***
Парня звали Джендри. Она даже не знала, имя это или фамилия. Просто Джендри. Ему был двадцать один год. Он покупал для них сигареты и водку. Санса рекрутировала его в первую же неделю. Мардж объяснила ей, как. Джендри был бы даже симпатичным, если бы не полное отсутствие даже намека на интеллект на лице. Он был простодушным, голубоглазым, широкоплечим увальнем. Типичный брутонский уроженец. Джендри помогал отцу доставлять продукты на маленьком старом фургончике в школьную столовую. Иногда делал это один, и Санса поймала его как раз в такое утро. Джендри, как и рассказывала Мардж, не особо торговался. - Только без рук,- пригрозила ему Санса. - И я делаю это в первый и последний раз! Парень кивнул. Санса оглянулась по сторонам, зашла за его фургончик и расстегнула пуговички на форменной блузке. Джендри облизнулся, и взгляд у него остекленел. Она распахнула блузку, являя его завороженному взору свою маленькую белоснежную грудь под тонким розовым шёлком и дорогими кружевами бюстгальтера. Его глаза расширились, а рот приоткрылся — еще чуть-чуть и слюна закапает. «Чувак, поди, в жизни не видел дорогого французского белья. Привык тискать местных девчонок в белых хлопковых трусах по полтора фунта за штуку...» Она сосчитала до десяти про себя... - Всё? Достаточно? Он улыбнулся неуверенно, не отводя взгляда от ее груди. «Ну конечно! Ты бы целый день сидел пялился!» - Достаточно, - сказала Санса решительно, запахивая блузку. «Кажется, я знаю, о чем ты будешь думать сегодня ночью, когда полезешь себе в штаны». Она брезгливо поморщилась. Но оно того стоило. Джендри исправно поставлял им курево и выпивку, и даже пару раз доставал марихуану. Бог знает, где он её здесь находил. Они с Мардж ходили курить её под старый каменный мост через тихую, заросшую камышом речку Брю, которая давала название этой местности. Около самой воды были густые заросли, которые скрывали их от любопытных глаз. Джендри таскался с ними. Они позволяли ему, потому что он почти все время молчал, и они его практически не замечали. Кроме того, у него был фургончик, и он подвозил их до города и обратно. А еще карманы его были забиты жвачкой и шоколадом, которыми они заедали горьковатый терпкий запах марихуаны. Для Джендри они с Мардж, столичные девочки из состоятельных семей, были сродни кинозвездам. Надеялся ли он, что ему что-нибудь перепадет, или просто ходил за ними как собачка, в любом случае он был полезен. - При тех умственных и физических нагрузках, которые испытывает современный студент, марихуана должна легально продаваться в школах в автоматах, как газировка, - назидательно говорит Мардж. Они передают друг другу неумело свернутую самокрутку с травой, затягиваются по очереди, прислушиваясь к собственным ощущениям. Минут через десять Мардж начинает болтать без умолку, и даже Джендри рассказывает какой-то деревенский анекдот, вызывая у Мардж приступ хохота. Санса молчит и смотрит на холодные воды Брю, чувствуя, как уходит напряжение, и белый шум заполняет голову. С сигаретами её мать смирилась, но за это она бы её точно убила. Но Санса не чувствует никакой вины. Они долго сидят около воды, пока влажный холодный ветер от реки не вынуждает их перебраться в машину. Скользя по мокрой траве и спотыкаясь, они выбираются на дорогу. И потом еще час сидят в машине Джендри, слушая радио. Мардж болтает без умолку и смеется, она всегда становится болтливой. Джендри тупо пялится на их выглядывающие из-под юбок коленки. А Санса наоборот, окончательно замолкает и смотрит невидящим взглядом перед собой. Марихуана действует на нее странным образом. Вместо того, чтобы болтать и по-идиотски хихикать, она начинает размышлять о жизни и вспоминать. Воспоминания проносятся перед ней, как в калейдоскопе. Хорошие воспоминания, счастливые. А потом и менее счастливые... Вообще-то ей грех жаловаться – она учится в дорогой частной школе, а по окончании её сможет поступить в любой университет страны, у них красивый дом в Лондоне, благополучная, обеспеченная жизнь, а после двадцати одного года в ее распоряжении будет и неплохой счет в банке… Почему же она чувствует себя совершенно несчастной? Потерянной, ненужной… Никому – даже матери. С тех пор, как умер отец, её жизнь превратилась в сплошную череду больших и маленьких катастроф. Последние годы отец много работал и почти всё время проводил в офисе. Они с ним совсем мало общались, хотя она и знала, что отец любит ее. А когда-то, когда она еще была маленькой, он часто возил её в парк развлечений кататься на каруселях, а потом кормил мороженым в ресторане. «Шоколадного с миндалем для моей принцессы», - говорил он официанту и подмигивал ей. Он казался ей таким красивым и сильным. Самым лучшим папой. Он сажал её себе на шею, чтобы ей было лучше видно. И ей казалось она летит, высоко-высоко надо всем миром... Иногда мать ездила с ними. Они держались за руки все втроем, и родители её целовались у неё над головой, а она цокала на них языком, кричала «Фу, целуются!» и смеялась. Она была абсолютно счастливым ребенком. Потом она пошла в школу. Родители стали иногда ругаться. Счастья немного поубавилось, но оно все еще жило в их доме. Отец стал не таким веселым, но он всё ещё был её отцом и возил её в бассейн по воскресеньям. А мать целовала её на ночь. Потом ей исполнилось двенадцать... Родители больше не целовались. Один раз они ссорились внизу в гостиной так громко, что было слышно в её комнате. Она сидела на полу, прижав ухо к двери, и вздрагивала от каждого их крика. Голос матери казался таким незнакомым, визгливым, а отец… он был так груб, что ей казалось, будто каждое слово, так отчетливо слышимое, наотмашь бьет ее в грудь. Она помнила ощущение, что потолок осыпается на её голову, и весь дом рушится. И он разрушился... «Санса, иди в свою комнату!» - стало почти единственной фразой, которую она теперь от них слышала. Она мешала им ссориться. И она шла в свою комнату и сидела там, зажав уши или врубив музыку. Потом нашла себе другие занятия... Её родители, похоже, тоже. Отец практически переселился в офис. А мать целыми днями пропадала в городе по своим делам: парикмахер, косметолог, маникюрша, спортзал, массажист... А дома она почти всё время висела на телефоне или сидела за компьютером. Зато они перестали ссориться. В доме наконец стало тихо. Как в склепе. Каникулы во Франции были единственной отдушиной. Они с матерью уезжали на все лето, а отец приезжал на пару недель за сезон. И проводил почти всё время сидя у бассейна, занимаясь делами фирмы, обмениваясь мэйлами и телефонными звонками с своими менеджерами и клиентами. Но они были вместе и почти не ссорились. Санса пропадала целыми днями на пляже, загорая до черноты, ходила вечером в рестораны с родителями, или танцевала с парнями на вечеринках, пусть и под пристальным взглядом матери. Который, впрочем, становился все рассеянней с каждым выпитым коктейлем. Во Франции было хорошо. Там еще блестели на солнце осколки их былого счастья. Осенью они возвращались в тоскливый сумрачный Лондон, она уезжала в школу, а родители вновь превращались в еле терпящих друг друга соседей. А потом отец умер. И жизнь превратилась в череду катастроф... Санса приходит в себя от того, что Джендри лапает её за коленку. Она лениво сбрасывает его руку и пихает его под ребра локтем. - Поехали! Он молча, улыбаясь, везет их в школу на своем трясущемся фургончике, высаживает, не доезжая до ворот («В целях конспирации», - говорит Мардж), и также молча уезжает... Они крадутся в свой корпус, запихивая во рты шоколад с начинкой и вытирая руки влажными салфетками. Санса засыпает, как только ее голова опускается на подушку, но даже во сне ощущение катастрофы, уже случившейся и ещё грядущей, не покидает ее.***
К середине октября она понимает, что больше не может... Занятия отнимают всё время и силы, но не заполняют пустоту внутри. Ей необходимо отвлечься, расслабиться, забыть обо всем. В Лондоне было проще. Здесь, в тихом сонном Бате, спасает только учеба, в которой у неё довольно ощутимые успехи. Она заслужила нормальный отдых, решает она. Бат совсем недалеко, и если она найдет машину, чтобы туда добраться... Она вновь ловит Джендри утром у столовой. Он выгружает ящики с овощами и улыбается, завидев ее. Не ей – её груди. - Джендри, мне нужно, чтобы ты довез меня до Бата. Завтра. Пораньше. Завтра суббота. Если она встанет пораньше, у неё будет два полных дня в Бате. Два дня свободы и развлечений... У Джендри мелькает растерянность на лице. - До Бата почти двадцать восемь миль! - Да ну? Ты просто гений. Именно поэтому мне и нужна машина, Джендри — пешком далековато. Завтра. С утра. - Завтра с утра я не могу. У меня работа. В понедельник? - Мне нужно завтра. И обязательно с утра. Он жует губы — раздумывает. - Я бы отвёз с удовольствием, но отец ни за что меня завтра не отпустит, да и машина ему будет нужна... - Слушай меня, Джендри - если ты отвезешь меня завтра утром в Бат, я дам тебе... потрогать... Это меняет дело. Он вперивается жадным взглядом в её грудь и облизывает губы. Санса прямо видит, как работает его мозг: заводится тяжело и со стуком, как дизель на старом тракторе, и постепенно раскручивается всё быстрее... Стучит, стучит... Он начинает потеть и краснеть, сжимать руки в кулаки. - Я обещаю отвезти тебя, но в другой день. Завтра отец не даст мне машину, - он говорит это умоляющим тоном, не отрывая взгляда от её груди, так, что Сансе начинает казаться, что он разговаривает с её лифчиком. - Я правда не могу завтра, но в другой день... Обещаю. Хоть в Лондон… - Завтра. Или сделки не будет. Ей кажется, что Джендри сейчас расплачется. -Черт, - огорченно вздыхает он, но внезапно его осеняет: - А если я тебя подброшу до станции? Электричка ходит каждые два часа. И до Бата ехать всего час... Это неплохой вариант, но он явно не тянет на «потрогать». - Не много ли ты хочешь за электричку? В конце концов они сходятся на электричке и коленке. В половине седьмого утра она ждёт его на автодороге, бегущей вдоль заднего забора, ограждающего школьную территорию. Мардж должна была поехать с ней, но в последнюю минуту передумала. У неё свидание с кем-то в городе. И тут бедному Джендри не повезло. Санса больше не подружилась ни с кем из девочек так близко, чтобы сбежать вместе. Честно говоря, ей даже нравится то обстоятельство, что в Бат она едет одна. Ей хочется побродить в одиночестве в незнакомом городе, так, чтобы никто не надоедал разговорами. Утренний туман стелется по зеленым холмам Брутона, скапливается к низинах. Кроссовки у нее сразу промокли от сильной росы. Санса трогает ветки дикого винограда, которым зарос забор - крохотные черные, уже увядшие виноградинки оставляют темный сок на ее пальцах. Знакомый тарахтящий звук заставляет ее оглянуться. Фургончик останавливается рядом, пассажирской дверью к ней. Парень смотрит на нее в окно боковой двери, перегнувшись через пассажирское сидение. Неодобрительно окидывает взглядом её джинсы. А что, он надеялся, она даст ему щупать её голые коленки? К тому же, как никак, октябрь! Она садится и хлопает дверцей. Они не здороваются. Джендри не трогается с места, смотрит на неё искоса и словно чего-то ждет. - Даже не думай,- говорит ему Санса, не глядя. - Сначала ты меня довезешь! Он хмыкает, что, видимо, должно выражать одобрение такой её рассудительности и практичности. Либо осуждение её излишней щепетильности. Во всяком случае, она решает интерпретировать это как одобрение... Машина едет через весь город к железнодорожной станции. Город еще спит, хотя в кафе, пабах и магазинчиках уже закипает жизнь — хозяева моют витрины и метут брусчатку перед входом, завозят продукты. Парень с огромной сумкой газет приветственно машет Джендри и тот сигналит в ответ. Санса закатывает глаза. На железнодорожной платформе гораздо больше людей, чем она ожидала в такой ранний час. Джендри останавливает машину на парковке, выключает двигатель, поворачивается к ней и выжидательно вскидывает брови. - ОК, - говорит она со вздохом. - Только побыстрее, я не хочу опоздать. Он протягивает руку и осторожно помещает её на Сансину коленку. Ладонь у него огромная и горячая, даже сквозь плотную джинсовую ткань. Она накрывает её коленку целиком, обхватывает её... Несколько секунд они оба молча смотрят на эту его руку. Потом медленно, но настойчиво рука начинает двигаться вверх по её ноге. Пальцы его крепко обхватывают её стройную ляжку в узких джинсах. -Эй! - возмущается она. - Мы так не договаривались! Но Джендри, очевидно, решил выжать максимум из этой ситуации, поэтому рука его продолжает упрямо двигаться всё выше. Хлесь! Она дает ему пощечину изо всех сил. Вряд ли ему даже больно, но он останавливается и убирает руку. - За это, - говорит Санса зло. - Ты отвезешь меня в Бат на следующих выходных! Я несовершеннолетняя! Ты знаешь, что я могу с тобой сделать?! - Извини, - говорит он, но в лице его нет ни сожаления, ни страха перед её угрозами. Он лыбится довольно. - Придурок, - бормочет Санса, хватает свою сумку, быстро вылазит из машины и с силой захлопывает дверцу...***
Железнодорожная станция Бат-Спа построена в первой половине девятнадцатого века архитектором Исамбардом Кингдумом Брюнелом... Это им рассказывали на занятиях по истории искусств. Невысокое здание в стиле викторианской нео-готики. Санса стоит на площади перед вокзалом и рассеяно оглядывается. Она первый раз в Бате и понятия не имеет, куда ей идти. Сейчас около восьми утра, и дневная суета уже начинает проникать на улицы города. Автомобили и городские автобусы снуют туда-сюда, и многочисленные пешеходы спешат по своим делам. Санса улыбается — Бат напоминает ей динамичный Лондон. Какое счастье выбраться наконец из застывшей мертвой деревни и вновь оказаться среди городского шума и суеты! Нет, поездка в Бат была определенно блестящей идеей! Санса решает идти прямо, просто вперед. Она бодро шагает по Манверс-стрит и дальше до Норт Парейд. Там она некоторое время стоит и смотрит вниз на сады Парейд Гарденс — аллейки, скульптуры, туристы с фотоаппаратами — вдыхает свежий воздух, подставляет лицо ветру с Эйвона, щурится на неяркое осеннее солнце. Куда дальше? Налево, по Ориндж Гров. Она неторопливо бредёт наугад и глазеет по сторонам, как будто бы и сама какая-нибудь иностранная туристка. Всю дорогу до Бата в электричке она спала, изредка просыпаясь и видя за окном все тот же пейзаж – пологие холмы, перемежающиеся осенним лесом. Так что сейчас, несмотря на то, что она встала в несусветную рань, она чувствует себя бодрой и энергичной. И у нее отличное настроение. На углу Уэстгейт и Монмут-стрит симпатичное заведение обещает «лучшую пиццу, пироги и сидр в Бате». Она вспоминает, что еще не завтракала и решает проверить, соответствует ли это обещание истине. Посетителей в такой ранний час еще немного, и заказ приносят быстро. Санса не торопится. Пока она сидит так, поглощая пирог с говядиной и запивая его кофе, и лениво поглядывает в окно, она чувствует, как напряжение последних недель покидает её, и на его место приходит спокойствие и умиротворение. И совершенно без водки с апельсиновым соком или косячка... Всё-таки прекрасная была мысль приехать сюда! И у неё впереди целых два дня! Она ощущает радостное возбуждение и предвкушение праздника, просто представив, что два дня будет предоставлена сама себе в незнакомом городе. Санса расплачивается банковской картой, которую ей дала её мать. У них общий счет, так что в конце месяца, когда придет выписка из банка, её мать неизбежно узнает об этой её поездке... Ну и пусть! Она скажет... Она скажет, что ездила с классом на выставку или концерт. Что-нибудь придумает! Главное, чтобы мать не начала выяснять в школе... Бейлиш! Санса слегка хмурится. Профессор Бейлиш, друг её матери... Он — её слабое звено, он может всё рассказать. Санса чувствует легкую досаду. Её мать, наверное, очень довольна, что у неё есть личный шпион, который может следить за дочерью в школе. «Не важно», - решает она в конце концов. Сегодня суббота. Никто не видел, как она уезжала, никто не знает, что её нет в кампусе. Бейлиш не пойдет проверять. Он никогда не узнает, что она сбежала! Если Санса сможет убедительно соврать про экскурсию, мать не станет допытываться... А впрочем, она бы действительно сходила на какую-нибудь выставку. Почему бы и нет? После завтрака, она недолгое время сидит на лавочке, перед входом в кафе, щурясь на солнце, а потом идет дальше, на этот раз забирая вправо по Бартон-стрит, мимо Квин-сквер, по Гей-стрит. Так она выходит к Королевскому Полумесяцу — одной из достопримечательностей Бата. На зеленой лужайке перед ним полно туристов. Денёк выдался погожий и теплый, с погодой повезло. Санса присоединяется к группке приезжих, самозабвенно снимающих здание Королевского Полумесяца и прилегающий парк. Просит какого-то парня её сфотографировать, радостно улыбается и машет в камеру — покажет потом Маргери, что она упустила! Ей здесь нравится. Конечно, Бат по масштабам не сравним с Лондоном, но он гораздо более очарователен и уютен, с лёгким налётом провинциальности и расслабленности, свойственной всем курортным городам. Да и туристы здесь не такие шумные. Она решает еще погулять днём по городу, осмотреть парк королевы Виктории, памятники и знаменитые римские бани, и, может быть, действительно посетить какую-нибудь галерею. А вечером... Вечером будет видно. Санса блаженно улыбается. Парк королевы Виктории совсем недалеко, с него она и начинает. Парк большой и красивый. И на удивление тихий. Здесь стоит запах мокрой листвы, деревья в большинстве своем еще зеленые и только у пруда начинают желтеть. Она сворачивает вглубь парка, медленно бредя по дорожкам, отсыпанным мелким белым гравием, осматривается по сторонам. Вдалеке растут огромные дубы, и Санса направляется к ним. Там в парке, на отдаленной тропинке, она и встречает его. Он кормит белок с рук. Наклоняется к самой земле, подставляя ладонь с орехами, и смотрит, как две белки таскают лакомство своими маленькими лапками. Санса останавливается и тоже смотрит. Белки пугаются ее появления, но потом сразу возвращаются и продолжают ловко таскать корм с ладошки. Он оборачивается к ней и улыбается. Он едва ли на пару лет старше неё, у него приятное лицо, темные волосы, большие голубые глаза и мягкая улыбка. Когда он разгибается, одна из белок вдруг запрыгивает ему на штанину, ловко вскарабкивается вверх и запускает лапку в карман джинсов. Санса хохочет, хлопая в ладоши, и кричит ему: - Осторожней! В ответ он тоже смеётся, смотрит, как белка спрыгивает с него, а потом подходит к ней. - Эти белки — настоящие хищницы! - говорит он, продолжая улыбаться. - Да уж! Совсем как в Гайд-парке в Лондоне. Там они тоже страшно избалованы. Парень все еще улыбается, разглядывая ее, потом спрашивает: - Ты из Лондона? - Да, семья живет там... Семья... «Ни к чему распространятся на эту тему», - думает она. - ...А ты? - Манчестер. Бывала когда-нибудь? - Нет, - Санса качает головой. - Ты здесь учишься? - Просто на каникулах на пару дней. - Я тоже! - Рамси, - он протягивает ей руку. - Рамси Болтон. Не спрашивай про имя. Я не знаю. Это родители, мама. Это что-то кельтское, кажется... - У меня тоже... кельтское, и тоже мама!- она смеётся и пожимает его руку. - Санса, Санса Старк. - Санса? Красиво! У тебя, по крайней мере, красивое имя... - Да ладно! Рамси — не так уж и плохо! Как тебя друзья называют? - Друзья?.. - он прищуривается и несколько секунд смотрит на нее. - Никак. Просто Рамси. - Ты давно здесь? Что-нибудь успел посмотреть? Может, посоветуешь? - Да я, собственно, только начал... Не хочешь присоединиться? И она присоединяется. Они идут по парку вдвоем, болтая, смеясь и останавливаясь покормить белок. Сансе очень весело. Этот Рамси кажется ей милым парнем. И ей нравится с ним флиртовать, совсем чуть-чуть, просто потому, что у неё отличное настроение, потому что сегодня прекрасный теплый день, потому что впереди такие отличные выходные, и Бат такой замечательный... Она тоже явно нравится Рамси. Это заметно по тому, как он смотрит на неё, как берет её под локоть, чтобы обойти лужу, наклоняется к ней поближе, показывая рукой куда-то вдаль. У него есть путеводитель. «Не то, что ты! Серьезно подошёл!» - думает она с одобрением. Они обходят парк, склонив головы над путеводителем, обсуждая, что посмотреть сначала, что потом, как два давних приятеля. Они вместе осматривают готическую Аббатскую церковь, «построенную в 16 веке, украшенную витражами с библейскими сюжетами, которая является символом города», согласно путеводителю. Потом посещают галерею Beaux Arts, Римские бани... Обедают вдвоём в ресторанчике рядом с Аббатской церковью. Санса берет себе салат и тарелку с французским камамбером, инжиром и орехами, запивает розовым итальянским вином, которое Рамси покупает специально для неё, и болтает, болтает без умолку. Рамси смотрит на нее внимательно, улыбаясь, и больше молчит. Чёрт, она рассказала ему уже почти всё о себе! Но она не может остановиться. Её как будто прорвало, словно она вырвалась на свободу после долгого заточения, и теперь не может наглядеться, надышаться, насмеяться, наболтаться... И она смеётся, и болтает, и пьет розовое... Они переходят через Эйвон, и гуляют вдоль набережной. Он держит ее за руку. Потом, сидя на скамейке, и лениво глядя на реку, они распивают по бутылочке пива. Санса зачем-то рассказывает ему про Гарри. Рамси слушает, глядя на неё своими прозрачными голубыми глазами, улыбается кончиками губ и ничего не говорит. Они возвращаются назад по старому мосту Пултени, заходя во все его многочисленные лавочки. Санса покупает-покупает всякой всячины себе и в подарок Мардж, и скоро её сумочка уже полна сувениров, душистого мыла, открыток и магнитиков с видами города... День клонится к вечеру, сумерки понемногу опускаются на город. Солнце золотит стертую брусчатку под ногами, отражается от витражных окошек, которых здесь так много. Бат кажется ей очень красивым. Ноги слегка гудят от усталости. Рамси предлагает «пропустить по стаканчику». - Я же несовершеннолетняя, ты забыл? - Ничего, ты со мной, - улыбается он. - Сделай скучающее лицо и ничего не бойся! Она смеется. Скучающее лицо — это её конёк! На Нортумберленд плейс Сансе попадается на глаза паб с необычным названием – «Coeur de Lion». Она хохочет весело и показывает пальцем. - Как раз для тебя, - говорит Рамси. - Ты любишь всё французское... Они заходят внутрь и быстро проходят в дальний угол. Санса садится спиной к залу и лицом к огромному витражному окну, на котором краснеет название паба. Здесь довольно много народу, тихая музыка и приглушенный свет. Рамси берет выпивку для себя и для неё. Разбавленный виски на этот раз. - Хочешь меня напоить? - Санса кокетливо улыбается. - Зачем мне это? Они пьют за знакомство в очередной раз, тихо соприкоснувшись стаканами. За окном совсем темнеет, и Санса видит их отражение в двойном стекле. Рамси не сводит с нее глаз. - Знаешь, есть такой сыр Coeur de Lion, французский сыр... Камамбер и Бри... Они делают разные, - бормочет она, чувствуя, как виски ударяет ей в голову. - Ну разве ты не умница, - улыбается Рамси и накрывает её руку своей. Потом они бегут по вечерним освещенным улицам назад, в сторону парка Виктории. Санса визжит от переполняющей её радости, прыгает и смеется без конца, а он смотрит на неё снисходительно и ласково. Она наверняка выглядит очень глупо, но ей плевать. Ей хорошо и легко, так легко, как давно не было. Словно стерли ластиком все дурные воспоминания, оставив только хорошее. «Какой чудесный сегодня день!» - думает Санса. - Замечательный волшебный день!» Рамси тихо смеется над ней. - Где ты остановилась? - Еще нигде. - Пойдем ко мне? Я тут в гостинце недалеко, прямо через парк. Санса приостанавливается. - Ну не знаю.. Мы только познакомились. Мне надо подумать... - Подумай по дороге. Рамси ведёт её за руку вдоль аллеек, а она лихорадочно думает, пытаясь понять, что же такое она делает, и стоит ли ей это делать. Она его едва знает. Санса представляет, что будет дальше – номер в отеле, полумрак, пахнущий виски поцелуй, чужие мужские руки на своем теле… Что-то меняется в ее голове, прогоняет весь этот легкий восторг. Она принимает решение, правильное решение... - Стой! - говорит она, резко останавливаясь и выдергивая руку. - Знаешь, спасибо тебе за прекрасно проведенный день, но я думаю, что лучше нам на этом остановиться. Рамси оборачивается на нее. - О нет-нет-нет, мы не можем остановиться, только не теперь, - говорит он тихо и смотрит на неё так ласково. Санса вдруг осознает, что они стоят посреди пустого тёмного парка. Рамси выглядит совершенно незнакомым, чужим… пугающим. У неё мурашки по спине пробегают от этого взгляда и этого голоса. - Нет, правда, - говорит она, чувствуя, как у неё потеют ладони. - Я лучше пойду. - Ты пойдешь со мной, милая, - говорит он всё так же тихо и подходит к ней ближе. «Какой настойчивый», - думает Санса и растерянно озирается по сторонам, отчаянно надеясь, что ей все же показалось, что Рамси вновь превратится в того обаятельного парня, с которым она провела весь день, что она просто всё не так поняла… Вокруг совсем темно, тропинка узкая, и деревья обступают их со всех сторон. Хмель немного выветрился, и она чувствует себя почти совсем трезвой. И слегка испуганной. «Ну может, дам ему себя поцеловать, чтоб не расстраивался, но на этом всё...» Рамси подходит еще ближе, наклоняется к самому её лицу и смотрит ей прямо в глаза, а потом впивается в её губы. В его поцелуе нет ни капли нежности, совершенно ничего романтического. Его язык в её рту груб и слюняв, и мешает ей дышать. Он больно кусает её и засасывает её нижнюю губу, словно кровь пьет. Где-то на задворках сознания Санса едва успевает расстроиться, что такой симпатичный парень совершенно не умеет целоваться, и решает вежливо прервать поцелуй, как Рамси внезапно хватает её рукой на затылок и буквально впечатывает её рот в свой, и продолжает кусать и впихивать в неё свой настойчивый горячий язык и не давать ей дышать. У неё начинает слегка кружиться голова, она пытается освободиться, отступает от него. Но он тесно следует за ней, продолжая терзать ее рот, пока Санса не упирается спиной в ствол дерева. «Довольно! Это уж слишком!», - думает Санса. Она пытается повернуть голову, увернуться от его рта, но его левая рука намертво держит её затылок. А правая вдруг оказывается у неё между ног. Она взвизгивает и дергается, но голос её заглушается его ртом, а его рука только плотнее обхватывает её внизу, грубо раздвигая бедра. Санса отталкивает его обеими руками, но Рамси ещё сильнее прижимает её к стволу дерева, наваливаясь всем телом. Чем сильнее она дергается под ним, тем вольготней его руке там внизу. Сердце у неё бешено колотится, и ярость смешивается со страхом. Она бьется изо всех сил и толкает его. Но он совершенно не двигается с места. Вместо этого рука его проникает за ремень её джинсов, под тонкую ткань трусиков. Ей овладевает паника. Она пинает его, но он слишком близко стоит, а позади неё ствол дерева, так что пинки её получаются совсем слабыми и жалкими. Единственное оружие, которое она находит — это её рот. Она кусает его за губу, что есть сил. Вцепляется зубами как бульдог, как будто её жизнь от этого зависит. Нет, этого мало. Она сильно, яростно водит сцепленными зубами влево и вправо, будто пытается откусить кусок жёсткого стейка. Получилось! Рамси кричит и выпускает её, хватается обеими руками за губу. - Сука! - кричит он. - Ах ты сука! И бьет её по лицу наотмашь. Её голова отлетает назад, в глазах темнеет. Этого она никак не ожидала. Такое нельзя ожидать, так не бывает! А он бьет ещё раз. Санса едва не падает, поскользнувшись на траве. От удара у неё звенит в ушах, голова кружится, и она больше не понимает, куда ей идти. Она просто пятится от него, выставив вперед одну руку, второй ощупывая пространство за спиной. Сама того не замечая, она отступает глубже под деревья, в самую черноту парка. «Этого не может быть, - думает она, захлебываясь изнутри от паники. – Этого не может быть со мной. Просто не может быть» - Ах ты сука, - говорит Рамси спокойно и улыбается ей, вытирая кровь с лица тыльной стороной ладони, а потом облизывает пальцы правой руки, той, что была у неё в трусиках. - Придётся тебя наказать, маленькая сучка. Кровь течёт ему на подбородок, и в слабом отблеске дальних фонарей она видит его крупные зубы, хищную окровавленную улыбку. Санса поворачивается и несётся прочь не разбирая дороги, не понимая, куда она бежит. Только подальше от него! Она все ещё плохо соображает, и в ухе еще звенит, но она бежит, бежит изо всех сил. Она слышит его сзади, его шаги и дыхание. Он совсем близко. Она всхлипывает, слезы текут по её лицу, застилая глаза, но она не сбавляет темп. Ветки больно бьют по лицу, ноги то и дело оступаются на неровной почве. Если она упадет, это будет конец. Она не упадет. Она не может упасть. Рамси хватает ее за куртку, и она кричит что есть мочи, дергаясь вперед. Его пальцы соскальзывают, но он так близко… Внезапно деревья расступаются, она вылетает на слабо освещенную дорожку и со всего маху врезается в прохожего. Тот чуть не падает, делает несколько шагов назад, не успевая вытащить руки из карманов. - Помогите!!- орет она ему в лицо, вцепляясь в лацканы его пальто. - Помогите мне! Он за мной гонится! Рамси выбегает из-за деревьев следом за ней и резко останавливается в их тени, тяжело дыша. Он выглядит настоящим чудовищем – с холодным немигающим взглядом и окровавленным лицом. Прохожий смотрит на неё, нахмурясь. Пару секунд изучает её залитое слезами лицо, на одной половине которого, она чувствует, быстро расплывается синяк. Санса зажмуривается, изо всех сил прижимаясь к нему, намертво вцепившись в его одежду. - Помогите, помогите, помогите мне, не уходите, - бормочет она. Человек берет ее за локоть и прячет за своей спиной, поворачиваясь к Рамси. Санса моргает, глядит сквозь пелену слёз на своего преследователя из-за плеча незнакомца. Рамси не сразу уходит. Какое-то время он ещё стоит в тени деревьев и внимательно смотрит на незнакомца, как будто решает, каковы его шансы. А потом поворачивается и, не торопясь, скрывается за деревьями. Слышно, как хрустят ветки под его ногами. Она делает судорожный вздох, все еще не в силах отцепится от своего спасителя. Он опять оборачивается к Сансе. - Какого черта ты здесь делаешь? - зло говорит он голосом Петира Бейлиша.