***
Как и обещала Тинк, прямо на рассвете они отправились в путь, прихватив с собой немного пресной воды и еды, не забыв и про оружие. Даже несмотря на то, что он достаточно долго отдыхал, Киллиан всё равно чувствовал усталось и нескончаемые боли, однако старался не показывать этого и упрямо шёл вслед за своей спутницей. Мысли об Эмме ни на минуту не покидали его разум, и он мучился в догадках о том, что с ней и где она, но не имел ни малейшего понятия об этом и терпеливо ждал рассвета всю бессонную ночь в надежде, что они смогут спасти её. После всего, что Тинк рассказала ему о здешних жителях, Киллиан едва сдерживался, чтобы в буквальном смысле не вытрясти из неё ответы и помчаться на поиски Эммы. Всё это время он боялся, что случилось нечто ужасное, но Джонс продолжал верить в лучшее. Пусть и не всегда это ему удавалось. — Может, скажешь, куда мы держим путь? — нетерпеливо спросил Киллиан, держась за бок и переступая очередную корягу. — Чтобы ты помчался навстречу смерти? Прости, Джонс, но нет, я не скажу. Просто иди за мной, ладно? —Тинк усмехнулась и покачала головой при виде того, как он стиснул зубы, но в тот же момент расслабился и кивнул. — Да не волнуйся ты так, жива твоя возлюбленная. Дикари не убивают похищенных женщин, если, конечно, они не пытаются сбежать и при этом отказывают поклясться в верности. — С чего ты взяла, что она моя возлюбленная? — Киллиан смотрел на неё в упор, лишь изредка отвлекаясь на дорогу и местность в общем. — Да брось, это же очевидно. Она определённо нравится тебе, а ты, возможно, ей. Всё просто. — Не так просто, как кажется, Тинк, — с явной печалью в голосе отозвался он и, нервно сглотнув, нахмурился. — Ты сказала, что дикари не убивают похищенных женщин, если они не пытаются сбежать, — Тинк кивнула, соглашаясь с его словами, и в этот момент Киллиана передёрнуло. — А что, если Эмма пыталась сбежать? Мне слабо верится, что она сидела на месте и ничего не предпринимала, так что… Господи, она уже может быть мертва! — Не делай поспешных выводов. Если она и правда такая отважная, как мне показалось из твоих рассказов, то она будет сопротивляться до последнего, — она вдруг резко остановилась и поднесла палец к губам в немой просьбе молчать. — Кто-то бежит по воде. Кажется, не один человек. — Тинк! Это может быть Эмма, а значит, за ней погоня. Мы должны идти. Прямо сейчас, Тинк, — он уже дёрнулся, порываясь броситься в сторону шума, но перегородившая ему дорогу рука не дала ему этого сделать, разозлив ещё больше. — Отпусти меня! Я не собираюсь медлить! — Нас всего двое, мы не выйдем победителями в этой схватке, ты понимаешь? Они убьют нас, — Тинк смотрела на него с мольбой во взгляде, боясь не только за свою жизнь, но и за его. Они должны продумать план действий, прежде чем лезть на рожон и в итоге погибнуть. — Ты веришь мне? Киллиан, я понимаю, это тяжело, но ты должен мне довериться. Только так мы сможем спасти Эмму. — Хорошо, — он развёл руки в стороны и нервно усмехнулся. — Надеюсь, твой план сработает. — Должен сработать, — выудив из кармана трубочку и несколько дротиков, она пожала плечами и указала на дальний куст. — Идём тихо к тому кусту, он на границе каменистого пляжа. В лучшем случае наши шаги не услышат. Ты готов? — Как никогда. — Тогда вперёд. А между тем уже более отчётливо были слышны голоса. Дикари переговаривались на своём родном, и порой Киллиан начинал гадать, что это за язык. Но среди этого гула он слышал и другой голос, мужской, при этом более чем хорошо разбирал речь. Видимо, кто-то неплохо знал их язык, но что-то показалось ему странным. Они остановились. Киллиан и Тинк притаились в кустах, и стоило первому взглянуть на происходившее между дикарями и Эммой, его оцепил страх. Она стояла боком к нему, к её горлу был приставлен кинжал, а к животу — остриё копья. Голос… Этот голос он мечтал услышать всё то время, что искал её, и теперь попросту растерялся. Тинк молчала, держа на готове дротики, а ожидание томило. — Что дальше? — не выдержал он. Тинк вскинула палец и шикнула, не отводя взгляд от дикарей, и по его телу прошёлся мерзкий холод. Держащий Эмму дикарь отбросил в сторону кинжал и со звенящим смехом завёл ей руки за спину, сжав их так, что Эмма не сдержала громкий стон. Она устала, и это было видно. И среди них вперёд вышел, судя по одеянию, главарь. Сердце Киллиана ушло в пятки, когда он наблюдал, как мужчина заносил наж головой кинжал, вот-вот готовый вонзить его в грудь Эммы, и, не выдержав, он выбежал из своего укрытия. — Нет! — только и выкрикнул он, остановившись недалеко от дикарей. Эмма ошараненно уставилась на него, и, взглянув ей в лицо, он заметил слёзы. — Не тронь её! — Киллиан… — до его ушей донёсся её хриплый голос, и он хотел было посмотреть на неё, когда главарь вышел вперёд. — Чужак! Зря ты сунулся сюда, — яростно молвил он, держа наготове оружие. — Давай так, — чуть более уверенно начал Джонс, сделав шаг вперёд. — Сразимся. Только ты и я. Если я выиграю, Эмма уйдёт со мной. Это был вызов, прежде всего, главарю. И что-то ему подсказывало, что мужчина не откажется. — Если выиграю я, она навечно останется на острове, — не остался в долгу он. Сглотнув ком, Киллиан всего на мгновение прикрыл глаза и кивнул. Он должен был одержать верх над ним, должен был спасти Эмму, но с теми ранениями, что он получил на кровавой тропе, было сложно сражаться с человеком в разы сильнее его самого. Взглянув на Эмму, он хотел стереть с её лица слёзы и прижать к себе так крепко, как только мог, и никогда не отпускать. Поджав губы и тщетно стараясь унять рыдания, она молила его одуматься и не совершать эту глупость, но он был настроен слишком решительно, чтобы отступать. Бой на кинжалах, казалось, был куда опаснее боя на мечах, но это никого из них не волновало. Не обращая внимание на усилившуюся из-за нагрузок боль, Киллиан резко сделал выпад и полоснул главаря по руке, но тот, не растерявшись, быстро парировал удар. Разразилась страшная бойня. Они сражались друг с другом яростно, никому не уступая, лишь изредка делая так называемые передышки и снова бросаясь в бой. Раны Киллиан давали о себе знать, и казалось, что главарь понимал, куда нужно быть. Но он не сдавался. Ради Эммы. Только она сейчас придавала ему сил. Киллиан не мог позволить, чтобы Эмма всю свою жизнь провела в рабстве дикарей, желающих овладеть ей. И с этими мыслями он сделал очередной выпад, но, промахнувшись, вонзил кинжал в плечо противника и, не растерявшись, вывернул его в сторону ключицы так, что главарь, изнывая, бросил своё оружие, и оно со звонктм лязгом ударилось о камни. — Сдавайся, — сквозь стиснутые зубы прошипел Киллиан, готовый вот-вот дёрнуть остриё в сторону сердца. — Никогда. Но вместо того, чтобы убить его, Киллиан рывком вытащил кинжал и крепче сжал его в своей ладони, рукояткой вырубив главаря. Дикарь, что держал Эмму, отпустил её и отошёл в сторону. Она свободна. У него получилось. — Киллиан…Его битва
9 марта 2018 г. в 13:53
Здесь, в забытой богом пещере за последние часы стало так холодно, что зуб на зуб не попадал. С её влажных волос неумолимо скатывались капли речной воды, падая в образовавшуюся лужицу рядом с камнем, на котором она сидела и изо всех сил старалась не уснуть. Бессонная ночь, проведённая в сырой пещере, определённо точно плохо сказывалось на ней. Её запястья нещадно саднило так долго, что Эмма привыкла к ноющей боли и не обращала на неё внимание, бросив попытки выпутаться из тугой верёвки. Всё ещё влажная одежда неприятно липла к телу, и если бы не данные обстоятельства, она давно уже всё сняла бы с себя и с большим удовольствием окунулась в тёплую воду.
Но они явно не поощряли её желания, занятые своими делами. У Эммы не было сил наблюдать за всем, что здесь происходило. С каждой минутой сон одолевал её всё больше, и она, зевнув, расправила плечи и тряхнула головой, о чём тут же пожалела. Коснувшись своего лба, Эмма вздохнула и снова выпрямилась, повернула голову влево и замерла, увидев спящего главаря. Видимо, это краткое путешествие вымотало не только её, но и ещё некоторых дикарей.
Бросив взгляд на водяную завесу водопада, Эмма удивилась, не увидев сторожащих выход островитян, и тут же в её голову закралась мысль о побеге. Вот только сил у неё осталось не так много, что значительно усложняло ей задачу.
«Сначала руки», — про себя подумала она и принялась как можно осторожнее блуждать взглядом по полу и всему, что только могла увидеть.
А ведь не так давно Эмма спокойно жила в замке и не ведала тяжести жизни в этом мире, будучи обеспеченной всем, чего только могла пожелать принцесса. Эмма не раз уже думала о том, что, если бы она не отправилась вместе с Киллианом в опасное путешествие, то сейчас бы наверняка наслаждалась пением птиц и прекрасным видом на королевский сад, а не прозябала в сырой пещере, отчаянно надеясь на спасение.
Зацепившись взглядом за осколок от глиняной посуды, что лежал буквально в метре от неё, Эмма оглянулась по сторонам и начала медленно двигаться в его сторону, искренне надеясь, что никто из присутствующих в этом месте не заметит её действий. Она наклонилась и вытянула руки к своим ступням, а когда стоявший чуть поодаль дикарь обернулся на зов своего товарища, быстро схватила осколок и спрятала его в ладонях, едва не скривившись от боли.
Дикарь нахмурился, глядя ей прямо в глаза, подошёл ближе и, недовольно хмыкнув, ушёл прочь. Эмма облегчённо выдохнула и, не обращая внимание на выступившую из царапин кровь, принялась резать верёвку.
Ей всегда казалось, что жить вне стен замка и путешествовать по свету сродни сказке, в которой всё было так красочно описано. Но реальность оказалась куда более жестокой, чем она могла себе представить. Эмма до последней секунды думала, что в неизвестных ей краях будет лучше, и она сможет стать счастливой и свободной от всех обязательств, заживёт и будет самой обычной девушкой, а не принцессой. Но она не думала, что всё обернётся таким образом, и теперь была вынуждена разгребать последствия.
В последний раз дёрнув осколком по верёвке, она с глухим шумом упала на пол, но не привлекла ничьё внимание. Дыхание Эммы сбилось, а внутри нарастала паника: если кто-нибудь заметит, что её руки больше не связаны, просто так это дело точно не оставят.
«Главное — спокойствие, Эмма. Не паникуй, у тебя всё получится», — думала она и, пытаясь успокоиться, принялась в спешке продумывать свой дальнейший план.
Выход. Он не охранялся, а значит, у Эммы был шанс попытаться сбежать. Вооружившись осколком, она слегка наклонилась и, убедившись, что никто не смотрел, рванула с места, всеми силами стараясь удержаться на ногах. Слабость была настолько сильной, что Эмма устала буквально в первые же секунды побега, но пути назад не было.
— Стой! Остановись! — видимо, из-за начавшейся шумихи и суеты проснулся сам главарь, явно недовольный побегом пленницы.
Слёзы выступили на её глазах, и она, стиснув зубы, продолжала бежать так быстро, как только могла, подгоняемая страхом оказаться пойманной.
Вода. Завеса не так далеко.
Зажмурившись, она прыгнула и прошла сквозь неё, упав прямо в воду и едва не захлебнувшись в попытке сделать хотя бы глоток воздуха. Бежать, нужно бежать, иначе они догонят её.
Превозмогая боль, Эмма с трудом встала и на трясущихся ногах побежала к берегу, пытаясь в очередной раз не упасть. За спиной послышались голоса и лязг металла. Внутри всё сжалось от страха, но она продолжала бежать, не поддаваясь желанию прекратить эту ничтожную попытку.
Но в какой-то момент её ноги подкосились, и Эмма, успев лишь коротко вдохнуть, упала и едва подавила истошный вопль, тщетно пытаясь сдерживать рыдания. Боль пронзила её тело — резкая и мучительная, невыносимее той, что она чувствовала прежде. Однако даже это не было в силах остановить её.
Слыша приближающиеся шаги явно не одного человека, Эмма принялась судорожно перебирать содранными в кровь руками по камням, помогая себе ногами, но когда один из дикарей с силой надавил ей на бедро, она не сдержала крик.
— Ты совершила глупость, предприняв попытку побега, — холодно заявил главарь, до сих пор так и не раскрывший своего имени.
Подошедший сзади дикарь рывком поднял её на ноги и прижал к своей груди, держа у горла Эммы остриё кинжала и не давая ей возможности вновь сбежать. Другой же направил в её сторону копьё и с непоколебимым выражением лица смотрел ей прямо в глаза.
Эмма тяжело дышала и больше не могла сдерживать слёз, жадно хватая ртом воздух.
— Поклянись, что это был первый и последний раз, Эмма, — бесстрастно сказал он, и его просьба скорее походила на приказ.
— Чёрта с два я поклянусь! Ты похитил меня и думаешь, что я перестану пытаться выбраться отсюда? Это глупо! — упрямо пытаясь вырваться, говорила Эмма и со злостью во взгляде смотрела на него, не обращая внимание на прижатое к нежной коже холодное лезвие.
— Глупо то, как ты поступила, Эмма. Не жди милости, твоя смерть будет мучительной, — казалось, он был на пределе, и вечно стойкий и холодный дикарь был готов сорваться с цепи.
Но он сдерживал себя, не позволяя пересечь черту дозволенного. Выудив из самодельного сапога не менее острый кинжал, он подошёл ближе и кивнул мужчине, державшего Эмму. Дикарь отбросил оружие и завёл её руки за спину, сжав их до хруста костей. Всё, чего сейчас хотелось Эмме, — чтобы смерть была быстрой. Но главарь обещал ей мучения, а свои обещания он не привык нарушать.
Он занёс над своей головой кинжал, готовясь к решающему удару, и Эмма, зажмурившись, не смогла больше сдерживать рыданий.
— Нет! — внезапно прозвучавший мужской голос, казалось, смог заглушить весь шум природы.
Эмма замерла, скованная прочными цепями страха, и в неверии посмотрела на обладателя голоса.
— Киллиан…