Время тьмы.

6 глава Мешок задергался сильнее. Судя по мычанию, кляп качественный. Сама из мешка не выбралась, значит, и связать не забыли. — Успокойся, сейчас помогу, — веревки крепкие, и узел затянут на совесть. Поддеть что ли ножом? — Ммм… э… х… м… — видимо, терпением похищенная не отличается. — Угомонись, дай развяжу. Только смотри, на меня не кинься, я не с ними. Поняла? — в мешке притихли. — Буду считать, что договорились. Не дёрнись, чтобы ножом не порезать. Еще одно движение, и веревка будет перерезана. Противный хлюпающий звук шагов по раскисшей после зимы земле заставил замереть. Уши не хуже локаторов настроились на посторонние звуки. Жорка среагировал как всегда, махом влетел в крону ближайшего дерева и исчез из вида. Судя по количеству и равномерности «сюп-сюп», идут несколько человек. Точно не зря лучник нервно башкой крутил, чуял, гад, погоню. Наверное, местные за своей вдогонку пустились. А если нет? Вдруг кто-то из разбойничей братии? Во второй раз с везением можно и пролететь, и вляпаться по самое «не хочу». — Извини, дальше ты сама, — все же дорезала я веревку и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, рванула туда, где погуще. Легко заскочив на дерево, не заботясь о царапинах от колючек, перескоками добралась до довольно раскидистого дерева, больше похожего кроной на дуб, чем на ель, и, пробравшись сквозь пару-тройку особо ветвистых отростков, с облегчением выдохнула. Таким темпом, скакать научусь лучше, чем ногами ходить. Осторожно высунувшись из-за ствола, выбрала место поудобнее, и приготовилась смотреть новостное кино под названием «как мужики девицу спасали». Правда, если это вообще будут люди и мужики, и если они идут ее спасать, а не наоборот. Дерево подобралось прямо как по заказу, именно там, где обзор лучше всего, а главное неплохо затерялось среди остальных деревьев. Мне видно, меня — нет. Отлично. Есть время очистить себя, от всех собранных по дороге колючек. Видимо, поняв, что спасать ее никто не собирается, и я смоталась, девушка решила выбраться сама. Изобразив танец пьяной гусеницы, первыми из горловины мешка показалась растрепанная темноволосая голова, с хмурым выражением лица и здоровым куском материи, даже с моего места кажущимся чем-то не особо чистым, затыкающим рот. Помогая себе всем телом и продолжая извиваться, выползла вся и, дав себе пару секунд передохнуть, перевела связанные руки со спины вперед и резким движением выдернула кляп изо рта. Села, подтянув к животу связанные у щиколотки ноги, и настороженно уставилась на три тела. Быстро осмотревшись и убедившись, что больше никого нет, взялась за веревки. Толстая, с руки, длинная коса на четверть утонула в натоптанной жиже. Хлюп-сюп. Сюп-хлюп. Уши уловили приближающиеся шаги, только девушка их пока не слышала. Ловко встряхну косу, обтерла ее своим кляпом и обмотав вокруг головы, завязала узлом, забрав у одного из похитителей шапку. Следом пошли и варежки,заткнув их за пояс и занималась очень умелым обыском бандитских карманов.. Безбоязненно поднявшись в полный рост, удостоверилась в крепости тряпки, что я накрутила и, явно высказав им наболевшее, от все души приложила парой пинков. Досталось и живым, и мертвым. На последнего еще и сплюнула с отвращением. Не везет бедолаге. Мокрый нос, ткнувшийся мне в ухо, чуть не довел до инфаркта, а рука с ножом остановилась в сантиметре от мохнатого горла. И откуда такие рефлексы?! — Жорка, паразит. Напугал, чуть снова на перерождение не ушла. Решил не строить из себя обиженного? Правильно, красавчик, — почесывание за ушками, оказывается, и местной живности ласка нравится. — Глянь, как дева юная башкой крутит, словно она у нее на шарнирах. Не нас ли ищет? Ну-ну, пусть попыжится. В нашу сторону еще ни разу не посмотрела. Хорошее я местечко подобрала, а? Как думаешь, топающие скоро на нее выйдут? Мне казалось, что они совсем рядом, а их все не видно. Ты глянь, шустра мадам. По карманам, как профессионалка шарится. О, вроде нашла что-то. Будем считать, это ей компенсация за стресс. Оп-па, а вот и гости. Четыре человека, судя по габаритам и бородам — пол мужской. Хотя, кто этот мир знает, вдруг и женщины бороды отращивают? Один медведеподобный, чернобородый, с топором на поясной перевязи, вместе с таким же габаритным мужиком, чуть пониже ростом и бородой поскуднее, встревоженно вглядывались в просветы между стволов. Чуть в стороне засветились два лучника, внимательно отслеживающие округу. Девчонка, видимо, услышав посторонний звук, резко распрямилась, перестав обыскивать мужиков и, вытянув у одного из них нож, спряталась за деревом. — Шада! — пробасил тот, что слегка пониже, но не меньше объемами. — Поздно прятаться надумала, все равно порку получишь. — Дядя Род! — обрадованно взвизгнула та, и с разбегу кинулась обнимать усмехнувшегося бородача. Лучники быстро переместились к трем телам, первым делом проверяя, живы или нет. — Один готов. Двое дышат, — отрапортовал коренастый, убирая лук за спину и доставая нож. — Погодь, Полек, — тормознул друга самый здоровый «дуб». — Шада? — Пап, — потупилась та, вмиг потеряв всю свою веселость. — Я… — Ты, — хмуро, но спокойно произнес тот, поглядывая на «дядю Рода», при этом сжимая топорище с такой силой что побелели костяшки пальцев, — снова, Шада. — Пап, — шмыгнула носом девушка. — В этот раз могло закончиться все плохо. Сколько раз, Шада, тебя предупреждали в лес одной ходить нельзя? — Много, — покаянно выдала та и всхлипнула. — Я так испугалась, папочка. Отец покачал головой, под смешки своих людей сгреб в объятия непослушную пигалицу, уткнувшуюся ему носом ниже груди, и расслабился. — Ох, и наслушаемся мы песен, когда Орхар начнет тебя уму-разуму учить, — хохотнул «дядя Род». — Заслужила, — поддакнул Полек. — Шада, а этих кто уложил? — кивнул на дело моих рук и ног, и воплей Жорки, самый молодой, судя по небольшой бородке и более субтильному телосложению. — Неужели это ты их? — присвистнул Полек. — Молодец, девочка, — ободряюще похлопал по спине свое чадо Орхар, — но вожжей получишь, заслужила. — Эти были втроем? — Я не видела. Подобрались бесшумно. Рот заткнули, по голове чем-то дали. Видишь, шишка, — склонила она голову, показывая боевое ранение на затылке. — Очнулась в мешке. Руки связаны. Ноги связаны. Закричать не могу, тряпка во рту мешает. Разговоры слышала. Обещали отдать какому-то Воразу, а потом и сами… хотели… — Шада, мы могли и не успеть, — укоризненно покачал головой дядя Род. — Простите, — снова потупилась девушка. — Шада, не пойму, как у тебя вышло выбраться? — озадачился молодой лучник. — Не я это, Ард, — она быстро смахнула с лица слезы, подходя вплотную к обморочным тушкам. — Меня спасли. Голос был женский. Она недавно убежала. Вас, наверное, испугалась. — Возможно, — настороженно заозирались мужики. Лучники снова вскинули луки, готовясь к моментальной защите. Этих, — пнула она тушку, — трое было. Двое смеялись, громко, обидно, а третий, вон тот, — указала пальцем на мертвого, — тихий, молчаливый. Был. Ходил только громко, тоже мне охотник. — Кто бы говорил, — беззлобно усмехнулся отец. — Пап, — покраснела девушка, то ли от смущения, то ли от злости, хрен разберешь. — Я надеялась, что мешок снимут, и на ближайшем привале я сбегу. Не вышло. Они все шли и шли. Двужильные какие-то. — Шада, ты привыкла к поблажкам. Любой мужчина сильнее женщины, как бы ты не старалась его пересилить. Понимаешь, девочка? Сила женщины в мягкости и хитрости, и, пожалуй, ловкости. — Дядя Род, но я… — Ты привыкла к тому, что тебе подыгрывают, и посчитала себя сильной и бесстрашной, поперлась в лес, — строго припечатал отец. — Одна поперлась. — Тпру, балаболка, снова все умные мысли из головы выносишь. Орхар, я не ослышался, она сказала, что ей помогли? — О, — закатила та глаза к небу и, топнув ногой, тут же вспыхнула под грозным взглядом отца, — я не могла бы выбраться сама. Руки связаны, ноги тоже. И кляп. Я же говорю, что… — Тихо, — шикнул Орхар. — Мы поняли. — Видишь, Жор, какая я умница, что вовремя смылась, — сама себя похвалила, наглаживая разомлевшую животину, удобно усевшись на ветке. — Как в театре, места на балконе для VIP-клиентов. — Подробно про момент помощи, — потребовал Род. — Эти, — бокам бандитов досталось в очередной раз острым носком сапог Шады, — шли, шли, разговаривали. Потом остановились и переговаривались, кто и как меня делить будет. Про другие шайки говорили. Я старалась прислушиваться, вдруг чего полезного сболтнут. И тут как заорет пут, по ушам резануло так, что думала, отключусь. Потом на меня сверху что-то упало и толкнуло в сторону. Я больно ударилась. На боку теперь точно синяк выскочит. — Шада, — устало вздохнул Орхар, под улыбки остальных. — Я же рассказываю, — возмутилась та. — Слышу, шорохи такие… Эм… будто кто-то дерется, потом глухие удары, как по тыкве лупили, и тишина. — Жорка, как заливает, заслушаться можно. Ей бы книжки романтические писать. Кстати, ты у нас оказывается, "пут"? Это разновидность куниц такая? — Сказала, не дергаться, и что сейчас развяжет. Я что, женский голос от мужского отличить не могу?! Я ждала-ждала, никто мешок снимать и не думает. И сама выбралась. — Веревку тебе перерезали, — возразил молодой лучник, Ард вроде бы. Имена такие странные, непривычные для слуха, запоминаются не так быстро, как Санёк или Димка. Надеюсь, со временем привыкну. — Нас услышала и сбежала, — вынес вердикт Орхар. — Гений, — фыркнула я. — Нет, блин, я должна была стоять и ждать незнакомых дядей с распростертыми объятиями. Смешные, честное слово. — Орхар, — задумчиво протянул Полек, — на них могли напасть свои, решив перехватить добычу. — Думаешь? — Не похоже, — отмахнулся Род, кивнув головой на Шаду. — Чего не забрали? Если троих убрали, могли засаду и на нас устроить, мы шли не таясь. Цель не особо сложная, для умелых охотников. — Нет, след появляется резко, и так же исчезает. Нога небольшая, женская или подростка. Одна она была, если это «она», — сделал вывод Род, склонившись к самой земле. — Он бы еще понюхал, — не удержалась я от комментария. — И куда делась? Испарилась? — По следам могу сказать, — развернулся лучник в мою сторону, игнорируя раздражение Орхара, — побежала туда, потом большой прыжок, и больше по земле она не шла. Думаю, по деревьям ушла. — Уверен, что ее поблизости нет? — напряглись Орхар и Род, перехватив удобнее топоры. — Такой прыжок человек не сделает, — пройдя по моим следам, обрадовал своих Полек. — Вет. — Или эльс, — добавил молодой лучник. — Ну ты и хватил, Ард, — хохотнул Род, — скажешь тоже, эльс. Стали бы они в людские дела вмешиваться, мимо проходя. — Если не человек, то вет, и молодая, — почти шепотом, но слышно для меня, произнес Орхар. — Я слышал, что молодые веты крайне любопытные, постарше те своих территорий почти не покидают. — Если вет, то однозначно молодой, — согласно кивнул Род, — главное, чтобы на нас охотиться не решила. — Так, мужики, время идет, как бы нам на другие шайки не наткнуться, пора возвращаться, — занервничал Полек. — На Дальней стаю ворхлов видели. Сказали, не меньше десятка голов. — Прошли мимо? — На окраине деревни мелькнули и ушли обратно в лес. — Может, увлеклись охотой, и показались на глаза? — Может. — Эй, не прячься, выходи, — вдруг заорал Орхар, — мы не причиним тебе вреда. — Зачем так орать? — чудом не свалившись с дерева от вопля, прошипела я, выпуская с рук возмущенно фыркнувшего Жорку, перескочившего на соседнюю ветку. — Стол, кров и благодарность за спасение моей дочери. Слово даю. — Ага, счаз, — хмыкнула я, — так я и поверила. Бегу, сверкая пятками. Выходи, девица, будем мы любиться. — Не бойся нас, мы плохого не желаем, — подхватил басом Род. — Ну что, Жор, как думаешь, выйти? Показаться во всей красе? Или еще присмотреться? Шучу, не волнуйся. Повременим с выходом в свет. Нас не жмет. — Зря надрываетесь, — махнул рукой молодой лучник, — нет тут никого чужого. Не чую. — Маг? Живой сканер? — поддалась я вперед, надеясь увидеть эти самые магические флюиды, раз он маг. Или смотреть правильно не умею, или нет никаких особых отличий магов. Знать заранее, где спрятался твой противник — отличное умение. Мне бы такое в свой арсенал. Пока какая-то фигня выходит, а не суперспособности. — Хотя. Сколько до нас с Жоркой? Не больше сотни шагов, а он не засек. Слабенький дар у парнишки, но я бы и от такого не отказалась. — Скоро начнет темнеть, — подала голос Шада. — Домой хочется. Интересно, а этих они как попрут. На себе что ли? Лучше бы развязали, они вроде оклемались уже. — Уходим, — решил Орхар, дав отмашку одному из лучников. — Не смотри, — прикрыла ладонью глаза Жорки, сдерживая рвотные позывы. Одно дело, когда ты защищаясь убиваешь, и совершенно другое, когда ты беззащитного, как свинью режешь. Нет, мозгом я понимаю и даже где-то глубоко в душе согласна, врагов за спиной не оставляют, и бандюганы явно не невинные агнцы, но все же. Перерезать горло, обтереть нож об их же одежду, и невозмутимо, обыденно развернуться и пойти дальше по своим делам. Это надо иметь либо стальные нервы, либо отмороженный ко всем чертям мозг или… жить так, как живут они, приняв правила с детства. — Нет, — тряхнула я головой, прогоняя неуместные мысли. Все правильно. Если шел делать гадость, то значит, заранее готов был отхватить за свои дела. Не думаю, что с Шадой бы обращались бережно и ласково, и вернули домой. Правильно, это только в сказках конец хороший, и то не всегда. — Правильно. Это, Жорик, во мне дебильный, неуместный гуманизм из прошлой жизни говорит. Ты не представляешь, сколько раз, смотря фильм, возмущаешься, что главные герои, простив какого-нибудь гада, потом оказываются всем скопом убиты этим самым «прощенным». И каждый раз ты думаешь, сколько бы спасли жизней, если бы этого мудака прибили с самого начала. А в тюрьмах? Ты просто не жил у нас. Там такой беспредел и убожество, что меня до сих пор коробит, стоит вспомнить. Деньги. Всем и всегда правят деньги. Знаю. Осознаю. Но когда убивший получает лет семь, а за мешок сворованной капусты дают пять — это не просто дико, это абсурдно. Тпру… Понесло меня, Жор, по прериям скакать. Так, вернемся к нашим проблемам настоящего времени. Как думаешь, нам стоит за ними проследить? Ты, друг, конечно, интересный, но мне информация нужна, сведения, цель. Заделаться отшельником это не моё, Жорик. Ты уж извини, братец. Пока я препиралась сама с собой, люди ушли. Втянув носом воздух, тихо чихнула. Запах сырости, затхлости и крови неприятно забили нос. — В общем, Жорик, не стоит соваться со своими взглядами в чужой уклад, пока не разберешься, что к чему. Правильно? Хороший урок, наглядный, так сказать. Теперь я в курсе, жизнь человека здесь особо не ценится. Другой мир, другие правила. Пушистый ткнул носом в щеку, облизнувшись, перевел взгляд на рюкзак. — Вот кого никакие философские бредни не заботят, главное, чтобы желудок полный был, да? Придется подождать, проглот, ужинать будем позже. Мне надо за ними проследить. Соскучилась я, понимаешь, пушистый, по мягкому матрасу и домашней выпечке. Спустя час нашего общего передвижения Ард резко остановился и оглянулся. Неужели почуял все-таки, что я иду за ними? Не должен вроде, я сейчас раза в полтора дальше, чем прежде. Орхар что-то спросил у лучника, получив в ответ какую-то реплику, и они снова двинулись дальше. Жаль, я только звук голоса различить могу, но не о чем говорят. Зато в случае чего фора у меня будет. Несколько раз Жорка угрожающе шипел, когда среди веток вдруг появлялись любопытные морды его сородичей. Те, то ли впечатлившись угрозой, то ли им просто было лень, в драку не ввязывались, оскаливались шипением в ответ, провожая недобрым взглядом. Видимо, с той тройкой, у Жорика были личные счеты. Может им не нравится, что он весь такой беленький, а они все черные, полосатые. Завидуют. И гнобят. Все как у всех. Снега стало существенно меньше, сапоги давно чавкают по размокшей земле, а в животе недовольно урчит. Жорик то и дело поглядывает на рюкзак и все чаще останавливается, недовольно сопя, усаживаясь на ветку, мол, дальше не пойду, пока не накормишь. Но видя, что фокус не проходит, нагоняет меня чуть позже. — Ничего, Жор, нам бы только ориентир поймать, остальное не важно. И сразу поедим. Река рядом, с голода не умрем. Терпи, пушистый, тигром станешь. Через три часа пешкодрала, когда я мысленно согласилась с пушистым и решила заняться поиском ночлега и пропитания, плюнув на топающую впереди группу — надо будет, найду их после — легкий ветерок донес запах жилья. Группа вышла на опушку леса и с большим энтузиазмом прибавила шаг. — Кажется, конечная остановка, — шустро забравшись на верхние ветки, наконец, посмотрела в сторону ушедших. — Обалдеть… Величественные горные вершины, поигрывая снежными шапками на самом острие пик под жарким солнцем этого мира, вызывают желание достать телефон, сфотографировать и выложить в сеть, чтобы все увидели природную красоту. Горные гряды, заключив долину словно в чашу, позволили разделить землю полноводной ленте реки, разбегающейся вдалеке на два рукава, один из которых уходит в сторону гор, а второй — вливается в ласково нагоняющее на пологий берег волны море. После сумеречного весеннего леса видеть начинающие зеленеть поля, пасущихся на них странных животных неизвестной породы и привычные глазу деревянные избы, словно сошедшие с сельского пейзажа — одно удовольствие. Знать бы еще, где я вообще, и куда идти, и все стало бы прекрасно. — Знаешь, Жор, — умиротворенно вздохнула я, погладив любопытную мордочку, высунувшуюся с соседней ветки, — с удовольствием бы поселилась в подобном местечке. Горы, море, лес и солнце. Чего еще желать?! В животе противно заурчало. — Вот, — улыбнулась я, — напоминание о реалиях жизни. Одной красотой сыт не будешь. Ну что, дружок, рискнем зайти в гости или идем к реке ловить рыбу? Жорик при слове «рыба» встрепенулся, распушив и изобразив хвостом восклицательный знак. — Пять минут на решение. Подберемся поближе, глянем. Спустившись с дерева, я осторожно добралась до кромки леса, вновь взобравшись на самый верх, и притихла, рассматривая поселение. Первым делом мне надо знать, чего или кого опасаться. Деревня, как деревня. Вполне себе Земная. Те же деревянные избы с трубами, торчащими в треугольных крышах. Улицы. Люди ходят по своим делам. Колодец ближе к окраине, с той стороны поселка, по крайней мере, мужик с ведрами шурует в ту степь. О, вот и детвора забегала, заметив пятерку, возвращающуюся обратно. Ни дозорных, ни охраны, даже собаки не лают, если они есть. Неудивительно, что бандитов в округе расплодилось, как кроликов по весне. — А, нет, ошиблась, — навстречу вышло несколько мужчин и что-то крикнули идущим, те ответили, на этом вся проверка и закончилась. Часть зевак разбрелась, часть осталась. — Могли высокий забор поставить, лес рядом, зверье бродит. Не стали. Почему? Может, недавно сюда перебрались? Беглые? Жор, как думаешь, за каким лешим она одна в лес поперлась? Может, сбежать хотела? Или действительно, просто прогуляться? Или тайком от отца с парнем встречалась? При любом раскладе, дура. Я бы ни за какие уговоры одна бы в него не пошла. Хотя, да, я уже по нему гуляю, и одна. Ну что, друг мой особо пушистый, что делать-то будем? Есть и спать, или пойдем, проверим, какое у них гостеприимство? В крайнем случае сбежим. Надеюсь. Мне на алтарь возвращаться совершенно не тянет. Там холодно, больно и потусторонне. Тьфу, язык у меня без костей. Смотри и запоминай, что одиночество с человеком делает. Сама с собой разговаривать начинаешь, и причем, собеседник у тебя такой умный и сообразительный, что завидуешь. Вернемся к нашим предполагаемым хозяевам. Сколько человек может жить в одной избе? Для одиночек вряд ли стали бы отстраивать хоромы. Допустим, минимум трое, а учитывая крестьянское мышление и плодовитость, то и десять, и пятнадцать, считая с мелкими. Берем навскидку, семь человек на один дом. Двадцать пять умножаем на семь, выходит сто семьдесят пять человек. Нормально для крохотной деревушки. Вычтем из них детей, стариков и женщин, и выйдет, что мужиков в расцвете сил от силы по количеству домов. — Чего ты меня гипнотизируешь? Согласна, цифры не мое. Но решать-то надо. Мне в любом случае придется с местными контактировать. Момент больно удобный, вроде девчонку спасла, а значит, не должны с вилами погнать. Жорик, как думаешь? Ай, все с тобой ясно, ты сейчас весь в мыслях о рыбе. Ладно, пока не попробуешь, не узнаешь. Пора шевелиться, скоро солнце к закату пойдет. Решив, аккуратно сползла вниз, отряхнувшись и выбрав все иголки, поправив перевязь с ножами, уверенно направилась в сторону поселения. Нос зажил своей жизнью, втягивая запахи. — Местная цивилизация, — вдохнув полной грудью аромат борща, донесшегося по ветру, сглотнув слюну, перешибив вонью навоза и сырой земли. Обернулась, пушистый так и оставшегося сидеть на ветке, понуро прижав ушки. — Бедолага, — десять минут роли не сыграют, а бросить голодного друга совсем по-свински. — Обленился совсем. Как до меня жил? Или ты только недавно от мамкиной сиськи оторвался, что охотиться не умеешь? Наверное, так и есть, дружочек, раз не побоялся и ко мне в пещеру забрел. Не волнуйся, я тебе на сегодня и на утро поймаю, остальное сам. Уж извини, остаться я не могу, мне дальше надо. Желательно из этих земель куда подальше перебраться. А ты зверь не ручной, на привязи не поведешь. Ничего, Жорик, справишься. Кажется лес -мой дом родной. И рыбу поймать, пятисекундное дело, благо ее в водах много. Невзрачный ручеек, от которого начинала свой путь, давно стал полноводной рекой, только вода бежит все так же лениво. И рыба в унисон сонно плавает ближе к берегу, ничего не опасаясь. Бросила в воду небольшой ком земли, привлекая наш обед, резкий бросок рукой с выпущенными когтями, и рыба поймана. Ограничившись десятью тушками, сложила кучку под деревом. К людям хочется, аж зудит. Или горячей ванны и сытного ужина? - Местные суши,- с настоящим удовольствием смакуя, поделилась с мелким. - Правда из ингредиентов только рыба, зато ее много. Шустро забив желудок, поднялась, проверила рюкзак и закинув его за спину, освободив себе руки, мало ли чего от местных ждать, пару раз подпрыгнула. Нож, привязанный сверху на запястье, никуда не съехал и не выпал, но рукой сильно махать не стоит, все же пара тряпок крепление не надежное. - Всё. Я готова. Давай, Жорик, будем прощаться. С собой я тебя не потащу, да и не выйдет это у меня. Ты у меня парень не одомашненный, тебе в лесу будет лучше. А там, не известно. Я сама не знаю. как ко мне местные относится, и тобой рисковать не хочу. Кушай, малыш. Удачи тебе и будь осторожен, — махнув на прощание рукой, прибавила шаг, выходя из леса. Нервно коснулась рукой ножа, отбиться, в случае чего, смогу. В крайнем случае ошеломить, так точно. А дальше, ноги в руки и бежать. Главное, петлять не забывать, чтобы лучники прицелиться не могли. Хотя охотники, наверное, и не в такую цель попадали. Буду надеяться, что меня им подстрелить не удастся. - Отличные мысли для встречи. Зачем тогда иду? Обычно все проблемы начинаются именно после выхода попаданцев к людям. То в рабство их продадут, то опыты какие-то ставить начинают, то охотятся всем миром, при этом требуя этот самый мир и спасти. И главное, как не вывернись, все равно во что-то вляпаешься. Карма у попаданца такая. — Хочу асфальт, — на третьем шаге слегка увязла в небольшой грязевой лужице, с чавканьем вытащив из нее ногу. — Как по такому ходить? Укатать что ли сложно было? Долбаное средневековье. Помню, в деревне у знакомой были, так там такие колдобины по весне, что танк хрен проедет. Лучший транспорт для той местности - трактор. Хотя , я бы и местных реалиях от такого шика не отказалась. Хорошо, что дорога у них практически не разъезженная, видимо, из транспорта только лошадиная сила и колеса телег. С одной стороны хорошо - по уши в грязи не вязнешь, а с другой плохо - передвижения по стране резко замедляются, в скорость человеческого шага, в крайнем случае - бега. Мне бы побыстрее и подальше слинять. В прочем у них есть выход в море... Выход есть, но что-то я не заметила кораблей, пару чахлых лодок и никакого пирса. Что-то тут странное, или я не понимаю, как оно должно быть, все же мир другой. Или версия, что живут они здесь недавно, имеет под собой основания. Ай, мне без разницы, главное информацию получить и без проблем уйти. Пасущееся зверье чем ближе, тем диковиннее. Стадо, голов в тридцать, практически одновременно, перестав жевать, заинтересованно приподняли морды. — Яки? Чем ближе подхожу, тем все явственнее отличие. Живность гораздо крупнее, чем як, даже не знаю, как с такими гигантами справляются местные, они же задницей не так повернутся и пришибут нафиг. И рога! Длинные, острые. Четырехрогии, пара смотрит вперед, пара загнута антенной вверх. Боюсь спросить от каких хищников природа сподобилась им такую защиту создать? Шерсть серая, свалявшаяся местами, но длинная, покрывает жилистое тело почти до самых копыт. Двойной веревочный хвост, с пухлым бубоном на кончике, мирно помахивает из стороны в сторону. — Мясо и шерсть — понятно, а молоко? Надо будет спросить и попробовать, если есть. Похоже на коровье или нет? Самый здоровый, судя по длине рогов и массивности, недовольно зыркнув на меня двумя парами овальных глаз, недовольно тряхнув головой, угрожающе склонив голову пошел в мою сторону. Угрожающее, какое-то утробное рычание заклокотало в горле, удивив меня и напугав резко развернувшегося быка, и все его стадо. Без мычания или писка, только топот десятка ног. - Ого, я и так умею? - забавно, а специально получится? Интересно, на сколько много во мне от ветов? Море... Может мне не сушей, а морем перебраться? Ищейки точно со следа собьются. Хотя местные, скорее всего, сразу сдадут. Свои же. Так, море понятно, но пара чахлых лодочек для его пересечения? Нет, я не самоубийца, если только я не на острове. Или вообще, в мире нет больше суши, водный мир! Брр… Мне нужны люди. Мне требуется информация. Где мой драгоценный интернет?! — Чертово поле, — ощущение жуткое, словно наблюдают сквозь прицел пистолета, каждую секунду готовясь нажать на курок. - Зря я пошла. Забором не обнесли, но деревеньку практически по середине поля выставили. Значит, не совсем безголовые. Надеюсь, знакомиться мы начнем со слов, а не стрелы в грудь. С другой стороны, хорошо, что стрелы, а не пули. И все же неприятное чувство, чужих глаз. Чем ближе первые дома, тем сильнее нервничаю я, и все больше на окраину деревни прибывает народ. Всем любопытно поглазеть, кого леший принес. Бурчат что-то, активно обсуждают, жаль далековато, слов не разобрать. Может повернуть к чертовой бабушке обратно и поискать другое место для ночлега? Безопаснее, привычнее, безлюдное… Далась мне кровать и домашняя еда, и без них нормально жилось. А местных можно будет выловить в лесу, по одиночке, и поговорить. Например, очередную Щаду, смелую на всю голову? Или на разбойников поохотиться, и им устроить допрос с пристрастием. Так, опять куда-то не туда понесло. Я уже иду. Все. Поздно. — Попёрлась, дура. Приключений захотелось. Сидела бы с Жориком, рыбу кушала, и нервные клетки не гробила. Развернуться? И получить в спину подарочек с оперением? Ладно, бегаю вроде быстро, если что, рвану, как заяц от гончих, загзагами, пусть ловят. Встречающая делегация, притихнув, замерла ровным полукругом, в ожидании меня любимой. На встречу не выходят, ждут, когда я подойду. Но и я шаг не прибавляю, ничего, подождут, лучше друг друга рассмотреть успеем. Шагаю, как по красной дорожке на вражеской территории. Морда кирпичом, взгляд надменный, плечи расправлены, — королева идет, кланяйтесь. Правда под плащём не видно тела, а под капюшоном - лица, но думаю, то, что я женского пола они сообразят. Местные одеты в едином стиле. Разница разве что в вышивке на тулупах и скудности меха в шапках. Женщины отличаются миниатюрностью и ростом, на фоне крупных плечистых мужиков. Нет, с подсчетом дееспособных в поселке я не угадала, их побольше, и подростков немало. Не все, правда, статью похвастаться могут, зато бороды мочалками торчат практически у всех, разве что молодые парнишки за спинами старших безбородые, да любопытные мордочки детишек, между ног повысовывавшиеся. Последних не так много, как мне думалось. И ни у кого не видно таких богатых мехов, из каких сделан мой плащ. Даже у стоящего впереди всех, щуплого сухонького дедка, с белой редкой бороденкой, в более добротном тулупе и довольно мохнатой серой шапке. За его спиной, на манер охраны, этакой скальной возвышенностью, замерло два богатыря-молодца. Им бы дубинки в руки и выражение лица потупее, и готовы «двое из ларца, одинаковы с лица». Чем ближе подхожу, тем сильнее убеждаюсь, что старик главный, а близнецы — силовая поддержка и укорот то ли для меня, то ли для поселян. Напрягает, что в толпе не вижу ни одного знакомого лица. Где Орхара черти носят? Из-за его слов я в деревню так открыто поперлась, а могла же вечерком, как стемнеет на разведку сбегать. Могла? Да, но решила, что дурной голове ничего уже повредить не способно. На Шаду ругалась, а сама?! Беспечная, наивная дуреха. Нет, пусть Лерика и оставила что-то для меня из своего небольшого опыта, но в силу возраста она сама еще была дитё-дитём, а я выросла в другом мире, с другими законами и верой, что убить просто так человека нельзя, и в то же время на троих сиганула с дерева. Как мы с ней будем выкарабкиваться в мире средневековья, не знаю. Хуже, что ее уже нет, а я осталась. Со всеми прилетевшими на мою голову проблемами и врагами. Маги… О, точно, я же про магию забыла! Нет, надо что-то делать с башкой, буду тупить — долго не проживу. Если у какого-то лучника в глухом лесу есть слабый дар, то почему бы в самой деревеньке не быть более сильному магу?! Почему я об этом только сейчас подумала?! Ох, лишь бы не вляпаться. Выцветший от времени и солнца взгляд старика, цепкий, оценивающий и недобрый, прошелся по мне с ног до головы, насторожив с первой же секунды. Мутный дедок, и взгляд такой, словно успел взвесить и прикинуть сколько за меня дадут, если продать. Остальные больше рассматривают как диковинную зверушку в зоопарке. Нет, я, конечно, редкий экземпляр, мне бы тоже было любопытно что там, в глубине капюшона прячется, но не только это отличает меня от местных, причем ото всех, без исключения. Я оказалась на голову выше любого из толпы, не говоря уже о более низкорослых женщинах. Чувствую себя сурикатом среди хомячков. — Приветствую тебе, путник, — прокуренным насмерть голосом выдал старик. Я кивнула. — Я староста Укрытой, Гомыль. И как себя представить? Ирина? Так нет её уже. Лерика? Её ищут. Не факт, что местные не заложат. Имя может и распространённое, но не думаю, чтобы настолько. Вет, гуляющая по землям, где ее разыскивают, с таким именем и приметной внешностью, раз плюнуть сопоставить и пойти по следу. Понимаю, и так сообразят, кто в поселение приходил, но хотя бы будет время для форы. Как бы соединить и выдать интересное? Ирина, Лерика, вместе… хм… — Ри, — от моего голоса некоторые вздрогнули, а кто-то и шаг назад сделал. — Видимо, твои родители чтят прекрасную супругу великой триады, — изобразил легкий поклон староста. — С каким намерением ты посетила наш затерянный миром уголок? Тьфу, черт подери, как я могла забыть о лунах?! Старик, смотрю, не говорит, смазывает, скользить можно, главное, в конце на зубья не напороться. Благо, капюшон не дает увидеть мой «дружелюбный» оскал. Видела я в отражении воды свою улыбочку. Клычки на верхней челюсти заметны и невооружённому взгляду, выдавая с головой — перед тобой хищник, думай, прежде, чем в рот пальцы совать. — Плачу звонкой монетой, за вкусную еду, горячую баню и мягкую постель, — у нас никто в здравом уме от денег не откажется, не думаю, что эта деревня чем-то сильно отличается от земной. — Желанный и не скупой гость любому хозяину в радость, — ощерился старик, показав с десяток провалов, оставшихся вместо зубов. Не понимаю сама себя, но не нравится он мне, и все тут. Может, действительно, к Жорке вернуться? Чую, какая-то пакость меня здесь ждет, и этот козел белобородый, точно, в стороне не останется. И запахи… Слишком много их на меня навалилось, так и тянет чихнуть. Как в парфюмерную лавку попала, мешанина сплошная. — Это моя гостья, — вдруг из-за спин остальных протиснулся Орхар. Фух, наконец-то. Но как он узнал, что я это я? Хотя, обыкновенная логика. Кто поблизости бродит? Правильно, разбойники, да я. Раз я не первое, то второе. — Кто сказал? — напыжился один из мужиков справа от меня. Мужичку хватило одно взгляда угольно-черных глаз из-под кустистых бровей Орхара, чтобы заткнуться и признать свою ошибку. — Она мне Шаду вернула, — громко выкрикнул Орхар. — Что?! — Как?! — Опять Шада отличилась! — Вернула?! Выкрики понеслись по толпе, как не вовремя разбуженный улей. — Мои слова остались неизменны. Благодарность моя безмерна. Дочь это все, что у меня есть. Прошу, не откажи быть гостьей в моем доме, — склонившись передо мной в глубоком поклоне, выпалил Орхар. Все разом притихли. Я, в общем-то, для этого и шла. Но с какими-то непонятными переглядываниями между собой, все ждут моего ответа. — С удовольствием приму твое приглашение, Орхар. Мужчина, выпрямившись, хитро улыбнулся, сообразив, что он мне не представлялся. — Слух хороший, — развела я руками. И место удобное. — Я Ри. — Гомыль? — Позже поговорим, — не скрывая кислую мину, махнул рукой староста. — Все. Расходимся. Гостья остаётся у Орхара. Его право. Никто и не подумал расходиться. Толпа глазеющих довела или доконвоировала, кто его знает, до самого дома Орхара. Обыкновенный деревянный двухэтажный сруб из толстых стволов не впечатлил, я видела и побольше, и покрасивее. Соседние дома, сложенные как под копирку, удивляли разве что крошечными проемами под окна, напоминая то ли крепость, то ли тюрьму. Терпеть не могу, когда в помещении темно. Обожаю окна в пол, на всю стену, чтобы сидеть зимним вечером под звук горящего камина и любоваться первым снегом. Здесь если только нос слегка высунуть, чтобы глянуть, выпал ли снег или нет. Брр… ненавижу холод. Как у них с отоплением? Я не согласна печки и камины топить. О, нет-нет, только не это. Хочу свой газовый котел, где кнопочку нажал, и тепло, как в Африке. Ни заборов, ни разделительных полос, словно двор не твой, а общий Так… Что-то мне все страшнее. Надеюсь, они не какие-нибудь религиозные фанатики, сектанты или каннибалы. Тпру… Ох, и голова у меня богатая на фантазии. В моем духе, сначала сделать, а потом кричать «спасите». — Не сердись на нас, — искренне улыбнулся Орхар, сверкнув белозубой улыбкой, вмиг скидывая десяток лет со своих пяти -шести десятков. — Любопытные мы. К нам редко забредают чужие. — Все нормально. Пусть смотрят, если хотят, только не трогают. Я этого не люблю. — Шада! — открыв дверь в дом, крикнул Орхар. — К нам гости! Раздалось громкое «ой», и что-то разбилось об пол. — Шада? — взволнованно понесся в дом отец, ну и я степенно следом. Она умудрилась грохнуть глиняный горшок с мукой, покрыв ею весь пол небольшой кухоньки и себя в придачу. — Шада, — вздохнул Орхар, покачав головой. — Я тебе еще вчера мешок на низ поставил. Вон, в углу. — Ой, паа, — чихнула девушка, подняв небольшое облачко пыли, — я же не знала. Ты не сказал. Пчихи! А это кто? — Я Ри. Привет, Шада, — мне пришлось слегка наклонить голову, чтобы миновать дверной проем, явно не рассчитанный на мой рост. Хорошо, что до потолка я все же не достаю, хотя еще чуть-чуть и… — Ты! — ткнула она в меня пальцем. — Шада! — рявкнул отец. — Прояви уважение к нашей гостье. — Она меня не развязала, — возмущенно топнула та ногой, взметнув мучную пыль, вызвав мой смешок. Дитё дитём. Разбалованное отцовской любовью, но вроде без перегибов. — Давно жена умерла? Девушка сразу сникла, как и отец. — Шаде три было. — Прости. Я… — замялась, краснея она, — ты спасала меня. Благодарю тебя. Эм? — Ри, — подсказала я. — Не волнуйся, мне ничего от вас не надо, кроме возможности поспать на кровати и по-нормальному вымыться. Кстати, Шада, иногда надо прежде чем делать, подумать о последствиях. — И мне не помешало бы. — Орхар, пара розог хорошо прочищает голову. — Пфф, — очень похоже на моего Жорика, фыркнула та, на цыпочках проскользнув мимо нас на улицу. — Пойдем, я покажу комнату. Можешь отдохнуть, пока мы готовим ужин. — Орхар, мне бы помыться. Зудит так, что сил никаких нет,- и смыть с себя грязь хочется, но внутри не отпускает, тянет, расслабиться не дает. Мыться пойдешь, и окажешься безоружной среди чужаков? Как-то не вдохновляет. — Полчаса подождёшь? Я баньку истоплю. — Баня? Баня — это прекрасно. Подожду. И час подожду, - удивительно, что в этом мире у них она вообще есть. Раньше я бы баню не пошла, не мое это, но сейчас... Мда, сейчас многое для меня и во мне изменилось. Комнатушка, выделенная мне, размером с коридор в квартире из прошлой жизни. Кровать и сундук в углу, вся обстановка. Тусклый свет в узкое окно, почему-то врезанное почти под потолком. Уюта — ноль. В углу слегка прокопченный камин, от которого так и веет холодом. — На пару ночей пойдет, но жить в таком ни-ни. Привередничаешь, дорогая, а сама бомж бомжом, и такой коморки в наличие не имеешь. Главное, ночью не околеть и не угореть,- странная у меня выработалась привычка, говорить сама с собой, не хорошая. Так хоть Жорик рядом маячил, оправдание бесед было, а сейчас настораживает, как бы крышей не поехала с переносами этими. Сидеть здесь полчаса?! Ну уж нет, лучше Шаде в помощницы напрошусь, заодно вдруг чего полезного узнаю. — Ри? Я… — отвлеклась она от замеса теста на столе. — Тшш, — до слуха донесся голос Орхара и еще кого-то. Показав девушке на свое ухо и глазами на улицу, вышла в коридор и бесшумно приблизилась к входной двери. За спиной скрипнула половица. Шада, не обтерев толком руки, прижимая к себе тарелку, кралась следом. — … сообщить надо, — скрипучий голос Гомыля не узнать невозможно. — Нечего выдумывать, старик, — резко отбрил Орхар. — Не похожа она на морла. — Ты ее лицо видел? — Пока не видел, но… — От твоего слова толку сегодня нет, — с каким-то непонятным пренебрежением бросил староста. — Ежели в ночь благостного сияния перекинется, и айда рвать всех? Кому рассказывать станешь? Ведь не останется никого живого в Укрытой. Ась? — Ты бы меньше скалился, Гомыль, у меня к тебе еще не все претензии высказаны. — Не грозись, сопляк! — взвизгнул тот. — Ишь, пугать удумал! Против своих, Орхар, идешь, защиту даешь чужачке. — Она мне дочь спасла. А свои, — хмыкнул он, выделив «свои», — позволяют всякому отребью по поселку, как у себя дома бродить. Твои внуки даром что на харчах отъелись, однако не торопились мою Шаду выручать. В безопасности отсиделись. Так что, ты лучше воду не мути, Гомыль, а то и я молчать не стану. Долг у меня перед ней. За дочь. Пусть живет у меня сколько пожелает. Не нравится, не ходи в гости. Мы горькими слезами не изойдем. Не переживай. — Я сказал, Орхар, — припечатал старик. — Ты услышал. — Придет божественная ночь и увидим, морл или нет, — не смолчал Орхар. - До нее еще дожить надо. — Пусть перекинется, и мы уйдем, — неожиданно произнес молодой голос. — Цыц! — гаркнул старик. — Кто тебе, сопля слюнявая, слово давал вставить, когда старшие говорят?! Розог давно не получал? — Но… — промычал тот же голос. — Сам решу, — отрезал старик. — Но ребенок дело говорит. Значит так, Орхар, слово мое старостино, слушай и решай. Коли завтра в круге полную форму примет, так и быть, слово против твоей гостьи не скажу. Ежели морл — не обессудь. — Посмотрим, — тихо произнес Орхар вслед удаляющимся от дома шагам. — Посмотрим. — Не обернусь. — Что? — озадачился хозяин дома, столкнувшись со мной в дверях. — Я говорю, что не могу принимать полную личину зверя, — тарелка, выскользнув из ослабевших рук Шады, с треском распалась, встретившись с полом. — Ты морл? — с каким-то непонятным для меня обреченным ужасом в голосе прошептала девушка. — Нет, не морл. Я бы сказала, кто такая на самом деле, только зачем? Вет-то я вет, но особенный, так сказать. Шаес я. Очень странный вет. Такие как я редко рождаются, насколько помню. Не способны ни перекидываться в зверя полностью, ни убирать свои звериные атрибуты, уши и хвост, благо у меня его нет. Зато компенсируют наличием сильного магического дара. Правда, в себе что-то ничего «сильного» не заметила. Хотя я и шаес не такая, как все. Бесхвостая. Кровь морла по отцовской линии подгадила, запорола генетику. — Кто ты? — уселся напротив меня Орхар. — Я Ри, — со вздохом скинула с головы капюшон, любуясь реакцией на себя. Обоих словно обухом по голове приложило, сидят, глаза в пол-лица, рот открыт, и даже не моргают. Жорик, паразит пушистый, выбрал наилучшее время для появления, чтобы контрольным добить несчастных хозяев. Как вошел в дом, понятия не имею. Просочился. Королевской походкой, задрав хвост трубой и распушив его по максимуму, добрался до меня, запрыгнул на стол и требовательно ткнулся носом в руку, мол, гладь, подруга, я вернулся. — Пут? — на выдохе прошептал Орхар, притягивая в опаске дочь к себе поближе. — Пут, — расплылась в ненормальной улыбке Шада и, закатив глаза, сползла в обмороке на пол.