Вокруг вселенной

      С выбором Эммы ему оставалось только смириться. Задав курс на юго-запад в направлении королевства Мерсантилиус, Киллиан удручённо выдохнул и поспешно спустился с мостика, кивнув стоящему в сторонке Сми и чувствуя себя слишком туманно — противоречивые эмоции съедали его изнутри, а ворох мыслей и неоднозначных выводов плели самую настоящую паутину в его голове.       Неизвестность, навстречу которой по морским волнам нёсся «Весёлый Роджер», напрягала и озадачивала Киллиана, тогда как остальных членов команды даже не беспокоила. Для них остановка в Мерсантилиусе была не менее обыденной, чем все предыдущие — кто-то сходил на берег, проводя некоторое время до отплытия на суше, а кто-то просто наблюдал за уличной суетой дворян. Запасы еды, пресной воды, необходимых вещей и одежды, а также некоторых инструментов для улучшения состояния корабля — как и всегда, это было базовым набором дел визита в любое государство или остров.       Но в этот раз всё было иначе. Даже передача пирата-убийцы в руки правосудия не была более волнительной, чем возвращение наследной принцессы домой.       Той самой принцессы, что захватила все его мысли и украла до того пустующее, ноющее сердце, собрав его частицы буквально по крупицам. Она показала ему, что любовь — это не плохо. Доказала, что любовь дарует не одну лишь слабость, но и лидирующее во многом счастье. Счастье любить и быть кем-то по-настоящему любимым, чувствовать и дарить друг другу нежность. Защищать, поддерживать, принимать как есть все изъяны, в конце концов знать, что этот человек — тот самый. Вторая половинка. Родственная душа.       Многие поэты пытались выразить всю силу любви в стихах, но ни одному не удалось передать все краски этого необыкновенного, действительно ценного чувства.       Киллиан и Эмма прошли огонь и воду за всё время их знакомства. Побывали в разных уголках мира, повидали новые земли и их обитателей, пережили рай и ад, а теперь возвращались к тому, с чего начиналось их путешествие. Так сказать, к истокам, когда во взбалмошной принцессе он разглядел открытую душу и стремление познать мир таким, какой он есть, а не проводить всю жизнь в стенах дворца, ежесекундно учась подавлять неудержимые эмоции.       Политика — далеко не её конёк. Решение государственных вопросов, нудная писанина, чёткий график и расписание, обязанности и ответственность, сотни вычурных нарядов… Такое было больше под стать её родителям, но никак не ей самой. И он мог понять её выбор. Он принимал её выбор.       Отперев массивную дверь своей каюты — их с Эммой каюты, — Джонс увидел её, сидящую в кресле у окна и читающую какую-то книгу. Она не сразу заметила его присутствие и какое-то время продолжала раскачиваться из стороны в сторону, прислонившись подбородком к коленям, пока Киллиан не подошёл к ней сзади и накрыл внимательные глаза ладонями.       Довольная усмешка вырвалась из её губ, и Эмма захлопнула книгу, откинув голову назад. — У кого-то хорошее настроение? — с лучезарной улыбкой поинтересовалась она, блаженно потянувшись. — Просто кто-то сегодня слишком прекрасен, — почти шёпотом проговорил Джонс и не успел даже закончить, когда Свон локтём пихнула его в грудь. — За что?!       Она хитро сощурилась. — Хочешь сказать, в остальные дни я не прекрасна? — Нет, в остальные дни ты жуткая зануда, — изобразив недовольную гримасу, Киллиану пришлось отмахиваться теперь уже от пролетевшей в паре дюймов книги, которую до этого читала Эмма, и он весело рассмеялся, глядя на её хмурый, но блестящий азартом взгляд. — Между прочим, это холодное оружие, миледи. — Ах миледи! Значит, вот как? Жуткая зануда? Это я-то? — она стала угрожающе возвышаться над веселящимся капитаном, возмущённо уперев руки в боки, и он… Отступил. Сделал несколько шагов назад и смиренно поднял руки, сдаваясь. — Ты же не убьёшь меня? — Ну что ты, милый, — Эмма выделили последнее слово, — всего лишь пущу на съедение акулам. Или скатам. — Скаты людей не едят, — как бы между делом заметил он. — И чёрт с ними!       Киллиан вдруг рассмеялся. Да так звонко, что Эмма на мгновение недоуменно застыла, не сразу поняв, что его так рассмешило. — Что? — изумлённо спросила она, растянув губы в широкой улыбке.       Но он не ответил. Вместо этого Киллиан внезапно подхватил её на руки и закружил не успевшую опомниться Эмму, взвизгнувшую от резкой смены положения. Теперь же она была перекинута через его плечо и, судорожно цепляясь за края его рубашки, пыталась выкарабкаться из стальной хватки. — Киллиан! Отпусти меня, пусти! —чередуя возгласы и смех, она вскоре поняла, что все её попытки просто-напросто бесполезны. — Ты серьёзно, Джонс? — Более чем, — гордо заявил он. — Когда ещё выдастся минутка, чтобы хорошенько помучить тебя?       Но Эмме его слова показались даже грустными. Когда он всё-таки опустил её на ноги, она поправила задравшуюся кофту и заглянула ему прямо в глаза, увидев в них то, о чём и подозревала. — Эй, — накрыв щетинистую щёку горячей ладонью, начала Свон, — всё в порядке? — Конечно, любимая, — улыбнулся Киллиан, заранее зная, что её такой ответ не устроит. — Просто не хочу тебя потерять. — Ты и не потеряешь, — с полной уверенностью в своих словах произнесла Эмма. — Я никуда от тебя не денусь, обещаю. В конце концов, не для того мы столько пережили вместе, а?       Она склонила голову набок, а он доверчиво уткнулся носом в её шею, умиротворённо выдохнув. — Пожалуй, ты права, — согласился Киллиан.       И коснулся губами её виска, проведя влажную дорожку поцелуев до самого подбородка. В животе завязался тугой узел, и сердцебиение участилось. А потом Джонс нежно, почти невесомо припал к её приоткрытым губам, скользнув рукой по плоскому животу и другой прижав к себе за талию, одновременно дразня и воспламеняя дикое желание страстно наброситься друг на друга.       Совсем как тогда, оставшись наедине, они поддались манящему, сладостному чувству, поглотившему их с головой. Такому прекрасному, что почти невозможно выразить словами — такому настоящему, что сложно даже представить.       Но внезапно раздавшийся дверной стук разрушил воссоздавшуюся между ними атмосферу, и Эмма откашлялась, когда Киллиан с недовольной миной отстранился от неё. Застегнув рубашку, он мельком глянул на раскрасневшуюся Свон и со вздохом открыл дверь, ничуть не удивившись при виде старпома Сми на пороге. — Что-то важное? — безынтересно спросил Джонс, скрестив руки на груди.       Уильям немного помялся, прежде чем ответить. — Порт королевства в нескольких минутах, капитан, — объявил он, старательно не обращая внимание на реакцию Эммы и Киллиана на его появление.       Впрочем, последний без лишних слов кивнул и сделал пару шагов к окну. — Готовьтесь к швартовке, — чётко поставленным голосом произнёс Джонс, и Сми, малость неловко улыбнувшись Эмме, тактично удалился, плотно притворив за собой дверь. — Нам постоянно что-то или кто-то мешает, — расслабившись, теперь уже недовольно пробурчал он.       Свон усмехнулась и подошла к нему со спины, обвив руками его торс и подбородком уперевшись в напряжённое плечо. Она невесомо коснулась губами такой же напряжённой шеи, почувствовав пробежавшие по его телу мурашки, и довольно провела по ней языком, пальцами вырисовывая на его груди незамысловатые узоры. — У нас впереди ещё вся жизнь, чтобы насладиться друг другом, — заверяла его Эмма, в ответ на тяжёлый вздох чмокнув Киллиана в щёку. — Обещаю.       И Джонсу бы очень хотелось в это поверить, но щемящее чувство беспокойства, завязанное на внезапно возникшем плохом предчувствии, никак не давало ему покоя.       Он вновь тяжело вздохнул и накрыл руки Эммы своими шершавыми, охладевшими от волнения ладонями, при взгляде на приближающийся порт склонив голову набок. И, покачав ею, мягко высвободился из слишком желанных объятий. — Пойду приведу себя в порядок, — кивнула она, без лишних объяснений поняв смысл его действий, и, не дожидаясь каких-либо слов, ловко выскользнула из каюты.       И только оставшись наедине с собой, Киллиан понял, как сильно устал. Ещё никогда плавание не было настолько насыщенным и опасным, каким выдалось после знакомства с Эммой, и он не мог даже понять, правильно ли поступал по отношению к ней.       Правильно ли то, что полюбил принцессу. То, что позволил себе заиметь слабость, давным-давно зарёкшись делать это.       Но он чувствовал, просто чувствовал, что не мог иначе. Эмма заняла важнейшее место в его жизни — да она перевернула её вверх дном и показала, что в мире существует не одно лишь одиночество. Не одна лишь тоска от зияющей пустоты в сердце.       И, вернув законную наследницу домой, Джонс не мог даже представить, какой без неё станет его жизнь. Без задорных улыбок, без звонкого, невероятно заразительного смеха, без обжигающих поцелуев и пылкой страсти, без моментов душевного единения и значимых, таких важных разговоров.       Безусловно, Эмма решительно заявляла, что никогда не оставит его, но, понимая неисчерпаемость силы неизвестности и переполоха после её исчезновения, он начинал сомневаться, что всё так просто образуется.       Тряхнув головой в бесполезной попытке отогнать навязчивые мысли, Киллиан в два прыжка поднялся по ступеням и вышел на палубу, мастерски скрывая тень бушующих эмоций. Взглядом он обвёл всю свою команду и остановился на патрулирующих окресности порта стражниках, четверо из которых выжидающе смотрели на «Весёлый Роджер». Толика сомнения закралась в его сознание всего на какие-то жалкие мгновения, пока он пытался привести свои мысли в порядок, но этого более чем хватило, чтобы Джонс начал нервничать сильнее. — Вот дерьмо… — сквозь зубы максимально бесшумно выругался он и попытался отвлечься, переведя взгляд на лавирующих в воздухе чаек.       Ещё несколько минут маневрирования, задний ход, затем стоп — и толстые швартовы надёжно закрепились на полутонных кнехтах. Под руководством Сми матросы спустили трап, и Киллиан неохотно двинулся к ним, чтобы сойти с корабля. Каждую секунду он прилагал усилия, чтобы выглядеть максимально сдержанно и дипломатично — подозрительные взгляды королевской стражи прожигали его насквозь, грозясь вот-вот проделать в нём дыру. Но Киллиану удавалось выдерживать их весь путь по трапу к суше.       Такой непривычной, твёрдой и устойчивой. Не почувствовав всегдашнюю лёгкую качку, он немного поёжился и полной грудью вдохнул чистый воздух, неохотно приближаясь к собравшимся офицерам. — Доброго дня, капитан! — начал вышедший вперёд стражник. — Позвольте узнать, с какой целью вы прибыли в королевство?       Джонс учтиво кивнул и остановился в паре метров. — Здравствуйте, господа офицеры. Наша цель — всего лишь сделать остановку перед долгим плаванием. Как и всегда, впрочем, — сверкнув улыбкой, он непринуждённо пожал плечами и заметил настороженность, с которой остальные оглядывали его корабль.       Но эта их излишняя подозрительность была ему вполне ясна — как-никак, а пропала королевская дочь, так что, само собой разумеется, доверия незнакомцы у местных не вызывали. Кто знает, может, они какие-нибудь захватчики или преступники? Или пираты, отшельники, изгнанные из королевства. Преспешники врагов королевского двора, да даже разбойники!       Ведь капля дёгтя в ложке мёда всегда имела место быть, как любил говорить старина Сми.       Офицер выпрямился, задумчиво кивнул и окинул Киллиана изучающим взглядом, прежде чем сформулировать дальнейшие слова. И всего на какой-то миг Джонсу показалось, что проблем не избежать — уж больно продолжительным становился разговор. — Что ж. Должен предупредить, что патрулю было велено осматривать все швартующиеся корабли, сэр, — чётко поставленным голосом произнёс он и дал знак позади стоящим стражникам, которые в ту же секунду направились к трапу мимо капитана.       Киллиан напрягся. — К чему такие меры, офицер? — плотнее сжав кулаки, максимально спокойно поинтересовался он. — После исчезновения наследной принцессы их Величества предположили похищение. Так что, капитан… — Джонс. Киллиан Джонс, — осведомившись, кивнул он. — Капитан Джонс. Убедительная просьба всем оставаться на палубе до завершения досмотра. Надеюсь, мы друг друга поняли? — не в самой дружелюбной, пусть и весьма официальной форме высказал мужчина.       Сердце гулко забилось в груди, и он так и не смог понять, от чего. Ведь они прибыли в Мерсантилиус ради возвращения Эммы, так почему же обыкновенный досмотр вызвал целую бурю эмоций?       Но когда Киллиан уже собрался было ответить, на палубе с истинной неожиданностью появилась Эмма. В лёгком, но скромном платье в пол, идеально подчёркивающем стройную фигуру; с собранными в аккуратную причёску переливающимися золотом волосами. И с улыбкой, от которой в душе мгновенно теплело. — Не стоит прилагать столько усилий ради никому не нужной суеты, офицеры, — твёрдо, но с улыбкой огласила Эмма, не переставая оглядывать такие родные улочки и дома с почти детской радостью. — Меня никто не похищал, я покинула королевство по собственной воле.       Не без посторонней помощи она спрыгнула с ящика, на котором стояла в качестве этакого пьедестала, и поспешно спустилась по трапу, обратив внимание на потрясённые лица королевской стражи. Чуть наклонив голову в знак уважения, в ответ Эмма получила ничто иное, как искреннее недоумение.       Позади ошарашенно выстроилась толпа узревших развернувшуюся сцену дворян, многие из которых, неотрывно глядя на вернувшуюся принцессу, бесконечно перешёптывались между собой. И вроде бы ничего необычного, да только офицеры явно были настроены отнюдь не доброжелательно. — Король и Королева были правы! — обратился ко всем до того вёдший беседу с Киллианом страж. — Наследная принцесса Мерсантилиуса была похищена, — волна удивлённых возгласов прошлась по толпе, и тогда он, повернувшись к Джонсу всем корпусом, пальцем указал на него, — этим человеком!       Киллиан буквально подавился воздухом от такого заявления и не нашёлся, что сказать, бездумно хлопая глазами. — Какого… — Ложь! — озадачившись прозвучавшим обвинением, Эмма вышла вперёд и таким образом закрыла собой Джонса, недоуменно наблюдая за разворачивающимся переполохом. — Мои родители ошибались, предполагая это! — Он нагло завербовал принцессу в целях получить за неё выкуп! Только потому сейчас она защищает преступника! — Да нет же! Офицер, вы не правы! — И каждый, совершивший преступление, обязан предстать перед судом! — заглушил её протесты громкий бас стражника.       И, к её же удивлению и сожалению, все дворяне без исключения в один голос согласились с его заключением.       Что бы она ни делала, что бы она ни говорила. Никто. Её. Не слушал.       Паника стрелой пронзила грудь, мгновенно овладев разумом — ей вдруг стало дурно, из-за тесного корсета не хватало воздуха, а от волнения закружилась голова. — Эмма! Эмма, — Киллиан оказался рядом вовремя, придержав её за талию и заставив заглянуть себе в глаза. — Посмотри на меня, эй, — взгляд принцессы был замутнён, уши заложило.       Противный звон смешался с шумом галдежа в образовавшемся столпотворении, и это… Это было слишком.       Потому что все безукоризненно поверили клевете стражника. Потому что родители отдали приказ сделать всё возможное ради её поисков. Потому что, возвращаясь домой, она не могла ожидать такого приветствия.       Она не имела права ожидать чего-то хорошего. Она предала свой народ. Но все решили, что её похитили. И это было в миллион раз хуже правды. — Эмма, прошу, всё будет хорошо, — почти молил Джонс, стараясь привести её в чувство, и по щекам Эммы полились горькие слёзы. А в следующую секунду офицеры без единой капли жалости повязали его на глазах у всех, и она поражённо закрыла рот ладонью, сдерживая вырывающиеся всхлипы. — Отпустите его! Приказываю вам, отпустите! — заливаясь слезами, судорожно кричала Эмма, предпринимая тщетные попытки ослабить хватку стражи.       Но кто-то удержал её со спины, не позволяя сделать и шага в сторону Киллиана. Не позволяя помочь ему. — Ваше Высочество, оставьте его. Мы доставим вас во дворец, — прямо над ухом произнёс один из офицеров, но она его не слушала.       Всё, что могла сделать Эмма, — это смотреть, как несправедливо арестовывают и уводят её любимого человека.