Добро пожаловать
20 июля 2017 г. в 12:53
Эмма сладко зевнула, потянувшись в постели, после чего выдохнула и перевернулась на другой бок, посильнее натянув на себя одеяло. Это утро не было каким-то особенным, и, насколько знала принцесса, сегодня никаких приёмов не ожидалось. По её подсчётам ещё час назад к ней должна была зайти служанка, чтобы разбудить и позвать на завтрак, как это обычно случалось, но не в этот раз. Это показалось ей немного странным, хотя, по крайней мере, она могла впервые за долгое время нормально выспаться.
Вчерашний день никак не выходил из её головы. Пусть Эмма и не могла смириться с несправедливым решением родителей, она всё равно чувствовала перед ними вину за неприемлимое поведение. Принцесса никогда не желала быть той, кем является, и даже в детстве она всегда мечтала быть обычной девочкой, играть с себе подобными и ни о чём не заботиться. Но вместо этого Эмма практически всю свою жизнь разучивала этикет, как нужно принимать гостей и поступать с придворными, правильной речи. Эти уроки не приносили ей ни капли удовольствия, и она с нетерпением ждала, когда они закончатся, после чего бежала в свои покои. Это, конечно, не нравилось её родителям, но они терпели поведение своей дочери, слепо веря, что с годами она станет относиться ко всему серьёзнее.
Эмма была благодарна Киллиану за то, что он подарил ей этот вечер. Она почувствовала себя свободной и независимой, могла спокойно выговориться, а также, наконец, выбраться из дворца в люди. Даже несмотря на инцидент с матросами, Эмма действительно хорошо провела время.
Перевернувшись на другой бок, она открыла глаза и первое, что ей попалось на глаза, была музыкальная шкатулка, которую когда-то отец подарил Эмме на её десятый день рождения. С тех пор она бережно хранила эту ценность, не позволяя прикасаться к ней даже служанкам, которые норовились стереть с неё пыль. Эмма помнила, как с радостными визгами бросилась Дэвиду на шею, крепко обнимая и безостановочно шепча «Спасибо». Но единственное, что её часто напрягало, было то, что она не помнила абсолютно ничего после её дня рождения. Иногда создавалось ощущение, что её память просто стёрли, но Эмма знала, что магии не существует, и этой мыслью всегда успокаивала себя. Мало ли, что тогда произошло. Это осталось в прошлом, а значит, не должно было касаться будущего. По крайней мере, так она считала.
Неожиданно для Эммы дверь со скрипом отворилась, и в её покои тихонько прокрались родители. На их лицах играла лукавая улыбка, и это показалось принцессе более чем подозрительным. Заметив, что дочь не спала, Мэри достала из-за спины тарелку с блинчиками и ягодами, после чего поставила блюдо на прикроватную тумбу.
— Доброе утро, моя принцесса, — нежным голосом пролепетала королева и села на край кровати. — Как тебе спалось?
— Доброе утро, мама. Всё хорошо, а… а что вы здесь делаете? — ничего не понимая, спросила Эмма и села на кровати, внимательно смотря то на отца, то на мать.
— Мы просто решили, что будет неплохо, если сегодня время мы проведём вместе. Верно, Дэвид? — Мэри покосилась на мужа, и тот одобрительно кивнул, выдавив из себя хоть какое-то подобие улыбки. На первый взгляд могло показаться, что он сдерживался, но на самом деле Дэвид забыл, как нужно показывать свои чувства.
— А что насчёт… графа Румпельштильцхена и его сына? Мам, пап, я не хочу выходить замуж за незнакомца, вы же знаете… — жалобно произнесла Эмма, но тут же пожалела о сказанном, потому что лица родителей вмиг изменились.
— Эмма, мы об этом уже говорили, — начал Дэвид, проходя вглубь комнаты. — Они скоро приедут, и ты должна вести себя подобающе принцессе, чтобы граф и его сын могли оценить тебя. Никаких выходок и проделок, тебе всё ясно? Эмма, пойми, от этого зависит судьба Мерсантилиуса.
Глаза Эммы блестели от слёз, которые были готовы вот-вот скатиться по её щекам. Как бы она ни старалась, что бы ни происходило, её родители всегда оставались непреклонны. Она понимала, что является единственной наследницей престола и обязана делать всё во благо королевства, пусть даже если это противоречило её желаниям. Но одна только мысль о фиктивном браке с сыном богатого графа бросала её в дрожь, а эмоции хлестали через край. Эмма знала, что от этого брака зависела судьба Мерсантилиуса, но она просто не могла позволить себе согласиться. Любовь для неё была самой важной в жизни, и лишаться этого принцесса не хотела. Она жаждала однажды встретить того единственного, с кем могла бы провести всю свою жизнь, а не выходить за того, кого не любила. Может, она себя накручивала относительно сына графа, и он действительно неплохой человек, но её это не очень волновало.
— Я всё понимаю, отец, — дрожащим голосом произнесла принцесса, вытирая выступившие слёзы. — Но я вынуждена вас огорчить, — её голос вмиг стал холодным и ровным, и Эмма сама удивилась этому, но не подавала виду. — Сын графа Румпельштильцхена, возможно, и хороший человек, но моё сердце никогда не будет принадлежать ему. Я отказываюсь выходить за него замуж. Знаю, что в этом случае проблемы Мерсантилиуса только усугубятся, но я найду другой выход. Отец, я уже не та маленькая девочка, мне девятнадцать, и я в праве самостоятельно решать свою судьбу. Без вашего участия. И я не хочу насильно выходить за какого-то богатого человека. Я хочу любить, хочу построить семью с любимым человеком, а потом родить ему детей. Я устала носить титул принцессы.
Она встала с кровати и подошла к своему гардеробу, в то время как её родители стояли около кровати, практически не шевелясь, и думали над её словами. Что же, это было Эмме только на руку, чтобы исполнить задуманное. Быстро переодевшись в обтягивающие чёрные штаны и серую майку, а на ноги надев лёгкие ботинки, она расчесала волосы и быстро выбежала из комнаты. Дэвид и Мэри не сразу поняли, что случилось, но потом королева закрыла рот рукой, не сдерживая рыданий, а король со всех ног помчался вслед за дочерью.
— Эмма! — кричал он ей вслед, но она только ускорялась. Её дыхание сбилось, но Эмма продолжала бежать. — Эмма, подожди! Остановись! Эмма!
Эмма забежала в конюшню и начала искать глазами своего коня. Раньше, в детстве, она часто каталась на нём днями напролёт, но в последнее время навещала его всё реже.
— Квенти! — увидев белого коня с двумя большими чёрными пятнами, Эмма хотела уже затянуть седло, но поняла, что не успеет.
Она немного помедлила, после чего запрыгнула на коня верхом и поскакала прочь из королевской конюшни. Квенти скакал так быстро, и Эмме казалось, что она сейчас упадёт с него, пусть даже держалась за его сильную шею. Они направлялись к пристани, где на редких волнах качался величественный корабль под названием «Весёлый Роджер». Слёзы продолжали течь по щекам, а глаза стали красными из-за рыданий. Эмма не любила показывать свою слабость, но когда эмоции хлестали через край, она себя сдерживать просто не могла.
Приблизившись к таверне, откуда доносился резкий запах алкоголя и говор пьянчуг, Эмма поморщилась и спрыгнула с коня, а затем провела рукой по его гриве в знак благодарности. Оглядевшись вокруг и убедившись, что никто за ней не следил, она быстро пересекла улицу, подбежав к трапу, ведущему на борт корабля. Не задумываясь, Эмма поднялась по нему и вновь огляделась. На палубе никого не было, и на первый взгляд могло показаться, что судно давно безлюдно, хотя всё было аккуратно убрано по своим местам.
Невольно она вспомнила прошедший вечер и то, как до поздна сидела в компании Киллиана, болтая обо всём, что только могло прийти на ум. Эмма открыла ему немало информации о жизни во дворце, ежедневных уроках и наказах. И Джонс поддерживал её, кивал и что-то говорил, продолжая беседу. На мгновение ей показалось, что ему действительно было интересно то, что она говорила. Возможно, так и есть. На сейчас ей предстояло сделать важный выбор, который может решить её судьбу и судьбу всего Мерсантилиуса. Страх. Эмме было настолько страшно выбирать, и она не знала, что делать. Любое её решение повлечёт за собой последствия, а какими они будут — неизвестно.
Приблизившись к лестнице, Эмма как можно тише спустилась и обратила внимание на деревянную дверь, скорее всего сделанную из прочного дуба. Помедлив, она толкнула её, и та со скрипом отворилась, после чего девушка несмело прошла внутрь.
— Киллиан? Ты здесь? — её голос дрогнул, и Эмма чувствовала страх, что кто-то её здесь застанет.
Оглядевшись, она подошла к небольшому комоду, на котором валялись всякие безделушки. Больше всего ей приглянулся перстень, который, наверное, носил Джонс. Осторожно взяв его в руки, девушка внимательно всматривалась в мелкие детали, про себя нахваливая мастера, сделавшего сие творение.
— Напоминание о тёмном прошлом, — неожиданно в помещении прозвучал мужской голос, который, несомненно, принадлежал Киллиану. Эмма вздрогнула, крепче сжав в руке перстень, но потом осеклась и положила вещь на место.
— Прости, я… я просто… — мямлила она, не зная, какие слова сейчас лучше всего произнести в своё оправдание.
— Ничего страшного, Эмма, но впредь без спроса в капитанскую каюту ни ногой, — спокойно отозвался Джонс, улыбнувшись, и сел на мягкое, слегка потрёпанное кресло. — Как вижу, ты пришла, но у тебя на лбу написано, что что-то случилось. Поделишься?
— Не к спеху, — быстро кинула она. — То есть… это не так важно. Важнее то, что у меня к тебе есть просьба, — убедившись, что Киллиан внимательно её слушает, Эмма продолжила: — Мне нужно плыть с тобой.
— Что? — Киллиан ошалел от услышанного, удивлённо уставившись на неё, и усмехнулся.
— Киллиан, пожалуйста. Я… я больше не смогу жить в замке и быть той, кем меня видят родители. Я не хочу выходить замуж за сына графа, которого даже не видела… Прошу, Киллиан… Без тебя я не справлюсь, — тараторила она, бурно жестикулируя руками в воздухе и сильно морщась, после чего остановилась и уставилась на него.
На мгновение Джонсу показалось, что Эмма вот-вот заплачет, но она стойко держалась, хотя её глаза блестели от слёз. Обычная принцесса не сунулась бы на корабль, моля о том, чтобы её взяли с собой в плавание, но Эмма… Она была удивительной, и Киллиан поражался её упорству и силе воли. Вот так просто покинуть родной дом и свою семью может не каждый. Хотя Джонс сейчас был более чем уверен, что Эмма переживала из-за своего ухода, а это решение далось ей с огромным трудом.
— Ну… кхм, — Киллиан подошёл к ней ближе и заглянул в её глаза. — Ты точно уверена в своём решении, Эмма?
— Я сейчас ни в чём не могу быть уверена, Киллиан. Они — моя семья, и мой поступок вышел за рамки всего, но иначе я не могу. Жизнь принцессы не для меня, — более или менее успокоившись, Эмма с позволения капитана села на его койку и закрыла лицо руками, дав волю несдерживаемым эмоциям.
Долго на неё Киллиан смотреть не мог. Не каждая девица плакала в его присутствии, а если это и случалось, то никакой искренности не было видно. В какой-то мере он понимал состояние Эммы, и остаться в стороне было бы неправильно по отношению к ней. Усевшись рядом с девушкой, Джонс крепко обнял её и поцеловал в макушку.
— Всё хорошо, Эмма. Если ты действительно желаешь отправиться в море со мной, я не буду против, — успокаивающе говорил он, и мало-помалу Эмма прекращала лить слёзы, даже позволив себе слабую улыбку.
— Спасибо тебе, Киллиан. Правда, спасибо, — она прижалась к нему, ещё несколько раз произнеся «Спасибо», и шмыгнула носом. Слёз больше не было, но щёки оставались влажными.
Киллиан показал Эмме её каюту и сказал ей оставаться в ней до его прихода, а сам ушёл вместе с некоторыми ребятами на рынок, видимо, за одеждой девушке и провизией. Эмма прошла вглубь небольшого помещения и огляделась: в углу стояла аккуратно застеленная односпальная кровать, рядом с ней находился деревянный комод, а в другом конце — массивный шкаф, прибитый к стене, чтобы не упасть. К слову, на стенах весели две полки с бортиками, но для чего Эмма пока не поняла.
Увидев небольшое кресло, стоящее напротив кровати, она удобно устроилась в нём и прикрыла глаза. Эмма могла только гадать, что сейчас происходило в замке, и что делали её родители, но вернуться туда она не могла. Девушка знала, что только оттягивала тот момент, когда её найдут, и когда это произойдёт, тут уж жди беды. Она ещё никогда не совершала чего-то настолько серьёзного, как сбежать из замка и уплыть на чужом корабле. Но Эмма была уверена в том, что справится только с помощью Киллиана.
Джонс вернулся где-то под вечер и первым делом зашёл к Эмме, чтобы отдать ей предметы для ухода и одежду. Направляясь к её каюте, которая находилась рядом с капитанской, он сначала помедлил, после чего постучал в дверь.
— Эмма, я войду? — Киллиан подал голос, и дверь перед ним со скрипом отворилась.
Сейчас Эмма была настолько прекрасной, что он так и остался бы стоять на месте и неотрывно смотреть на неё, если бы девушка не помахала перед ним рукой и усмехнулась.
— Хей, капитан, ты здесь? — широко улыбнувшись, спросила Эмма.
— Да… да, я здесь, — он глупо улыбнулся и прошёл внутрь каюты, ставя большой сундук около комода. — Здесь всё самое необходимое, включая одежду, так что располагайся. Мы отплываем завтра на рассвете, а пока моя команда не прочь развлечься с девицами из таверны, — Киллиан ухмыльнулся и продолжил: — Если чего-то не хватает, скажи сразу, потому что выходим в плавание мы не меньше, чем на неделю. Если захочешь поесть, подойди к нашему коку, он всегда на корабле. Я скажу ему о тебе, поэтому ничего не бойся. Договорились?
— Да, договорились, — эхом отозвалась Эмма. Киллиан уже развернулся, чтобы уйти, как девушка нерешительно остановила его: — Постой, — Джонс выжидающе посмотрел на неё. — Спасибо тебе… за всё.
Он только кивнул, а на его лице промелькнула слабая улыбка, после чего капитан скрылся за дверью, притворив её за собой. Эмма ещё недолго просто стояла на месте, и потом решила всё-таки разобрать купленные вещи. Плавание не обещало быть кратковременным… Может, зря она всё это затеяла?