Время тьмы.

2 глава Густой, плотный туман вокруг, и я барахтаюсь в нем, не имея возможности освободиться. Или имея? Мысли в голове плывут тягучей патокой, никак не удается ухватить что-то, однозначно, важное, неприятно зудящее. О чем я? Я? А я это кто? И где я? Если это я? Запуталась. Что мне это дает? Ничего. Кто я? Хм… человек. Люд. Тьфу, какой «люд»?! Людоед что ли? Бред. У меня нет бобовых зернышек. О чем я? Каша в голове. Нет, не каша, кисель. Густой, насыщенный, ароматный. Эм, и чем пахнет? Я умею различать запахи? Запахи или вонь? Чем одно понятие отличается от другого? Насыщенностью и приятностью? Не о том я. Необходимо уловить что-то важное. Очень важное. Но как его поймать за хвост? Интересно, а у меня есть хвост, чтобы за него ловить? И кто станет меня дергать за него? Нет, бред. У меня никогда не было хвоста, я человек. У людей хвостов не вырастает. Я так думаю. Мысли путаются, время утекает, стоит поторопиться. Стоп, какое время? Я куда-то спешу? Спешу? Да! Дашку срочно предупредить, а то нарвется на этого психа. Точно! Дашка! Выставка. Гид-близнец и урод с пистолетом! Выбраться! Немедленно на поверхность, вон из этой странной массы! Иначе я растворюсь в ней, забыв о том, кто я! Заполошный судорожный вдох, впускающий в, кажется, забывшие как дышать легкие кислород, и болезненный вой от накатившей лавиной боли, затопившей каждую клеточку тела. И темнота… И вновь провалившись в ночь, бархатистую, спокойную и бескрайнюю, но опасную для меня. Как утопающий, хватаюсь за желание жить, изо всех сил гребу наверх, к серости. Там светлее. Там жизнь. Глоток воздуха и боль. И очередное погружение в темноту. Опять борьба. Всплыть! Не дать утянуть себя на самое дно, к смерти. Жить! Я. Хочу. Жить! Не помню, сбилась на третьем десятке в количестве погружений во тьму и столько же болезненных возвращений. С каждым следующим погружением сил все меньше, и желание жить становится тусклее. Последний, отчаянный рывок, подъем с самой глубины, куда утянуло меня «ничто», в надежде, что больше погружений не будет. Судорожно хватая ртом благословенный воздух, скрипя зубами, терплю накатывающую очередную волну боли. Вцепившись всей своей сущностью в этот мир, упрямо держу себя в сознании. Боль прибрежными волнами накатывает и отступает, чтобы вернуться и ударить по новой. Терплю. Не знаю откуда, но уверена, если удержусь в сознании и перетерплю, больше во тьму меня не утянет, и я буду жить. А я хочу жить! Очень хочу! Волны все слабее, и я все дальше от мира теней. Я удержалась. — Выкусите, — хрипло шепчу неведомому мучителю, измывающемуся надо мной так долго, выдавливаю кривую ухмылку победителя. Я бы с удовольствием рассмеялась и поддержала слова каким-нибудь неприличным жестом, только сил нет. И боль, что б ее, все еще терзает тело. Но уже не та, что прежде, накал не тот. Так, легкие отголоски, не стоящие внимания. Глаза закрываются сами по себе, но я уверена — это простой сон ослабленного больного организма, а не очередное падение в бездну. Необходимо выспаться. Побудка вышла резкой, как от толчка, тут же добавляя всю прелесть моего возвращения в мир живых. Ощущение отвратительное и болезненное, и главное — что-то изменить я не в состоянии. Миллионы тонких острых игл впились в кожу, проникая до костей, раздирая мышцы. Каждый вздох, как глоток раскаленного воздуха в жерле вулкана, но я все еще дышу, что удивительно. Каждое движение — подвиг. Рот распахнут в крике, но звук не идет. Боль, она везде и всюду. Я соткана из нее. Измученная борьбой сама с собой вновь уплываю в сон, наполненный жуткими видениями, доводящими до паники и желания бежать от них, как можно быстрее и дальше. Спрятавшись так, чтобы никто никогда не нашел. Но каждый раз, когда мне кажется, что оторвалась от погони, жуткие тени настигают меня, буквально вгрызаясь в пятки. А я бегу, бегу, бегу… Я уверена, если монстры догонят — умру. Выхода нет, сдаться нельзя, только вперед, рискуя всем. На третий раз повтора видения моего падения в ледяную реку с обрыва и очередного появления в ритуальном круге мрачной пещеры в окружении каких-то сектантов, тянущих что-то заунывное и точно не жизнерадостное, я уже не стараюсь нестись сломя голову, после отвлёкшего их странного переполоха вне круга, разорвавшего его и сбившего монотонность завываний, этим давая мне шанс на побег. Остаюсь на месте, пытаясь разглядеть все в подробностях. Внутренний голос вопит об опасности и желании сорваться с места. Но я упрямо пытаюсь рассмотреть того, кто жертвует собой, давая мне шанс. Высокая, стройная, белокурая женщина с кошачьими ушками, в полупрозрачных одеждах одалиски, с горящими алым глазами, ничуть не колеблясь, вгрызалась внушительными звериными клыками в своих многочисленных противников, умело уворачиваясь от выпадов остальных сектантов, помогая себе длинным, как у пантеры, сильным хвостом, подсекая особо умных, решивших подобраться к ней со спины. Звериная сила и грация, с которой она отбивает одно нападение за другим, завораживают и восхищают. Это танец. Танец со смертью. И все же их слишком много… Взмах изящной руки с отросшими на глазах когтями, и огненная волна окатывает тройку самых ближайших, превращая в живые вопящие факелы. Я встречаюсь с горящими углями инопланетной воительницы, замечая, как на какое-то мгновение этот взгляд смягчается, словно прощаясь со мной. Именно, что со мной! «Люблю тебя. Беги», — прошептали ее губы, заставляя ощутить, как защемило сердце от непоправимой потери. Всего лишь миг, чтобы осознать и вникнуть в расклад этой битвы и на какой я стороне. Светловолосый ураган мечется среди сужающегося кольца сатанистов, оставшихся в гораздо меньшем количестве, чем минуту назад. Происходящее кажется мне кадрами из зрелищного фильма или слишком реального сна, где каждую секунду я жду, что проснусь. Я не тороплюсь решать, что делать. В боковом проходе появились люди, поразительно похожие на средневековых воинов. Злобные лица, понятные кровожадные намерения. Влетевшая к нам первая пара вдруг, столкнувшись со мной взглядом, рванула ко мне. Остальные, шустро просачиваясь в проход, выстраивались вдоль стены, взводя вполне материальные арбалеты. Мой шаг вперед, желание помочь, спасти, женщина словно почувствовала и, увернувшись от удара очередного клинка, посылая огненную волну вокруг себя, резко вскинув голову, жестким взглядом буквально пригвоздила к месту. — Беги, девочка! Не упуская свой шанс! Беги! Двое в балахонах, оклемавшиеся и чудом уцелевшие, после ее слов зашевелились живее. Колеблясь пару секунд, что у меня были, я в последний раз глянула на странное существо и, увернувшись от подбежавших ко мне воинов и рук сектантов, метнулась к единственному проходу. Последний миг, и выскользну из пещеры, но… Мой взгляд вернулся к незнакомке, и крик, полный сожаления, разнёсся под каменным сводом. Один из мечей достиг своей цели, прошив её грудь. По болезненно дернувшемуся телу засеребрились голубые полосы крови. Нереальной. Чуждой. Пролитой ради того, чтобы жила я. — Нет! — вырвалось у меня. — Бег-ги, — еле слышный хрип, словно я стою с ней рядом. Алый цвет потускнел, сменившись на желтизну, и вдруг глаза удивленно распахнулись. Она странно дернулась и, выгнувшись дугой, громко захохотала. От ее смеха меня с животным ужасом погнало прочь, я неслась, не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого места. Главное выжить! Гулкий рокот, зародившийся позади, все нарастал, вибрируя в такт моему заполошно стучащему сердцу. Слезы, застилающие глаза, и ноги, несущие меня вон из пещеры к свету, к свободе. Громкий хлопок, и жаркий порыв ветра, швырнувший вперед, вынес наружу, спасая от участи быть погребенной под тоннами обрушившихся камней, наглухо запечатавших вход. Не знаю, кто она была и почему спасала именно меня, хотя имела все шансы уйти и выжить, но я благодарна ей за шанс. — Спасибо. Я не забуду. Лай собак и выкрики напомнили о том, что и снаружи у меня остались враги и, если я хочу выжить, надо бежать. Нельзя, чтобы её смерть стала напрасной. Нельзя. И я снова на знакомом обрыве. Внизу темнеет река, ноги не чувствуют ни холода, ни поверхности. Сил не осталось. Меня гонят как дикого зверя, не давая и вздоха на передышку. — Прости меня, мам. Не вышло у меня выжить, — шепчут мои губы, чужие слова, и я лечу вниз, чувствуя чудовищный удар, вышибающий из меня дух, и ледяной огонь от речных вод, обжёгший тело, а затем медленное погружение в темноту… *** — Уфф! Оу! — резко дернувшись, я открыла глаза. Под спиной что-то неприятно зашуршало. Камней какая-то сволочь на ступенях набросала? Лежать больно. Темень, ни черта не видно. Фу… В нос так и сшибает плесенью, сыростью, немытым телом и горячим паром. Тянет чихнуть. Хм, странные какие-то красные всполохи по сторонам. Свечи? Оригинальный ночник, хочу такой же. Руки сами по себе прошлись по заскорузлой тряпке, вроде как моей одежде, немного влажной и издающей раздражающую вонь. Ледяной ветер облизал тело, заставив вздрогнуть и чуть сжаться. — Ч-черт, — попытка приподняться и оглядеться не удалась, сил мизер, и каждое движение вызывает болезненные реакции тела. С трудом повернув голову, попыталась разглядеть источник освещения. Тускло горит. Абсолютная темнота в моем состоянии смерти подобна. Сил хватило на поворот головы, и все, выдохлась, вновь уплывая в мир сновидений. *** Темнота. Сырость, пропитанная зловониями разложений и дерьма. Пещера. Я знаю. Рукотворная и не заброшенная. За петлями следят. Слишком тихо они шелестят при открывании кованых решеток. Рядом испуганно всхлипывают, когда следом за появившимся светом чадящего факела в проеме оказывается пара сектантов. Этих уродов, укутанных в длинные бесформенные балахоны, с глубокими капюшонами, полностью скрывающими лица, я забыть не в силах. Выдернув за руку из сумрака комнаты тихо от ужаса скулящую на одной ноте худенькую девушку, грязную в потрёпанном разорванном в разных местах платье, со следами побоев, видимых на теле даже в этом полумраке факела, особо не церемонясь, потащили к выходу. Не зная, как реагировать, я в какой-то прострации перевела взгляд на волочившийся за ней, покрывшийся сукровицей обрубок хвоста, точно такого же, как я видела у той странной женщины, убитой сектантами. Дверь с лязгом закрылась, но спустя три удара сердца звук запираемой двери повторился. Более глухой, что говорит о небольшом разделительном коридоре между этим помещением и следующим. Сбежать будет сложнее. Надо подумать, как выбраться и не нарваться на балахонщиков. Зрение радует, или здесь все же недостаточно темно, раз я способна различать какие-то серые тени, сбившиеся в правом углу, как раз именно там, откуда и вытянули хвостатую. Я качнулась в их сторону и чисто на интуиции успела отпрянуть назад, вслед за грозным шипением и попытке располосовать мне лицо, резко мазанувшей рядом чьей-то руки. — Прррочь, — выдали мне, обозначив наше дальнейшее сосуществование в этих стенах. Нарываться или высказывать свое возмущение нет ни сил, ни желания. Я отползла в свой темный угол и притихла. И вновь звук открывающихся дверей. Чуть шаркающие и более легкие шаги — идут двое, шелест решетки и наплывающий тусклый свет факела. Я сразу попадаю в круг света и, кажется, именно я им и нужна, судя по довольному хмыку одного из пришедших. — Вставай. Без глупостей. Идёшь за мной. Я покорно плетусь следом за «разговорчивым», раздраженно передергивая плечами от сверлящего спину взгляда второго конвоира. Заполошные мысли носятся в голове, так и не находя ответа: «Куда ведут? Зачем? Что хотят сделать? Почему та девушка до ужаса боялась их?» Вторая дверь осталась за спиной, звонко щелкнув железным навесом с амбарным замком. Небольшое помещение, более жилое, с парой чахлых факелов в петлях держателя на стенах, и очередная дверь. Лестница. Чем ближе и выше мы к конечному пункту нашего путешествия, тем сильнее сжимается все внутри от страха и ожидания какой-то особо извращенной гадости, в которую я угодила. *** — Ух, — выпустило меня из своих объятий очередное сновидение, позволяя рвано хватать ртом воздух. Слишком реально. Слишком натурально. И ощущения, и мысли, и страх. Пещера с блеклым красным светом, болезненно впивающимся в мою спину, но и спасающим своим теплом от ледяного каменного пола и гуляющего ветра, воспринимается мной, как убежище. Я уже рада просыпаться в ней, лишь бы не проваливаться в проклятые сны. Одежда высохла, кажется, так и застыв в определённом положении, карябая кожу. Вонь, исходящая от меня, буквально кричит, что не помешает постираться и вымыться. Сил бы хватило на простое движение, не то, что осуществление моих мечтаний. Журчание воды чуть в стороне — это ответ на мое желание полежать в горячей ванне или издевка? Жажда не критична, но пить хочется. Губы давно пересохли, и мысль о прохладной, чистой воде, заставила напомнить о наличии подобной проблемы. И это помимо всего остального геморроя, что свалился на меня. Желудок, выдав матерным языком все, что он думает о своей хозяйке, заткнулся. Надолго или нет, понятия не имею. Пора подниматься. Забывшись, я села, ощутив пятой точкой крошащиеся подо мной камни. Света разом стало меньше, отчего я испуганно замерла. Во-первых, осознала, что по сравнению с первыми пробуждениями боль практически прошла, и вполне можно неплохо прожить день, не обращая на нее внимание. Во-вторых, каждое мое движение губит бесценный источник тепла и света, а судя по стылому полу и ледяному ветру, гуляющему по моему телу, скудно прикрытому каким-то тряпьем, некогда называвшимся платьем, центральное отопление в этой дыре отсутствует как вид, впрочем, как и остальные виды отопления. Не понятно, почему я в подобном странном месте, а не на больничной койке в чистой, светлой и теплой палате, раз уж выжить умудрилась? Или сиплый прихватил меня с собой в качестве заложницы? Вес -то для мужика, судя по рукам, не большой, мог и под мышкой меня уволочь, в качестве прикрытия. Черт, ну почему мне везет?! Ох, а Артемия Олеговича спасли, интересно, или не повезло дядьке? Аккуратно оторвав грязный подол, обмотав им ступни, что не особо спасло от промерзлого камня, постаралась приподняться, как можно осторожнее, чтобы не угробить оставшиеся каменные грелки, под пятой точкой. Без них вряд ли протяну долго. Сменить жаркий июль на морозильник — экстремальное занятие, но кто меня спрашивал? Сволочь, неужели засунул меня в морозильник? Гад, дай только добраться до тебя, глаза выцарапаю. Плевать, главное не околеть нахрен и найти, чего пожевать. Без еды и воды долго не протяну. Пора поработать головой, а не сидеть сиднем в ожидании чуда спасения. Знаю я наших доблестных защитников, только в фильмах они появляются во время. Последний писк моды «а-ля лохмотья» с подсохшими грязевыми налепышами на неровных лоскутах, видимо, не так давно бывших длинным платьем. Какого цвета и фасона определить затрудняюсь, но то, что длинное, точно. Сзади сохранилась одна полоска, достающая мне до щиколоток, она же первой и пошла на дополнительное утепление ног. На груди пришлось навязывать несколько мелких кривых узелков, чтобы прикрыть оголенную грудь. Мечта: горячая ванна, сочный ароматный кусок мяса средней прожарки и чистая, белоснежная постель… Ммм, как мало человеку надо для счастья. Где бы еще это все взять?! Скотина, мог бы остановить меня в моей одежде, на кой было переодевать в такое тряпье? С таким дырчатым фасоном, мог вообще, себя не утруждать натягивать на мое тело. Кстати о теле, почему от меня так жутко воняет, словно я месяц с бомжами в обнимку спала?! Эх, свинья свиньей. Сбегу, придется на люди выходить с осторожностью. С перепуга примут за нечисть лесную и пришибут, так, на всякий случай. Ничего, соображу где я и куда идти, местечко, где отмыться и поесть всегда найти не проблема. Дай,только до телефона добраться, и я покажу небо в алмазах, сволочь сипатая. Нет, но как меня угораздило-то? Куда попала? Как? И самое главное, почему я здесь? Хотя, еще не ясно, здесь это где? В голове сумбур полный, никак сосредоточиться не получается. Сны какие-то дикие, непонятные. Или не сны? Слишком реальные, больше на кошмарные воспоминания похожи, чем на сновидения. Есть хочется, аж желудок скручивает. — Зараза, чтоб вас! — очередной тихий хруст от рассыпавшегося в пыль камня раздражает. — Как раскорячиться, чтобы вас все не подавить? Там царь Кощей над златом чахнет. Хорошие вы мои. Моя прелесть, — тридцать пять штук горящих алым камней, и я сверху. Чувствуя себя курицей-наседкой. А слезать с них никак, и так холодно жуть, аж внутри все инеем покрылось. Ветер, постоянно задувает откуда-то сбоку, как ледяным ершиком по телу проходит. Еще минут пятнадцать, максимум, и будет из меня бройлер, в заморозке. — Брр. Холодно. Неужели специально заморозку врубил на полную, чтобы от меня избавиться?! Стоять на одном месте, практически голой, поджимая ноги от промерзших камней пола, то еще удовольствие. Жаль, стелек на меху нет и унт по распределению мне не подкинули. А еще и шубу, шапку, варежки и шарф. Народное творчество с подгоном под зад, задуваемого со стороны ледяного ветерка, вышло, естественно, не особо качественным и приятным для глаза, но действенным. Завязка на завязке, но главное — камни в импровизированных мешках на груди, рукавах и пояснице, выполняют свою функцию, обогревают мое подмерзшее тельце. Света от них меньше, чем от спички, выбираться придется на ощупь. Разложенные на разных расстояниях камни дают слабый свет, но всю пещеру осветить не могут. Хорошо, хоть такой, пусть и мизерный, источник тепла у меня есть, иначе давно бы замерзла на смерть. С трудом, пальцы совсем замерзли, оторвала кусочек ткани от своего платья, и положила на камень, вдруг загорится, хоть какой-то дополнительный свет появиться. Бесполезное занятие. Даже не нагрелось достаточно, чтобы хотя бы дымком пойти. Сгребла камни в охапку, с особой осторожностью, уж больно хрупкие, заразы, от прикосновения трещинами идут, и шаг- камень, в двадцати сантиметрах вокруг становиться видно, что есть. Следующий- и снова десяток сантиметров возможно просмотреть.После шести камней, упёрлась в стену и в небольшую кучу нанесённым рекой мусором. Зацепилась взглядом за лямку сумки, торчащую из под веток. В тусклом красном свете потрепанная временем, на ощупь - кожаная, сумка неплохой подарок. Ее можно на плечи положить, чтобы не хоть немного теплее стало, или на ноги примотать, разодрав пополам. На этом подарки не закончились. Она оказывается, не пустая! И судя по содержимому... - Знали, что я ее найду. Начинает пугать, уж не спланировано ли было мое появление здесь. Либо мне очень повезло наткнуться на чей-то схрон. - Ага. Заначка. В холодильнике,- попытка рассмеяться, потонула в кашле. Замечательно, если так дальше пойдет, я еще и простыну полностью. Пальцы уже не гнутся практически, как и тело, мелко подрагивает от холода. И все же я упрямо разглядываю содержимое сумки. Одежда: длинная рубашка с прорезями на боках из плотного серого материала, узкие кожаные штаны, с меховым подкладом, и теплая шуба или плащ, хрен разберешь, но вещь отменная. Рубашка пошла поверх моего наряда, плевать, что чистое на грязное,да еще и с камнями, отвязать узлы, я физически не могу. Следом, штаны, и почти в экстазе, поверх этого много меха, черного длинного густого и мягкого, внутри и снаружи. Глубокий капюшон, широкие рукава, идеальная длина для зимних холодов, до щиколоток. Мечта околевшего пингвина. Села, на камни, не особо заботясь, что крошатся, укуталась в плащ, надвинув капюшон полностью, и замерла, пытаясь согреться. Чувствуя, что падаю, очнулась. Пригрелась, вот и заснула. Надо же, светлее стало. Или глаза к полумраку привыкли. Жаль, многие камни я подавила, а рассыпавшись песком, они перестают греть. Сумка! Я же ее не всю осмотрела. Ух, как не хочется высовывать руку из под теплого рукава. — Ого! – а вот это находка, так находка. В моем положении, просто царская! Нож! Небольшой, с хорошим балансом, удобно ложится в ладонь. Создан для метания. Нет, точно, как- будто для меня припасли. Девчонкой одно время увлеклась дартсом, плавно перейдя на метание ножей. Занималась долго. Профессионалом не стала, но кое-чему все же научилась. Нож завис, покачиваясь на пальцах. Балансировка так себе, нос перевешивает, но граммовка хорошая. Для дальних бросков не пойдут, но шагов с семи-девяти метнуть смогу. При случае надо будет наделать ножей для метания помельче, и прятать легче и метать выйдет дальше и носить с собой, парочку. Для таких вот, ситуаций. Хм… в кого я собралась их метать? Посадят же… В ногу можно, тогда догнать не сможет. Главное, чтобы пуля не догнала. В другом кармане нашлись два небольших серых камешка. Для чего? Пока не ясно. Один из обнаруженных кусков вяленного мяса тут же оказался мной зажеван, отчего желудок благодарно заурчал. И плевать, на немытые руки и сомнительное качество и срок годности еды. Однозначно, плевать. Мягкие черные сапоги с таким же слоем меха, как и на плаще, под радостный визг моментально перекочевали из сумки на ноги. — Как хо-ро-шо, — блаженно выдохнула. Размер тютелька в тютельку. Удивляться уже не могу, удивлялка сломалась. Прозрачный небольшой флакон, судя по аромату роз, наполнен или жидким мылом, или шампунем. Разберусь позже. Гребень. не расческа, а именно деревянный гребень. Я такие только в музеях видела. Литра на два желтый, скорее всего медный, котелок. Из опознанного все. Непонятный пузырек с темной, очень резко пахнущей жидкостью внутри. Надеюсь это не яд. И какой-то мешок, в виде грелки, с чем-то жидким внутри. — Живем, господа, — еще раз оглядев свое «богатство», немного расслабилась, согревшись в новой шубейке. Ноги болезненно покалывает, но вроде, тоже начинают согреваться. Главное, чтобы обморожения не заработала и все это в гангрену не вылилось. Ухо дернулось, на звук бегущей воды. Желание напиться, резко ушло на второй план. Ухо дернулось еще раз… Живя тридцать лет, я точно знаю, ушами двигать я никогда не умела и чисто физиологически, у человека они не двигаются и находятся гораздо ниже. Поймать бы мысль... Неожиданный слабенький толчок в бедро заставил дернуться и заозираться. Свет тусклый, посветлее, чем было, но все же, я бы еще лампочек пять вкрутила точно. Или экономят, или издеваются. И вновь какое-то скольжение рядом с ногой. Только бы не змеи. Пожалуйста! Я их жуть как боюсь! Пауки хуже. Но змеи… Пусть не змея. Змея? В такой холод?! Стараясь не делать резких движений, медленно оттянула в сторону полу плаща и неуверенно уставилась на нечто темное, узкое, длинное, замершее на моей ноге. Желание сигануть, отпихнув от себя эту гадость, в первую же секунду еле подавила. — Я себе, — пусть и шепот, но успокаивает, — памятник поставлю… когда выберусь… Спокойно. Время тянется, змея не шевелится. Сдохла что ли? Хвост вижу, а голову нет. Где она у нее? Только бы не цапнула, не хочу сдохнуть черт знает где и в одиночестве. Собрав всю волю в кулак, трясущимся пальцем коснулась змеи, готовясь в любое мгновение отскочить в сторону. И ничего. Та даже не пошевелилась. — Кажется… — осмелела я, стараясь в этом сумраке рассмотреть ее лучше. — Поздравляю, дорогая, ты тронулась, — нервный смешок эхом разлетелся по пещере. — Хвост. Хвост! Твою налево! У меня. Хвост! Без особого пиетета к своей новообретенной конечности, обхватив его пальцами, приподняла повыше, глянуть, что за чудо выросло, и глаза в глаза уставилась в полусонную змеиную морду. — Ааа! — отшвырнув от себя гадину, судя по звуку падения, рядом течет вода и она ее нашла первой. Себя осознала стоящей у выхода из... Вопящий в панике мозг утихомирился, во рту пересохло - и с облегчением, непониманием и злостью на произошедшие, прижавшись спиной к стене, съехала по ней вниз. Потревоженная от спячки гадина, потянувшаяся за теплом, как оказывается, меньшее из моих проблем. — Видишь, Дашка, доокультуривались. Ты там, шумерские черепки разглядываешь, а я здесь, — стылый ветер, подхватив рыхлый снег, бросил его мне в лицо, заставив затаить дыхание. — Что, хозяева, не рады гостям? Так я не напрашивалась, сами притащили. И как-то все мгновенно встало на свои места. И дикий холод, тряпье на мне и место прибывание. Мне не нужно уговаривать себя поверить, в то, что я не дома. Я знаю. Я вижу. Я чувствую. Я понимаю. Доказательства перед глазами. Зажмуришься, и ничего не измениться. К моему сожалению. Ну, или я в дурке. Почему-то в последнее мне абсолютно не верится. Горы, как горы. Снег. Лес. Нормальные, привычные зимние пейзажи. У нас такие в феврале повсеместно. Почти как дома, если бы не несколько небольших «но», зависших в ночном небе. Другой. Чужой и чуждый. Не родной. И присматриваться не надо, чтобы понять это. Рассвет с тускнеющей россыпью миллиардов звезд. На Земле только через специальную технику подобную красоту увидишь, человеческий глаз не воспринимает, а здесь — на тебе, стой и любуйся. Вот оно, подтверждение, прямо перед глазами, не сотрешь. Три разноцветные планеты, обитаемые или нет, пока не в курсе, сияют на небе вместо родной Луны, привычно серебрящей ночную чернь. Как штамп в паспорте о замужестве, хрен выведешь. Если не придираться, то красиво, конечно, не поспоришь. Самая здоровая, голубая, зависла чуть в отдалении от розовой и белой. Удивительно, как природа иной раз умеет создать шедевр всего парой мазков. Только на душе муторно. Домой хочу. Мозгом понимаю - раз здесь, значит всё, дорожка была в один конец. Нет меня уже там. Время мое прошло. Не знаю, за что мне дали этот самый шанс и с какой целью, но жить мне нравится, и чем дольше, как говорится, тем лучше. — Так что спасибо за жизнь. Привет, незнакомый мир, встречай нелегала. Никогда не думала, что меня приглючить может. Это Сережа - скотобаза бандитская, мне переселение устроил. Ну по другому, ни как. Еще и кулон... Кстати, а где он? Помню ощущение, как он по руке растекается. Точно! Водой вытек, когда я боль в груди ощутила. Именно в тот момент. Что там Артемий Олегович про легенду говорил? Мол, поможет при смертельной опасности? Ага, вот и помог. Переселил, к бабке на кулички, что никто не найдет и МЧС не поможет. Я в горах. Кажется. Сравнить не с чем.раньше походами и жизнью дикаря не увлекалась. Я, однозначно, на возвышенности. Ниже чернеет густая полоса деревьев. не ландшафтный дизайн, определенно. Насколько далеко и кучно они растут, непонятно. Ни намёка на поселение и электричество. Самолетов за все это время, тоже не слышала ни разу, что слегка пугает. Не хочу в средневековью, там ртуть пили и аспирина с пенициллином не было. Стоп! Без паники! Возможно, рядом есть какой-нибудь поселок? На разведку придется идти, до конца дней в пещере не высидишь. Сразу соваться к людям опасно, ни законов,ни привычек не зная. У нас в средневековье если не на костер, то на гильотину запросто отволочь могли. Вдруг, и мне "повезло" в такой мир попасть. Тьфу-тьфу-тьфу... Хочу цивилизацию! Устроив себе круг из камней, укуталась в плащ и моментально вырубилась. Утром, а оно все же есть в этом мире, наконец, добралась до небольшой реки внутри пещеры, шустро убегающей куда-то под стены. Напилась и под завязку наполнила бурдюк водой, опознанный мной, в прежней грелке. Мышцы более-менее ожили, пока я добралась к выходу. Сон на ледяных камнях малокомфортен. И это я еще мягко сказано. Смотрю на утреннее небо и окончательно осознаю — влипла. Огромный огненный шар завис настолько близко к планете, что вызывает желание отодвинуть его чуть дальше от себя. Удивительно, что здесь все еще есть жизнь, вместо выжженной безжизненной пустоши. Как жить дальше? Куда податься? Не вечно же мне куковать в этой пещере? Мясо скоро закончится, и как выживать после? Ладно, допустим, можно приготовить уху, рыба рядом плавает. Но как добыть огонь и нарубить дров? Ножом много щепок не настрогаешь, быстрее сама сотрешься. Вот когда понимаешь, что городской житель сдохнет в Сибирских лесах первым, в отличие от деревенского. Не ясно до конца, мне повезло с припасами или заранее приготовили? При втором раскладе шансов выжить больше. Какой-то план существовать должен же? - Зима… - пар от дыхания и холодный порыв ветра заставляют поежиться, сильнее закутываясь в теплый плащ. Тысячу лет, пока не сдохнешь, можно стоять и глазеть на заснеженное великолепие, но здесь и сейчас важно одно - мне писец. Белый и полярный. Я в горах. Горы в лесах. Леса хрен их знает где! Ни запаха человеческого жилья, ни огонька, ни дымка, ни черта нет, чтобы указывало на хоть маломальское прибывание разумного. Пещерка расположилась в пузатом боку невысокой гряды, я для осмотра вышла на край выступа, чуть не сверзнувшись вниз. Площадка с пологим уклоном и узкой извилистой, давно не топтаной, тропкой вниз, на плато с изумительным рубиновым озером. Цвет водички как-то настораживает. Пить и купаться, однозначно, не рискну. Пока не удостоверюсь в безопасности - к озеру ни нагой. Сейчас бы телефон и интернет, позвонить Дашке и погуглить о местности. - Не нервничать,- глубоко втягиваю в себя воздух, и чуть не закашливаюсь от шибанувших миллионов запахов. Абсолютно разных и несущих массу информации. Никогда бы не подумала, что мой нос способен стать источником головной боли. У меняя и раньше с обонянием было выше обычного, улавливала то, что другие не чувствовали. Но сейчас, запредельный уровень. Сопревшая листва и хвоя, под тающим снегом. Запах воды - свежей, вкусной, манящей. Перья и птичий помет. Легкие отголоски пролившийся крови, где-то в северной стороне от пещеры. Вонь мокрой псины, идущей с той же стороны. Кто-то удачно поохотился? И еще сотня других, незнакомых, будоражащих, притягательных или наоборот, отталкивающих, опасных. Запахов, которые я не знаю, тех, что мне еще предстоит узнать. Кто и что обитает в этом мире? Чувствую себя слепой, идущей по минному полю. И это бесит. - Бесит! «Сит, сит, сит» - ответило мне эхо. Как узнать, не делая из себя живца, водятся в лесах волки или есть звери пострашнее? Без влипания в историю, смогу ли я получить ответ, не ледниковый ли период в этом мирке и не гуляют ли тут динозавры, вместо тех же волков? Или вообще, я единственное разумное существо в этом мире или нет? Нет, стоп, кто-то же за этой тушкой гнался? Гнался. Значит люди есть, вот только насколько они «люди» в моем понимании и воспитании, это вопрос. Инквизиторы тоже маму с папой имели, однако, мразью были еще той. Сны… Или память тела? Да, и тело не мое. В какую бедолагу я переселилась, тоже не понятно. Надо собраться с духом и обследовать себя. Но как же страшно, вдруг присутствует что-то посторонние и ли отсутствует нужное, а пока ... И в туалет не тянет... Настораживает.Впрочем, с такой скудной пищей, оно и не удивительно. Хм… выходит, здесь живут не только люди. Интересно, а я кто? Нет, то что, я не человек и так понятно, уши выдают. Кошачьи лопухи у нормальных людей не растут. Даже если очень захотеть, и даже в моих глюках. И все же легко я приняла переселение и изменения. Подкрутили что-то в голове при перемещении, чтобы крыша не поехала? - Я не трус, но я боюсь. Уговорили, самой любопытно. Поехали. Первым делом руки потянулись к ушам. Они меня настораживали в первую очередь. - И не зря. Милые кошачьи ушки, с легким пушком снаружи. Когда трогаешь, приятно, мурчать тянет. Но мурчать, как-то не получается. Наверное, если дернуть будет довольно болезненно. Судя по ощупыванию, остальное тело пушка лишено, и даже там. Там несколько непривычно, но в целом, женщиной я осталась. Главное, лишнего ничего не отросло. В общем, не считая ушей, острых маленьких клычков с двух сторон и зачетных, перламутровых коготков, втягивающихся в подушечку пальцев, ничего странного не заметила. Торчащие грязной свалявшейся паклей, довольно длинные, волосы не в счет. Жаль, если не смогу отмыть, придется коротко остричь. А копна довольна объемная у меня. Я, устала удивляться всем происходящим странностям. Довольно легко пришло осознание, что Ирина Константиновна Клён перестала существовать и отполировалось это понимание, состоянием какого-то пофигизма. Я бы, наверное, и наличие хвоста и пары дополнительных конечностей восприняла спокойно, благо их нет. Цвет кожи нормальный, слегка бледноват, но это не зеленый и не лиловый в крапинку, к примеру. Волосы можно обрезать, нож в наличие имеется. Уши скрыть под повязкой, и не выпускать когти. С хвостом было бы проблематичнее. Стоять и пялиться на лес, ежась от пробирающего до костей ветра, не вижу смысла. Вернулась к своим камешкам, флегматично жуя кусок мяса, когтем проскрёбывая особо жирную корку грязи на ноге. Кстати, вымыться бы не помешало и переодеться в чистое, а то я на бомжа после недельного запоя похожа и воняю соответственно. Одну рубашку угваздала полностью, хорошо вторая на смену есть. Спасибо, благодетелям, позаботились. Банный день - это здорово, только как его устроить? Лезть в ледяную воду, меня аж передернуло, нет, я не морж. - Котелок? Есть,- двух литровый, но хотя бы такой. – Ветки? Есть,- река притащила их достаточно для костра. За много лет, большая часть превратились в труху, но для розжига хватит. Место для костра выбрала ближе к выходу, чтобы дым вытягивало. В дело пошли мои лохмотья. С помощью ножа, ткань расползается легче и быстрее. Ветки потолще, перевязать покрепче . Вуаля! Корявый, но очаг, но котелок выдержать должен. Основную палку пришлось хорошо намочить, чтобы не загорелась. Веток наломала и кучкой накидала. Котелок с водой подвесила. Все. Чувствую себя первопроходцем в лесах Сибири. — Дело за малым, разжечь,- главное истерически не расхохотаться. Медитацией искру не вышибешь. - Искра! Уложила пару «теплых» камней на самые тонкие веточки. Сижу жду, и понимаю - не получится. Нет нужной температуры, это как от отопительной чугунной батареей попытаться костер развести. Эффекта – ноль. — Ладно. Действие второе. Бить камень о камень я не стала, слишком у меня их мало, и они хрупкие. Знаю, удар ножом о каменный пол искру вышибает, но у меня не выходит и нож опасаюсь угробить. — Бесит! Вымыться хочется так сильно, что кожа от грязи зудит. Хоть иди и голышом в снег ныряй, только потом от простуды я быстрее загнусь, зато чистая. Причем, мыться в ледяной пещере, тоже не вариант для здоровья. Может, ну его, грязь не грипп, сама со временем отвалится. — Я дитя развитого века, неужели огня не добуду?! Вариант номер три, включаю логику. Если сумку собирали для путешествий, то в ней обязательно должно быть что-то для розжига. Так? Так. Осталось поискать, и… — из найденного непонятного два серых камешка. — Зажигалку положить было бы не проще? Лучше плиту газовую. С духовкой, и пирожки в ней. Мм… пышные, горячие, с мясом. Пойдем, лапуля на мумии посмотрим? Конечно, Дашка, бегу, чуть не спотыкаюсь. Они фараонами были, сами пальцем не шевелили. А я?! Я, черт подери, не могу какой-то костер разжечь! Сижу, в заднице мира, в пещере, на холодном полу! Жру подошву, потому как эту вяленую фигню, по-другому не назовешь, и пытаюсь стать гребанным Прометеем! Достало! Зло долбанув камень о камень, чуть не свалилась, расплескала воду в котелке, отпрянув от вспыхнувших искр. — Да! Да-да-да! Как нормально помыться, имея в наличие речную воду, маленький котелок и костер? Очень просто, надо всего лишь, раз тридцать пять подогреть воду, выжидая пока вода станет теплой, стараясь в промежутках не околеть окончательно. - Ай,- расчесывание пятерней спутавшихся волос, еще то удовольствие. Психанув, схватила нож и замерев в сантиметре от схваченной в охапку гриве, засомневалась. Интуиция, как-то панически пискнула, мол, не надо трогать волосы, пожалеешь. И внутри все как-то сжалось, словно меня сейчас собираются больно ударить. Нашла в рюкзаке гребень, и решила совершить подвиг, распутать волосы, вернув им нормальный вид. Если не ошибаюсь, в свете сумрака пещеры, и под отсветы костра, волосы у меня светлые и вьющиеся. Забавно, никогда не задумывалась стать блондинкой, и на тебе. Вымытая, в чистой одежде, трясущейся, как суслик на ветру, почти сытой, почувствовала себя человеком. Волосы густые, но совсем не тяжелые, расчесываются на удивление хорошо. Только одна прядь перепутана очень уж сильно, но, если срезать ее всю, будет не особо красиво. Пожалуй, пары волосков никто и не заметит. Зажав между пальцами, самые кончики двух особо вздыбленных волосков, завязавшиеся узелками, и резко резанула ножом. - Арх! - ощущение, похожее на болезненный порез пальцев, быстро прошел, и я порадовалась, что это было пара волосинок, а не та копна, которую я собралась отсечь одним махом. Не знаю, выжила бы или нет, но болевой шок я бы себе обеспечила однозначно. Вот и еще один привет от этого мира, чтобы не забывала - ты не на Земле. Сижу, как дура, пялюсь на срез, жду, когда кровь закапает. Едва заметная точка, выделилась на самом кончике волоска. Прикоснувшись, растерла между пальцами, смотря на голубоватый след на коже. — Голубая кровь? - так, спокойно, без истерики. Подумаешь, кровь голубая. Пф, значит, аристократка. ПрЫнцесса. - Ужас, какой бред в голову лезет. Нет, на сегодня достаточно. Спать. Танцующие языки пламени — зрелище умиротворяющее и завораживающее. Мысли начинают течь медленно, позволяя отдохнуть. — Эх, Дашка-Дашка. Сандра ты чумная. Как ты там? Переживаешь за подругу? Знаю, волнуешься. Я бы тоже за тебя волновалась. Честно, не знаю злиться на «одуванчика» подсунувшего мне кулон или наоборот спасибо говорить. Наверное, все же поблагодарить правильно. Похоже не сидеть мне здесь, жалуясь не понятно кому, если бы не этот камешек. Сволочь этот Сергей, сука, чтобы его там при задержании пристрелили, что ли?! Дашка, знала бы ты куда я вляпалась, не поверила бы. И дались нам эти шумеры? Не знаю, я уже во что угодно поверю, после всего, — устало вздохнула я, — может, тот амулет ждал именно меня, и все, что с нами происходит спланировано давно и не нами? Даш, я скучаю. По тебе. Себе. По людям. По своему миру. По комфорту. По последнему особенно сильно, ты уж извини. Но никогда не думала, что буду рада жирной истекающей соком курице или жутко вредному гамбургеру. Туалетной бумаги здесь нет, как и самого туалета, я в уголок хожу, вода же проточная. Хм, я не об этом хотела сказать. Но, то, что стул наладился, меня радует. Ванны с душем не предусмотрено, только ледяная река, в которой рука после двух секунд замерзает напрочь. Не хочу, а вспоминается теплый пляжный песок, помнишь ездили, и мягкое полотенце. Знала бы ты, как мне всего этого не хватает. Ты только представать: интернет не пашет, и по мобильнику не звякнуть, заказывая пиццу. Хочется, конечно, домой. Но все же… Даш, ты за меня не переживай, главное, я живая, а в каком виде и где, дело десятое. Считай прощальное письмо я тебе отправила. Прощай, подруга, и не унывай. Тихий звук капель, бурление воды в реке, всплески игривой рыбы, пение ветра снаружи и треск горящих веток уговаривает, утереть слезы и радоваться, что дали возможность жить дальше. Правда, не сказали, а как это дальше? В качестве кого? И как долго? Маленькая искорка, взвившись вверх, опустилась на подставленную ладонь. — Ма-ма, — заторможено квакнув, уставилась на пляшущий на ладони язычок пламени. Ни боли, ни жжения, только мягкое тепло. — О, да! Я пиротётка! Огневуман! Магиня, Мерлина мне в зяти. Огонек вспыхнув погас. — Стой, куда?! Гори. Огонь. Жара. Свет. А! Да как ты включаешься?! Что я делаю не так? — раздраженно пнула ногой ветку, вызывая искры, коснувшиеся ладони, и слабенький огонек вновь вспыхнул. — Живем!