование, разложенное на столах.       — Ладно. Пойдем-ка взглянем, что там принесли наши друзья.       Они подошли к первому «подарку» в дальнем левом углу комнаты. Рипли быстро определила, что это, но на всякий случай осмотрела устройство со всех сторон и приподняла крышку на панели.       — Модуль управления воздухоочистителя. — Она нащупала спутанные провода на задней панели. — Оборваны. Его выдрали прямо из стены. Неаккуратненько.       У контрабандистов не было времени демонтировать оборудование как следует. Внутренняя начинка из-за такого варварского обращения наверняка здорово пострадала. Поэтому им и нужна была Рипли — чтобы исправлять за ними их косяки.       Сэмюэльс заглянул под крышку модуля.       — Его можно починить?       — Да, легко. Плюс у этих штук большой запас надежности. Будут работать, даже если из них вытащить пару микросхем. Ладно, что у нас тут еще?       Рипли и Сэмюэльс осмотрели все оборудование и проверили ящики столов, чтобы оценить имеющиеся в распоряжении ресурсы. Добыча контрабандистов состояла из самых разнообразных устройств, обеспечивавших работу станции. Силовой разъем с трещиной на боку. Побитый, наполовину оплавившийся гравитационный генератор со спасательной шлюпки. Разобранный терминал связи. Здесь имелся даже компьютер. Сам по себе он не представлял ничего особенного — его, вероятно, украли ради корпоративных тайн на жестком диске. Все предметы соответствовали одному описанию: небольшой размер, высокая стоимость. И все они имели явные признаки поспешного демонтажа.       Кроме одного.       — Это кто это у нас тут такой? — ласково пропела Рипли, словно обращалась к потерявшейся собаке. — Откуда ты, черт побери, взялся?       Если все остальное выглядело именно как оборудование, впопыхах утащенное с разваливающейся космической станции, то это устройство больше походило на выпускной проект студента-инженера. Кабельные жгуты соединяли несколько больших аккумуляторов. Отдельные компоненты были защищены прочными свинцовыми экранами. Рипли даже показалось, что она узнает спиленные антенны спаянных вместе радиопередатчиков. Все провода были аккуратно собраны в пучки, сварные швы сделаны на совесть и чисто обработаны.       Над этим устройством долго и старательно трудился специалист. Это была чья-то любимая игрушка. Чье-то детище.       — Аманда?       Звук собственного имени вывел ее из транса. В голосе Сэмюэльса слышалась легкая обеспокоенность, как будто он окликал ее уже не в первый раз.       — Ты знаешь, что это?       Рипли наклоняла голову из стороны в сторону, затуманившимся взором вглядываясь в восхитительную совокупность компонентов, вчитываясь в знаки языка, понятного только другому любителю техники.       — Нет. Понятия не имею.       Она схватила с соседнего стола отвертку и вручила ее Сэмюэльсу, затем вооружилась отверткой сама.       — Но мы сейчас выясним.       Ночью вместо «Севастополя» Рипли снилось загадочное устройство.       Она принесла его к себе в квартиру на добывающей станции, положила на кровать и села рядом. Усилием воли она уменьшилась до размеров насекомого и, пробравшись внутрь устройства, зашагала по лабиринтам микросхем среди проводов и мерцающих диодов. И ей сразу стало ясно, что к чему. Все было абсолютно понятно и логично. Рипли проснулась, полная оптимизма, который быстро перешел в разочарование, когда она сообразила, что любовно выношенные ночью планы предполагали умение волшебным образом уменьшаться.       Она рассказала о своем сне Сэмюэльсу, и тот хмыкнул и улыбнулся. На его лице отразилось удивление и, как показалось Рипли, облегчение. Хотя он, наверное, обрадовался бы рассказам о самых идиотских снах, лишь бы она не просыпалась после них, вопя от ужаса.       Поэтому Рипли решила, что не стоит его расстраивать и умолчала о другом сне, в котором она пробиралась по лабиринту туннелей, следуя за голосом матери, и снова оказалась в гнезде тех чудовищ. В кошмарном улье, где стены сочились слизью, в кромешной темноте. Но в этот раз ей не удалось спастись. Ей не удалось запустить очистку реактора. В этот раз черные тощие твари с когтистыми лапами растерзали ее на части.       И она точно не собиралась рассказывать Сэмюэльсу о втором сне, в котором его глаза загорелись красным. Рипли отлично знала, что это значит: ей не раз довелось испытывать на себе нечеловеческую силу андроидов. Она знала, что произойдет в следующий миг, но даже не попыталась бежать, когда Сэмюэльс бросился на нее. Она не пыталась сопротивляться, потому что пока он сжимал ее горло одной рукой, другой он гладил ее по щеке. Он прижимал ее к себе, мягко шепча ей на ухо — тише, Аманда, я здесь, все в порядке, — пока она не перестала понимать, кружится ли у нее голова от недостатка кислорода или по иной причине.       Сэмюэльс был не виноват в том, что кто-то из его дальних родственников нанес Рипли психологическую травму, или в том, что у нее начала ехать крыша от нахождения в замкнутом пространстве, или от сенсорной депривации, или… по иной причине. Нет уж, для всех будет лучше, если она не станет об этом распространяться. Хотя, кажется, он сам догадался, что что-то не так. Возможно, она проговорилась во сне, потому что когда она проснулась утром, Сэмюэльс возился с каким-то устройством, которое даже не знал, как включать, в дальнем углу мастерской.