Время тьмы.

5 глава 4 день 3-й недели холодного Кас. Солнце еще не встало, а я уже успела позавтракать запечённой рыбой и собрать рюкзак, не забыв аккуратно уложить оставшиеся теплые камешки. Вес вышел немаленьким, но сильно не напрягает. Благо, на спину повешу, а не в руках попру. Главное забеги не устраивать. Моя же жаба, в случае чего, ни за что не разрешит бросить все нажитое. Буду пыхтеть, как ежик под тапком, но переть вперед. — Жорик, ты со мной или как? — демонстративно укладываю котелок в рюкзак, чтобы увлекшийся рыбой зверёныш это видел. Глазки-бусинки внимательно проследили за скрывшимся в мешке. — Угу, а ты как думал, горшочек сам по себе не варит. Учти, ждать я тебя не буду, захочешь — догонишь, а нет, выбор твой. Будущее, откровенно говоря, пугает. То ли оглоблей перешибет, то ли сладким приманит. Черт его знает, на что напороться могу. Одними «картинками» мир не познать. Стоит только на секунду представить отношение людей на Земле к случайно заглянувшей на огонек человекоподобной кошечки, и чем, для несчастной, это закончится? Вот, и не ясно, какое именно будущее ждем меня за стенами пещеры? Пещера — дом родной. Покидать страшно, как перед первым полетом на самолете, мандраж бьет. — Присядем на дорожку, — подвернув под зад плащ, уселась на ледяной пол. Солнце мягко осветило край рубинового озера, завораживая игрой бликов на его поверхности. Красиво, глаз не отвести, но чужеродно. Что меня ждет там, дальше? Неизвестный мир со своими законами и правилами, и я — всего лишь очередная песчинка в жерновах. — А ни хрена, — фыркнула я, разгоняя навалившуюся меланхолию, — задолбаетесь грызть. Поднявшись, накинула рюкзак, подпрыгнула, убедившись, что ничего не громыхает и в спину не колет, и решительно направилась на выход. Снега стало меньше, судя по приметной елке. И солнышко припекает сильнее. Весна скоро. Добравшись до последнего места заготовки хвороста, остановилась. Кажется, сделай я шаг вперед, и дороги обратно уже не будет. Словно жизнь разделяю, на «до» и «после». Раздражённо тряхнув головой, шагнула вперед и, больше не останавливаясь, пошла вглубь леса. Наметив себе цель, в метрах пятидесяти развесистую елку, пру к ней, не особо обращая, проваливаются ли ноги в сугробы или нет. Идти, на удивление, все легче, или снег уплотнился подтаяв, или намело его под покровом деревьев меньше. До елки добралась минут за десять, и первый же шаг дальше чуть не заставил испуганно сигать наверх. Замерла, как суслик перед удавом, стою, дышать боюсь, только уши шевелятся. Звуки. Шквал гомонящего зверья и леса буквально оглушил с непривычки. Тут тебе и кряхтение веток, сгибающихся под тяжестью снега, и крики птиц, и вопли какого-то особо недовольного. Лес оказался живой и густо заселенный. И запахи… Никогда раньше я слышала настолько полно и не ощущала столь широкую палитру ароматов. Ух, меня -новую, оторвали бы с руками в парфюмерном производстве. Интересно, а собаки так же чувствуют запахи вокруг? Если да, то я им искренне сочувствую. Даже представить тошно, если сейчас рядом со мной бы курили и сидели мужики после похмелья. Брр… гадость. Ощущение тяжести в носу и слегка поплывшего взгляда потихоньку проходит, но все же мощно долбануло. Попытка сделать шаг назад прошла с некоторым трудом. Воздух, словно сгустившись, нехотя пропустил обратно, отрезая от лесного гвалта, как крышкой сверху прикрывая. — Очень интересно, — хмыкнув, вновь пересекая невидимую черту и ощущая кисельное сгущение барьера и лавину звуков и запахов. Не знаю, кто придумал такую заглушку с барьером, но вещь классная. Возможно, именно благодаря этой штуковине, меня, то есть Ле́рику, охотники не нашли. Хотя местные должны знать о свойствах загадочного места. — Ладно, хватит гадать, пора двигать дальше. Страх в кулак, и потопали, — надо избавляться от приобретенной привычки говорить вслух. Говорят и у стен есть уши, а в лесу этих самых «ушей» в достатке. Фу, как неприятно пахнет мокрый мех на плаще. Удивительно, раньше не замечала? Каналы прочистило или на фоне остальных… — Без философии, — тьфу, снова вслух. Однозначно — избавляться, а то сболтну чего лишнего не там и не тому, и скоренько окажусь на том самом алтаре, от которого сбежала. Интересно, для чего конкретно им нужна была Лерика? Ведь не просто же так они ее растили столько лет? Думается мне, там ответы с двойным, а то и с тройным дном. Присев ближе к стволу, прислушалась, стараясь определить, где наиболее опасно. Судя по завываниям, на запад дорога мне заказана. Жаль, разделяющего камня нет, чтобы развилку выбрать из трех вариантов. А позади? Как любопытно! Мои следы как корова языком слизала. Чисто. Натоптано начались только от самой границы барьера. И это подозрительно, надо исправить. — Как такое может быть, понятия не имею, но факт остается фактом. Маги постарались? — ветку бы, а не палкой следы заметать, борозды выходят кривыми и рукотворными. Впрочем, понять, что здесь шёл человек, будет сложно. Говорливая птица, шумевшая все это время, где-то наверху, смолкла. Или глухая была, или только сейчас до нее доперло, что не одна. Выбрав направление, на полусогнутых, пробираясь как по тылу врага, и вертя головой на все триста шестьдесят, перебежками от дерева до дерева, двинулась вперед. Куда иду, не знаю, главное, что иду. Сейчас бы телефон с навигатором, и точкой направления. Черт бы побрал, каменный век. Еще и вонь в нос ввинчивается, прелых листьев и мокрой земли. Гадость. Хоть нос рукой зажимай. Ушки мои опухшие от гомона, и так к голове прижаты. Хорошо, хоть эмоциями меня не завалило. Кстати, а остался ли это дар со мной? Жорку я не чувствовала, или чувствовала, но не поняла? Возможно, я могу улавливать эмоции только разумных? При случае поэкспериментирую. Обед, судя по недовольно заурчавшему животу и высоко стоящему в небе Па, пора поискать местечко для перекуса. Ноги с непривычки и полусогнутого состояния, слегка подрагивают. Рюкзак заметно потяжелел, но еще недостаточно, чтобы организовывать привал именно по данной причине. Скрыться от посторонних глаз, в этом лесу, проблема. С кустами плохо. Зато несколько валунов рядом с протекающим ручьем как раз подходят. Приготовленная для дороги «вяленая» рыба на вкус оказалась жуткой гадостью. Или не было достаточно времени, чтобы процесс прошел правильно, или у меня руки не из нужного места растут. Последнее, кажется, честнее. Но хочется надеяться, что просто местная рыба для вяления не приспособлена. Вот, что мне мешало попробовать её заранее? Хорошо, что на черный день припасла три кусочка настоящего сокровища — вяленое мясо, доставшееся мне в первые дни появления. Сколько раз хотелось их захомячить, но удержалась. И хорошо, а то сейчас тратила бы время на приготовление и ловлю рыбы. В ручье рыба водится? Поварской кошмар выброшен безжалостно вон из рюкзака. Нос безжалостно зажат пальцами. Вонь, аж через уши слышно. Что творится с вещами в рюкзаке после «зловонного» соседства представить страшно. Не понятно, то ли нюх у меня сильно отшибло в пещере, то ли здесь «перешибло», но еще полчаса назад я как-то и не слышала, что из-за спины чем-то неаппетитным несет. Ох, а не поэтому ли Жорка не впечатлился предложением? Или у него там те же проблемы с обонянием случились, что и у меня? Хотя, в пещере мне показалось, что различаю запахи намного ярче, чем будучи человеком. В общем, черт с ним, приму как данность. — О, — губы расплылись в улыбке, под звуки чавканья — привет, Жорик. Ты бы поостерегся это есть, вдруг лапы откинешь. Мою шутливую попытку утащить одну из рыбин он пресек мгновенно, впустив в тушку коготки и недовольно оскалившись, при этом не выпуская из зубов часть рыбьего хвоста второй рыбины. — Пф, — фыркнула я, махнув рукой на наглую морду, отсаживаясь подальше от рюкзака, пусть лежит проветривается, и Жорика, — ешьте, пожалуйста, потом не жалуйтесь, лечить не буду. Интересный ты зверь, всеядный. И воню-ю-ючий… Фу… как от рук несет. Осторожно побултыхав в ледяной прозрачной воде рукой, ничего страшного не приплыло, тщательно вымыла руки, и зачерпнув напилась. Вкусно, но аж до живота от холода пробирает. Запасы воды из пещеры тратить не рискнула, мало ли что, а доставать бурдюк — это же лезть в «ароматный» рюкзак. Ох, если вонь не выветрится, придется терпеть. Ночевать тут не хочется, слишком много странных порыкиваний слышится вдалеке. Определять сколько это в метрах или километрах не умею, поэтому лучше не рисковать. Я бы и в обычном лесу, поостереглась ночевать одна, что говорить о иномирном лесу. Закинув оставшуюся часть мясной полоски в рот, с мученическим вздохом все же завязала рюкзак, не столько воняющий, как пару минут назад, и закинув его за спину, усиленно жуя, пошла дальше. Жорик, одним прыжком заскочив на высокую, даже для меня, ветку побежал рядом, приоставая на шаг-полтора. — Интересно, друг мой пушистый, что ты будешь делать, когда выйдем к местным людям? Где-то вдалеке послышалось утробное злое рычание, огласившее на весь лес. Птицы примолкли, а я мгновенно рухнула на снег, боясь громко вдохнуть. Инстинкты что ли, то падать, то сигать вверх? Понимаю, не на прогулке. Жорик, заинтересовавшись, чего это я там делаю, спрыгнул с ветки, важно распушив хвост, подошел вплотную и с почти человеческим удивлением уставился на меня. — Отдыхаю я, — сейчас бы точно сняла на память, это наглое скептичное выражение маленькой мохнатой морды, потому как, никто бы не поверил, что куница может так смотреть. Раз эта хвостатая мелочь на боится, то и я мне не обязательно. Ведь так? Но шуметь не стоит. Изобразив суриката, приподнялась на колени, огляделась. Раздраженно поправила, закрывший обзор капюшон плаща. Отряхнувшись от налипшего снега, еще более настороженно озираясь, двинулась дальше. Жорик махом взлетел на ветку. С высокими прыжками у пушистого проблем нет. При случае надо будет попробовать, я так могу или нет? Так и топаем. Я по низу, Жорка по верху. Ближе к вечеру, издёрганная от незнакомых звуков, все же нашла дерево, с раскидистыми и невысоко расположившимися над землей, ветками. Надеюсь, смогу взобраться, не свернув себе шею. Как-то раньше лазанья по деревьям не практиковала и ветка достаточно высоко, хоть по сравнению с остальными и низко. Знаю, у кошачьих вскарабкаться вверх не проблема, проблема после слезть с дерева. Хочется верить, от них у меня только уши, а не инстинкты. — Ножку сюда, руку — здесь. Ай, сука, колешься!. Хвоста, мать его, не хватает… И еще раз, и ещё-ё-ё… — не знаю, как задница, а рюкзак перевешивает, — и еще чуть-чуть… Да! Забралась. Развалившись звездой, на удачно переплетенный ветках трех соседствующих деревьев, лениво приподняла руку, усыпанную колючками, как ель иглами. Пришлось сесть и заняться ими. Ранки с точечками удивительной голубой крови, прошлась языком. чувствуя, что самих ранок уже нет. — Хм… странный вкус, — первое впечатление, словно я съела лимон, а после добавила приличную порцию металла и черного перца. Не знаю, как эту гремучую смесь можно глотнуть, люди всегда все без разбора в рот тянут, но вкус у моей крови, солнцеобразный. — Интересно, а какой вкус крови у местных? Плотоядно глянув на развалившегося на верхней ветке Жорку, наткнулась на торчащие рядом иглы веток. Придется поработать, спать на ни них, не самое приятное удовольствие. Радуясь ножу, и очищенной территории, как ребенок, я с неким комфортом устроилась поближе к стволу и достала вторую полоску мяса. Жорик нарисовался мгновенно. Естественно, пришлось достать последнюю и минуты две показывать и доказывать, что больше еды нет, только вода. Даже бюрдюк открыла и дала понюхать. В итоге была недовольно обфыркана, на меня оскалились и, задрав трубой беличий хвост, демонстративно игноря, Его Высочество отправился на ветку сверху, с последним куском мясной нарезки. — Жор, ты не прав. Я не дипломированный повар, деликатесы заготавливать не обучена. Согласна, виновата, не проверила рыбку. Кто же знал, что уметь вялить целая наука. У нас же как? Пришел в магазин, и купил. Хочешь вяленую, хочешь жареную, хочешь копченую. Ммм… ты не представляешь, как бы я сейчас навернула вредную копченую рыбешку. Ох, как она пахнет, Жорка… закачаешься. Извини, мохнатый, не приучена я к крестьянскому быту. У меня супермаркет под боком, минута ходьбы. Понимаешь? Знала бы, что так жизнь завернет, всему бы научилась. И как с саперной лопаткой картошку копать, и как деревья прививать, и как ткацкий станок делать. Чавкая, паразит, и даже не смотрит в мою сторону. — Жил бы ты со мной, я бы тебе красивую курточку для зимы купила. С бубончиком на капюшоне. Корм покупала бы самый лучший, немецкий. Ошейник со стразами. Шлейка кожаная. Вся моя двухспальная кровать, в твоем распоряжении… была бы. Шмыгнув носом, утерла слезы. Раскалилась я чего-то. — Расклеилась? Можно подумать я с пеленок училась в подобных ситуациях выживать. Самое крутое достижение любительские бросания дротика в мишень и метание ножей! Я нормального оружия в руках никогда не держала, только по телевизору видела. Тяжелее пакета с продуктами ничего не поднимала. Спортом не занималась. Тупо работала, читала фантастику про другие миры, дура, дочиталась и теперь кукую здесь. Мотались по каким-то выставкам, презентациям, музеям с ополоумевшей на замужестве Дашкой. Жила как все. Хотела жить еще лучше. И на тебе, из-за одного гада все планы коту под хвост, Альфонд, чтоб тебе сволочь тостозадая с неделю икалось. Пошло оно все. Свернувшись клубком, грустно смотря на темнеющее небо, жалеть себя как-то не особо получается, все же вторая жизнь это огромный подарок. Да, не совсем какой хотелось бы, но все же… Пригревшись, уснула. Привыкнув спать в относительной безопасности в пещере, мне потребовалось не меньше минуты, чтобы со сна сообразить, что именно разбудило. Перебранка зверья под деревом набирала обороты. И главное нашли место, где выяснять, кто в лесу хозяин. Жорик, обнаруженный в метре от меня, пофигист пушистый, даже ухом не повел, развалившись пузом кверху и продолжая дрыхнуть. Скорее всего знает, что на дерево «гости» не заберутся. Он, может, и спокоен, а я — нет. Крепкий запах мокрой псины и крови, буквально въедается в мозг. Так и тянет чихать. Напрягает наличие в воздухе яркий след крови. Причем, довольно ощутимый и свежий. Осторожно, стараясь не свалиться с веток, на радость собравшимся внизу, и не подцепить колючек, высунулась глянуть. Видимость так себе, абсолютным ночным зрением я не обладаю, но тут уж три луны в небе, и слепому подсветят. Габариты зверья впечатляют. Не знаю, как они в анфас и профиль, но со спины впечатляют. Матерые волчары. Причем, я, кажется, теперь в курсе, откуда черпали фантазию об оборотнях в «Сумерках». Почему они такие здоровые, это же кони, а не волки! Не понимаю, как Жорик способен продолжать беспечно дрыхнуть, но меня пробирает от пяток до макушки. Эти монстры отчего-то решил выяснить отношения под моим деревом?! В лесу больше деревьев на нашлось?! Волк… ага. Одно название. Башка размером с малолитражку, не говоря про остальные габариты. Клыки с мою ладонь, при оскале так и мелькают, игриво лунами подсвечиваемые, мол смотри, Лерика — какая «прелесть» у нас в лесах водится, по которому ты недавно перебежки устраивала. Встретишь, ведь не убежишь. И как мне дальше лес пересекать? Ох, что же так повезло-то?! Осторожно, стараясь лишний раз даже не дышать глубоко, отползла от края и притихла. Нет, я, конечно, понимаю, что волки по деревьям не лазят, но кто их местных знает. С такими размерами допрыгнуть, при желании — раз плюнуть. Сижу, только уши нервно шевелятся, и руки подрагивают, нож сжимая. Кажется, после его можно будет в переплавку отдавать, рукоять как пластилин мнется. Главное тихонечко отсидеть, они покрутятся, и уйдут. Надеюсь. Как мне дальше топать по лесу, когда тут обитает такое?! То-то Жорик все по верху и по верху. Черт, надо было их хотя бы посчитать, чтобы знать, в случае чего, от скольких удирать придется. Ага, так мне и дадут убежать. Интересно, они быстрые, или у меня есть шанс? Медведи вон, тоже кажутся толстыми и неповоротливыми, а на самом деле, хрен сбежишь. Нет, когда не вижу, страшнее. — А-а-а! — вовремя успеваю отшатнуться от края и пасти, клацнувшей перед самым лицом. Нижний клык на половину сломан, дантист тебе в помощь. А-а-а, в жопу стоматологов, они меня заметили! Тварь уперто пытается вскарабкаться на ветку, прогибающуюся под немалым весом, гребя лапами с огромными когтями, на мое счастье, задняя часть у него слишком тяжелая. Сообразив, что добыча, тобишь я, близко, зверь решился на резкий рывок. Машинально отшатнувшись, отпрыгиваю назад, наступив на пронзительно заверещавшую с перепуга и боли куницу. Волчара получив по мордасам отскочившей веткой, которую я не успела зачистить от иголок, и взвыв, падает. Я все никак не могу сообразить, чего делать дальше? Стоять или лезть выше? Или чего поджечь, чтобы огреть хорошенько? Жорка воинственно вздыбившись стремительно перешел на ультразвук, от чего даже зажимая уши, я буквально чувствую, как еще немного и что-то нехорошее случиться со мной. Зверье внизу воет и скулит, со мной на пару. Я пытаюсь глубоко дышать и не сдохнуть от головной боли. Жорка старается угробить нас всех. Хаос в чистом виде. Как многотонной плитой прижало, в бурением в самою сердцевину мозга, но шаг вперед я сделала и наградить пинком неадекватную мелочь сил хватило. Звук резко оборвался с полетом Жорки, на соседнюю ветку, видимо, не сильно пнула, и я как подкошенная осела, жадно стараясь продышаться и унять звон в ушах. Наступившая тишина кажется настоящим блаженством. Судя по звукам постукивания, зверье разбежалось, и в радиусе ста метров смылись все. На ладонь что-то капнуло. — Отлично, чуть не убил, — горстью снега с боковой ветки утерла кровь над губой. Если так дальше пойдет, то в один непрекрасный день Жорик меня угробит своими воплями. Воинственно стрекоча на своем языке, скорее всего матерном, на ветку заскочил упомянутый, взъерошенный, с кусками колючих веток в шикарном хвосте. — Видишь? — ткнула ему пред мордой пропитанный моей кровью снег.- Поэтому лучше молчи, иначе добавлю. Понял? Фыркнув в мою сторону, он демонстративно перескочил на ветки повыше и скрылся с глаз. — Как-то так, — развела я руками, прижавшись спиной к стволу дерева, съехала ниже, удобнее усаживаясь. Голова как чугунная, также эхо гуляет и весит не меньше. Еще и при резком движении болью простреливает. Десяток таких Жориков, и готово оружие массового поражения. Тот-то я смотрю, ходит мелочь по лесу, ничего и никого не боится. И меня в первую встречу не испугался, потому как видал он хищников и пострашнее, и поопаснее. Задев рукой щеку, чуть не взвизгнула. Больно! Под тихий мат, который звучит в этом лесу впервые, занялась щекой. Колючки вытаскивать — еще то удовольствие. Больно и муторно. Все на ощупь. Минут через десять, с определением времени сложно, справилась. Умылась, не жалея воды, напилась и закутавшись в плащ, прикрыла глаза. Немного оклемаюсь, и в дорогу. Или нет? На месте сидеть не вариант. Сомневаюсь, что волки обратно вернутся, если только найдется парочка мазохистов. Пока получается, это самое безопасное место во всем лесу. На сегодня. Жду утра и с первыми лучами Па, в путь-дорогу. Только куда идти-то? Так и придерживаться воды? Будет весело, если я к источнику выйду, вместо поселения. Эх, прогулочка получается, закачаешься. Дашке, в свое время, все жаловалась — мало на природе бываю. На вот, Ирина Константиновна, тебе слияние с природой. И контактный зоопарк тебе, в полной мере, по самое не хочу. И кислорода хоть объешься. И природные красоты во всем своем первобытном великолепии. Да, в придачу игровой квест, с задачей — выжить и наладить контакты с местными аборигенами. Ну, есть и положительный момент, я, вроде как, тоже отсюда, так что бонус в этом плане уже имеется, если раньше не сожрут. и аборигены не прибьют. Блеск, перспективы! — Все, хватит себя накручивать. Спать. В этот раз, спасибо, научили уже, улеглась более компактно и как можно ближе к стволу, обняв теплый рюкзак. Нож так из руки и не выпустила, действительно ощутив, что в некоторых местах металл примялся. Хлипкий у них здесь металл, придется что-то более крепкое поискать. Бока, на всякий пожарный случай, ветками прикрыла, защита так себе, но все же не каждый решиться в колючки залезть. Кстати, о каждом… — Жорик, — зашептала я, надеюсь он глухотой страдает выборочно, — не обижайся. Сам понимаешь, не специально пнула. Жор, может выглянешь, а? Я спасибо сказать хотела, ты нам жизнь спас. Просто герой, а не куница. Я тебя рыбкой отблагодарю. При первой возможности, самую большую и жирную тебе. Жор? Спокойно ночи, малыш. Наконец, нервное напряжение отпустило, и меня потянуло в сон. Посильнее закутавшись в плащ, ветер холодный, поддувает там, где не ждешь, прикрыла глаза, чувствуя, как уплываю в приятную темноту. 5-й день 3-й недели холодного месяца Кас. Что-то мокрое и настырное настойчиво тычется в лицо. Неужели Адольф, скотина кошачья, через балкон в спальню пробрался?! Подскочив как по команде « пожар», нервно закрутила головой в поисках злобной откормленной кошачьей гадины. — Фух, — пушистый есть, только белый и Фотаровский, — Жорик? Зверь, настороженно следя за мной, отскочил в сторону, стратегически прикрывая хвостом заднюю часть, но не уходит. — Простил или пожрать пришел? Лиса ты, а не куница, Жорик. У меня кроме воды, ничего нет. Придется идти к ручью, и надеяться на улов. Хорошо бы самой добычей не стать. Сладко потянувшись, так что хрустнула пара косточек, тряхнула головой, прогоняя остатки сна. Недавно вставшее солнышко начинает слегка припекать, поднимая настроение. — Хороший будет день. Знаешь, главное, мы живы, и это отлично. Остальное преодолеем или обматерим, смотря какое будет настроение. Итак, герой, идем за едой? Стоп, сначала ревизия имеющегося и подготовка на всякий случай. Жорик настороженно следя за моими движениями, каждый раз когда, вещь или моя рука оказываются на опасной близости к его хвосту, он недовольно ворча, отскакивает на десяток сантиметров подальше. — Не волнуйся, ты так. Честно, не собираюсь я калечить твою прелесть. Фу… все же не вся вонь от рыбы выветрилась. Как думаешь, на нее ночью подтянулись или на мой запах? В любом случае, дальше с таким убойным «ароматом» идти просто опасно. Значит так, я к ручью, быстро все прополаскаю, разведу костер, заодно завтрак нам наловлю, надеюсь. Через час-два, судя по светилу, сытая и довольная жизнью, я принялась за сбор просохшего рюкзака и вещей. Прачки из меня не вышло, запах рыбы все равно чувствуется, но уже не настолько резко. Жорик, раздувшись объевшимся шариком, упрямо пытался доесть оставшийся кусок рыбьего хвоста, но, кажется, все его потуги пройдут даром. Судя по объемному внешнему виду, утрамбовывать там просто некуда. Секунда и вместо вальяжного и ленивого пушистого, стоит чем-то резко встревоженный зверек, предо мной встревоженный нервно стригущий ушами. шустро шевеля ушами, У меня внутри от страха ёкнуло. Я моментально раскинула свои локаторы, пытаясь уловить откуда исходит угроза. Бесполезно, ничего настораживающего не слышу. Бежит вода, плещется рыба в ней. Где-то вдалеке устроили общий базар стайка птиц. Вроде, общаются спокойно, без надрыва, как если бы их кто-то спугнуть мог. Волки не воют. Никто посторонний не рычит. Слышу, как взбудоражено бьется мое сердце. Только ничего опасного, из-за чего он вскочил, не слышу. — Жорик? — прошептала я. — Кто там? Мелкий бандит рванул к ближайшему дереву, прыгнув на ветки, мгновенно скрываясь среди них. Не, дураков нет! Схватила рюкзак, затолкав быстро вещи, бросилась следом. Не помню, чтобы когда-либо с такой скоростью залетала на деревья. Не обращая внимания на впившиеся в лицо колючки, поднялась до середины и затаилась в более широком просвете между веток, внимательно вглядываясь вниз и прислушиваясь. На шорох сбоку я практически не отреагировала, скорее всего Жорик вернулся. Но Жорик еле уловимо пахнет ванилью, а это вонь кошачий метки, словно в родной подъезд вернулась. Медленно, уже понимая, что увижу кого-то другого, повернула голову, встретившись взглядом с полосатой мордочкой еще одной куницы, разинувшей пасть. Рука сработала быстрее, чем сформировалась мысль, и чужак отлетел куда-то в ветки. Он оказался не один. С других веток показалась парочка черно-белых продольно полосатых, один в один мой Жорка, если бы не окрас. Может я ошиблась в сравнении с куницами? Скорее, бурундуки или скунсы. Надеюсь, последних в родне у них нет. Не хотелось бы шмонить на весь лес незабываемыми ароматами, и так амбре хватает. — Брысь! — разозлилась я, видя, что пугаться они меня не собираются. Хрен их знает, когда вожжа под хвост попадет, завопят или нет, а мне и одного раза хватило. И это один Жорик орал, а если они дуэтом пищать начнут или трио — все, сушите весла, сразу на тот свет отправляться? — Брысь, говорю, — прошипела я, топнув ногой и махнув рукой. Судя по усиленно двигающимся носам, рюкзак с жареной рыбой — приманка не меньше, чем с протухшей. —  Дам парочку, в качестве откупа, если на ультразвук переходить не станете. Ясно? Жорик появился как черт из табакерки и, угрожающе распушившись забавным белым меховым шариком, встал передо мной, утробно урча, начал наступать на полосатых. Те, судя по всему, сначала опешили от подобной наглости, но через пару секунд слаженно бросились на моего защитника. Хотя думаю, ему просто рыбы жалко стало. Вот же герой, мелкий, один против двоих. На чужаках ран не видно, а на моем друге очень даже хорошо просматриваются. Сцепившийся визжащий-шипящий клубок, стремительно перемещающийся по всей ветке — как не упали вниз, не понимаю — закрутился рядом со мной. Жорка только и успевает уворачиваться от одного, чтобы тут же нарваться на выпад второго. — Э, нет, ребятки, своих в обиду не дам, — закинув в рюкзак рыбу, быстро срезала ветку и, улучив момент, когда клубок из троих куниц распался, стеганула ближнего ко мне полосатого. Тот взвизгнул и рванул в сторону. Колючки только на первый взгляд не такие опасные, а если с силой приложить, хорошо кожу продрать смогут. У меня вон до сих пор щека фантомной болью поднывает, Стоп, так это я уже новые колючки пока неслась насажала. Здорово! Придется чуть позже ей заняться. Жорик, проигрывавший до этого, навалился на оставшегося с особым рвением. Но в кучу добавился тот, самый первый встреченный мною. Он стрелой вылетел сбоку и впился Жорке в холку, отчего мой малыш жалобно заверещал. — Ах, ты сволочь! — по-настоящему испугалась я. Плюнув на гуманизм, удачно пнула первого подвернувшегося, а особо ретивого ухватила за шкирку, собираясь с силой сдернуть его с Жорки. На весь лес раздался болезненный писк, и белоснежный мех стал слишком быстро окрашиваться голубым. — Вцепился, гадина. Прости пушистый, сейчас помогу, — не давая мстительной скотине лишний раз дергаться, причиняя моему зверю боль, осторожно опустила их обратно на ветку и, перехватив посильнее, надавила на пасть, заставляя ее разжать и выпустить холку Жорика. Упертая попалась сволочина, бурчит, но разжимать не торопится. Опыт и сила взяла свое. Зверь разжал зубы, и я, быстро перехватив его за задние лапы, от всей души приложила об ствол, отбрасывая куда-то в сторону, не обращая внимание на прошившую ладони боль. — Малыш? Как ты? — Жорик, тяжело дыша, весь изгвазданный в бледно-голубом, даже не пытался подняться или как-то возмутиться, когда я его подняла на руки. — Храбрый ты у меня. Герой. Ты не переживай, сейчас все ранки промоем, перевяжем, и все будет отлично. Знаешь, у меня дома говорят, что шрамы украшают мужчину. Точно тебе говорю. Все девчонки твои будут. Ты только не умирай. Слышишь, Жорик? Мы ведь только с тобой познакомились, и я тебе все еще самую большую рыбину не поймала. Аккуратно устроив его, достала бурдюк. Сильно шурудить по меху побоялась, поэтому промыть решила, поверхностно. Да и не факт, что сама вода безопасна, мало ли какую гадость занести могу, без дезинфекции. — Надо было кипяченой с собой взять, а не сырой. Прости, малыш, я ни разу не ветеринар, понятия не имею, как правильно помочь. Но перевязать могу, — сама не знаю почему, но, не касаясь рукой мехового тельца, словно оглаживая, я водила рукой, чувствуя странное покалывание в пальцах, как после онемения, когда кровь вновь начинает бежать по венам. Не поняла? Это что за рефлексы образовались? И главное — работает! Провожу рукой, и ранки затягиваться начинают. Не быстро, но действует! Кровь течь перестала. А на холке, у самой глубокой раны, края сами по себе срастаются. Закрывай глаза, не закрывай, а они стягиваются! Я — Мерлин ушастый! — Вот это привалил подарочек, так привалил. Это тебе не огоньками плеваться, это покруче будет, — обалдело наблюдая за появившейся тонкой полоске шрама на бывшей ране. — Мама дорогая, это я что, врачеватель? Магэсса? Правой ручкой махну — переломы залечу, левой — инфаркт нашлю? Та-ак, а вот про последнее не думать, и не говорить вслух даже шепотом. Припишут всё при случае, и скисшее молоко у коров, и облысевшую голову мэра, и ветвистые рога мужей, и вскочивший прыщ на жопе первой красавицы деревни. Историю знаю, и за меньшее на костер сгоняли. Пусть на Земле, но было. — Челове́ки, Жорик, они везде челове́ки. Со своими тараканами в голове и хотениями. Каждого купить можно, зверек, только цена у всех разная. Разная, но она есть. Поэтому никому доверять нельзя! Никому, но мне можно. Эх, дружище, нам бы выжить, и не только сейчас. Жизнь — она, конечно, дама капризная, но такая, черт подери, интересная. Я знаю, что говорю. Спи, малыш, тебе стоит отдохнуть. Я посторожу. Заночуем здесь, куда нам уже топать, до заката совсем чуток остался. Спи, — уже не опасаясь причинить вред, по-настоящему погладила сонно прикрывшего глаза Жорку, — спи, храбрец, не волнуйся, если кто явится, отобьемся. У меня на Роди… Ой, Жорик, что-то мне не хорошо… Замутило как-то неожиданно, перед глазами все поплыло… И темнота. В себя пришла, рывком, от ощущения чьего-то шершавого языка вылизывающего сильно ноющий указательный палец на правой руке. Жорик, явно полностью поправившийся, старательно продолжил вылизывать мою рану. Странные отметины, на раны от колючек не похо… Торможу! Цапнул меня полосатый, когда я его за ноги хватала. Точно, цапнул! На укус похоже. Это что же получается, они еще и ядовитые?! Глянула на увлеченно спасающего меня пушистого, и как-то не испугалась. Не жует же, а лижет, так что, и хрен с ним. Снова он меня спас. Так бы и окочурилась от яда куницы. Славная, но короткая вышла бы жизнь на Фотаре. Решила Жорку не отвлекать, пусть спасает, еще слабость какая-то непонятная накатывает, глаза сами слипаются, так бы и. Меня начинают слегка подбешивать, ночные подъемы. И сново здорово, старые знакомые и опять под моим деревом. Теперь-то на что пришли? На жаренную рыбу? Всё, к чертовой матери, никаких пахучих запасов делать больше не стану. Надоело! Прижалась к самому стволу, не двигаюсь, дышать пытаюсь через раз. Пошло оно все! Быстрее бы рассвет. Перерыкиваясь, слегка подравшись между собой, увлеченно зачавкав — надеюсь, это они сожрали ту полосатую тварь, что я об дерево приложила — и тоскливо подвывая, ближе к рассвету ушли. Пока шел этот концерт, я себе раз сто успела всю плешь проесть, за недальновидность. Кровь-то я Жоркину с него смыла, но она вместе с водой хорошо окропила снег под самим деревом, и, естественно, для звериного нюха вариант, что где-то ранен или умирает потенциальный ужин, не укрылся. Видимо, волки и пришли проверить, кто на ужин пригласил. Ну, или как вариант, действительно так жареной рыбой из моего рюкзака несет, я-то принюхалась. Главное — светает, и можно снова отправляться в путь. 6-й день 3-й недели холодного Кас. Из дремы, в которую я незаметно для себя провалилась, меня вытянул звук звякнувшей ручки котелка. — Кто бы сомневался, — сонно зевнула, потянувшись всем телом, разгоняя застоявшуюся кровь по венам. — Привет проглотам. Жорик, здоровый и как всегда наглый, забравшись наполовину в рюкзак, без зазрения совести уплетал нашу рыбу. — Эй, хамло белобрысое, а поделиться? — отодвинув хомячную морду от последнего, оставшегося целой тушки, забрала ее себе. — Насвинячил, весь рюкзак изгваздал. Кто оттуда рыбу выковыривать будет? Я? Фигу. Нечего на меня коситься, ешь, нам пора выдвигаться дальше. О себе напомнила раненная щека, про которую я давно забыла, и теперь придется колючки выдирать практически с мясом. Больно, зараза, но не ходить же до воспаления с засевшими иголками. Закончив над собой экзекуцию быстро перекусив и запив водой, помечтав о чае с лимоном, перебрала и отряхнула от костей вещи и многострадальный рюкзак, осторожно спустилась вниз. С каждым разом выходит все легче и быстрее. Вернувшись к ручью, набрала полный бурдюк воды, уложила обратно, и накинув рюкзак на плечи попрыгала. Вроде тихо, ничего не брынчит и не по спине не бьет. Отлично, можно выдвигаться. Па, ласково пригревая землю, уже в некоторых местах освободил ее от снежного покрова. Весна, видимо, в этом мире наступает гораздо быстрее. Еще вчера лежали сугробы, а сегодня снег почти растаял. — Это не хорошо, — в первой же темной проплешине нога начала проваливаться в раскисшую от воды землю. Придется обходить открытые участи земли и стараться идти только по снегу. Сапоги, конечно, хорошо, но не хочется проверять их герметичность, и в случае неудачи хлюпать по холоду по щиколотку в ледяной воде. — Жорик, компанию составишь? — ветка, на которой остался зверек, так и не шелохнулась. —  Выбор за тобой, пушистый. Я уговаривать не стану. Всё, я пошла. И снова решать — куда? — Куда-куда? Туда, — сама себе кивнула в сторону течения. В общем, направление единственно верное — вдоль ручья, и с надеждой на выход в город. Ладно, пусть не город, деревни достаточно. Большой деревни, с ароматами сдобной выпечки и жареной куриной ножкой в тарелке. Парным молочком и пухлыми пышущими жаром лепешками. Вообще, коровы здесь есть? Через три часа спокойное передвижение перешло на перескоки, и спустя еще час, плюнув на оттаявшую жижу, уверено пошла по ней, не стараясь больше выискивать заснеженные участки. Зверье все так же гомонит, кто-то где-то порыкивает, птицы устраивают настоящий базар, в общем, все как-то привычно. Главное на нарваться на куниц и волков, остальное переживу, надеюсь. Шагая в постоянном напряжении, ближе к вечеру ухо уловило отзвуки человеческой речи. В первые секунды даже не поверила. Во-первых действительно кто-то разговаривает, а во-вторых я, спасибо за плюшку, понимаю их речь! Обернувшись, глянула на цепочку своих следов, которые я уже давно перестала перечерчивать полосками от палки. Пятиться устаешь на минуте десятой, такого хода. Отпечатались они в грязи четко, только дальние уже начали расплываться, все же слишком много в земле влаги. Мне в помощь. Идти дальше не вариант, показываться рано. Что делать?! В какую щель нырнуть, чтобы не заметили? Ручей! Вернувшись по воде на десяток шагов обратно, привычно заскочила на дерево, почувствовала себя местным Тарзаном, перескочив пару деревьев и устроившись на самом отдалённом от моих следов, и густом из них. Люди шли переговаривались между собой совершенно безбоязненно. Как по парковой аллеи идут. Идиоты. Неужели не опасаются живности? Есть, чем ответить? Местные. Выросли здесь, естественно, все знают и повадки зверя и слабые стороны. Главное — непонятно, какого хрена они прутся именно в мою сторону? Стоп. А не меня ли они ищут?! Внутри все заледенело. Про приключения самой Лерики, из головы как-то выветрилось! Алтарь-то настоящий был! Желание соскочить с дерева и рвануть куда глаза глядят взывало дурниной. С трудом затолкала панику и, вцепившись в ветки, не обращая внимание на ранящие ладонь колючки, притихла. Трое. Мужчины. Одеты в теплые тулупы до колен, меховые шапки и сапоги, похожие на мои, тоже подбитые мехом, и варежки. Все как один с черными, длинными бородами, грубыми бандитскими мордами и вонью бомжей. Двое идут впереди, перебрасываясь фразами и посмеиваясь, один из них тащит что-то большое, тяжелое и брыкающееся на плече. Третий, в шагах пяти позади друзей, постоянно оборачивается, как-будто боясь преследования, нервно сжимает топорик, за спиной лук с колчаном. Топоры у всех троих. Идут уверенно, явно зная, куда направляются. Как назло, следы мои, пусть и не все, но видны четко. Сверху, вообще, все как на ладони. Хотела встречу с аборигенами? Пожалуйста, первые разумные за долгое время. Но что-то они не вызывают у меня доверия. Вид у мужиков неопрятный, замурзанный какой-то. Рожи лишенные совести, бородатые и при оружии. Интуиция нашептывает — ну их нафиг, пусть идут куда собирались, лучше других подождем-с. Вдруг поклажа, перекинутая через плечо, задергалась сильнее и пискнула, получив хлопок от заржавшего бородача. — Бля, — вырвалось у меня. Они сперли кого-то живого и куда-то несут. Кого? Куда? Зачем? неужели и на Фотаре похищение за выкуп практикуют? И от Лерики никакого пояснения не дождешься, слишком изолировано жила. Так, для похищенного вряд ли все закончится добром. Так? Так. И чего мне делать? Как-то спасти? Но как?! Их трое, они вооружены, а у меня зубочистка и Жо… Точно! У меня оружие покруче будет. Хорошо бы еще найти, этого скалолаза пушистого. Вытянула шею и распахнула шире глаза, как-будто это поможет мне слышать лучше. Хотя могла и не напрягаться, слух у меня и без всех ухищрения отличный. Просто эта тройка мордоворотов шепчется между собой, поэтому и не слышно толком. Двое ржут как кони, кроме настороженного третьего, а о чем никак не разобрать. Ну не нападать же мне на них в одиночку? Можно, конечно, нож метнуть, так в ответ либо топором схлопотать, либо стрелу поймать. Вывод? Правильно, сижу тихо, не отсвечиваю и наблюдаю. — Эй, Гуен, — остановился «несун», обернувшись в сторону третьего, отстающего. — Ты с нами в следующую вылазку пойдешь? — Коч, зачем он нам? — тихо спросил его стоящий рядом с ним бородатый. — Везучий потому как, — хмыкнул тот. — Так как, Гуен? Идешь или нет? — Вораз против не будет? — приблизился лучник. — С главой я сам вопрос решу, — уверено выдал самый крупный из тройки, передёрнув плечом, более удобнее поправляя свой груз. — Севуч подтвердит, что тройка спаялась. Подтвердишь? Мда… наградили Вас матери именами, язык сломаешь. Второй быстро закивал, соглашаясь. — Видишь? Все будет в масле. И подарочек поможет. Бабенка-то в самом соку. — Сами попользуем или как? — заискивающе подал голос, который Севуч. И кто бы сомневался, что сперли они женщину?! Бля, средневековье грёбанное! — Не гони гнилье, Севуч, — ощерился первый. — А я чего? — испуганно затараторил тот. — Я просто спросил. Правильно. Вораз глава, ему первым и быть. — Нам достанется, не переживай, — хлопнув по плечу Севуча, громко заржал Коч и снова шлепнул пискнувшую поклажу. Гуен опасливо обернулся. Чувствует, что ли кого, клоп разбойничий? — Думаешь, тройка Рябого или Кривого, не притащит что-то более стоящее? — Гуен кивнул в сторону занятого плеча Коча. — Они на дальние селения отправлены, — покачал головой Коч. — Там нечего брать, кроме жратвы, — расплылся в щербатой улыбке Севуч. На удивление белые зубы, у этого бомжа. Спросить, что ли, чем чистит? А то так надоело, простой водой и тряпочкой натирать, жуть. — Если что и притянут, то тройка Ужира, он в соседнюю деревню ушел, — задумчиво погладил свою редкую бороденку Коч. Да они по лесу как тараканы расползлись! Как бы не нарваться случайно. — Вечно нам мешает, — сплюнул в сторону Севуч. — Меньше трепись, — шикнул на него Коч, — дольше проживешь. Выходит, эта тройка направляется на базу, где соберутся еще с десяток, если не больше, похожего отребья, и тогда справиться с ними можно либо бомбардировкой с воздуха, либо прогуливаясь с автоматом. Ни того, ни другого в наличии нет. А уйти, бросив подругу в беде, совесть не дает. И что делать, Зэна новоиспеченная? Рядом зашуршало на ветке. Жорик! Наконец, появилось мое оружие массового поражения. И мужики так удачно под деревом встали, словно сами напрашиваются. Медленно достав пару метательных ножей, прикинула, что самый опасный лучник, и бросать буду в него. Главное — руки вывести из строя, чтобы тетиву натянуть не успел или топор метнуть. А там, видно будет. Ранение не смертельное, вылечу, если сговоримся и найдем общий язык. Прыгать решила на Коча, он удобно расположился, и весом получится его свалить. Пока сообразит, что на него сверху рухнуло, необходимо успеть оглушить Севуча, и следом раненого, я надеюсь на свою меткость, Гуена. В общем, либо все получится, либо понесут меня на втором плече, на знакомство с Воразом, и что там станет дальше, хрен его знает. Ладно, была не была. — Прости, Жорик, — одними губами повинилась я, резко схватив и ущипнув за зад, у хвоста, тот ожидаемо заорал. Я вопящей частью направила в сторону мужиков, те, пригнувшись, закрыли руками уши, по опыту знаю, не помогает. Отбросив в сторону куницу, спрыгнула вниз, одновременно бросая ножи в сторону Гуена, целясь предположительно в предплечье. Голова холодная и ясная. Никакого волнения, словно подобное я проделывала сотни раз. Удар по голове упавшего Коча, перескок на ошалело трясущего головой Севуча, пару ударов по второй небритой роже, и рывок в сторону третьего. Плохо. Придется подтягивать метание. Одно верное попадание, и второе — ошибка, вошедшая по самую рукоять точно в сердце. Расслабляться некогда, все угрызения совести будут потом. Скинув рюкзак, вытащила тунику. Отлично, единственная сменка, но что делать, придется жертвовать. Первым в загиб пошел «несун», перевернула на живот, связав руки за спиной и притянув к ним перевязанные ноги. . Этакая подготовка к БДСМчику, спасибо интернету.Один готов. Как не хочется приближаться ко второму, но придется. Нервно сжимая в руке нож, медленно подошла к Севучу, кинув в него рюкзаком — ноль эмоции. Шустро проделала тот же трюк, что и с первым. — Мда… не такую я практику… К Гуену я подошла спокойно, я сразу поняла, что он труп. Осталось удостовериться, чтобы в спину чего не прилетело. Ожидая резкого рывка якобы трупа, осторожно прощупала пульс на шее — штиль — Мертв. Не знаю, сожалею ли я, что убила человека или нет? Как-то все равно внутри. Может потом накатит? Мешок завозился, что-то попискивая. Жорик, высунувшись с ветки, уставился на меня обиженным взглядом. Такими темпами я ему скоро должна буду кита поймать, за все его нервные потрясения. — Прости, но по-другому никак. Зато человека спасли, гордись. Ну что, герой хвостатый, — Жорик нервно фыркнул, тут же сворачивая многострадальную конечность вокруг ног, — посмотрим, кого спасали?