***
— Капитан! В шлюпке капитан! — кричал дозорный, норовя оглушить всех и каждого, кто был поблизости. Ошеломлённый новостью Сми, выхватив у парня подзорную трубу, устремил взгляд на приближающуюся к кораблю шлюпку и нахмурился. — Помимо Эммы с ним ещё девушка, — констатировал очевидное старпом, наблюдая за каждым их движением. — Спустить штормтрап! Понадобится помощь. Матросы засуетились, туда-сюда сноваясь по палубе корабля и подготавливая всё к прибытию капитана. У них было достаточно времени, чтобы решить проблему с нехваткой материалов и залатать «Весёлый Роджер», плавание на котором, как они думали, снова стало безопасным — по крайней мере до следующего нападения. Однако запасов провизии оставалось не так много, чтобы протянуть хотя бы неделю и никого не оставить голодным, но они не могли рисковать и, ступая на песчаный берег, уходить в лес в поисках еды и воды, где на каждом шагу их подстерегала опасность. Всего какие-то мгновения — и шлюпка слабо ударилась о борт корабля рядом со штормтрапом, по которому, превозмогая боль и усталость, медленно карабкался Киллиан. Эмма перекинула через плечо вещмешок с запасами еды, что им удалось найти по пути назад, и полезла вслед за Джонсом, изредка бросая взгляд на ожидающую своей очереди Тинк. Эмма не знала, зачем Киллиан взял её с собой, кто такая эта загадочная Тинк и какую цель она преследовала, увязавшись за капитаном. Даже несмотря на то, что ответ был весьма очевидным, Эмме совсем не нравилось то, как они обменивались взглядами, с удовольствием общаясь, словно знали друг друга всю жизнь. «Держи себя в руках, — думала Эмма, принимая руку помощи одного из матросов. — Ты и так дров наломала, не хватало окончательно всё испортить». Она выпрямилась и скривилась от ноющей боли в ногах после падений, в последний взглянула на стоящего рядом с Тинк Киллиана и, отмахиваясь от помощи лекаря, побрела в сторону трюма. Тело ломило, голова нещадно болела, и всё, чего ей сейчас хотелось — просто лечь и уснуть, выпасть из реальности на какое-то время и забыться. Эмма почти дошла до своей каюты — пусть сырой, но жить в ней было можно, — и услышала, как её кто-то окликнул, обернулась на звук и увидела приближающегося к ней мистера Сми. — Эмма, я хотел сказать… Джонс остынет, уверяю. Просто дай ему время, не держи зла, — он замялся и поправил вязаную красную шапку, вздохнув. — Я не держу на него зла, он на меня — да, и вполне заслуженно. Я совершила ошибку, из-за которой погиб член вашей команды, а жизнь Киллиана оказалась под угрозой. — Возможно, но, Эмма, ты дорога ему. Он ни за кого так сильно не переживал, как за тебя, это многое значит… — Это ничего не значит, — резко оборвала его Эмма и сделала шаг к двери. — Ему неплохо с новенькой, я не собираюсь мешать. — Это фальшь, Эмма! Треклятая фальшь! Я слишком хорошо его знаю, чтобы не заметить этого. Тинк здесь не при чём, она просто хотела выбраться с этого острова. — Зачем ты всё это говоришь мне? — нервно спросила она, скрестив руки на груди и пристально глядя ему в глаза. Глаза, наполненные надеждой. — Потому что вы оба слишком упрямые, чтобы признать очевидные вещи, — Сми провёл рукой по лицу и вздохнул, качая головой. — И это качество уберегает нас от боли. — Нет, не уберегает. Вы страдаете, но молча. Эмма молчала, понимая, что отрицать его слова было бы бессмысленно. Сми не ошибался на их счёт, но не всегда то, что он говорил, было легко воплотить в жизнь, особенно когда дело касалось чувств. Она не знала о Тинк ровным счётом ничего, но, видя их с Киллианом вместе, чувствовала обиду. И ревность. Ревность… «Это глупо. Глупо ревновать его к Тинк, — думала Эмма, вперив взгляд на дверь. — Он волен делать всё, чего пожелает, ты не можешь указывать ему». Сми ушёл, оставив её в полном одиночестве. На палубе по-прежнему суетились матросы, и их говор ни на секунду не смолкал, так что порой казалось, будто бы они отмечали какое-то важное событие, и бурное обсуждение — это нормально. Решительно дёрнув ручку двери, Эмма вошла в каюту и замерла на месте, окунаясь в уже знакомую атмосферу. Сколько бы она ни убиралась в этой жалкой коморке — от сырости было не избавиться. Эмма знала одно лишь место на корабле, где было несомненно уютно и свежо — капитанская каюта, однако вход в неё ей отныне был воспрещён. По крайней мере, так она думала. Неторопливо взбивая отсыревшие подушку и одеяло, Эмма жаждала как можно скорее сомкнуть веки и провалиться в сон, на какое-то время забыться и не думать ни о чём. Но когда она улеглась на жёсткую койку и принялась нервно накручивать волосы на палец, глядя в одну точку, мысли о произошедшем не желали покидать её разум, снова и снова возвращая в тот ужас, что ей пришлось пережить. Ей и Киллиану, потерявшему члена своей команды. Из-за неё. Перевернувшись на другой бок, Эмма вздохнула и закрыла глаза. Привыкшая к сырости, она не обращала на дискомфорт никакого внимания, однако сейчас что-то было не так. Вздохнув ещё глубже, Эмма зажмурилась и чихнула, резко сев на койке — голова пошла кругом, и, коснувшись своего лба, она поняла — у неё жар. Видимо, проведённое в холодной и сырой пещере время не прошло без последствий. Натянув на себя побольше одеяла, Эмма как можно сильнее в него укуталась и приоткрыла рот — дышать стало тяжелее. И в этот момент она провалилась в объятия сна — неспокойного, тревожного. В каюте воцарилась тишина.***
— Тебе нужен лекарь, — продолжала настаивать на своём Тинк, скрестив руки на груди и смотря Киллиану прямо в глаза. — Я в порядке, милая, тебе не стоит так беспокоиться обо мне, — он усмехнулся в своей манере и уселся на ближайшую бочку. — Просто царапины. Скоро всё пройдёт. — Видела я твои царапины, Джонс, не рассказывай мне сказки. Хочешь или нет, а лекарь тебе предоставлен будет. Тинк махнула рукой, и мужчина, высунувшийся из толпы, кивнул и направился к ним. С заметной сединой и лёгкой щетиной он походил скорее на служащего, чем лекаря, однако, как все успели подметить, внешность бывает обманчива. — Капитан, — учтиво произнёс он, остановившись рядом и поставив на пол сумку с различными отварами, бинтами, мазями и прочими медикаментами. — Со мной всё в порядке, — протянул Киллиан и уже хотел было подняться на ноги, но Тинк резким движением усадила его обратно. — Не верьте всему, что он говорит, — серьёзно проговорила она. — Раны достаточно серьёзные, чтобы обойтись без медицинской помощи, Джонс. Так что прекрати сопротивляться. — Я жалок, Тинк! — Это вовсе не так. — Дьявол, — Киллиан стиснул челюсти и мотнул головой, взглянув на решительно настроенного лекаря. — Не у всех на виду, док. Поднявшись с бочки, Киллиан поплёлся в трюм, чувствуя, как позади него буквально по пятам шли Тинк и лекарь — они точно ни за что не оставят его в покое. Но с другой стороны, ему действительно была необходима медицинская помощь, дабы устранить инфекцию и предотвратить заражение. В каюте веяло свежестью и уютом, даже несмотря на то, какие поломки потерпел корабль. Он прошёл внутрь и со вздохом опустился на кровать — немного жёсткую, но вполне удобную. Лекарь уселся рядом и принялся обнажать раны, кровь на которых уже давно запеклась. Сквозь незадёрнутые шторы в каюту пробивался солнечный свет, чьи назойливые лучи проникали в самые потаённые уголки и рассеивали мрак. Время от времени Киллиану приходилось жмуриться из-за яркого света, однако он старался обращать на это как можно меньше внимания, чувствуя себя жалким среди людей, которые, в отличие от него, были непременно заняты делом. Киллиан не привык к тому, чтобы о нём заботились. Раньше, в глубоком детстве, он, возможно, был окружён вниманием и ни в чём не нуждался, имел хороших друзей и любящих родителей. Но это было слишком хорошо, чтобы походить на правду. Всё, что он знал о своих родителях — так это что мать скончалась после его рождения, а отец запил пуще прежнего, продав обоих своих сыновей королевскому флоту. Они с братом росли в окружении людей, не терпящих оплошностей и лишних слов — именно поэтому оба стали достойными службы во имя короля. Но в какой-то момент всё пошло под откос. Вздрогнув от прикосновения смоченного в кристально чистой воде бинта к ране, Киллиан вздохнул и посмотрел на Тинк. — Как Эмма? — нерешительно спросил он, не в силах унять беспокойство. Тинк улыбнулась и присела на край кровати, глядя ему прямо в глаза, а после пожала плечами. — По словам Сми, она ушла в свою каюту и больше не выходила. Вид у неё был, мягко говоря, не очень, — в её голосе не было ни намёка на неприязнь или безразличие — её действительно заботило состояние окружающих. И его в том числе. — Она была ранена, — продолжил Джонс. — Ты осмотрел её? — он обратился к лекарю, который, помедлив всего несколько мгновений, отрицательно помотал головой. — Нет, капитан. Она отказалась от моей помощи. — Что ж, узнаю Эмму, — он снова поморщился, стиснув чалюсти, и напрягся всем телом. — Долго ещё, док? — Я закончил, — закрепив повязку, выдал лекарь и убрал все медикаменты обратно в сумку. — Главное сейчас — отдых, капитан. И я настоятельно рекомендую послушаться моего совета. Джонс усмехнулся, но ничего не сказал — усталость брала своё, и препираться попросту не было сил. Поудобнее устроившись на своей кровати, он проследил на лекарем до самой двери и, стоило ему скрыться из поля видимости, повернулся к Тинк. Она по-прежнему сидела на его кровати и слабо улыбалась, явно витая в раздумьях. — Сми покажет тебе твою каюту, — нарушив воцарившееся молчание, пробормотал он, и девушка кивнула. — Слушай, тебе вовсе необязательно сидеть со мной. — Я знаю, но… До сих пор не представляю, как тебя благодарить. — За билет в другие края? — он ухмыльнулся. — За шанс навсегда покинуть этот остров, Джонс. Я говорила. — Ты ничего не должна мне, Тинк. Ты спасла меня, помогла найти Эмму, и, кажется, это я в долгу перед тобой, но никак не наоборот. — Да брось, — она усмехнулась и поднялась с места. — Пожалуй, я пойду. Без дела сидеть не смогу, а ещё одна пара рук, мне кажется, лишней не будет. — И то верно. Думаешь, почему мы осели на острове? Корабль мог затонуть в любой момент, но мы вовремя успели. — С другой стороны, я бы никак не смогла выбраться отсюда. «А Том и Эрик не погибли бы», — подумал Киллиан, слабо кивнув на её слова. Уже будучи в дверях она обернулась и, взглянув на него, вышла из каюты, плотно притворив за собой дверь. Киллиан смотрел в потолок и размышлял о последних событиях, тщетно стараясь отвлечься. Эмма никак не покидала его мысли, и, гадая, как она, он не раз уже порывался проведать её, но неизменно останавливал себя. Ей нужна была помощь лекаря, но она отказалась — почему? Медленно сев, он облокотился о деревянную стену и прикрыл глаза. Каюта Эммы недалеко от его. Он мог бы просто заглянуть к ней и убедиться, что всё в порядке, а потом так же незаметно исчезнуть. И только Джонс собирался встать на ноги, как послышался грохот из ближней каюты. Вероятно, каюты Эммы. Позабыв об усталости, Киллиан подскочил с места и пулей вылетел из своей каюты, добежал до нужной и остановился. — Эмма? — он постучал ровно три раза, но никто не отвечал. Отворив дверь, Киллиан едва ступил внутрь и замер на месте. Эмма лежала на полу без сознания, запутавшаяся в одеяле, а её влажные волосы липли к лицу. — Эмма!