Время тьмы.

12 глава В целом, если не привередничать, харчевня вполне приличная. Для села. Для меня, городской жительницы, избушка, как избушка, хорошо, что без куриных ножек. Но пахнет из этого «курятника» так зазывно аппетитно, что слюну вышибает. Дурманит голову, манит с ноги открыть дверь и потребовать все и побольше, но придется искать другой вариант. Не сомневаюсь, стоит меня увидеть «добрым» людям, сразу счётчик прибыли в глазах защёлкает. Вряд ли поскупятся подсыпать чего, чтобы не сильно трепыхалась, пока вязать будут. Блин, как же есть хочется… Если всем миром попрут? Сомнительно отмахаться, а удастся кого из местных покалечить, так искать станут усилений и след оставлю. Еще вопрос, успею ли убежать, или как ворлоха подстрелят и пиши пропало. Боец из меня аховый, а жрать хочется... Местные тут каждую тропинку и деревце знают, так что надо думать. И те два копытных, не уверена, что следов моих не найдут. Знать бы свою фору. Принюхиваясь и прислушиваясь совсем по звериному, добралась до заднего дворика. Старший паренек остался у привязи с пятеркой щертов увлеченно жующей свеженабросаное сено, а второй, мальчишка лет двенадцати прошуршал. мимо, заскочив внутрь харчевни. Взяв лопату, старший завернул за угол дома, судя по шагам и суете животных, он отправился в сторону сарая. Через тройку секунд, ветерок донес вонь потревоженного навоза. Пакость, почему ветер в мою сторону?! Вокруг ни души, как вымерли, даже жутко немного. В харчевне кто-то гогочет, у людей настроение хорошее, а у меня под носом поле навоза расцветает, хоть не дыши. Скорее всего, четырёхногий транспорт принадлежит весельчакам. Надеюсь, удача от меня сегодня не отвернется, и эта пятерка не окажется охотниками за моей многострадальной тушкой. Нет, ну почему сейчас-то?! Я такое путешествие забабахала, а вернулась в самый момент облавы? Где справедливость?! — Зараза, — аромат запеченного мяса приятно дразнит нос. Жрать хочется, хоть вой. Спасибо хозяину харчевни за сарай и кусты вдоль этой части забора, есть где прятаться. А вот и шанс на поесть! Щуплый невысокий мальчишка, в потрепанном тулупчике, в облезлом нечто на голове, некогда бывшим меховой шапкой, в многовековых сапогах, в которых судя по потертости, скоро большой палец покажет себя миру, шустро доскакав до колодца, зачерпнув поочередно два ведра, ухватившись поудобнее, сгибаясь под их тяжестью неторопливо засеменил к поилке щертов. Рискнуть ил инет? Ай, не попробую, не узнаю. Спрятавшись за углом сарая и удостоверившись, что ни одной любопытной морды не отсвечивает, тихонько свистнула. Ну как свистнула? Губы в трубочку сложила и подула, что как говорится вышло, то вышло. Залихватски свистеть меня не учили, а самой раньше как-то без надобности было. И этого хватило, чтобы мальчишка закрутил головой и, заметив меня, напряженно замер, вылил остатки воды в поилку щертов. — Подойди, — махнула я рукой, подзывая, — не бойся. Парень как-то странно-оценивающе прошелся черным, как сажа, взглядом по мне и, не доходя метров трех, занял выжидательную позицию. Встал-то он правильно, чтобы если чего дать дёру от меня такой страшной, но и, если кто увидит, сразу поймет, что просто так не застывают, пялясь в угол сарая. — Послушай, мальчик, мне надо купить в дорогу еды, а заходить вовнутрь нет времени, — Кому я вру?! У него же большими буквами на лице написано: « Я знаю, что ты боишься и прячешься, и что мне за это вкусненького будет, если не заору?» — Я хорошо заплачу. Не обижу. Подкинув несколько монет на ладони, улыбнулась как можно милее, тут же вспомнив, что под капюшоном моего оскала он не увидел, и сконфужено замолчала под громкий аккомпанемент не вовремя проснувшегося оголодавшего желудка. — Идёт? — кажется, придется нам с Жориком делать ноги и быстро, слишком долго парень тянет с ответом. О чем он там в своей головенке размышляет? Подсчитывает барыши от выдачи меня односельчанам? Или собирается заорать, зовя подмогу? — Я принесу, — кивнул он, и я с облегчением выдохнула, — с одним условием. Нет, ну дети пошли, без мыла в зад залезут. — Слушаю, — а куда я денусь, есть-то хочется. Главное, чтобы Луну с неба не попросил, остальное переживу, надеюсь. — Заберешь нас с собой. Не ожидала. Нет, честно, абсолютно не ожидала подобного заявления. Интересно у него это «нас» в каком плане сказано? — И зачем тебе со мной? — парень, ты совсем с ума сошел, проситься погулять с ветом в стране, где таких отлавливают, как редких зверушек для опытов?! — Дай слово, что возьмешь нас с собой, — упрямо насупился малолетний переговорщик. Желудок протяжно простонал, напоминая о себе. — Нет, — досадно, почти вышло поесть. Придется вернуться к реке, там хоть рыбы наловить смогу. Кажется, я сейчас и от сырой не откажусь, сожру за милую душу. Жори, видимо, решил, что без него дела делаются неправильно, долго не думая, сиганул мне на плечи, привычно разваливаясь меховым воротником. — Пут, — испуганно расширились глаза мальчишки, невольно подавшегося назад. Ресницы у паренька, как опахала. Глазки красивые, девчонки, когда подрастет, на них вестись и будут. Нос картошкой слегка подвел, но в целом мальчишка приятный внешне.. Эдакий малолетний образчик деревенского мужика. — Не бойся, — только бы не заорал с перепуга, всполошив кого надо и не надо, — он ручной. Пушистый, ты вредина, не вовремя высунулся. Попробую в последний раз договориться, если нет — уйду. Подкинула монеты на руке, притягивая взгляд парня к ним. — Еды принесешь? — Если ты возьмешь нас с собой. Живот неприятно скрутило. — Я вет, — рявкнула я раздраженно. — Знаю, — малолетний самоубийца само спокойствие. — Парень, ты точно хорошо расслышал? — с сомнением заозиралась я, он случаем время не тянет, пока меня потихоньку берут в кольцо ушлые сельчане? — Повторяю для особо глухих. Я вет. Твои сородичи таких как я, на костер тащат. Самый крупный щерт, громко всхрапнув, вновь уткнулся в сено, словно дав сигнал пацану затараторить. — Нам все равно не выжить. Я ее подкармливаю, но она все слабее и слабее. И дядька Сирон уже странно на меня поглядывает. Еду таскать тяжелее. Боюсь, соседи заметят, что часто в лес хожу. Выследят. И ее не спасу и сам сгину. Возьми с собой. Нам все равно не выжить. — Тихо, — дернув на себя мальца, затянула за угол сарая. — Притормози, я не успеваю за твоими мыслями. Давай по порядку. Ты кого-то кормишь в лесу, так? — Кивок. — Еду берешь в харчевне и тебя приметили, могут быть проблемы. Почему? — Она зверица, — потупился мальчишка, — вет. — Да твою же… — ну за что мне это?! Сама на волоске от проблем, так на тебе еще, довесок. И ладно бы взрослыми «паек» додали, нет же, ребенка пытаются всучить. Боги, слышь, вы там часом не того, а?! Как я выберусь с ребенком и его питом… — Слушай, а ей сколько? Не нравится мне его заминка, ой как не нравится. — Не знаю. Она не говорит совсем. Я ее случайно в норе нашел. Ее мамку у нас на костре сожгли, староста очень ругался потом, могли сдать в управу и получить денег. Я хотел ей помочь, но не смог. Дядька Сирон меня в чулане закрыл и два дня не выпускал. Когда выпустил, я в лес ушел. У меня мамка два года назад от горячки померла, он единственный кто приютил, покушать дал и крышу над головой. Родня дом наш быстро к рукам прибрала. Тетки отцовы на порог не пустили. А ее я в лесу, в норке старой нашел. Лежала, еле дышала от страха. Если бы случайно не споткнулся, не увидел бы. Вот и кормлю ее с той поры. Она маленькая совсем, жалко же. Если найдут, убьют. Что за поганый мир! Как можно с детьми такое творить?! — Послушай, мальчик, я для вас очень плохая компания. Пойми, я стараюсь уйти из Руиры. Назад не вернусь. Как выбраться из страны, пока не знаю. Меня саму, как ее мамку, могут в любой момент на костер потащить. И не только они. За мной Орден Чистоты охотится. Двое на хвосте сидят, боюсь, стряхнуть не выйдет. Со мной опаснее, чем здесь… — Возьми с собой. Знаю, уходить надо, — упрямо сжав губы, тряхнул головой. Ну куда я их попру?! Куда?! И оставить ведь совесть не позволит. Мальчишку свои может и не тронут, но на счет девочки он прав. Найдут — убьют. Или сама заболеет в лесу и умрет. Не факт, что и со мной умудрится долго протянуть. Ай, черт, ну как так?! Отсчитав из кармана еще монет, переложила их в мальчишескую ладошку. — Стащи побольше еды, знаешь, такой, какую в дорогу с собой берут, чтобы быстро не портилась. Бери так, чтобы никто не приметил, но деньги за взятое оставь, не жадничай. Нельзя по-свински поступать с теми, кто тебя обогрел в трудную минуту. В открытую не покупай, сразу сообразят, что ты задумал. Одеяло хотя бы одно прихвати. Спать вам на чем-то надо будет. Что еще? Жаль щерта нам не достать, так было бы быстрее. Этих не уведешь, всполошатся. Сильно не загружайся, нам долго рассиживаться нельзя будет. Прихвати пару пирогов, мне сейчас перекусить, а то с голоду сдохну. Попить не забудь. Сока какого. — Я быстро, — солнечно улыбнулся парень белозубой улыбкой. — Тебя как звать-то, чудо? — Фрат. — Лера. Вот и познакомились. Мальчишка, радостно кивнув, олененком подскочил на месте и рванул в харчевню. Я на всякий пожарный случай, оттолкнувшись, подпрыгнула и с удивлением поняла, что цепляться не пришлось, запрыгнуть на крышу сарая вышло совершенно несложно. Растянуться на слабо пригретой солнечными лучами черепице лежать оказалось приятнее, чем на холодной земле. Стараясь не отсвечивать, затаившись, внимательно огляделась вокруг. Тихо. Спокойно. Только внутри напряжено все как струна, того и гляди лопнет и погонит меня прочь. Пока терпимо, жду возвращение засланца, а там видно будет. Хорошее место для обзора выбрала, удобное, полдеревни как на ладони, и вход в харчевню, и заднюю дверь, все видно. Парень, украдкой поглядывая по сторонам, держа увесистый мешок у груди, постарался, видимо, выскользнуть из харчевни незаметно, но судя по мужскому окрику и понуро опустившийся голове — уйти по-английски, не попрощавшись, не вышло. И что теперь? Сигать с крыши и делать ноги, пока не раскололи мелкого? А ведь на вопрос, куда еду тащит, ответ явный. Еще и щерты эти, чтоб их на фарш кто пустил, настораживаю я их, видите ли. Уж не компашка ли охотников собралась в одном месте? Ну, с моим везением, это вполне вероятно. Как бы красными флажками не обложили, загоняемым зверем быть нет ни желания, ни настроения. Дверь черного хода, скрипнув, выпустила следом за Фратом дородного невысокого мужичка лет пятидесяти-шестидесяти, с черной топорно торчащей бородой из-под воротника распахнутого тулупа. — Не спеши, — притормозил он парня, придержав за плечо. — Иди в лес. Жди. Фрат, согласно кивнув, перехватил удобнее сползающий вниз мешок и бегом припустил к сараю. Забежав за угол, закрутил головой, выискивая меня. — Псс, — свесилась я с крыши. — Что? Жорик заинтересованно протиснул мордочку между моей рукой и крышей, смешно задергав носом, принюхиваясь к аромату, призывно идущему из мешка. У самой слюни текут. Пахнет умопомрачительно притягательно. — Надо в лес, — сориентировался он, задрав голову вверх, — я все взял. Бесшумно спрыгнув с крыши, поправила чуть не свалившийся капюшон, в полете перехватила сиганувшего следом пута, бережно отпуская его на землю. — Кто это с тобой был? — Дядька Сирон, — понурился парень, — но он хороший. Сказал к лесу идти, что-то сказать тебе хочет. Важное. — В общем, дядька тебя застукал на месте преступления, и ты, конечно, ему во всем и сразу признался, — раздраженно цокнула я языком. — Твой «дядька» дровишек для моего скромного костра собирать не отправился часом, а? Поиграли, парень, и хватит. Оставайся здесь, тут сытно и тепло, а мне пора… — Нет, — мертвой хваткой вцепился в рукав моего плаща. — Дядька Сирон хороший, он не выдаст! Ты обещала нас взять с собой. Обещала! Черт! Мне только детской истерики не хватало, и без того проблем по самое горло. — Тихо, — резко зажала рукой его рот. — Разошелся. Тц… Встрепенулся. Ты вообще соображаешь, куда собираешься и главное с кем? Видел же, чем для вета все может закончиться. Пойдешь со мной, не факт, что повезет прожить долго. А я… — Тетенька зверица, пожалуйста, возьми меня с собой. Мне Хвостика жалко. Если дядька знал, я понял сегодня, что знал, куда я еду ношу, то и другие уже приметили. Тетенька зверица, они же убьют ее, — хлюпнул носом Фрат, еле сдерживая слезы. — Не реви, — жалко парня, совесть екает, довела ребенка до слез. — Я не отказываюсь брать вас с собой, просто хочу, чтобы ты хоть немного понимал, в какую гадость вы можете вляпаться вместе со мной. Этот нахохлившийся воробей, утирая рукавом слезы, второй рукой постоянно пытался удержать норовивший сползти на землю мешок с припасами, выглядело так трогательно-беззащитно, что у меня язык не повернулся отказать. Ёперный карагандец, ну как так-то! Я напряженно огляделась прислушиваясь. Внутреннее чутье немного напряженно подтянулось, напоминая, что на хвосте два балахонщика, и пора бы двигать дальше и без того задержалась. Желудок недвусмысленно громким бурчанием дал понять — пора подкрепиться. — Есть хочется, — мальчишка согласно кивнул, зарозовев щеками под не менее шумные рулады собственного голодного живота. — Лепешка есть? Лепешка оказалась довольно черствой и холодной, но пахнет аппетитно. Разломив пополам, отдала часть Фрату и еле сдержалась, чтобы не хохотнуть, уж больно забавно выпучился на меня мальчик. — Жуём и топаем. Ай, — Жорик, недолго думая, больно куснул меня за ногу, и главное, паразит, цапнул аккурат чуть выше голенища сапога, как знал, куда именно надо. Мой кусок стал ровно наполовину меньше. Пушистая зараза, перехватив его лапами, впился зубами с довольным урчанием умял за три укуса и с глазами полными скорби уставился на меня, выпрашивая добавки. — Фигу, — скрутила я ему дулю, — я тоже есть хочу. Мальчишка, с интересом следивший за нами, весело хихикнул. С дальней стороны двора послышались неторопливые шаги. Щерты у привязи заволновались. Некоторые начали пофыркивать, переступая с ноги на ногу, словно ожидая чего-то. — Уходим, — медленно потянула я за собой паренька. — Как бы ваши постояльцы не решили ретироваться не ко времени. Из–за угла сруба показался давешний мужик, ведущий за собой навьюченного мешками щерта. — Это дядька Сирон, — шепнул Фрат. — К лесу пошел. — Уговорил, — на ловушку вроде не похоже, и поговорить со взрослым не помешает. Кто его знает, вдруг малец — сказочник, и все не так уж и плохо. — Пойдем кустами. Не стоит никому на глаза показываться. Пройти по кустам, это мягко сказано. Топать по насыщенной весенней влагой земле, каждый шаг утопая в жиже по щиколотку, еще то удовольствие. Радуюсь, что сапоги в пору пришлись, будь хоть на полразмера больше, давно бы потеряла на этой развеселой дороге. Иду и душа радуется, ностальгия, черт подери, как на Землю вернулась, те же «дороги русские». На тебе, и мир другой и люди не люди, а все равно дорог в деревне как не было, так и нет. Кто там из великих говорил, что в России не дороги, а направления? Вот и тут так же. Ностальгия, блин. — Домой хочу, — вырвалось у меня. Фрат промолчал, зато Жорик, удобно устроившись на моих плечах, едет и в ус не дует. Умеет же паразит с комфортом путешествовать. Мужик, углубившись в лес метров на пятьдесят, остановился, присев на павшее дерево и что-то очень тихо рассказывая спокойно стоящему щерту. На всякий пожарный случай принюхавшись, осмотревшись и не найдя ничего лишнего, кроме вони двух не особо чистых тел, специфического еле уловимого запашка от щерта и ядрёного кухонного амбре, идущего от мужика, решилась и, подтолкнув вперед Фрата, все же показалась из-за дерева. — Сирон, нуро, — поднялся мужик, оказавшись ниже меня на две головы, опасливо скосив взгляд на посапывающего воротником Жорку. — Дядька Сирон, я со зверицей уйду, — припечатал Фрат. — Не любят веты, когда их зверицами зовут, — укоризненно покачал головой мужик. Мне в принципе фиолетово, как у них таких как я называют, если бы на костры не таскали и на алтари не укладывали. Двуличные сволочи. С чего вдруг такая забота? Небось, когда вета соседи на костре до хрустящей корочки прожаривали, рядом стоял и смотрел. А тут такая забота. Мерзко. — Вет лучше? — с легким испугом виновато оглянулся на меня мальчишка. Я кивнула. — Я больше не буду так говорить, тётенька зве… вет. Ребенок. Какой же он еще ребенок. Однако видел поболе некоторого взрослого. — Нуро, вы берете его с собой? — В голосе никак надежда проскользнула или показалось? Неужели правда за парня переживает? Я согласно качнула головой. Не хочется мне с ним разговаривать. Неприятен он мне, впрочем, как и остальные местные. — Вовремя нуро появилась. Жворчан, подручный старосты, приглядываться начал, по каким таким делам Фрат по два раза на дню в лес бегает, — паренек заметно побледнел. — А ты думал, никто не заметит, что туда с мешком, обратно без? Глупый ты еще, только у кого не надо глаз наметанный, а душонка давно прогнила. Боги с ними, не мне их судить, — кашлянув, тряхнул головой мужик, словно отгоняя мрачные мысли. — Нуро, побереги этого мальца. Дружны мы были с его отцом, росли вместе. Нет его, а я все ползаю… Не смогу я уберечь, коли Жворан на него глаз наметил. Ежели даже против сельчан выйду, один не устою. Не они, так орденцы к рукам приберут. Боги дали этому мальцу слишком доброе сердечко, но не додали чувство самосохранения. — Пригляжу. — Спасибо, нуро, — поклонился он мне, крякнув, потрепал за холку щерта. — Это мой Вур. Он хоть и в годах, но сил хватит довезти куда надо. Примите, как помощь в дороге. Обратно дорогу сам найдет. — Хорошо, — пора уходить, и так слишком задержалась. Мальчишку жалко, вон глаза уже на мокром месте. Прирос он к нему. Много ли сироте надо, слово ласковое да тарелка супа, и прикипел ребенок душой. — В мешках одеяла и сменная одежда. Котелок. Крупы. Немного вяленого мяса и сыра. На несколько дней хватит. Вам лучше идти в порт Гвала, если надо покинуть Руиру? Не утверждение, вопрос. — Надо в Сартэю, — скрипнув зубами, все же разродилась я. В принципе и так понятно, в какой именно порт в этой стороне может нацелиться вет. — Я давно хотел мальца отправить подальше от этой пропитанной кровью земли. У него есть проблески магии, отучить бы его на мага, уважаемым человеком стал бы. Фрат, пораженный услышанным, удивлённо оглянулся на меня, как будто я могла подтвердить наличие или отсутствие магии. Сама недавно «родилась» и толком ни черта не знаю. Эх, кто бы меня просветил. Сирон засунув за пазуху руку, достал звякнувший монетами кожаный мешочек, протянул мне. Пришлось забрать, кинув во внутренний карман плаща. Зрение в это мгновение словно мигнуло, окрасив округу в серый, только фигуры людей и щерта осветилось по контуру разнообразными цветами. Я непонимающе моргнула, но ничего не изменилось. Лес исчез, и я оказалась смотрящая на замершую улыбку пожилого человека, лежащего на высокой кровати, с лучами рассветного Па нежно касающегося его совершенно седые волосы. Время словно застыла в этот миг. И я осознала - старик не дышал… Старый Сирон был мертв. Я моргнула, и снова оказалась в лесу. - Нуро? - спросил настоящий Сирон, все еще не убеленный сединой настолько, как я видела его в видении. Что это было?! Новый дар? Я могу видеть, когда умрет человек?! О, только не говорите мне, что я так могу?! Я не хочу! Это ужасный дар! Ужасный… Поднимающуюся волну паники с трудом задавив, тихо выдохнула. — Удачной дороги, нуро, — в очередной раз выдал он поклон и, обняв парня тихо, но не для меня, шепнул ему на ухо. — Держись нуро, слушай её и не лезь на рожон. Прощай, малец. Не забывай старого дядьку Сирона. — Дядька Сирон, — шмыгнул носом мальчишка, но реветь не стал, сдержался. — Нуро, последнее, чем могу помочь. Это письмо, — с каким-то сомнением он протянул мне конверт, — не уверен, что мой знакомый все еще там живет, и жив ли вообще, но если сумеете его найти в порту, он сделает то, что я прошу. Он перевезет вас в Сартэю. — Почему? — не особо в это верится. А если кинет? — Он мне задолжал. Клятва на нем. Магическая. Не откажет. Спросите Кривого Лурка, в харчевне «У Дюка». Он там завсегдатай. Светового пути вам. Мужик, посмотрев на Фрата, как–то весь сник и, больше не проронив ни слова, пошел обратно в поселок. — Уходим, парень. Веди к своей подопечной. Время не терпит, пора нам отсюда уходить. Неспокойно мне. А за своего дядьку не переживай. Он долго жить будет и умрёт в своей постели с улыбкой на губах. Жорик, зевнув, прыгнул на дерево и скрылся среди веток. Минут через пятнадцать мы, наконец, пришли к залежам валежника. Фрат шустро нырнул в неприметную нору. Даже с моим слухом я не смогла уловить, что там притаился ребенок. Фрат выполз наружу усыпанный сухой листвой, следом показалась чумазая худощавая мордашка, с поразительно большущими глазищами потрясающего сапфирового цвета, лет семи-восьми, максимум. — Хвостик, выходи, не бойся, — потянул он ее за собой. Та, путаясь в длинных полах тулупа и таких же необъёмных рукавах, кое-как выбралась наружу и, вдруг жалобно заскулив, попятилась от меня, мгновенно перекидываясь в маленького белоснежного в серую крапинку котенка, хищника семейства кошачьих. Это пушистое чудо, вперемешку с жалобным поскуливанием и угрожающим шипением, умильно жалось к ногам растерявшегося Фрата. Жорик, спрыгнув перед малышней, заинтересованно задрав трубой хвост, важно обнюхал плюхнувшуюся на пушистую попу котейку и, ткнувшись носом в ее носик, лизнул его. Девочка, видимо, опешив от подобной то ли наглости, то ли щедрости, вернулась в человеческий вид, при этом сильно увязнув в перекрученном тулупе. Отвернувшись, она довольно быстро и умело снова оделась, не замечая, что босые ноги, после грязи и холода, были засунуты в сапоги как есть, и даже боюсь представить, какое там сейчас месиво… Брр, надо будет поискать ей что-то более удобное для ее вида. Должна же быть специальная одежда для ветов, или хоть что-то более приспособленное для частых оборотов. Как же хорошо, что меня эта проблема миновала. — Ладно, детвора, нам пора выдвигаться. Познакомимся по дороге, а пока, Фрат, забирайся на щерта, сажай ее перед собой, и в путь. Я пробегусь рядом. С первой попытки забраться на щерта у парня не вышло, мешали навьюченные мешки. Подсадив его, подняла девочку. Пушинка, а не вес. Бедный ребенок вся сжалась, даже зажмурилась, пока я ее усаживала в седло. Правда и парнишка не слишком весом не удивил. Не доедал, что ли? - Подождите минутку, я не могу смотреть на ее ноги,- в такую холодину и босая. Вытянула первую попавшую тряпку из своего рюкзака, я ей на смену, что на мне, голову обматываю. - Согреть, конечно, не согреет особо, но все же ножки прикрыть хватит, хотя... Обмотав маленькие ступни, разорвав тряпку на две части, засунула нос в мешок, вытянув теплое одеяло, и следом еще одно. - Дядька у тебя, предусмотрительный. Два одеяла, это хорошо. Так, сильно не ерзаем, если что опасное, скидываем и на дерево, по земле не бежим, по деревьям безопаснее, сами видите , насколько они густо растут. Фрат, одно по верх, придержи уголок рукой, чтобы не слезло, а второе ноги прикроем. Закутав детей, немного расслабилась, не должны замерзнуть. — Держитесь крепче, сейчас слегка пробежимся, — предупредила я, подхватывая щерта за ремни шлейки, чтобы бежать вровень и не отстать, если что. Есть, конечно, хочется, но и чувство, что надо побыстрее уходить от этой деревни держит в напряжении. — Фьють, — щерт неспешно двинулся, — фьють, фьють. Щерт нехотя прибавил ходу, но после третьего приказа перешёл на легкий бег. — Фьють, — ленивая скотина припустила чуть быстрее, но недостаточно. — Фьють, — ну наконец-то он бежит в нужном мне темпе, хотя мог бы и быстрее ногами передвигать, но сделаю скидку на возраст, как предупредил Сирон. Однако я точно знаю, что щерты бегают быстро, не так хорошо, как драки, но все же не ползут черепахой. А этот, видимо, особо утруждать себя любимого не намерен. В такой неспешной монотонной пробежке спокойно выдержала до самого заката, постоянно ловя то одно начинающее съезжать со спины щерта, уснувшее тело, то другое. Полянка с удобными деревьями для сна нашлась практически при последних проблесках Па. Ложиться спать на земле не планирую, мало ли какие любопытствующие и с какими намерениями припрутся. Лучше перестраховаться. Разлапистое дерево отлично переплелось с тремя соседками, образуя практически чашу для хорошей постели. Привязала к кустам щерта, где побольше вылезшей за эти дни весенней травки, не затягивая узел ремней слишком туго, чтобы дать шанс сбежать, в случае нападения ворхлов. Хотя вряд ли эта кляча сумеет отбиться от стаи. Но на дерево же его с собой не затягивать? Подняв на ветки детей, каждому достала по лепешке и куску вяленого мяса. Хорошо, что в небольшом бурдюке в мешках Сирона нашлась простая вода, а не вино, есть чем напоить набивших животы мелочь. За малышкой я приглядывала особенно внимательно, все же сразу много кушать после полуголодного существования опасно. Она напряженно следила за каждым моим движением, пока не уснула, прижавшись к теплому боку засыпающего Фрата. Жорик свернулся калачиком и приткнулся к ним. Внизу шуршал щерт, явно все еще что-то пережёвывая. У меня сна ни в одном глазу. Ноги слегка гудят, но в целом я могла бы еще идти и идти, достаточно устать так и не успела. Привалившись спиной к дереву, взглянула на небо. Красивое и чужое. Россыпь звезд — горсть бриллиантов, разлетевшаяся по черному бархату полотна. Небо окрасилось всполохами сияния трех лун, богов Фотары. Жаль, музыки нет. Сейчас бы что-то классическое со скрипкой и оркестром. Так, чтобы приподняло и развернуло, пропахав всю душу и очистив от негативных мыслей. Сияние ТиРаРи прекрасно, но безмолвно. Чужеродная красота мира бьет больнее от понимания, что ты не дома и уже никогда не увидишь его. Дорого я бы отдала за возможность всего лишь выпить чашечку кофе и посмотреть очередной тупой сериал по телевизору, пройтись по шумным улицам, наблюдая как бульдогоподобная кондуктор ругается с не оплатившим проезд, или молодой парень выделывает фортели, проезжая мимо на скейте. Сколько всего интересного есть в мелочах, которые не замечаешь. Оказывается, мне жилось не так плохо, как казалось. Куда я иду? Зачем? В чем мне искать смысл для дальнейшей жизни?! Глаза зацепились за посапывающую малышню. Вот и они ищут во мне поддержки, защиты, а я понятия не имею, что будет со мной через час, но каким-то образом должна, черт подери, должна вытащить их и выползти сама. Из всего этого навалившегося дерьма! К кому идти? Мать отправила в Сартэю, но откуда ей знать, что все получится? Сколько лет она была в рабстве, что она, рабыня, могла узнать за это время о мире? Хорошо, она не была глупой, но все же жизнь она просрала. Не было возможности убить своего владельца? Не могла или не хотела, и дотянула до последнего, когда Лерику, уже выросшую, решили прирезать на алтаре. Или не прирезать, а изнасиловать, разницы особой нет. И вот, неприспособленная к жизни, молодая девчонка, закончила ее абсолютно закономерно — смертью. Нет, дамы и господа, спаслась не Лерика, а я, землянка, чужачка для Фотары, и теперь вынуждена разгребать всю эту хрень, которую заварили другие. За что?! Неужели я так много в жизни нагрешила, что меня решили проучить, засунув в такую задницу?! — Чертово средневековье, - с раздражением натянула на серебрящуюся кисть руки рукав плаща. Романтика, рыцари, драконы… Чтобы их! И никто в романах не писал, что от рыцарей воняло, как от сточной канавы. Придворные дамы были все вшивы и «ароматны», и драконы, вообще в нашем мире не водились, просто кто-то с пьяна принял корову за неведомого монстра, а на утро боялся признаться, что угробил мирную животину. — Поганое настроение, — устало вздохнула я, прикрывая глаза, чтобы хоть немного отдохнуть от перелива сияния трех лун. Повезет, если дети за всю дорогу не заболеют, а если простынут или что-то подхватят, что делать тогда? Куда деть щерта, когда придем в порт? Бросить? Как скрыться с моим-то ростом и найти треклятую харчевню? Как вообще жить дальше и не угробить детей? — Верните меня домой! Дыхание резко перехватило, и перед глазами все поплыло, меняя картину леса на приятный полумрак огромного зала, заполненного смиренно стоящими людьми в черных балахонах. Как в страшных сказках: черный трон, злодей на нем, со взглядом бездушным, в перстнях златых… Атмосфера соответствующая, напряжённая, жуткая. Буквально ощущается витающее раздражение сидящего на троне мужчины. Царь, не царь, но близко. На две ступени ниже расположились менее помпезные кресла еще для троих индивидуумов, в точно таких же черных мантиях, разве что с кольцами на пальцах у них такого перебора нет, как у местечкового царя. Двое слева и один справа, и все с какой-то неприязнью, злостью и разочарованием смотрят на десятку преклонивших перед ними колено и склонивших повинно головы. Массовка в менее коротких черных мантиях не столь хорошего качества и без толики украшений, выстроилась вдоль стен, боясь лишний раз шумно вдохнуть. — Подойди, «ряк», — поманил длинным изящным пальцем, капризно изогнув пухлые губы, сидящий слева от трона. Мужчина лет пятидесяти, черноволос, как и все в зале, смазлив, женственен и на удивление гладко выбрит. — Адор-Ри, — бухнув кулаком в левое плечо, склонился в поклоне вызванный молодой мужчина среднего возраста. — Нам сказали, ты лучший, — скрипучий старческий голос прорезал зал. Сосед, с пепельными проплешинами седины в некогда темных волосах, подрагивавший куцей козлиной бороденкой, с неприятным препарирующим взглядом черных глаз из-под кустистых бровей, дал знак морщинистой рукой опуститься на колено, присоединяясь к нешелохнувшейся десятке его соратников. — Адор-Ра, — и снова глухой стук от удара кулака по телу, и вызванный уже стоит, преклонив колено в ожидании дальнейших приказаний. — Против меня он не выстоит, — громкий басовитый голос сидящего справа от трона гориллоподобного здоровяка, с забавными косами, заставил вздрогнуть всех присутствующих, кроме самого главного. — Против тебя, — приятным баритоном протянул сидящий на троне мужчина, огладив подбородок и сверкнув отблесками драгоценных камней в перстнях, — многие бы не выстояли, Адор-Ти. Однако «ряк» оказался достойным последователем нашего дела несения чистоты крови в заблудшие души народа. Он достоин стать «тиром». Видно, как расслабились напряженно сведенные плечи «ряка», и он, послав своему Владыке полный фанатичной преданности и обожания взгляд, вновь грохнул кулаком себе в плечо и опустил голову, копируя позу безмолвной десятки. — Поздравьте нового «тира», братья, — щелкнул пальцами Адор-Ри. Массовка, слаженно отбив себе плечи, без каких-либо выкриков радости или поздравлений, опять притихла. Сидящий на троне окинул зал холодным льдистым взглядом и кивнул посмотревшему на него Адор-Ти. — «Ряки» свободны, — рявкнул здоровяк, хлопнув крупными ладонями с толстыми сарделеподобными пальцами. Массовку сдуло из зала в одно мгновение. — Теперь с вами, — проскрипел старик, подрагивая бородёнкой, устремив предвкушающий взгляд на одиннадцать склоненных голов. — «Тиры», — язвительно протянул Адор-Ра — лучшие из воинов нашего Ордена. — Ррр, — выдал, чуть подавшись вперед, гориллоподобный, но тут же успокоился, повинуясь знаку рукой главного. — Десять достойных «тиров», — поднялся «царь», и как-то от его плавных движений и спокойного голоса стало страшно. Судя по напрягшимся спинам провинившихся, сейчас будет что-то нехорошее. — Получив одно единственное задание, не могут его выполнить. — Владыка, — подал голос, подняв голову, молодой парень, в ту же секунду лишившись ее. Находящийся рядом более пожилой мужчина, отпрянув с каким-то неверием и ужасом, взглянул на убившего и потянулся за висящим на поясе ножом, чтобы оказаться обезглавленным в то же мгновение. Владыка, расслабленно стоя рядом с трупами, зажмурив свои бездушные глаза, смаковал, слизывая текущую по его когтям кровь. — Найдите девчонку, — с тихим угрожающим рычанием произнес он и, развернувшись, пошел к своему трону, не обращая внимания на оставляемые им кровавые следы. — Владыка, — грохнул стук кулаков, и оставшиеся тенью покинули зал. — Бездна, как же меня бесит их медлительность, — куда более эмоционально рыкнул Владыка, вцепляясь когтями в позолоченный подлокотник трона, стоило остаться только им, четверым в огромном полумраке зала. — Сегодня ты особенно не сдержан, Дрос, — с некой укоризной выдал женоподобный Адор-Ра, тут же потупив глаза под тяжелым взглядом Владыки. — Девчонка не найдена. Все мои труды рушатся, — раздраженно рыкнул тот. — Как ей удается ускользнуть от тиров?! — Хорошая наследственность, — развел руками старик, криво ухмыльнувшись. — Моей крови там мало, — рявкнул недовольно Владыка, — она больше взяла от своей матери. Проклятая тварь, испортила такую задумку! От удара когтями поползла лента стружки под неприятный скрежет метала. Все непроизвольно поморщились. — Дорс, ты обещал её мне, — напомнил о себе гориллоподобный. Владыка согласно кивнул, одновременно с недобро зыркнувшим на говорившего взглядом Адор-Ри. — Для начала ее необходимо вернуть, — влез в образовавшуюся паузу старик. — Дорс, я в отличие от тебя не морл, поэтому мне нужна ее кровь. Необходима! Мы с тобой договаривались, и ты обязан выполнить свое обещание. Столько лет я… — Чем тебя не устраивает кровь ветов, Парт? — с неприкрытым удивлением посмотрел на него Адор-Ра, под хмык Владыки и смешок Адор-Ти. — Адир, — разозлено подскочил старик, — ты сам знаешь только ее кровь даст мне… — Достаточно! — поднялся Владыка. — Сначала пусть найдут. И, Парт, не забывай, после меня, ей будет владеть Нирс, — гориллоподобный злорадно оскалился, поднимаясь со своего кресла, победоносно подмигнув взбешенному старику, — поэтому… — Скотина, — буквально полыхая ничем не замутненной злобой, прошипел старик, когда Владыка и Адор-Ти нетерпеливо покинули зал. — Ненавижу… — Ну-ну, — вальяжно похлопал его по руке мерзко улыбнувшийся Адор-Ра, растеряв всю свою невозмутимость, — не стоит так нервничать, друг мой, все в наших руках. Дадим немного времени поиграть с девчонкой тирам, после займемся ей сами. И поверь мне, выгоду мы извлечем до последнего медяка. — У тебя есть что-то, что не знает «он»? — заинтересованно подался вперед старый Парт. — Ничего, к сожалению, значимого, — старик разочарованно фыркнул, — но это пока, мой друг. — Хорошо, — прикусив тонкую нитку нижней губы, кивнул Адор-Ри, — я как всегда доверюсь твоему уму и изворотливости. Но стоит поспешить, мои годы утекают, как песок сквозь пальцы. — Кто бы говорил об изворотливости, змей, — хохотнул Адир. — Пожалуй… нам пора отдохнуть. Разговоры оставим на потом. Уши бывают имеют хороший слух и слышат не то, что надо, а рот передает услышанное не тому, кому хотелось бы. — Ты уверен, что в твоем роду не затерялась капля крови эльса? — скрипуче хохотнул старик, с кряхтением поднявшись со своего кресла. — Возможно, но слишком давно, чтобы дать мне их продолжительность жизни, — поднявшись и обойдя два трупа, стараясь не наступить на разлитую кровь, Адир с недовольством пнул от себя голову одного из убитых Владыкой, — терпеть не могу всю эту грязь, что он разводит. Нравится ему устраивать хлев в доме. — Он морл, Адир, и это лишний раз напоминание нам об этом. Мир поплыл, а я словно задыхаясь под толщей воды, резко вынырнула в реальность, заполошно глянув на темное небо, с шумом втягивая в себя спасительный воздух, цепляясь взглядом за реальность, с мирно сопящей троицей и звуками спокойно жующего что-то съедобное щерта. Слабость накатила плавно, погружая в сон. Ладно, посплю и потом разберусь что именно видела.