Самоубийственная любовь. Первый демон

Миюки проводит рукой по синеватым отметинам на шее, болезненно жмурясь. Девушка выдыхает и прислоняется к холодной поверхности стекла, затем снова отрывается и мучительно-пристально вглядывается в ненавистную гладь зеркала. Ответом ей становится пустой взгляд серых глаз девушки с залегшими пол глазами тенями. Миюки хочется заплакать от собственной жалости и слабости, но она не может. Мысли в голове роятся, стучась о стенки зудящего черепа, напоминая о себе, не давая свободно вздохнуть. Что она скажет боссу? То, что попалась, как дура к сумашедшему маньяку-садисту, то есть к своей предполагаемой жертве? Бред... Но ей сейчас абсолютно не до человека, находящегося в стольких километрах от нее. Миюки испуганно оборачивается на шорох в углу комнаты, ещё крепче вцеплясь пальцами в рукоятку расчёски, готовясь обороняться. Периметр спальни быстро перебегает мышь, столь испугавшая девушку. Миябе облегчённо выдыхает, но тут же чуть не взывает раненым волком. Да у нее паранойя! В голове тут же раздается злорадный смех Достоевского, заставивший Миюки схватиться руками за голову. Длинные ногти расцарапали виски в попытке избавиться от этого звука. Девушка рухнула на колени, а по щекам потекли предательские слёзы. Она же не хотела всего этого, черт возьми! Вся неимоверная усталость и боль вдруг разом накатились на нее, заставив пригнуться к полу в жалкой попытке справится. Слабая, какая же она слабая. А воображала себя непобедимой леди, роковой красоткой, развивающей мужские сердца одним взмахом ресниц. Лгунья. Миюки рыдает уже в голос, ударяя по полу кулаком. Она лгала сама себе. Простые смертные не идут ни в какой разрез с демоном. Девушка вдруг запрокидывает голову и смеется. Смеется совершенно хриплым и безумным смехом. Она сойдёт с ума от всего этого. ОН прикончит не только тело, но и разум. Миюки вдруг пугается сама себя и резко бьёт по ярко-синей гематоме, стараясь отогнать подобные мысли. Боль заставляет на мгновение согнуться на полу из-за нехватки живительного кислорода. Миюки хватает ртом спасительный воздух мелкими глотками медленно приходя в себя. Боль вывела ее из этого литоргического сна. Миюки встаёт, снова выпрямляясь перед зеркалом в полный рост. Мысли в голове больше не разбегаются, скованные холодной цепью здравого смысла. Девушка облегчённо выдыхает, ощущая долгожданную правильность. Как ей не хватало этого. Миюки переводит взгляд на зеркало. Глаза блестят долгожданной холодностью. Времени у нее мало, Федор наверняка не удержится от лицезрения своей новой игрушки за завтраком. Миюки быстро и собранно замазывает на лице следы усталости и старается вернуться к своей первоночальной внешности. Светлые всклокоченные волосы убираются в пучок, закрепляющийся дорогой брошью с изображением павлина. Следы на шее скрывает длинный шарф красного цвета. Миюки, довольная полученным образом, опускается на скрипнувшее кресло и погружается в свои мысли. Она не сможет сбежать, пока Федор в игре. Это главное правило, ограничивающее практически все её действия. Второе не менее важное правило - Миюки теперь его марионетка, что ещё сильнее не устраивает мафиози и усложняет ее первоночальную задачу. Но вот если посмотреть с другой стороны на открывшуюся партию, Миюки тоже сможет сыграть на этом. Достоевский очень горд. Она сможет и дальше играть роль марионетки с подавленной волей, тогда подозрения могут быть откинуты сами собой. Фёдор просто будет чувствовать себя господином ситуации , а у нее будет возможность выпустить ему пулю в висок. Миюки осталось лишь четко сыграть свою роль в этой пьесе. Ключевой вопрос всего плана - а сможет ли она? Сможет ли, если после сегодняшнего у нее до сих пор трясутся колени. Миюки вздрогнула, раздался неторопливый стук в дверь. - Завтрак подан, дорогая Миюки. Надеюсь, ты не заставишь меня долго ждать твоего появления, - девушка подскочила, быстро кинулась к зеркалу, проверяя стойкость и правдоподобность собственной маски мученицы. Позволив себе улыбку, Миюки смиренно опустила глаза в пол и открыла дверь, уставившись на носки лакированных тяжелых ботинок Достоевского. Над ее ухом раздался смех, и девушка чуть дернулась, осознавая, что в этот момент абсолютно не притворяется. - Ты умная девочка, Миюки, - снова усмехается Федор и уходит вдаль по коридору. Миябе послушно семенами за ним, не поднимая глаз от пола, но старательно рассматривая боковым зрением стены готического особняка. Столовая, уже виденная ею вчера, поражает изголодавшуюся Миюки аппетитностью запахов. Тем не менее, девушка медленно садится в кресло, испуганно озираясь по сторонам, словно ожидая подвоха. Пальцы быстро пробегаются по синякам на руках. Представление еще не сыграно. Миюки осторожно тянется рукой к столовым приборам, пугливо, словно загнанный зверек поднимая глаза на Достоевского. В его сиреневых глазах девушка с ненавистью обнаруживает явное наслаждение ее поведением. - Ешь, - приказывает он, не отказывая себе в удовольствии и улыбаясь. По спине Миюки вновь пробегается стая настоящих мурашек, напоминая, насколько она боится этого человека.