Время тьмы.

10 глава 10-й последний день 3-й недели холодного месяца Кас, уходящего года. Вроде только голова коснулась подушки, а уже утро, и пора вставать. Как же не хочется, кто бы знал. Сейчас бы чашечку кофе с ароматным круассаном в придачу. Чем заниматься целый день? Ни тебе интернета, ни телевизора, сиди в четырех стенах и мух считай. Были бы эти мухи, так нет и их. Время опять будет тянуться словно резиновое. Кстати, а с чего бы это я подорвалась с утра пораньше? Сладко же посапывала, и на тебе, глаза с блюдце. С чего побудка? Жорик, паразит, развалился по-царски на моей подушке, вот кому все до звезды. - Это из-за тебя я, морда наглая, как бедная родственница с боку скукожившись примостилась? Нет, это что-то с чем-то. Эй, мохнатый,- на мое постукивание по уху, реакции - ноль. - Наглость — второе счастье. Спрашивается, и кто в нашей паре хозяин? К гадалке не ходи: не я. Вертишь мной, паразит белобрысый, как хочешь. Просыпайся, соня. Шаги. Точно, именно шаги и запах еды меня и разбудили. Подскочила с кровати, словно год не ела, запутавшись в одеяле и собственных ногах, чудом не растянулась плашмя на полу. Быстро оделась, срочники в армии от зависти бы удавились, капюшон на лицо, и эффектно распахнула дверь. Шлейф от еды маякнул скрываясь дальше по коридору, там, где звук от шагов и затих. - Облом,- откуда же во мне такой зверский аппетит проснулся? - Два дня назад питалась же нормально, как все люди. Что за ерунда происходит, кто бы объяснил? Вновь шаги. - Знакомо идет,- подмигнула я сонному Жорику. - Моля топает. Носом втянув воздух, довольно рыкнула. Дверь распахнула, во всю ширь, как для самого желанного гостя. — Завтрак, нуро, — парень, зевнув так, что я забеспокоилась за сохранность его челюсти, пошатнулся, опасно накренив поднос, под жалобный звон встретившейся чашки с ложкой. — Ставь, уронишь. Не выспался? Что-то случилось? — Ага, "случилось". Выхлоп изо рта с таким процентом спирта, что можно на повторную перегонку отправлять. — Выглядишь помятым. — Еще не ложился, — снова зевнул он, — спать хочу. Прелесть ты моя, пьяно-сонливая. Это просто один шанс на миллион. Кто же упустит?! — Моля, есть предложение. Тебе звонкая монета, мне от тебя мизерная услуга. — Сколько? — глаза осоловелые, а мозг работает. — Какая? — До смешного простая. — Серебряная монета, выложенная мной, скрылась в его карманах, моргнуть не успела. Из ящика с писчими принадлежностями выложила необходимое. — Лист. Карандаш. Пиши. — Что писать? — тряхнул он головой, покачнулся и чтобы не упасть, схватился за дверь. — Читать умеешь? Кивок. — Писать умеешь? Не особо уверенный кивок. — Отлично, — радостно оскалилась я, — пиши алфавит. — Чего? — тормозит, зараза, как бы буквы не напутал, а то выучу, потом, сама рада не буду и местных повеселю. — Слушай меня. Сосредоточься. Знаешь как детей учат писать и читать,- снова кивок.- Хорошо. Вот ты и пишешь букву, произносишь ее, чтобы я поняла. Если есть какие-то исключения, то есть читается не так, как пишется, или две буквы образуют одно звучание, тоже пиши. — Чего образуют? Так, кажется, это надолго. — Давай проще. Не напрягай мозг, Моля, ты мне еще живым нужен,- взяв книгу раскрыла на первой же странице с текстом, ткнув когтем в слово. Какая первая буква? — Мэ, — или у меня в голову переводчик качественно переводит, или в алфавите действительно есть те же буквы, что в моем родном языке. — Пиши «М» и черточку ставь. Чем быстрее напишешь, тем быстрее пойдешь спать,- напротив черты я быстро вывела слышанный мной звук. Так мне будет проще освоить чтение. Дело пошло. Вяло, но продвигается. - Все,- прикрыв глаза зевнул парень, сонной клюнув носом. - Стоять, не спать. Подъем и до люли,- приподняв его, развернула в нужном направлении, и выставила за дверь. Судя по звукам, все у него в порядке шагает довольно бодро, для сонного человека. - Нет, Жорик, что-то темнит этот Моля... Эй, а ты где? Удрал, гаденыш, я даже заметить не успела. - Сочувствую, кок, но на войне, как на войне. Забрав поднос, с самой настоящей овсяной кашей и парочкой больших лиловых слив сбоку тарелки, прихватив и листок, с книгой, уселась на кровати. Пока расправлялась с кашей и смаковала сладкие сливы, успела пробежаться глазами по алфавиту. — Мо-р, — ага, эта загогулина «с». — «Морские пути и их… их… обиратели», — фух, осилила. - Ох... В голове, не хуже тумблера щелкнуло, и все стало понятно, читай, хоть зачитайся. Или снялось какое-то ограничение или "вспомнила" язык. — Луран Хан Иверс. «Морские пути и их обитатели». — Назвали же тебя родители, как только сами запомнили. — «Много необычных, чуждых моему духу и воспитанию стран, мне довелось посетить. Повезло увидеть диковинных существ, некоторых даже коснуться собственными руками. Именно об этом я стану рассказывать своим внукам, когда старость придет на мой порог. Занимательно узнавать о разнообразных обычаях и поверьях, иногда пугающих, иногда откровенно нелепых, и часто смешных для просвещенного человека. Некоторые до сих пор вызывают улыбку или смех, но от некоторых неприятно передергивает. И все же эта книга не об этом. В скором времени я засяду за новый труд, который назову «Заметки великого путешественника», - дядя скромностью не страдал. — «Но то — дела будущего, а пока я расскажу о морях. Начну со своей родной Нурии, благодатной страны, расположенной на западе Фотара, в Северной части мира. Главным городом ее стоит величественный Аска. Только там собираются самые просвещённые умы, радуют глаз прекрасные девы, дразнят ноздри благоухающие цветы, где Боги одарили людей плодородными землями. Правит благодарными подданными Мудрейший Виртох Альбивар ор Умалех с ясноокой Малисат ора». Доев, вернула поднос на столик, снова вернувшись к книге. — «Пусть священный Па продлит их годы. С севера пологие берега Нурии омывает Аскорское море. С запада — усеянное мелкими островками — Каменное море, прерываясь на перемычке островов Урта и Сиос, и островом Гиара, где нашли пристанище отверженные морские пираты и лихие люди». — Миры разные, а смердит все так же. Пираты, костры, охотники за кровью. Фотару раем не назовешь. Учту, что в ту сторону соваться не стоит. — «На юге моя прекрасная родина граничит с Мидеей — землей ветов. На востоке — высокие горные гряды отделяют ее от чуждой нам Сартэи. Морэнское море по праву считается самым судоходным на Фотаре. Оно омывает берега многих стран. Самым опасным же принято считать Ситарское, и я с этим суждением соглашусь. Именно в нем обитает агрессивный вид красных хватов. Без крошек желтоиглых в это море ходить не советую. Своими жуткими водами оно омывает безлюдные берега Мидеи и Дорийские территории ветов. Последнюю, упомянутую мною страну, касается и Ледяное море. Единственный раз мне пришлось переправляться по нему, и повторять подобное более нет желания ни у меня, ни у моей команды. От его морозных вод берега Зурских лесов эльсов и Светлые земли покрываются снежными настами и пластами льда. Пройденный мною путь выдался трудным. Пробирающие до костей холодные ветра и снежная пыль, до кровавых капель царапающая кожу. Обманчивые безобидные снежные глыбы, осколками плывущие в тёплые воды. Минуя Ледяное море, попадаешь в Белое, немного теплее предыдущего, разветвляющегося на два рукава: Рунный пролив, вливающийся в Морэнское море, омывая скальные гряды Руиры, и на Ситское море, дарующее богатые деликатесы и рыбу рыбакам Ятории и эльсам Алейских лесов. Самое спокойное море — это Алюрское, думается мне, волны его тихи из-за влияния Сирта, острова древних. Много чудес и смертельных ловушек хранит этот остров. Сколько раз порывался я отправиться на него, но был отговорен. И все же выдастся случай, я не откажусь пройтись по земле исчезнувших магов. Алюрское море охватывает юг Леордии, западных же берегов этой страны касается Морэнское море, захватывая большую часть Сартэи. Северные берега Леордии балует Элейское море, а Сартэи — Октерайское, проходя границей с холодной воинственной Эферией, где женщины властвуют полностью, забыв заветы умудренных старцев о старшинстве мужа. Из века в век не утихают стычки с их соседями, признающими главенство лишь мужей, грозной, на счастье всей Фотары не столь могущественной, страной Форстан. Сколько бы забот принесли эти две страны, позволь им мудрейший Па, расселиться по более теплым землям. Северные эльсы, живя на своих островах, видят морозные волны трех морей: Ветского, Нежного и Скального». Хорошо, что я могу проследить все по карте, иначе уже бы ум за разум зашел. — «От перечисления морей, коих я за многие года странствий узнал более полно, в отличие от многих других капитанов, перейду на некоторые красоты и чудеса нашего мира. Всех не охвачу, но самые интересные — обязательно. «Огонек» — живое существо, полупрозрачное, как дымка по утру, с телом студня, так же забавно подрагивает после прикосновения. Но предостерегаю смельчаков, касаться «Огонька» опасно для жизни, тело его пропитано волосками ядовитыми, жалящими особо болезненно и с непредсказуемыми последствиями. Двое из моих людей пролежали в мнимом сне около трех дней, прежде чем очнуться. Черная клякса навсегда осталась на их коже, как предупреждение и напоминание о глупости. В темное время «Огонек» хорошо виден по испускающему теплый желтоватый свет, торчащему из воды поисковому отростку, в виде склоненного полураскрывшегося цветка. Завораживающее зрелище, должен заметить. Особенно при большом скоплении подобных существ. Поддавшись азарту охоты, я лично, сетью, выловил одного из них, убеждаясь в своей правоте — глаз у «огоньков» нет. Хочу в ближайшее время провести проверку: на какое расстояние это существо способно улавливать запах разложения. Ведь именно этим они и питаются». — Книга занимательная, для биологов. Голова слегка разболелась. Сложно постоянно сверяться, правильно прочитала или нет. Пробежав глазами десяток зарисовок внешне безобидных морских существ, остановилась на особо интересных. — «Хорсы — самые крупные из увиденных мною морских существ. Хищники. Прожорливыми назвать не могу, не так часто они попадаются на глаза. По словам других капитанов и исходя из собственных наблюдений, охотятся хорсы на сепов». Как глянула на картинку, чуть от страха не посинела, махом потянуло на сушу. На земле подобные доисторические страшилища вымерли, хрен знает когда, а здесь, на тебе, водятся. В воду теперь меня не затащишь даже под дулом пистолета. Лучше пусть сразу пристрелят, чем сдохнуть в пасти «хорса». Голова относительно пасти и тела крошечная, может, там и мозг с горошину, что в принципе не мешает ему хватать добычу крокодильей пастью с острыми серпообразными зубами. Акулы тоже с головой не особо дружат, однако сожрут и не подавятся. Так и этот ящер, плевать ему на высокие позывы, главное — пожрать. Тело хорса большое и мощное, заканчивается гигантскими шипастыми ластами. Естественно, плавает он прекрасно, человеку скрыться от него не удастся — сто процентов. Глаза овальные, странные, узнать бы как у него со зрением. Интересно, он охотится только в воде, или может и сцапать кого с поверхности или лодки? И гребень… Для красоты? Или иглы, что идут от лба до начала ласт, ядовитые? Впечатлившись, решила посмотреть, на кого же такая «прелесть» охотится. — Вот ты какой, сеп. Жуть. Странная животинка. На мой взгляд, слегка мутировавший бобер-переросток, случайно проживший в Чернобыле пару лет. Местный вид отличается от земного дополнительной парой глаз, остротой зубов и двумя клыками, торчащими из-под верхней губы на манер саблезубого тигра, тремя пальцами на лапках, и шипованным, как резина внедорожника, тяжелым хвостом. Устало пролистывая картинки самых разнообразных рыб, с названием и описанием, с чем ее едят, или наоборот, лучше близко не подходить, застопорилась на особо примечательной. Эх, вот где воображению есть как разгуляться, мутант на мутанте, один другого страшнее. О! Осьминог? — «Хват — хищник. Не раз я был свидетелем нападения этих существ на лодки и небольшие корабли. Благодаря гибкости и смертоносности своих щупалец они способны нанести сокрушительный удар или скинуть человека в воду. Вода — нечеловеческая стихия, и тягаться с морскими жителями, нам, к сожалению, не под силу. Страшное зрелище, хочу заметить, охота хватов на людей. Когда вы обречены, спасет, пожалуй, одно: при потере вожака стая, обычно состоящая из трех-пяти особей, перестает нападать и уходит. Это и огонь — главное преимущество в схватке с ними. Но есть одно «но». Вожак всегда находится чуть в стороне и присоединяется к нападению в самом конце. В команде обязательно должен быть огненный магик, меткий лучник или куплен сильный артефакт. Отличить главную цель — вожака — легко, по темному цвету шкуры и крупным размерам». — Чего только природа не придумает. — «Нет, Боги не оставили людей, позволяя хватам плодиться и уничтожать нас. Создания, безвредные для нас и серьезные враги для хватов. И название этому чуду Богов — игловики». Посмотрела на картинку и ничего необычного не увидела. Овальная подушечка, утыканная длинными иглами со всех сторон. Разве что цвет игл отличается, у одних они черные, у других — красные, у третьих — желтые. Думаю, это важно, раз автор специально добавил цвет в набросок. — «Против красных хватов всегда берите с собой желтоигольных, другие игловики питаются другими видами. Не раз видел, как эти крохи в считанные минуты объедали не успевшего уплыть небольшого хвата». — Ничего себе «малыши», пираньи местного производства. Не, я хочу на сушу, сами бороздите просторы морские, ну его нафиг. Тут живность такая водится, что волосы дыбом встают. — «Желтоигольные без последствий для себя хорошо переносят яд красных хватов». Нормально, мало того, что они могут вытащить тебя с палубы, так эта хрень еще и ядовитая. Верните меня обратно! Хочу домой! — «Игловики охотятся большим числом. Прикасаться к игловикам не следует, на конце их игл выделяется вещество, способное погрузить в боль на длительное время. Несколько раз я по своей неопытности проявил неосторожность и испытал на себе, каковы последствия. Признаюсь, да не даст солгать всевидящий Па, это был самый неприятный и страшный опыт в моей жизни. Прекращение болей в теле, наступившее через час, встречено мной было с чудовищной слабостью и не способностью двигаться еще какое-то время». Всё. Хватит. Башка уже болит от всех страшилищ. Ночью приснятся, заикой останешься. Теперь я скорее рада, что окошко у меня с ноготок, спать спокойнее. Надо будет у Моля поинтересоваться, а случаи, когда эти твари вламывались через борт, были? От легкого шуршания я чуть к потолку не прицепилась, подскочив на кровати и выпустив когти с перепуга. Мозг все же успел послать сигнал: дура, это за дверью скребут! — Начиталась. Правильно, не стоит читать ужасы, находясь вдалеке от суши. Фильмы про зомби раньше могла только днем смотреть, потому как впечатлительная очень, если вечером гляну, потом в туалет встать боюсь. А тут всякие монстры, рядом плавать могут, причем не выдуманные, а самые всамделишные. Брр. Хочу на твердую поверхность и подальше от порта. Надеюсь, у них никакие птеродактили или огнеметы с крыльями по небу не летают. Иначе пойду в храм к Богам, ноту протеста задвигать, пусть меняют место моего обитания. Хотя могут и по рогам настучать, но тут как повезет, я и сама, если выведут, настучать могу не слабо. Я женщина хрупкая, впечатлительная и интеллигентная. В нос дам, потом извинюсь за неудобства. Тяжело вздохнув, отцепила когти от исполосованного одеяла, прислушалась, мало ли кто там за дверью. Принюхалась. Вроде, только сырой рыбой тянет, так Жорик последние дни воняет, приоткрыла щелку в двери, позволяя пушистому протиснуться, и быстро закрыла ее обратно. Одним прыжком вскочив на кровать, окуклилась в одеяло. Есть над чем поразмыслить. Например, Руира, из которой я делаю ноги, находится в южном полушарии, судя по карте, а Сартэя, в северном, а это, на секундочку, огромное расстояние. И потом самой суши гораздо больше, чем на Земле, и большая часть территорий находится в теплых поясах. Не совсем понятно, сколько вообще есть климатических поясов на Фотаре. Не это важно, настораживают расстояния. Если сравнить, что сорок дней, требуется пройти на современных земных кораблях из Украины до Китая, то за какое время тот же путь покроет обыкновенный парусный корабль? Расстояние от пора Гвалы до Биора, поменьше будет, но явно проход займет более месяца. Капитан либо изначально мне наврал о сроке, либо просто развел на деньги, так и так собираясь воспользоваться порталом. Любопытно, что измени в название порта Леордии всего одну букву "и" на "е", и мы получим порт острова Сиос, что соседствует с пиратским островом Гиар. Вот куда бы не хотелось, так туда, и красные хваты, водятся именно в тех местах. Получается, после высадки в Биоре, мне придется пересечь практически всю Леордию и в очередной раз сесть на корабль до Сартэи. Длинное путешествие получается, если пёхом, то не на один год растянется. Удивительно, что мне не пришлось учить язык, а то совсем грустно было бы. Мало того, что не знаешь как и что, еще и объяснить ни чего не способна. - Жорик, слышишь? Не дает мне покоя расстояние до Биора. Свербит, неприятно. Понимаешь? Я знаю, артефакт и все такое, но что-то не так. Эй, толстячок, тебе не кажется, что я себя на ровном месте накручиваю, а? Как думаешь, меня все еще ищут или перестали? Лучше бы перестали, но это маловероятно. Судя по уверенным шагам, Моля выспался, и несет нам... - Жорик, кажется, наш ужин идет. Хм... - втянув носом воздух, никакого намека на еду не унюхала. Странно. - Нуро,- улыбаясь, слегка поклонился мне Моля, держа пред собой небольшой резной сундучок, - капитан просит принять от себя подарок на ночь Божественного сияния. Он надеется, вы примите его. - Эм... заходи,- понятия не имею с чего бы такая щедрость от Дурхана, но отказать не получится. - Лёгкий ужин будет через час. Для празднования я приглашу нуро, позже, - закрыл за собой дверь Моля, и насвистывая взбежал на лестницу, через пару секунд топот его ног стих окончательно. Жорик с любопытством терся вокруг сундучка, пытаясь унюхать скрываемое. - Не съестное,- втянув носом воздух, осторожно когтем поддев крючок вверх, открыла крышку. Квадратная небольшая плоская коробка и потрясающая на ощупь бирюзовая ткань, оказавшаяся красивейшим длинным платьем, в неком стиле эльфийских женщин. Изящество и лаконичность. Изюминка в самом крое и ткани. Жорик раздосадовано, что принесли не еду, вернулся на мою подушку. - Пушистый, как думаешь, с чего Дурхану одаривать меня подарками, а? Не за красивые же глазки он нам презентовал такую красотищу. О! В коробочке оказалось изумительно по своей ажурности и чистоте сапфиров гарнитур. - Шикарно,- серьги, браслет и колье, глаз не оторвать. - Жорик, я даже цифру с такими нулями не знаю, сколько бы этот комплект стоил на моей родине. Страшно представить... Ммм... Жор, не нравится мне все это. И ведь отказаться не могу. Так, хорошо, побуду одну ночь Золушкой, после встречи с крестной фей, а завтра все верну, с извинениями. Такие подарки просто так не дарят, и даже когда дарят, то не первой встречной. Жорик томно подергав носом, в одно мгновение оказался у двери, к чему-то прислушиваясь. - Моля,- дернула я ухом, распознав знакомые шаги, а затем и аромат пищи, долетел и до меня.- Ужин идет. Снова закутавшись в плащ, открыла дверь. Молча, забрала у удивленного парня поднос с едой, и закрыла дверь. Настроение скатилось к отметке минус. Шестое чувство упорно начало подавать голос, что будет что-то не хорошее и оно еще вереди. - Я зайду за нуро позже,- донеслось за дверью. - Приятного ужина. - И тебе того же,- буркнув себе под нос, с раздражением откинула свой плащ.- Достал уже. Жорик, сволочь, положи, тебе в другой тарелке! Партизан в тылу вра... Надо маскировку на потайном кармане с деньгами проверить, чтобы ни одна скотина не нашла. Кстати, про письмо-то я забыла. Почитаем, пушистый? Жуй уже, не торопись, отбирать не буду. Осторожно развернула потрепанный листок, жадно вгляделась в строчки. Почерк ровный, но некоторые буквы распознаются по смыслу самого слова. Обнадёживает, что не зашифровано. — «Звездочка моя, если ты читаешь это письмо, значит, у меня получилось, и ты свободна, а мой путь прерван. Не печалься, у каждого свои пути. Я дала тебе все, что было в моих силах, но главное шанс на жизнь, такую, какую ты сама себе создашь. Родная моя, мне так много хочется сказать, но времени совсем нет. Главное, ты помни: я люблю тебя, всем сердцем, всей душою, мой драгоценный огонек. Живи! Живи долго и счастливо. Но будь очень осторожна и никому не доверяй. Пока жив «он» и его приспешники, не видать тебе покоя. Капни каплю крови в самый центр». Мне не жалко. Могу и десять накапать, если требуется. Капля впиталась в бумагу, разбегаясь по ней голубым сиянием, проявляя совершенно другой текст, скрывая прежний. — «Родная моя, ты осталась одна, но я верю, тебе удастся выжить. Не задерживайся в Руире, отправляйся в Сартэю. Постарайся поступить в школу магиков. Это важно. Они уважаемы, и их побаиваются. Их сила в сплоченности. Тебе необходимо найти хоть кого-то, кто прикроет спину. Лерика, не верь никому, пока не убедишься, что в нем или в ней нет лжи. Твой дар поможет. Верь внутренним порывам, они никогда не подводят. Выживи, моя звездочка. Я люблю тебя. Знай, твой самый страшный враг — твой собственный отец. Ты нужна ему. Лерика, ты уникальна, первая выжившая, и думаю единственная, из детей, у кого мать шаес, а отец морл. Но уникальна ты не только этим. Ему нужна твоя кровь и твои дети. Твои котята от морла, станут новой ветвью в рисунке Фотары. И тогда, начнется охота за шаес. Он уничтожил много жизней моих сородичей, нельзя позволить ему возвыситься через тебя. Я не знаю, сумеет ли он сотворить подобное, но ведь с тобой у него вышло, ты родилась. Я не хочу такой судьбы ни тебе, ни твоим котятам! Лерика, кровь, что течет в тебе, способна продлевать жизнь морлу и утолять безумие, сжигающее его изнутри. Даже моя кровь истиной шаес, не способна на подобное. Девочка моя, ты понимаешь, насколько сильно ты нужна ему и его «Ордену Чистоты»? Будь осторожна и хитра. И снова я прошу тебя — не доверяй никому. Прежде всего людям. Они не испытывают к ветам ни доброты, ни сочувствия. Лерика, твой отец Дрос Ас Адег, единственный сын ушедшего к Богам брата правителя Руиры Ор Абио Адег. Дрос не первый и даже не второй претендент на правление, поэтому он создал «Орден Чистоты», где стал Владыкой. Звездочка моя, помни, он хитер и изворотлив, и у него огромная власть. Орден выискивает одаренных детей, забирая себе и воспитывая преданных воинов. Ловит травниц, которых они, называя ведьмами, сжигают на кострах. Охотятся на ветов, продавая нас в рабство. Наёмничают и берут заказы на устранение неугодных. Они желают оставить на Фотаре лишь людей, считая себя единственными правильными созданиями Богов. Эта зараза распространяется в умах людей. Мир ждет кровопролитие, когда желание людей властвовать окрепнет». — В который раз убеждаюсь, что впусти гостя, и дай ему вольницу, так и хозяина выживет из собственного дома. Упаси нас все, кто может, от такой перспективы. Ты не представляешь, что это, Жорик. На Земле был фашизм. Слов не хватит описать, насколько он чудовищен. Страшно, Жор, когда люди начинают верить, что они лучше других, этакие избранные. Вера, конечно, бывает разная, но фанатики опасны всегда. Шедшие за Гитлером возомнили себя венцом творения, не имея на то никаких оснований. У них те же две руки, две ноги, голова, м даже кровь та же. Разве что вместо души — смрадная грязная яма. Не сомневаясь ни на секунду, без сострадания, без тени человечности издевались и кромсали людские тела и судьбы. Проводили эксперименты над детьми, я читала: сшивали близнецов, выжидая сколько те протянут, отнимали конечности, подсчитывая болевой порог человека, насиловали, препарировали, как лягушек, морили голодом, издевались, как только могло прийти в голову, ведь безнаказанность развращает полностью и безвозвратно. Черт, опять слезы потекли. Всегда реву, когда вспоминаю об ужасах войны. Жорик, это жутко. Как-то я хотела съездить в концентрационный лагерь в Польше, эти твари, людьми у меня их назвать язык не поворачивается, держали в нем заключенных. Но так и не смогла, глянула по интернету на комнату, забитую обувью убитых, прониклась, сколько угробили жизней, и не смогла поехать. Разревелась, еле успокоилась. Жор, я как представлю Сонечку, малышку соседскую, как ее могли вот так же мучить и сжечь в печах, у меня в глазах темнеет. Я никогда не понимала, как можно оправдывать подобную жестокость. Бесчеловечность. Но мерзко другое, что есть еще на свете твари, которые без стыда орут о принадлежности к фашизму. Как бы я хотела, чтобы все те, кого тогда замучили, и мужчины, и женщины, и дети, встали и отомстили этим орущим ублюдкам, сотворив с ними то, чем так славился фашизм. Пусть прочувствовали бы на своих лоснящихся шкурах. Полностью. С упоением. Тяжело втянув воздух, вытерла слеза. Все в прошлом. И пусть оно никогда не повториться. Скоро Моля придет, надо дочить письмо, поужинать и переодеться. - «Дорс морл, он ненавидит тех, кто имеет хоть толику дара. Лишенный его, утопает в зависти к имеющему. Лерика, не недооценивай его, помни, ты всего лишь вет, и наши сородичи не одним десятком сгинули в подвалах его замка или были проданы как скот, заключенный в рабские ошейники. Он — Владыка Ордена. Его подчинение — умелые убийцы. Врагов у тебя хватает и все, как на подбор, влиятельны и могущественны. Правитель, его жена Ора Бахати Адег из семьи Абан, трое приближенных к нему, всем нужна ты. Твоя кровь и твои котята. К Владыке в Ордене ближе всего стоят трое. Адор-Ра, Адир, хитрости и лживости в этом морле в достатке. Адор-Ри, Парт, близкий друг Адира. Адор-Ти, Нирс, палач, морл, безмерно преданный Владыке. Созданный ими союз противоречит их сущности. Морлы — одиночки, неспособные уживаться с себе подобными. И все же они преданы ему. У каждого из них в подчинении есть «тиры» — старшие среди «ряков» — молодых. Твоим отцом ты обещана Нирсу. Как же мне хотелось вгрызться в его шею клыками, разрывая плоть. Он посмел при мне сказать, что разрешает развлечься с тобой, любым способом по желанию морла, но только после третьего рожденного тобой котенка. Звездочка моя, не передать как тяжело мне было сдержаться, не показав ни единым движением боль в моей душе. Владыке нравится провоцировать, наслаждаясь моей беспомощностью. Жить без свободы значит существовать, оно того не стоит. Я жила ради тебя, и все наши прекрасные моменты наедине навечно сокрыты в моем сердце, мой огонек». Печально вздохнув, аккуратно сложила письмо, вновь пряча его в потайном кармане. Тяжела у нее судьба была, и погибла, спасая Лерику, но по сути, так ее и не спасла. От девочки осталось только тело, с вселенцем — мною. Жаль обоих. - Нуро, есть немного времени, капитан предложил показать Вам наш корабль,- нарисовался на пороге Моля. С одной стороны в платье и плаще устраивать экскурсию по кораблю не особо удобно, с другой, когда еще выпадет шанс посмотреть как устроен парусник изнутри? — Жорик, идешь? — пут вальяжно потянулся всем телом, грациозно спрыгнув с кровати, первым вышел из каюты. — Мы готовы. Моля, проводив не слишком добрым взглядом пушистого и, заметив, что я за ним наблюдаю, вновь растянул губы в улыбке. Может жу-жу у меня неспроста? — Откуда хотите начать, нуро? — Мне все равно, ты корабль знаешь, тебе и карты в руки. — Вниз? — Отлично, но каждый закоулок показывать все же не стоит. Винтовая лестница, штопором уходящая вниз, привела в какое-то темное помещение со спертым воздухом. Моля шустро разжег светильник, и слабенький отсвет позволил увидеть не такое уж и маленькое помещение.. — Здесь есть что-то интересное? — вот на кой-мне показывать полутемный склад всякой хрени, если нужна была просто экскурсия, чтобы убить время, а не ползанье по темноте, определяя наощупь, во что ты мог вляпаться. Я, между прочим в платье! — В трюм складываются все припасы, балласт, бочки с водой и… — Я поняла, это склад, продолжать не надо. Он тянется до начала корабля? — От кормы до носа, нуро, — в голосе парня послышались нотки иронии. Подумаешь, какие мы умные. Зато я спицами вязать умею. — Поднимаемся выше. Что там? — Молодец, Жорик, сообразительный, со мной таскаться по закоулкам не захотел, видимо, отправился проверить, забыл его повар или нет. Ну, а дурам везет, хотела кораблик глянуть, вот и таскайся, при параде по чуланам. Пропустив вперед замешкавшегося парня, маячить перед его глазами своей задницей, поднимаясь по этой чертовой лестнице, я не собираюсь. — Второй ярус трюма, — подсветив себе, что-то нажал на уровне головы на стене, и тусклые освещение цепочкой побежало вдоль коридора. — Ух ты. Как они так светятся? — дикарь дикарем, что с меня взять. Даже пальцем потыкала испускающий теплый желтоватый свет плоский кругляш с тарелку величиной. Светит и не обжигает, и это при том, что электричества или аккумуляторов у них нет. Хочу себе такой же, в коллекцию. — Артефакты, — пожал он плечами. — Нуро, хотите посмотреть на игловиков. Опа-па, конечно, хочу! Я же про них в книге недавно читала, глянуть вживую, это здорово. Что-то я слегка притормаживаю, а зачем на корабле игловики? — Их едят что ли? — Кого? — растерялся парень. — Игловиков. — Кто ест? — Нет, прямо как в анекдоте, встретились два очарования. — Вы едите. — Мы не едим, — наконец-то мы поняли друг друга. Ура! — Их нельзя есть, сразу траванешься, потом с гальюна не слезешь. Оу, простите, нуро, вырвалось. — С чего не слезешь? — зацепилась я за знакомое слово. Где-то я его уже слышала. — С гальюна, — охотно повторил Моля. — А гальюн у нас, что? — вертится, вертится в голове, ухватить никак. — Отхожее место. — Точно! Толчок! — а я думала, у них нормальных условий нет. Они, оказывается, мне личный «унитаз» организовали. — Куда толчок? — Не бери в голову, это к тебе не имеет никакого отношения. Показывай дальше, что у вас тут сложено и припасено, и продемонстрируй рыбок, интересно глянуть. Каким образом сумели впихнуть здоровый аквариум в середину корабля, ума не приложу, разве что магики постарались. Под завязку налитый морской водой, с сотней, а то и парой сотен, плавающих в нем желтоиглых существ. Забавные рыбки, по форме на кабачок похожи, с длинными, навскидку сантиметров в пятьдесят, желтыми иглами. Глазки, как пуговки, черные, с десятикопеечную монету, немигающие, безразлично смотрящие куда угодно, но не на меня. А я и стучала им по борту аквариума, и «цыпа-цыпа» звала, бесполезно. Как плавали кругами, так и плавают, ершики водоплавающие. На третий ярус я поднималась с большим удовольствием, все же кислорода на нижних ярусах мало, дышать труднее. — Общая каюта старших, — не церемонясь, Моля распахнул дверь, шибанув меня вонючим духом скопления немытых ног мужиков. Пара аборигенов удивленно уставились на нашу парочку, еще трое, как спали на узких койках, так и продолжили спать. Мне бы срочно на свежий воздух, а то голову повело от местных «ароматов». — Там что? — ткнула я пальцем в противоположную сторону, стараясь дышать ртом и не морщиться. Моля прикрыл дверь, я не утерпев закрыла ее надежнее, чтобы наверняка отрезать вонь от себя. — Местечко у нас там, мы сами собрали. Долго плаваешь, кроме работы делать нечего. Скучно. Мужики себе и соорудили. — И снова комната, запах, конечно, не тот, что давешний, но тоже не розами пахнет, или я уже принюхалась. Хрен его знает. Мужики, что занимались — а они себе, оказывается, тренажерный зал организовали, в примитивном варианте — чуть не покалечились от неожиданности. Один крениться начал, еле выровнялся, осторожно опустив на пол палку с бочками по краям. Штанга, вариант примитивный, но судя по бугрящимся мускулам на руках, действенный. — Мы на празднование не опоздаем? — не нравится мне бородатый позади качка, с масляным взглядом, прошедшимся по мне с ног до головы. Еле сдержалась, чтобы не оскалиться в ответ. Конфликты мне не нужны, скоро в порт прибуду и забуду это долбанное путешествие, как дурной сон. — Нет, нуро, времени еще хватает. — В таком случае давай продолжим. Что у тебя дальше по плану? — В ту сторону, — махнул он рукой на нос корабля, — живу я и молодые из команды. Показывать? — Нет, спасибо, мне хватило и старших. — Поднимемся выше, нуро? — спросил и пошел. Хмыкнув, потопала следом. К моменту, когда Моля вывел меня на палубу, я уже не хотела ни есть, ни гулять, а тупо завалиться отдохнуть, послав всех к чертовой бабушке. — Нуро, рад вас видеть. Я ожидал вашего прихода, — растекся радушием Дурхан, а у меня внутри еще сильнее нудить начало, предвещая грядущую гадость. — Как вам мой корабль? Согласитесь, красавец. — Я не думала, что он настолько огромный, — подойдя к перилам, рядом с капитаном, перевела взгляд на темнеющее море. — Особенно меня впечатлил гальюн с сетью. Висеть над пропастью — своеобразное удовольствие. — Не думал, что вас удивит… хкм, отхожее место. — Скорее впечатлило. — Моя каравелла одна из лучших творений мастеров, не каракк, конечно, но и не пинк. Я, не выдавая, что ни хрена не поняла, о чем он, с умным видом покивала. — Нашли в книге что-то полезное для себя? — Благодаря вашей книге я узнала много нового. Ваш супруг умел излагать свои мысли сжато и доступно, - равнодушно окинув взглядом, суету на палубе, неожиданно зацепилась за несколько абсолютно голых мужиков, работающих вместе со всеми.- Им не холодно? - Кому? - озадаченно повернулся ко мне Дурхан, и проследив за моим взглядом, усмехнулся. - Норцы же. - Кто? - нет, я конечно, дама из 21 века, но нудисты здесь, это как-то странно. - Норцы, - пожал плечами Дурхан,- они верят, что в истинном виде, в эту священную ночь, Боги дают большую силу, чем представая пред ними в ненужных скрывающих тело вещах. - Угу. Норцы,- надеюсь, они как и наши нудисты, только себе хорошо делают, и не несут просвещение для остальных с кулаками. Все люди, как один, стояли тихо, задрав головы кверху и наблюдая сближение планет. Кажется, не только люди, тихо стоявшие вокруг и вглядывающиеся в схождение планет, но все вокруг словно замерло в ожидании чего-то грандиозного и чудесного. Голубой массивный Ти, не сдвинувшийся ни на метр в какую-либо сторону, терпеливо выжидал приближающийся к нему белоснежного Ра, и тут же следом, выстраиваясь цепочкой, к ним присоединилась перламутрово-розовая Ри. И мир словно сделал первый тихий вдох. Небо окрасили разноцветные всполохи, куда круче любого мощного Северного сияния. и через пару секунд вся эта планетарная свистопляска от долгожданной встречи, покрывалом, накрыла планету и нас, и наш кораблик. Тело под плащом засеребрилась. Меня обдало сначала ледяным холодом, затем прошлось жарким ветром пустыни, прошив от макушки до пальцев ног, а затем наполнило незамутненным ощущением счастья и приливом сил. Желание смеяться, двигаться настолько сильно, что противиться ему нет ни сил ни желания. Я закрутилась в танце, весело смеясь и отстраненно мельком замечая, что многие пустились в не менее заразительный пляс, а кто-то под одобрительное улюлюканье и свист выдавал потрясающие акробатические пируэты, на зависть гимнастам. Чувство тепла вновь прошлось по телу, в обратном порядке, и меня слегка отпустило, того сумасшедшего нетерпения и позывов двигаться стало в разы меньше, но до конца не исчезло. Небо раскрасилось насыщенным сиянием от Божественного слияния планет, поражая и завораживая красотой происходящего. О, да, теперь я знаю, что такое ночь ТиРаРи. Незабываемое зрелище. Возможно именно ради подобного представления и стоило оказаться на Фотаре. Проникнуться. Ощутить силу природы, Вселенной. — Нуро, - окликнул Дурхан, возвращая меня на землю. Все... абсолютно все, завороженно смотрели на меня. А я, стоя на палубе корабля, вся серебрилась, потеряв в порыве эйфории свой плащ, и сделав свой секрет достоянием многих. - Идите к нам, — с легкой хрипотцой выдал капитан, кашлянув, и грозно оглядев своих подчинённых, криво мне улыбнулся.- Не беспокойтесь нуро, Вы под моей защитой. И все вожделенные взгляды, как отрезало, команда засуетилась, разбредаясь по своим выбранным местам, устраиваясь перед расстеленными на палубе скатертями, уставленным разными блюдами, источающими настолько потрясающий аромат, что желудок требовательно буркнул. Подобрав плащ, свернув, подсунула себе вместо подушки, и удобно скрестив ноги, спасибо длине платья, устроилась рядом с капитаном. Жорик, метнувшись темной тенью, без зазрения совести спер с тарелки дородного кока сочный кусок мяса, под хохот остальных. Кок только недовольно буркнул, что-то про наглых путов, и положил себе другой кусок, при этом тарелку их выпускать он побоялся. Следом за Жоркой до еды добралась и я. Повар у Дурхана божественно талантливый человек. Уважаю людей, способных из обычных продуктов сотворить шедевр, я этой способности лишена полностью. Для меня готовка — каторга. Очнулась только тогда, когда впихнуть в невпихуемое уже не смогла. — Фух, — отвалившись назад, сытно икнула. — Так много и вкусно кушать опасно, и для здоровья и для фигуры. — Божественная триада любит, когда столы ломятся от еды, а люди веселы и счастливы, — пояснил Дурхан, так же явно переевший, раз решил расстегнуть пару пуговиц на своей рубашке. Какое счастье, что стало тепло, и все избавились от тулупов, а я наконец сняла плащ и могу дышать свежим воздухом не заботясь, что меня кто-то может увидеть. — Никогда не праздновала подобным образом. Впечатляюще. — Да, — задумчиво протянул капитан. — Эта ночь особенная. Все стараются встретить её с семьей. — Почему? — язык мой враг. — Вы еще молоды, поэтому не верите старикам, — по-своему понял меня Дурхан. — В ночь ТиРаРи особенно сильны семьи, сумевшие собраться вместе. Когда вся семья встречает слияние, то и болезни, что есть, отступают, старикам сил прибавляется, а малыши здоровее становятся. Жаль, я не биофизик, но кажется мне, что эти волны именно из той области. Сама бы не почувствовала, не поверила бы. Как кто батарейку в тебя вставил, так и распирает поскакать. Неудивительно, что у стариков сил прибавляется, при таком-то божественном пендале. — Когда волна прошла, танцевать хотелось. А вам? — Ти всегда озорничает, — хохотнул Дурхан, глянув на меня с прищуром. Не понравился мне взгляд, как наждачной бумагой по коже прошелся. Черт, надо было сообразить сразу. Раз никто не удивлен выкрутасами и танцами соседа, то это норма. А тут я, мол, а почему вдруг ноги в пляс пуститься решили. Как бы точно на костер не поперли. Черт, и ведь в случае чего и в море не сиганешь, берегов не видно. — Это и так понятно, — с умным видом кивнула я. — Просто мне казалось, что чем старше человек, тем меньше на него влияет божественное слияние. Фух, выкрутилась. Я вет, мол, виды разные, ничего не знаю, маленькая я еще. — О, как, — расхохотался капитан. — Боги смертных лет не замечают. Жорик, шариком отпав от очередной тарелки, даже оставив пару кусочков на ней, развалился кверху округлившимся пузом, видимо, свернуться клубком в данный момент в принципе невозможно. — Спасибо за угощения, пойду я. И этого проглота заодно заберу, — срочно делать ноги, пока еще чего не ляпнула. — Тихой ночи. — И вам, Дурхан. - Перед уходом за здоровье всех разумных,- вдруг подскочил Моля, втискивая мне в руку бокал. - За нас... - За долгие годы... - За богатую добычу... И главное отказаться ни как, обижу. Столько глаз, ждут... - За всех живущих на Фотаре,- пафосно выдала я, махнув бокал, и улыбнувшись, развернулась ... перед глазами поплыло...