Вокруг вселенной

      Утро подкралось незаметно. Спровоцированный лёгким бризом шелест листьев смешивался с шумом волн и был слышен даже на высоте огромного, пусть и давно нерабочего маяка, мягко касаясь слуха пробудившейся команды. Некоторые уже покинули остров, после небольшой остановки решив вернуться на корабль, остальные же просто наслаждались теплотой песка под босыми ногами и прохладой морской, почти прозрачной у берега воды.       Когда со стороны маяка послышались неторопливые шаги и весёлые голоса, несколько ребят побросали в ту сторону любопытные взгляды, но скоро тактично отвернулись, завидев вышедшего капитана. За ним, крепко держась за протянутую ладонь, медленно плелась улыбающаяся Эмма и что-то тихо напевала себе под нос, ступая по немного прохладному песку и наслаждаясь этими мгновениями.       Киллиан сразу посерьёзнел, когда заметил снующуюся по берегу часть команды, и разжал пальцы, нехотя выпустив руку Эммы из своей ладони. Он коротко чмокнул её в губы и кивнул в сторону качающейся на волнах шлюпки, дав ясный намёк готовиться к отплытию, а сразу после подошёл к матросам и сложил руки на груди. — Мы отплываем, — твёрдо произнёс Джонс, имея в виду не только себя и Эмму.       Фрэнк — так звали старшего матроса — что-то быстро пробурчал себе под нос и со вздохом натянул на ноги потрёпанные ботинки, внимая последние минуты пребывания на острове. Взошедшее над горизонтом солнце начинало припекать, а из крон деревьев повылетали пробудившиеся птицы, весело кружа в замысловатом танце.       Собрав принесённые с «Роджера» вещи, матросы дружно направились к лодке и, заняв каждый своё место, отправились на корабль. Эмма беспрерывно глядела на удаляющийся от них маяк, во взгляде выдавая мечтательность, а Киллиан, помогая Фрэнку грести вёслами, внимательно наблюдал за ней, неустанно подмечая всё больше прекрасных деталей.       Например, когда она была чем-то недовольна, то забавно морщила нос, почти незаметно надувая губы. А когда, напротив, была более чем довольна происходящим, то глаза её светились так ярко, что любой бы не сдержал улыбки. Безусловно, Эмма не была идеальной, но, тем не менее, она сочетала в себе качества принцессы, обычной крестьянки, неисправимой искательницы приключений и морячки. Такая многогранная и отважная, но в то же время хрупкая и ранимая, Свон зацепила его в первую же секунду и по сей день умудрялась удивлять ещё больше.       И со временем он понял, что испытывает к ней нечто большее, возвышаясь над примитивной дружбой. Он влюбился, и это пугало, ведь однажды Эмма вернётся в родные края, вернётся к титулу наследной принцессы и, вероятно, выйдет замуж за более достойного её руки человека, а Киллиан… Капитан корабля без высокопоставленного титула, у которого не то, что дома на суше нет, так в придачу и приданого.       И хотя всё, что сейчас между ними происходит, говорило о силе их взаимных чувств, он до конца не верил, что Эмма действительно останется с ним. Всему хорошему рано или поздно приходит конец — это правило Джонс уже давно усвоил, но бросить всё как есть не мог. Да и не хотел.       Лишь верил и надеялся, что судьба не будет слишком жестока к нему.       На корабле, как и всегда, кипела работа. Дав несколько указаний команде, Киллиан ушёл с палубы, оставив Эмму любоваться бескрайним морем и договорившись встретиться позже. Сми привычно следил за курсом корабля на капитанском мостике, наверное, даже слишком часто поправляя спадающую на лицо растянутую шапку, и изредка прикладывался к фляжке с пресной водой, чтобы утолить разгоревшуюся жажду. Генри же, получив от Эммы свою рукопись обратно, искренне поблагодарил за поддержку да похвалу и вручил прихваченный с острова небольшой цветок, с улыбкой продолжив свою работу.       День складывался как никогда удачно. Несмотря на потраченные полдня, уже скоро они должны будут добраться до Фрецбурга, что, несомненно, радовало всю команду. По словам Винни, Чёрная Борода, предчувствуя скорые неприятности, вёл себя чрезмерно агрессивно, и пусть его яростных угроз не было слышно за пределами небольшого помещения трюма, они несколько раздражали сторожащего пирата каменного стража.       Киллиан прошёл чуть дальше и бросил взгляд на незапертую дверь каюты Тинк. Её уже давно никто не видел на палубе, а он, впрочем-то, и не особо интересовался жизнью тихой попутчицы, предпочитая заниматься более важными делами. Но сейчас, когда всё наконец пришло в норму, Джонс решил, что ничего страшного не случится, если он навестит ту, что помогла ему найти Эмму на острове Уэстлер.       Он постучал в дверь ровно три раза, прежде чем войти в каюту, и улыбнулся, найдя глазами Тинк. Она качалась на своём гамаке и, наверное, даже слишком увлечённо читала какую-то книгу, в упор не замечая нежданого гостя. — Не занята? — кашлянув, спросил Джонс и прошёл вглубь помещения, скрестив руки на груди. — Что ты, для тебя я всегда свободна, — отвлекшись от занимательного чтива, без сарказма усмехнулась Тинк и спрыгнула на пол, разминая затёкшие от долгого пребывания в одном положении ноги, руки да шею, а после заинтересованно взглянула в глаза Киллиану. — Ты что-то хотел? — Тебя долго не было на палубе, вот я и решил наведаться, — слегка небрежно бросил он и непринуждённо пожал плечами, улыбнувшись краешком губ.       Тинк хитро сощурилась. — Беспокоишься? — Ещё чего! — незамедлительно возразил Джонс и звонко рассмеялся, когда она показательно высунула язык.       Он вспомнил, как во время пребывания на острове Уэстлер, находясь в небольшом домике на дереве, построенном Тинк в качестве своего убежища, почти сразу доверился странной незнакомке, что спасла его от неминуемой смерти. Вспомнил и её далеко не радужный рассказ, по итогам которого понял, что судьба была к ней излишне жестока. А после, восстановив ту малую часть оставшихся после ранения сил, они вместе отправились на поиски Эммы, чтобы спасти её и выбраться из проклятого острова. Киллиан был непомерно благодарен ей, равно как и она — ему. Взять Тинк с собой в плавание — меньшее, что он мог для неё сделать, и всё же она абсолютно ничего не требовала, с удовольствием помогая матросам в работе. Конечно, на люди она выходила редко и в основном ради того, чтобы подышать свежим воздухом да размяться, но результат говорил сам за себя. — Ладно, ладно, — всё ещё хихикая, махнула рукой Тинк, — на самом деле я была занята «крайне», — она изобразила в воздухе кавычки и чуть склонила голову набок, — важным делом. — И каким же? — полюбопытствовал Джонс.       Тинк покачала головой, исподлобья поглядывая на него, и подошла к противоположной стене, коснувшись прохладного дерева. — Я увидела старую коллекцию книг, без дела пылящихся на полке, и от скуки решила прочесть их, пока мы находимся в плавании. Никак не ожидала, что затянет, поэтому, отработав положенные часы у вашего кока, я провожу время здесь, — непринуждённо пожав плечами, подробно пояснила она и присела на мягкое кресло, расслабленно закинув ногу на ногу.       Киллиан повторил ровно то же, опустившись на рядом стоящий стул, и поражённо усмехнулся. — Не знал, что ты у нас книжный червь. — Ты ещё многого обо мне не знаешь, Джонс, — заметила Тинк и весело подмигнула, когда он закатил глаза. А потом нахмурилась, коротко вздохнув. — Кстати, так куда мы сейчас направляемся? — Фрецбург, — едва заметно помрачнев, выдал Киллиан и внимательно посмотрел на присвистнувшую Тинк. — Вау, — кивнула она. — Место, куда отправляют отъявленных преступников. Тамошний граф помешан на контроле, хотя сын его с виду кажется нормальным. — Ты была там? — Приходилось. Однажды, — поёжившись, уточнила она. — А мы, я так полагаю, плывём туда, чтобы сдать того пирата?       При одном только упоминании Чёрной Бороды Киллиан чувствовал подступающую злость вперемешку с желанием сбросить заносчивого убийцу за борт, но вовремя останавливал поток сменяющихся мыслей. Он плотно стиснул зубы и сжал ладони в кулаки, отвернувшись в сторону, а после длинно выдохнул и успокоился.       Всё это время Тинк тактично молчала, сразу догадавшись о причине такой перемены настроения, и понимающе кивнула, когда Джонс поднял на неё свой взгляд. — Верно, — произнёс он. — Нечего убийце находиться на «Роджере», пора бы избавиться от лишнего балласта. — Звучит грозно, — впечатлённо усмехнулась Тинк и прикрыла уставшие за день глаза, прислушиваясь к шуму разбивающихся о борт корабля волн. — Я бы сказал, под стать ситуации, — выдохнув, Киллиан закусил губу и бросил взгляд на потрёпанную ткань гамака, вдруг подумав о том, что неплохо было бы заменить старьё на что-то более подходящее.       Думать о поверженном, но теперь постоянно находящемся рядом враге совершенно не хотелось — Джонс старался концентрировать внимание на каких-нибудь других вещах вроде интерьера каюты или, например, о знакомстве с Эммой, после которого минуло вот уже несколько недель.       «Так мало, — подумал он, невольно вспоминая дерзость, с которой принцесса яро давала отпор тогдашним недругам, и доброжелательность, без которой у них, вероятно, не сложилась бы нормальная беседа, — но так значимо. Всего несколько недель, и ты пленила моё сердце. Несколько недель ушло на то, чтобы понять собственные чувства, но принять их…».       Киллиан задумался — уже в который раз за последнее время. Любил ли он Эмму? Безусловно. Хотел бы провести с ней остаток своей жизни? Определённо. Мог ли признаться ей в своих чувствах? Спорно.       Очень, очень спорно, ведь до её планки Киллиану никогда не дотянуться. — Слушай, — нарушив воссоздавшееся между ними молчание, внезапно начала Тинк, и её голос в тишине каюты показался ему слишком громким. Тем не менее, Джонс открыл глаза и проморгался, фокусируя взгляд на женской фигуре напротив, —а мы… Мы не можем после Фрецбурга остановиться в Мерсантилиусе? — Зачем? — Киллиан напрягся. Упоминание королевства Эммы вызвало в нём смешанные чувства — с одной стороны ему было тревожно, но с другой он беспокоился за Свон. — Хочу сойти на берег, а в королевстве всяко лучше, нежели во Фрецбурге. Да и находятся они почти по соседству, — с нескрываемой надеждой в голосе пояснила Тинк и посмотрела на слегка встревоженного Джонса, что нервно теребил край чёрной рубашки. А потом добавила: — Если ты не против, конечно. — Я… — он замялся, на миг потерявшись в раздумьях, и резко поднялся на ноги, направляясь к выходу из каюты. — Я подумаю над этим. Мне пора.       Когда Киллиан ушёл, не до конца притворив за собой деревянную дверь, озадаченная его реакцией Тинк подошла к ней и тихо закрыла, нахмурив брови. Ей оставалось только гадать, с чем связано сменившееся настроение Джонса, но, тряхнув головой, она постаралась отвлечься и вновь взяла в руки недочитанную книгу, сосредоточившись на аккуратных строчках текста.       «Ничего, Тинк, всё будет в порядке, — мысленно успокаивала она себя, прикусив губу. — Обязательно будет».

***

      Они отплыли от острова достаточно далеко — так, что даже на горизонте его не было видно. До прибытия во Фрецбург оставалось часа три; Винни, заняв себя перебиранием всяческих побрякушек, периодически слушал россказни Чёрной Бороды и насвистывал себе под нос какую-то мелодию, терпеливо ожидая визита к стражникам графа Румпельштильцхена. За всё время, что пират просидел в тёмном трюме, он отходил от люка редко и уже подустал от постоянного патрулирования, однако другим заступать на пост позволял только ночью, реже — днём.       Генри иногда подходил к нему и, тщательно скрывая любопытство, расспрашивал о пленнике — пиратов юнга видел в своей жизни впервые и горел идеей узнать о них побольше, чтобы, возможно, сделать первые наброски нового рассказа. Винни не отказывал — от скуки поговорить с пареньком он был не против, учитывая, что все всегда были заняты своим делом и вряд ли стали бы интересоваться его работой.       Сми же, в очередной раз ворча из-за вечно мешаюшего пивного брюха, сейчас укреплял крюки и краем глаза поглядывал на стоящего у штурвала капитана, думая о том, что выполнять его работу было бы куда легче, нежели заниматься делами матросов.       Хотя в основном, когда Киллиан не просил заменить его во время отлучки, Уильям только и делал, что возился с такелажем или набивал брюхо полюбившимся за столько лет ромом, отлёживаясь в общей каюте. Вроде и ленивец, как часто поговаривала команда, но был знаком с капитаном достаточно долго ещё до «Весёлого Роджера», и Джонс категорически не признавал старпома лучше, чем старина Сми.       Раньше, бесконечно прозябая в трактирах, где останавливались моряки, и подрабатывая у местных фермеров, они тайно мечтали о собственном корабле и морских странствиях. Но вскоре их пути разошлись — Киллиану удалось пробиться в королевский флот, невзирая на бесчинства отца, завоевать доверие капитана и получить почётное место среди команды, а Сми, собрав небольшое количество своих пожитков, покинул родной город, чтобы начать жизнь с чистого листа.       Дела у обоих шли хорошо. Нельзя было сказать, что давалась им работа легко, но, как любил говорить Джонс, «каждый получает лишь то, что заслуживает». Шли годы, Уильям перебрался в хижину ближе к морю и стал частенько разгуливать по пристани, наблюдая за уходящими в плавание караблями. И в один вечер, посетив местный паб, он заметил до боли знакомую фигуру в другом конце зала — в кругу развесёлых моряков, что относились к нему с неподдельным уважением.       Так, будто он был их капитаном.       И ведь Сми даже не подозревал, как сложилась судьба его давнего друга. Бездумно хлопая ресницами, он наблюдал за тем, как Джонс, узнав его, сначала удивился, а после зашагал к нему. Приветствие было таким тёплым, будто все минувшие годы, что они не виделись, просто испарились. Тогда-то Киллиан и рассказал ему, что, потерпев крах на опасном задании алчного короля, капитан трагически погиб, и он по единогласному решению занял его место.       И уже после они, общими усилиями полностью восстановив корабль, сделали выбор против короля, став свободными и абсолютно ни от кого не зависящими моряками. Киллиан руководил командой на славу — его лидерские качества, развитые во время службы на флоте, вновь сплотили всех, кто остался на «Роджере», и помогали принимать верные решения. А, совершенно случайно встретив старину Сми, Джонс сразу понял, что должен сделать.       Он взял его к себе на корабль старпомом, другим объяснив внезапное пополнение встречей старого и, несомненно, преданного друга, с которым в прошлом их связывало немало общего. Правда, теперь их общение в большей степени характеризовалось как профессиональное, хотя иногда они могли себе позволить выпить рома после тяжёлого дня как старые добрые друзья.       Выйдя на палубу, Киллиан удручённо вздохнул и краем глаза заметил облокотившуюся о поручень Эмму, что задумчиво наблюдала за бескрайним горизонтом. Пожалуй, если не учитывать приближение неминуемой стычки со стражами Фрецбурга, день можно было бы назвать почти идеальным. Но только почти.       Ему не давали покоя мысли о титуле Эммы и последствиях, которые потерпел Мерсантилиус после её исчезновения. С самого начала им двигал лишь интерес к необычной, совсем не похожей на принцессу девушке, и он принял Свон на корабль практически без задней мысли. Но спустя время она стала ему настолько близка, что теперь Киллиан совершенно не представлял свою жизнь без задорной, иногда лукавой улыбки Эммы, её пронзающего взгляда; без их редких, но порой забавных споров и минут блаженного уединения.       Он понимал, что рано или поздно она вернётся домой. И теперь, когда Фрецбург был почти под носом, мог лишь смириться, догадываясь, что будет дальше.       Подойдя к ней со спины, Киллиан нежно обнял её за талию и притянул к себе, услышав такое знакомое фырканье в ответ, но почувствовав, как холодные ладони накрыли его тёплые руки. — Погода сегодня радует, — задоволенно выдохнула Эмма, утопая в объятиях Киллиана и купаясь в лучах медленно заходящего за горизонт солнца. — Хотя от небольшого дождя я бы не отказалась. — Чтобы насладиться одиночеством под его шум? — ухмыльнулся Джонс. — Или пробежаться по мокрой палубе босиком? — он нарочито медленно провёл ладонью по её бедру и несильно сжал его, услышав резкий вздох. — Оба варианта, — облизнув губы, решительно ответила Эмма.       Похоже это было скорее на игру, в которой чертовски обаятельный капитан не оставлял ни единого шанса пленённой чувствами принцессе, без конца дразня её и не выпуская из собственных пут. Но он-то не знал, что в рукаве у неё был спрятан свой козырь. — Вот как, — Киллиан почти рассмеялся, сильнее прижавшись к расслабившейся в его руках Эмме. — А может, я знаю более увлекательное занятие? — томно, прямо над её ухом прошептал он и дотронулся кончиком языка до мочки, вызвав по всему телу Свон табун мурашек. — Не сомневаюсь, Джонс, — вздохнув, усмехнулась Эмма и выкарабкалась из его объятий, улыбнулась, а после повернулась к нему лицом. — Но дождя нет, а значит, нет и занятий, — она выстрелила прямо в цель, и Киллиан разочарованно закатил глаза, скрестив руки на груди. — Знаешь, ты достойна звания самого настоящего кайфолома в истории, — пробурчал он в ответ на её слова.       Но Эмма, подойдя ближе, положила руки на его грудь и улыбнулась, заглядывая прямиком в его выразительные, небесно-голубые глаза. — Не расстраивайтесь, капитан, её высочество время от времени бывает благосклонна, — вздёрнув подбородок, не без веселья нарочито официальным тоном проговорила она.       И быстро пожалела, когда Джонс, резко развернув её к себе спиной, неожиданно для Эммы принялся её щекотать. Их звонкий смех разносился по всей палубе — матросы удивлённо поглядывали на них, а некоторые же просто весело наблюдали за дурачеством капитана — всё-таки нечасто подобное увидишь.       Но даже это не продлилось долго. Когда до порта Фрецбурга было рукой подать, Сми, не без удовольствия отложив все свои дела, поспешил сообщить капитану о скорой остановке. Эмма нахмуренно кивнула и мимолётно улыбнулась Киллиану, открыто намекая на то, что ей лучше вернуться в каюту. Он нехотя отпустил её руку, легко выскользнувшую из его ладони, и проводил её долгим взглядом, пока она наконец не скрылась из виду. А уже после, отослав Сми к трюму, чтобы тот оповестил Винни, встал у штурвала.       К вечеру ветер усилился, став куда более холодным, нежели днём, а до того чистое небо укуталось серыми тучами, предзнаменовавшими скорый дождь. Киллиан плотнее запахнул свой кожаный плащ, следя за швартовкой корабля, и почувствовал нарастающее волнение — словно он собирался не преступника властям передавать, а готовился к приёму у графа.       Собственно, не каждый день ловишь своего заклятого врага, чтобы избавиться от него раз и навсегда — ему просто повезло, что обстоятельства сложились так удачно. По крайней мере, на одного пирата в морских водах станет меньше.       Глубоко вздохнув, Киллиан спустился к ожидающему его сигнала Винни и, кивнув, перевёл взгляд на полупустой берег. До его слуха доносились развесёлые разговоры из трактира — неразборчивые из-за расстояния, но дающие понять, что те люди свой шанс не упускали, и невольно Джонс подумал о том, чтобы после встречи со стражей наконец провести время с Эммой.       Через несколько минут к нему подошёл Генри со словами, что Винни с Чёрной Бородой ожидают его у трапа, и, поблагодарив юнгу, он поспешил вслед за ними, попутно дав одобрение спускать пирата на сушу. Всё было как в тумане: они шли торопливо, игнорируя встревоженные взгляды проходящих мимо крестьян, и Винни приходилось подталкивать постоянно замедляющего шаг Бороду, без конца ворча себе под нос какие-то ругательства. Киллиан же, обогнав их, чтобы идти впереди, взглядом выискивал на тёмных улочках патруль, какой довольно часто бывал здесь по вечерам, и огорчённо выдохнул, когда попытки обернулись неудачей. — Какие-то проблемы? А, капитан? — ехидно и слишком самодовольно выплюнул пират, дёрнувшись так, что металлические оковы громко звякнули.       Впрочем, Джонс лишь злостно стиснул зубы и проследовал дальше по переулку, радуясь, что в этой части улицы было достаточно безлюдно. И — вот удача! — из-за угла вышло трое мужчин в униформе, о чём-то оживлённо разговаривающих между собой, и направились они прямиком в их сторону. Завидев чужаков, один из них отступил назад и уже было вытащил из ножен свой клинок, когда Киллиан поспешно выставил руку вперёд. — Добрый вечер, господа, — как можно более доброжелательно начал он, видя на их лицах смятение. — Прошу прощения, что явились мы вот так, без приглашения, однако ведь не с пустыми руками!       Отойдя в сторону, тем самым позволив Винни вывести на свет крайне недовольного пирата, Джонс хищно улыбнулся в ответ на его яростный взгляд. — Чёрная Борода?! — с неподдельным удивление воскликнул страж посередине, затмевая недоумение остальных двух, и шагнул ближе, всматриваясь в знакомые всем и каждому черты лица пирата. — Быть не может! Как вам удалось? — Скажем так, у нас свои методы, приятель, — в своей манере подмигнул Киллиан. — Так что, примете?       Кажется, стражнику до сих пор не верилось в то, что один из самых разыскиваемых преступников по воле судьбы оказался прямо в их руках — закованный в цепи и лишённый всякого права на свободу за все свои деяния. — Жан! Марко! Схватить пирата! — отдал он чёткие указания стражникам, с уважением глядя на гордо вскинувшего подбородок капитана. — Можем ли мы как-то отблагодарить вас за поимку преступника, сэр? — Считайте это знаком уважения к закону и, безусловно, самому графу Румпельштильцхену. Моя команда и я без исключения только рады избавиться от грязного пирата, — слегка пониженным заговорщическим голосом разъяснил Киллиан и протянул ладонь для рукопожатия, ожидая ответа стражника. — Что ж, — он понимающе кивнул, стянув с кисти перчатку, и всё-таки пожал ему руку, — тогда попутного ветра, капитан.       Несколько наигранно поклонившись в ответ, Джонс широко улыбнулся и, махнув им рукой на прощание, вместе с Винни направился к «Весёлому Роджеру». На самом деле всё оказалось даже проще, чем он мог себе представить — зная здешнюю стражу, оба готовились к неминуемому допросу едва ли не с пристрастием, в голове прокручивая возможные реплики так, словно готовились к выступлению в театре. Однако, можно сказать, им попросту повезло — Чёрной Бороде даже при его попытках сбежать не удалось, стража отнеслась к передаче пирата во много раз проще, чем ожидалось, и… Похоже, их пребывание во Фрецбурге в самом деле не продлится долго.       Оставалось лишь решить, в каком направлении им теперь следовало плыть.       На обратном пути люди при виде двух незнакомцев вели себя уже не с таким подозрением, как было с закованным в цепи пиратом, и Киллиан даже позволил себе коротко улыбнуться, проникнувшись атмосферой узких, но по-своему уютных улочек. Минуя выложенные кирпичом дома, из окон которых с любопытством выглядывала детвора, совсем скоро они оказались на пристани — чайки молчали, зато шум гонимых ветром волн ласкал слух привыкших к морю моряков. «Весёлый Роджер» мирно раскачивался на воде, ожидая возвращения капитана, а оставшаяся на палубе команда в его отсутствие проводила время за разговорами и обсуждением Чёрной Бороды. Встреча с ним оставила след в душе каждого, впечатавшись в воспоминания словно клеймо, и пусть никто по этому поводу больше не переживал, Эмма, в сотый раз обдумывая его слова, не могла выбросить пирата из своей головы.       Взойдя на борт, первым делом Киллиан осмотрелся и неопределённо хмыкнул, вырвав из подсознания недавнее воспоминание об их с Эммой разговоре. Он поискал её взглядом, всё так же стоя у трапа, и спустя время поплёлся к своей каюте, надеясь застать Свон именно там. Где-то сбоку бесконечно перешёптывались матросы, вероятно, обсуждая долгожданное избавление от лишнего балласта, и всё же некоторые поглядывали на капитана с особым уважением, иногда — с благодарностью. Джонс внимания не обращал. Знал, боковым зрением видел, краем уха слышал, но без оглядки шёл дальше. Пока не достиг чуть приоткрытой двери, из-за которой завывал сквозняк.       А у окна, оперевшись на деревянную стенку, стояла Эмма и со скучающим выражением лица пальцем очерчивала резной элемент декора, даже не услышав, как в каюту кто-то вошёл. — Вот ты где, — прежде зачем-то постучав в дверь, Киллиан притворил её и прошёл вглубь помещения, улыбнувшись в ответ на слабую улыбку Свон.       Он подошёл к ней со спины и нежно обнял, тяжело вздохнув от переполняющих его противоречивых мыслей, но, отодвинув проблемы на второй план, всё же поцеловал Эмму в висок. — Как всё прошло? — поинтересовалась она, окончательно расслабившись в его объятиях, и почувствовала, как Киллиан пожал плечами. — Ну… Я бы не назвал передачу опасного преступника властям более удачной, чем сегодня. — А что, ты частенько этим промышляешь? — шутливо поддела его Эмма, с наслаждением услышав в ответ задорный смешок. — Кто сказал?! — возразил он, уткнувшись носом в её пушистые волосы. — Разумеется, нет. Просто, учитывая репутацию Чёрной Бороды, я был настроен на то, что, возможно, возникнут какие-то проблемы. — И поэтому ты взял с собой только Винни? — уже наперёд зная его ответ, Эмма склонила голову набок и прикрыла уставшие за день глаза. Она, безусловно, была рада столь скорому возвращению Киллиана, но его настроение слегка тревожило её. — Винни умеет обращаться с такими, как он, — коротко пояснил Джонс.       Ей только и оставалось, что смиренно кинуть головой — как-никак, а Киллиан знал Винни намного дольше и, судя по всему, был уверен в нём почти на сто процентов — особенно в подобных вопросах, когда речь шла о безопасности окружающих.       Они стояли в тишине, неотрывно вглядываясь в играющее лунными бликами море, и никто не решался нарушить комфортное для обоих молчание. В её сознание прокрались мысли о доме — Эмма внезапно почувствовала тоску по родным. Всё это время, что они находились в плавании, ей почти некогда было скучать, особенно учитывая, сколько странного, опасного или невероятного им пришлось пережить.       Остров Уэстлер, где они столкнулись с отнюдь не доброжелательными островитянами и потеряли несколько членов команды; нападение Чёрной Бороды, в ходе которого выяснились некоторые детали прошлого Эммы; битва с кракеном, когда в самый последний момент открылся до того дремлющий дар принцессы. Их жизни не один раз были на волоске от смерти, однако им всегда удавалось найти выход из ситуаций любой сложности — даже когда это казалось невозможным.       А теперь… Они почти у своей отправной точки, где всё и началось. Где Киллиан встретил Эмму, а та, в свою очередь, напросилась с ними в плавание, аргументируя своё решение невозможностью терпеть обязательства наследной принцессы дальше. Порой её съедали вина и сожаление, а в особенно переломные моменты хотелось оказаться в своей богато обставленной комнате, зарыться в мягкие одеяла и не выходить из покоев по меньшей мере несколько дней. Жаль, что такую свободу действий ей никогда не предоставляли.       Когда Киллиан медленно провёл ладонью по изящной талии Эммы, она шумно втянула носом воздух и накрыла его руку своей, чувствуя зарождающееся внизу живота желание. Его горячее дыхание опаляло нежную кожу её шеи, будоража закипающую в жилах кровь — и всё бы ничего, да только Киллиан прервал эти сладостные муки, оставив Эмму в лёгком разочаровании. — Эй, Свон, — развернув её к себе лицом, нахмуренно начал он. — Ты… ты бы хотела вернуться домой? — А… Почему ты спрашиваешь? — она запнулась, на секунду потеряв суть происходящего, и сложила руки на груди словно бы в защитном жесте. — Мы ведь недалеко от Мерсантилиуса, и я бы, наверное, хотел знать… ну, что ты думаешь об этом, — Джонс почувствовал себя как-то глупо. Пытаясь объяснить элементарные вещи, он лишь сильнее начинал нервничать.       И Эмма это почувствовала, успокаивающе положив руки на его грудь. — Я… На самом деле — очень, — призналась она. — Мне столько всего нужно рассказать родителям, столько нужно спросить и… Извиниться. Но, с другой стороны, я не хочу вновь жить по указке и выходить замуж за какого-то незнакомца. Даже если он благородных кровей.       При упоминании женитьбы в горле у Киллиана пересохло, а сердце неприятно защемило. — А за кого тебя хотели выдать? — без толики желания полюбопытствовал он, стараясь говорить как можно более непринуждённо. — За сына графа Румпельштильцхена. — Воу… — его словно ледяной водой облили, а осознание, что они находились в государстве названного жениха Эммы, не оставило ему шанса. Откашлявшись, он кивнул. — Не самая лучшая перспектива, согласен. — Вот именно! Я ведь даже имени его не знаю! Но, поскольку казна Мерсантилиуса терпит убытки, король с королевой просто не видят иного выхода, — недовольно пробурчала Эмма и плотнее прижалась к Киллиану, пытаясь выбросить из головы назойливые мысли. — Мне жаль это слышать, Эмма. Правда. — Знаю, — невесомо коснувшись губами его колючей щеки, тихо произнесла она.       Они стояли, прижавшись друг к другу, и просто молчали. Пока Эмма набиралась смелости принять одно из наиважнейших в своей жизни решений, которое обязательно изменит их с Киллианом будущее, он, в свою очередь, просто позволял ей вычерчивать на своей груди замысловатые узоры, прислушиваясь к меняющему темп дыханию. Так, словно это могло его успокоить.       Но долго ждать не пришлось. Когда луна скрылась за плотными облаками, Эмма проморгалась и немного отстранилась от Джонса, заглянув в его всегда небесно-голубые, но сейчас слегка потускневшие глаза.       Он уже знал, что именно она скажет. — Я должна вернуться, Киллиан.