Вокруг вселенной

      Едва только за горизонтом показались первые лучи солнца, корабль уже отчалил от краёв Мерсантилиуса, выходя в открытое море. Нередко над парусами пролетали чайки и что-то весело щебетали, в то время как «Роджер» рассекал водную гладь, мчась навстречу новым приключениям. Эмма практически всё время сидела в своей каюте, терзаемая мыслями о родителях и совершённом поступке. Было неправильно сбегать из родного дома на совершенно чужом корабле, на котором кроме Киллиана и двух матросов, которые приняли её за местную шлюху, она никого не знала и, мало того, чувствовала себя не в своей тарелке.       Каждый раз, выходя на палубу корабля, просто потому что не могла больше сидеть на одном месте и ничего не делать, Эмма тщетно пыталась познакомиться с кем-то из команды. Все старались игнорировать её приветствия и делать вид, будто бы её и вовсе не было. Она не знала, чем вызвано такое их поведение с ней, но надеялась, что скоро узнает. По крайней мере Эмма даже слишком часто ловила на себе похотливые взгляды Джона и Билли, двух матросов, которых она предпочитала забыть и больше не вспоминать, но, поскольку это было невозможно из-за того, что они постоянно крутились перед носом, ей приходилось стараться обращать на них как можно меньше внимания.       Эмма поднялась на палубу и огляделась по сторонам в поисках Киллиана, но так и не смогла его увидеть. Некоторые матросы стояли в стороне и что-то обсуждали, а некоторые предпочитали работать, чтобы не стоять без дела. Ей было скучно, и порой она просто не знала, чем себя занять. Подойдя к носу корабля, Эмма посмотрела далеко в горизонт и улыбнулась, чувствуя, как прохладный морской ветер несильно дул ей в лицо. Волны бились о борт корабля, и чем больше они были, тем сильнее летели брызги. Именно сейчас, не выслушивая в очередной раз нотации, она чувствовала себя по-настоящему свободной и в какой-то мере счастливой. Море всегда влекло её своей бескрайностью и красотой, и с самого детства Эмма грезила о приключениях, но была словно затворницей в замке, не имея возможности осуществить свои мечты.       Она вздрогнула, неожиданно почувствовав на своей талии сильные мужские руки, затем обернулась и встретилась со взглядом Киллиана. Он слабо улыбнулся ей и, помедлив какое-то время, отпустил её. Эмма полностью развернулась к Джонсу и попыталась понять, что его тревожило, но в голову совершенно ничего не приходило. Возможно, это было связано с тем, что он никогда не выходил в плавание с женщиной на корабле? Она не могла знать этого наверняка, а потому предпочла дождаться, когда он сам обо всём расскажет. Киллиан был, пожалуй, единственным на корабле, кто принимал и понимал её, и именно поэтому Эмма не хотела терять в его лице, можно сказать, друга. — Как тебе здесь? — спокойным, ровным голосом спросил Киллиан, присев на ступени и побудив Эмму сделать то же самое. — Волшебно. Я всегда мечтала о приключениях, а не сидеть во дворце подобно затворнице и слушать уже привычные нотации прислуги и родителей, — честно призналась она, радуясь, что впервые за день, что провела здесь, хоть с кем-то заговорила. — А я думал, что жизнь во дворце — сказка: окружена золотом и редкой мебелью, делаешь и ешь, что хочешь, а не что придётся, — Джонс пожал плечами, усмехнувшись, и опустил взгляд вниз, рассматривая кожаные ботинки. — Всё совсем не так, как ты себе представляешь. Был бы у меня выбор, я бы непременно жила, как обычная крестьянская девушка, — Эмма скрестила руки на груди и посмотрела на чистое голубое небо, на котором не было ни единого облачка. Она не врала, говоря всё это Киллиану, но так же не могла не признать, что уже тосковала по родному дому. — Вся эта роскошь не для меня. — И ты… так просто поплыла на корабле с абсолютно чужими людьми? Нет, серьёзно, ты — принцесса, и должна выполнять свои обязанности, — Джонс помотал головой, попросту не понимая смысла в поступке Эммы. — Чего ты добивалась своим побегом? Ты совершенно… — Стоп! — резко остановила его она, и все, кто был неподалёку, ошарашенно просмотрели на неё, а затем на капитана. — Ты ничего не знаешь ни обо мне, ни о жизни во дворце тем более! И ты не можешь что-то говорить, полностью не зная правды! А чего я добивалась? Свободы!       Эмма подскочила с места и быстрым шагом направилась к трюму, желая как можно быстрее убраться с палубы корабля и запереться в своей каюте. Не успела она сделать ещё один шаг, как вдруг Киллиан схватил её за руку и развернул к себе лицом, виновато всматриваясь в её изумрудные глаза. — Эмма… прости, я не должен был… — Верно, не должен был, — вновь прервала его Эмма и с силой выдернула свою руку, которую Киллиан крепко держал, после чего развернулась и быстро скрылась в трюме, оставив всю команду в недоумении, а их капитана в полной растерянности.       Киллиан ещё долго смотрел в одну точку пустым взглядом, думая о том, что наломал дров. Эмма была на его корабле всего день, а он уже успел начать выяснять причины её поступка и тем самым обидел. Она вторая женщина на его корабле после Милы, его первой и сильно любви, и Киллиан не был намерен терять ещё и Эмму. Мила погибла шесть лет назад, когда «Весёлый Роджер» попал в шторм в разгар битвы с Чëрной Бородой. В тот злосчастный день погибло немало членов его команды. Чёрная Борода, ещё во времена службы с Киллианом в одном флоте, всегда завидовал своему другу, которого был намного старше. Он стал Джонсу в каком-то смысле опорой на долгие годы, но однажды Киллиан, крупно поссорившись с ним, украл у Бороды золотой секстант и сбежал на уже своём корабле, который позже назвал «Весёлый Роджер». И с тех пор Чёрная Борода искал Джонса по всему свету, пока однажды их корабли не пересеклись. Именно из-за него погибла Мила, когда пыталась спасти Джонса. Из-за него бушующая стихия унесла еë жизнь.       Джонс с каждым днём всё сильнее жаждал мести, он стал жестоким и хладнокровным капитаном корабля, держа всю свою команду в страхе. Все боялись сделать или сказать в его присутствии что-то не то, ведь в этом случае они либо отправлялись за борт на корм акулам, либо получали строгий выговор и много дополнительной работы. Но годы шли, и Киллиан всё больше стал понимать, что месть — не то, ради чего стоит жить. Он старался быть более снисходительным по отношению к матросам и юнгам, от чего те в первое время были, мягко говоря, шокированы, и хотел стать для них примерным капитаном.       И встретив вчера Эмму, Киллиан почувствовал что-то, чего не чувствовал уже много лет. Непонятное тепло согревало его сердце, которое в присутствии этой удивительной девушки было готово отбивать чечётку, и он никак не мог понять, что с ним происходило. Мысли о любви или влюблённости с первого взгляда в голову никак не закрадывались, ведь Киллиан думал, что по-прежнему верен Миле и любит только её, и начинал думать, что это всего лишь наваждение.       Наконец сдвинувшись с места, он окинул работающих матросов грустным взглядом и поднялся на капитанский мостик, встав у штурвала. Джонс подставил лицо ветру и закрыл глаза, буквально вцепившись руками в штурвал, стиснул зубы и нахмурился, почему-то коря себя за ссору. Он не слышал ничего, кроме шума ветра, и не мог отделаться от внезапно возникшего плохого предчувствия. Возможно, ему это только показалось, а, может, нет, но сейчас это его волновало меньше всего.

***

      На следующий день Киллиан поручил старпому Сми стоять у штурвала, а сам остался в своей каюте наедине с собой и своими мыслями, которые то и дело, что терзали его. С одной стороны он понимал, что был не прав по отношению к Эмме и уже не раз порывался пойти к ней, а с другой — это его корабль, где действуют только его правила, и он может делать и говорить, что душа пожелает, не слушая возражений, которых, в принципе, никогда и не было. Но это совершенно другой случай, когда Джонс не мог принять решение из-за какой-то принцессы, занявшей все его мысли. Он прекрасно знал, что говорили о ней члены команды, мол: женщина на корабле — к беде! Но Киллиан всё отрицал, из-за чего поползли слухи, о которых он даже не подозревал. — Ума не приложу, как какая-то там принцесска так сильно влияет на меня?! — нервно высказал он вслух и подорвался со стула, схватился руками за голову и сильно зажмурился.       У него были другие дела помимо неё, и Киллиан, наконец-то вспомнив о них, длинно выдохнул и чуть ли не бегом выбежал из своей каюты, быстро поднявшись на палубу. Все будто замерли, ошарашенно глядя на него, и Джонс, совершенно ничего не понимая, прошёл чуть дальше. Перёд ним пробежал юнга с пустой бочкой в руках, и Киллиан, заметив его, подбежал ближе. — Бен, погоди, — Джонс едва ли не споткнулся, запутавшись в ногах, выпрямился, схватился за руку парня и вздохнул, посмотрев на его недоумевающий взгляд. — Прости, — он глупо улыбнулся, и парнишка пожал плечами. — Ничего, бывает, — Бен поставил бочку и снова посмотрел на капитана, закатав рукава. — Вы что-то хотели, капитан? — Да. Ты случайно не знаешь, почему все так странно смотрят на меня? — почти шёпотом спросил Джонс, кивнув на матросов, и юнга положительно кивнул, будто бы ожидая этот вопрос. — Так вы ещё не в курсе, капитан? Слухи ходят, что вы с этой девушкой, — он указал пальцем в сторону трюма, и Киллиан, видя, что тот хотел продолжить, остановил его. — Я понял, — нервно вздохнув, Джонс покосившись на Сми, который, кажется, был уже в курсе дела, но ничего ему не сказал. — А слухи лживые. Я просто помог этой девушке, не более.       Киллиан, не смотря на Бена, быстрым шагом направился в сторону сидящего на скамье старпома в красной шапке, пребывая в негодовании. Ему хотелось разнести здесь всё к чертям, но он удерживал эмоции в узде, стараясь не сорваться. — О, кэп, как жизнь? — даже слишком глупо улыбнувшись, спросил Сми и встал на ноги, пошатнулся и едва не упал, усмехнувшись. — Ты пил? — проигнорировав его вопрос, с невозмутимым видом произнёс Киллиан, в который раз себе напоминая закрыть подвал с ромом на замок. — Нет… то есть, совсем чуть-чуть, — Сми попытался двумя пальцами показать это самое «чуть-чуть», но у него ничего не выходило, и он то и дело, что смеялся, периодически икая. — Всё ясно, — только и сказал он в ответ.       Взяв старпома под руку, Киллиан буквально потащил его в сторону трюма. Едва не упав на лестнице, но схватившись за торчащую верёвку, Сми безостановочно рассказывал истории из своего детства и последующих этапах его жизни, при этом сильно качаясь из стороны в сторону и неугомонно смеясь. Доведя старпома до его каюты, Джонс открыл перед ним дверь и, кинув простое «проспись», захлопнул её. Он уже хотел вернуться на палубу, чтобы проследить за работой команды, но его взгляд остановился на двери каюты Эммы, с которой он не разговаривал уже сутки, да и она ни разу не появлялась не то, что просто наверху, но и на завтраках, обедах и ужинах.       Он взялся за ручку двери и остановился, думая, стоит ли беспокоить её. Вдруг, она сейчас переодевалась или спала, а он только помешает? Да и нужно ли было ему это? Может, она просто не хочет с ним разговаривать, и всё это зря? Но в любом случае Киллиан должен был поговорить с ней.       Нажав на ручку и толкнув дверь вперёд, он несмело прошёл внутрь и огляделся в поисках Эммы. Ему до сих пор казалась эта идея плохой, но пути назад уже не было. Увидев, что Эмма лежала на своей кровати, свернувшись калачиком, Киллиан подумал, что, возможно, она спала или просто лежала, о чём-то думая. Её волосы разметались по подушке, а была на ней только сорочка, в которой принято спать. Джонс сделал два шага вперёд, остановился, подбирая нужные слова, и длинно выдохнул, мысленно чертыхнувшись. — Эмма? — начал он, особо не надеясь на ответ. — Ты спишь? — Нет, — его поразило то, каким севшим был её голос, и он нахмурился сильнее, поставил стул рядом с её кроватью и сел на него, смотря в открытые глаза Эммы. — Мы можем поговорить? — несмело спросил Киллиан, ещё сильнее нахмурившись при виде её бледного лица, и она лишь кивнула, посмотрев на него. — Хорошо… Эмма, прости меня за вчерашнее, я просто… — Киллиан, — она медленно села на кровати, улыбнувшись, и заправила выбившуюся прядь волос за ухо. — Всё хорошо, я не злюсь. — Правда? — не веря своим ушам, чтобы убедиться спросил он и вмиг просиял, на этот раз искренне улыбнувшись ей. — Конечно. Я просто… вообще, это, по сути, мне нужно извиняться за то, что я была слишком резка с тобой… Ты прав, мой поступок неправильный, и я знаю это, но повернуть время вспять нельзя. Я вовсе не жалею об этом. Ну, разве что, совсем немного, потому что уже тоскую по родным, но, Киллиан, это то, о чём я всегда мечтала — свобода, — Эмма смотрела прямо ему в глаза, с ноткой восторженности рассказывая, и Киллиан, не перебивая, внимательно слушал её.       Эти сутки для Эммы были самыми ужасными, ведь она мало того, что ничего не ела, так ещё и находилась в абсолютном одиночестве, ни с кем не разговаривая, а подняться на палубу ей не позволяло чувство обиды, вмиг улетучившееся в тот момент, когда в её каюту вошёл Джонс с извинениями за то, в чём даже, по сути, не был виновен. Она находилась на корабле всего сутки, а уже успела поссориться с капитаном. И смех, и грех, как говорится. Но в любом случае ей было тяжело из-за всего, что в последнее время на неё взвалилось. Крупная ссора с родителями никак не выходила у неё из головы, и Эмма гадала, как они там, что делают, но ни в коем случае не могла вернуться назад. Только не сейчас. — Мне просто не понять тебя, вот и всё. Своих родителей я не видел ещё с глубокого детства. Поговаривали, что мать погибла, а отец бросил нас с братом и сбежал, а куда — неизвестно. Мы с Лиамом долго искали его, но попытки двух подростков, естественно, равнялись нулю, — с грустью в голосе рассказывал Киллиан, опустив взгляд в пол. — А потом ты искал его? — Эмма поудобнее устроилась на кровати, изучающим взглядом смотря на Киллиана, и вздохнула. — Нет. Я не видел смысла искать человека, который предал родных сыновей, — в его голосе слышалась непередаваемая злость вперемешку с гневом, но Киллиан продолжал смотреть в пол, толком не понимая, зачем всё это рассказывает: то ли от того, что просто не с кем об этом поговорить, то ли от того, что доверял ей. — А твой брат, Лиам? — с интересом спросила Эмма, и Джонс даже как-то резко поднял голову, посмотрев на неё. — Он погиб, — сглотнув неприятный ком в горле, Киллиан пожал плечами, вздохнул и посмотрел на неё. — Тогда мы попали в передрягу, и он утонул. В подробности вдаваться не буду. — Киллиан… мне жаль, — Эмма положила руку ему на плечо, а после взяла его слегка шершавую ладонь в свою, крепко сжав в знак поддержки. Ей почему-то казалось, что он в этом нуждался, ведь в противном случае, возможно, не позволил бы ей этого сделать. — Ну… это было и осталось в прошлом. А сейчас поговорим о тебе, — Эмма вопросительно посмотрела на него, не совсем понимая, о чём именно Киллиан хотел поговорить, но он только усмехнулся. — Ты что-нибудь ела? Может, что-то принести? — Киллиан, это очень мило с твоей стороны, но… — Эмма-а-а… — перебив её, протянул он. — Ты не выходила из своей каюты. По крайней мере, никто нигде тебя не видел, и напрашивается вывод, что ты ничего не ела. Завтрак уже прошёл, а до обеда ещё долго, так что я принесу тебе что-нибудь поесть. И без возражений, — увидев, что она хотела уже что-то сказать, произнёс Киллиан и, улыбнувшись, встал с места. — Спасибо, Киллиан, — когда Джонс подошёл уже к двери, произнесла Эмма и улыбнулась, стоило только Джонсу обернуться. — Всегда к вашим услугам, миледи, — Киллиан шуточно поклонился и, заметив озорной блеск в её глазах и широкую улыбку, скрылся за дверью, тихо притворив её за собой.       Во всяком случае они всё выяснили, и Эмма больше не держала на него зла. Она положила голову на подушку, вытянула ноги и руки, а затем облегчённо вздохнула. В это время Киллиан, не скрывая слабую улыбку, быстро нашёл кока и взял порцию для Эммы, после чего умеренным шагом направился обратно. Ему определённо точно нравилось начало этого плавания.