***
Голова болит, свет из окна режет глаза до боли. Какое счастье, что сегодня суббота и у него нет занятий. Впереди два дня, чтобы прийти в себя и немного отлежаться. Петир блаженно закрывает глаза. И тут же снова распахивает их испуганно. Потому что страшный грохот раздается из прихожей. Кто-то колотит в его дверь изо всех сил, даже, кажется, пинает её ногами. По его опыту это может быть только один человек. Наглый, своевольный, взбалмошный человек. «Какого черта! - думает он с тоской. - Еще очень рано. Чего ей не спится в субботу в такую рань? Чего она еще от меня хочет?» Сил думать об этом просто нет. Он снова закрывает глаза, упрямо хмурит брови. К чертям! Он не станет ей открывать, он слишком болен и устал, чтобы вставать с дивана. «Уходи домой, Санса Старк! Оставь меня ради Бога!» Но она, конечно, не уходит. Упертая, как её чертов папаша! Под градом ударов его дверь звенит и поскрипывает, и он начинает всерьез опасаться, что девчонка выломает её. Проклиная Сансу, её отца и всех предков Старков с их дурацким упрямством и вспыльчивостью, Петир спускает ноги на ковер. Оторвать от подушки голову и плечи оказывается труднее. Он стонет и охает, голова кружится и его снова подташнивает. Когда ему, наконец, удается встать, он замирает на месте, растопырив руки, стараясь удержать равновесие. Его качает. Едва переставляя ноги, он бредет к двери, которая продолжает сотрясаться от ударов. За дверью, как он и предполагал, оказывается Санса Старк, и выражение лица у неё такое, какое он уже видел — словно она собирается кого-то убить. Щёки раскраснелись, глаза сверкают, волосы растрепаны. Поскольку Кэт не у него, Петир вынужден прийти к выводу, что на этот раз убить собираются его, хотя будь он проклят, если понимает, за что. - Господи Боже, чего тебе? - стонет он с несчастным видом. - Какого чёрта ты здесь делаешь? Чего ты хочешь от меня? Дай мне ради Бога поспать в свой выходной. Я и так хреново себя чувствую. Она игнорирует его недовольство, и вместо этого яростно шипит ему в лицо: - Письмо! Отдайте мне мое письмо! - Письмо? Какое письмо? Ты что, заявилась ко мне в шесть утра, выломала мне дверь, и всё ради какого-то письма? Ты издеваешься что ли? - Ну вы же всё равно не спали! - говорит она с каким-то преувеличенным сарказмом и возбуждением. - Вы же были заняты всю ночь, насколько я понимаю. Так и не пришлось отдохнуть? Петир моргает не понимающе. У него нет сил разгадывать её загадки, а мозг запускаться отказывается. - Что ты несёшь? - говорит он капризным голосом. Ему хочется вернуться в гостиную и упасть на диван. Стоять вертикально очень трудно. - Иди домой и дай мне выспаться. Я заболел, ты понимаешь? Мне плохо. Я хочу спать. - Так уж и плохо? - она вскидывает брови. - А я думала, вам тут хорошо! - Что? Чего ты от меня хочешь? Я не пойму... Силы окончательно оставляют его и он предпринимает отчаянную попытку захлопнуть дверь перед её носом. Но Санса быстро ориентируется в обстановке и ставит ногу в проем двери. Если бы Петир не был сейчас так слаб, он бы почувствовал раздражение или даже бешенство. Но всё, что он может сделать, это безразлично махнуть на неё рукой, развернуться и поползти назад в гостиную, держась за стенку. - Куда это вы? - она пытается ухватить его за рукав, но не успевает. - Нет, вы не уйдете от меня! Разговор ещё не закончен! - Иди к черту! - грубо огрызается он. Преподавателю, наверное, не следовало бы использовать такие слова при разговоре с ученицей. Но это относится к тем ученицам, которые не вламываются в дома своих преподавателей в шесть утра. - Закроешь дверь сама... Но она и не думает уходить. Вместо этого она идёт за ним и кричит ему в спину: - Поссорились с моей матерью и сразу нашли себе другую? Так? Ну правильно! Зачем же зря пропадать ночи пятницы! Они поссорились с Кэт, но они ведь не расстались, правда? Кэт вернется, он её вернёт. Какая другая? Зачем ему другая? О чём она говорит? Господи, что за наказание эта девчонка! Он проходит в гостиную и без сил плюхается на диван. Глаза режет так, словно в них песка насыпали. Его всё ещё немного тошнит, всё тело ломит, и хочется пить. Но идти на кухню за водой сейчас просто невозможно, невыполнимо. Это как пересечь Сахару. Или взобраться на Эверест. - Санса, я устал, - говорит он слабым голосом. - Я заболел, я хочу спать. Дай мне выспаться, пожалуйста. Давай мы с тобой поговорим о твоих фантазиях в другое время, ладно? Она становится перед ним и упирает руки в бока. Смотрит на него с ненавистью. Господи, как у неё только сил хватает! Она ведь тоже, наверное, не выспалась, тоже промерзла и устала... Неужели она не хочет спать? Но девочка, кажется, полна энергии... - Фантазии? - кричит она. Ее высокий голос болью отдается в голове. - Я вас видела! Сидите здесь и врёте мне в глаза! Страдальца из себя изображаете! Правильно о вас говорят! Вы...вы... Вы просто развратник! Да вы... Она задыхается от возмущения, она просто вне себя от ярости. На щеках у неё разгораются яркие пятна, а в глазах появляются слёзы. «Я вас видела!» Про кого это она? Про Ноэми что ли? Ноэми только что ушла, Санса могла увидеть их вдвоем... Непонятно только, что она делала здесь в такую рань... Но пускай она даже их увидела, что тут такого? Санса ведь не может знать, о чем они говорили. Он не слышала, что ему сказала француженка. Она не видела, как Ноэми его... И вообще, что такого случилось? Почему она ведет себя так, будто он сделал что-то ужасное? Ведь они с Ноэми друзья, просто друзья, он же ей уже объяснял... - Вы говорили, что вы с ней друзья! - говорит она сквозь зубы, вторя его мыслям. - А я как дура вам поверила! А вы мне врали! Спите с ней за спиной моей матери! Не отрицаете? Нечего сказать? Вы мне соврали! Об этом соврали... И обо всем остальном тоже? С кем ещё вы спите? А я считала вас... А вы! - Санса... - Отдайте мне моё письмо! - она снова орёт. Звук её голоса вонзается в уши тысячей иголочек. Виски и лоб ломит. - Санса, - он закрывает глаза. Утренний свет в окно кажется слишком ярким. - Что? - спрашивает она с сарказмом, словно ожидает, что он сейчас начнёт оправдываться. - Ты можешь так не орать, пожалуйста? - ЧТО? - Не ори так, у меня голова сейчас лопнет, - он говорит устало и болезненно морщится. - И раз уж ты всё равно там стоишь, не могла бы ты, пожалуйста, зашторить окна. Если тебе не трудно... Она злобно фыркает, даже как будто всхлипывает, потом вдруг разворачивается и идет к окну. Слышно, как она резко дергает за шторы. Комната погружается в полумрак. Блаженный, уютный полумрак. - Спасибо, - говорит Петир. Стоя у окна спиной к нему, Санса говорит всё ещё нервно, но уже тише. - Отдайте мне моё письмо. Я писала его не вам. - Не мне? - не понимает он. Ведь на конверте его имя. - Я писала его другому человеку. Тому, кем, я думала, вы являетесь. Но я в вас ошиблась. Вы с моей матерью вполне друг другу подходите. Это сказано таким тоном, что ему становится немного обидно, и хочется возразить ей. Но ведь это на самом деле хорошо, если они с Кэт друг другу подходят?.. - Твоё письмо в кабинете, я не пойду туда сейчас. Если хочешь, отдам в понедельник... - Вы прочитали? - спрашивает она ещё тише. - Да, - отвечает он. - Чёрт! - говорит она с досадой. - А вообще не важно. Просто забудьте и всё. - Ты не права, Санса, - говорит он, не открывая глаз. - Ты даже не понимаешь, как не права... - Не права? - она опять повышает голос. - Глупая ты... - бормочет он. - Ты не плохая. Только глупая и очень вспыльчивая. Это у тебя от отца... - Не трогайте моего отца! Вы ему в подметки не годитесь! - Это я уже слышал, - говорит он грустно, - Она тоже мне это говорила. - Так вам и надо! Вообще, вы друг друга стоите! Вы отлично поладите с ней! - Зря ты так... Зачем? Язык его заплетается, а веки становятся такими тяжелыми, что он не смог бы поднять их сейчас, даже если бы захотел. - Она хорошая... Хорошая... Совсем не такая... Вообще, всё совсем не так. Зачем ты... Ты не понимаешь... - Я думала, вы человек, - говорит она уже совсем тихо, и ему кажется, он слышит, как она плачет. - Я думала, вы настоящий. Я так вас... Вы так... А вы просто мне наврали, всё наврали. Вы — как она. За что вас любить? Не за что. Вы как все. Только и знаете, что притворяться и лицемерить. А сами... Она ещё что-то говорит, но он уже не слушает. Сон наваливается на него, и у него нет сил сопротивляться этому. Бедная глупая Санса. Бедная Ноэми. Бедная Кэт. И он посреди всего этого... Разве он виноват, что все ждут от него чего-то, что он не может им дать? Он всех разочаровывает. Он сам себя разочаровывает... Когда, в какой момент его жизнь стала такой запутанной?***
Ему чудился запах моря и крики чаек... Тёплые ладони легли сзади на его плечи. - Прости меня. Я не могу остаться. - Тогда уходи. Руки обхватили его из-за спины, сцепились в замок на его груди, запирая его, привязывая к ней. Она положила голову ему на плечо. - И уйти не могу. Не могу без тебя. Совсем. Что мне делать? - Останься. - Он ждет меня, мне надо идти. А то опять будут расспросы. - Тебе придется выбирать, - сказал он, гладя её руки. - Так не может продолжаться. - Ты меня любишь? - Люблю. Она всё время спрашивала его, ей всё время хотелось это слышать. Когда он обнимал её, когда она дрожала в его руках, покрывая его лицо поцелуями. - Ты меня любишь? Скажи, любишь? Он повторял много раз, зная, что её всё равно не удержать, и она всё равно уйдёт. А он останется один. Он всегда оставался один. Они всегда уходили от него. Сначала Кэт, потом она... Их всегда ждал кто-то другой, кто-то лучше, красивее, сильнее, старше, богаче... А ему всегда не хватало чего-то, чтобы их удержать... Но, может быть, в этот раз ему удастся вернуть Кэт? Может быть, в этот раз она останется с ним? Может быть, хоть что-то в его жизни наладится... - Останься. Пожалуйста, останься... - он не знает, которой из них он это говорит. Ему просто хочется, чтобы хоть кто-нибудь, хоть одна из них приняла его любовь, приняла его. - Не уходи... - Я не уйду, Петир, - тёплые пальцы касаются его щеки. Он приоткрывает глаза. Рыжие волосы вьются по спине, тёмно-красные в полумраке. - Кэт? Ты вернулась?***
- Только и знаете, что притворяться и лицемерить. А сами... Как вы могли! - она всхлипывает. Чёрт! Она не собиралась реветь! Но слёзы текут сами собой, и это ужасно злит. Она очень устала. Она почти совсем не спала сегодня. И теперь её усталость выливается наружу слезами. Усталость, невыносимая обида, злость, досада. Бог знает что еще сейчас намешано в её бедной голове. - Я вам верила, я так вам верила... Как вы, наверное, смеялись надо мной у меня за спиной! Санса Старк такая дурочка, её так легко обвести вокруг пальца! А Ноэми тоже дура! Она в вас влюблена и думает, поди, что вы тоже... А вы просто спите с ней, когда не удается переспать с моей матерью... Она просто говорит и говорит. Первое, что приходит в голову. Она сама уже не очень понимает, что бормочет. Ей так горько! Так больно! После вчерашнего она вернулась домой в эйфории. Петир Бейлиш был с ней таким, каким она его ещё не видела никогда. Он разговаривал с ней! Не просто болтал о пустяках или говорил об учебе, нет! Это был настоящий серьёзный разговор, как с равной, как со взрослой, как с другом. Он был с ней откровенен, наверное, даже более откровенен, чем с её матерью. Он доверился ей. И когда она захотела ему помочь, он принял её помощь. И сам пытался заботиться о ней. Настоящий джентльмен! Мужчина... Санса вспоминала, как Петир отдал ей своё пальто. Когда она надела его, её окутало тепло его тела и его запах: немного терпкий, с тёплыми древесными нотками и капелькой мятной свежести. Она зарылась носом в воротник и вдыхала, вдыхала его без конца. Как он говорил с ней! Как он смеялся, рассказывая про их поцелуи с Кейтлин! Санса представила это себе так живо, что ей тоже нестерпимо захотелось его поцелуев. Она закусывала губу до боли и старалась не смотреть в его сторону. Но это было трудно. На его бледном лице пятнами горел румянец, и взгляд блуждал. Губы улыбались или собирались в задумчивую гримаску. Брови хмурились или поднимались вверх удивленно. Глаза блестели. На щеках появлялись ямочки, а вокруг глаз — тонкие морщинки. Когда Петир поднес руку к её лицу, её сердце едва не выскочило из грудной клетки. Его пальцы осторожно тронули её щёку. Руки у него оказались просто ледяные. Он так замерз и устал, бедняжка! Потом он обессиленно откинул голову назад и закрыл глаза. - Профессор Бейлиш! - позвала она, но он не услышал. Он заснул прямо там, сидя рядом с ней на остановке, а Санса не знала, что ей делать. По-хорошему, его надо было срочно доставить домой, пока он, чего доброго, не подхватил воспаление легких. Санса придвинулась поближе и укутала его полой его же пальто. Заодно осторожно обняла его. Она ведь просто пытается не дать ему замерзнуть, ничего предосудительного в этом нет, так ведь? Петир Бейлиш вздохнул во сне и опустил голову ей на плечо. Санса до сих пор ощущала тяжесть его головы и его мокрые волосы у своего лица. От него несло жаром. Санса легонько прикоснулась к его лицу. Щёки его пылали. Похоже, он действительно заболел. Санса, едва касаясь, гладила его щетину на подбородке и улыбалась. «Мой хороший, мой любимый Петир! Я так тебя люблю, так люблю!» - повторяла она про себя. В какой-то момент, опьяненная его близостью, она совсем было решилась его поцеловать. Наклонилась к его приоткрытым губам и... замерла над ним. Если она это сделает, он наверняка проснется. Она представила себе его лицо, что он ей скажет, что сделает... И передумала. Однако, долго так сидеть тоже было нельзя, и она со вздохом решилась его разбудить. По дороге домой, сидя в тесном салоне грузовичка и упираясь плечом в его плечо, она не переставала счастливо улыбаться. Ей казалось, после сегодняшнего вечера их отношения кардинально изменятся. Он ведь так открылся перед ней! И он теперь знает, что на неё можно положиться, что она его не бросит, что бы ни случилось. После сегодняшнего они станут ближе друг другу. Они станут не просто друзьями, а чем-то большим... Он знает ее тайны, она знает его. Между ними действительно появилось доверие. А там, где есть доверие, там есть место для всего остального. Всю ночь она провела, ворочаясь с боку на бок, заново переживая сегодняшний вечер: его голос, его блестящие глаза, его тепло и запах, его голова на её плече, горячий лоб, колючие щёки, ледяные пальцы... Когда она, наконец, заснула, ей приснился он. Петир Бейлиш сидел в плетеном кресле под яблонями. Солнечный свет заливал сад. Синие тени и желтые лужицы света мешались на зеленом ковре лужайки, как на картинах Моне. Солнечные зайчики плясали на его щеках, высвечивали густую синеву его глаз, прозрачную, как воды Адриатики. Петир улыбался. Он протянул к ней руки, и она подбежала к нему и уселась ему на колени. Она заглядывала ему в лицо, разглаживала ему непослушные вихры на висках. А потом наклонилась к его губам и поцеловала. И он поцеловал её в ответ... Она проснулась с бьющимся сердцем. И чуть не заплакала от того, что это был только сон. Больше уснуть она так и не смогла, а с первым светом вскочила и быстро собралась. Она пойдет к нему, чтобы его лечить, решила Санса. Он ведь заболел вчера. И он совсем один там. С матерью они поссорились, он сам вчера сказал. Она представила, как он лежит там больной и несчастный, не в состоянии даже сделать себе горячего чаю. Она представила, как заявится к нему, и как он сначала будет возражать и сопротивляться, но потом усядется на диван, обмотав шею теплым шарфом, и покорно станет есть мед с имбирем и пить чай, который она ему заварит. Мёд! Санса слегка нахмурилась. Где же ей взять мёд в такое время? Подождите, разве у девочек в соседней комнате не было баночки? И как раз с имбирем... Она снова заулыбалась и отправилась будить соседок. Только подойдя к его дому, она подумала, что ещё очень рано и он, возможно, еще спит. Тут она их и увидела... Ноэми выходила из его квартиры, застегивая на ходу толстовку. Он шёл за ней следом с грустным видом, взлохмаченный и помятый, в одной футболке. Потом они обнялись так, что сразу стало понятно, что у них царит полное взаимопонимание. Потом она его поцеловала и ушла. Санса так и осталась стоять на месте как вкопанная с банкой имбирного мёда в кармане куртки. Сначала она просто не хотела верить своим глазам. Но потом вынуждена была признать, что факты неоспоримы — Ноэми и Петир переспали. Только вчера вечером он поссорился с её матерью, пообнимался с самой Сансой, а потом пошёл домой, позвал к себе Ноэми и трахнул её. А эта бедная влюбленная дурочка рада была стараться! То есть всё, что она знала о Петире, вернее, думала, что знала, всё это — неправда? На самом деле он такой, каким сразу показался ей — легкомысленный, эгоистичный, самовлюбленный, развратный деревенский донжуан! Кровь бросилась ей в лицо. Санса шумно вздохнула и решительно направилась к его двери. Что её несколько смутило, так это то, что он не выглядел виноватым. Он выглядел несчастным, больным и усталым. Но ведь он был виноват! Она сама видела! Стоя посреди его гостиной она кричала на него до хрипоты, а он просто сидел на диване и смотрел на неё с совершенно измученным видом. - Раз уж ты там стоишь, не могла бы ты зашторить окно, пожалуйста? Его хладнокровность и видимое отсутствие раскаяния, её просто убивали. Она отвернулась, чтобы скрыть внезапно пролившиеся слёзы, и стала нервно дергать занавески... Теперь, стоя к нему спиной и стараясь не всхлипывать, Санса кидает ему горькие слова, громоздя в одну кучу и свою мать, и Бат, и их дружбу и вчерашний вечер, и то, как она в нем разочаровалась... Он не возражает. Просто сидит тихо и совсем ничего не говорит. Как будто ему наплевать на всё это. Санса быстро вытирает слёзы и возмущенно оборачивается к нему... Петир Бейлиш спит, сидя на диване, откинув голову на спинку. Санса хмурится и подходит ближе. Он глубоко дышит во сне, рот его приоткрыт, как у ребенка, веки дрожат, лоб покрыт испариной, а на щеках снова разгорается нездоровый румянец. Ему и вправду плохо. Так плохо, что он просто заснул прямо посреди их разговора. Санса рассматривает его с удивлением. Как же он в таком состоянии умудрился переспать с Ноэми? Внезапно её начинают одолевать сомнения. Неужели она опять поторопилась с выводами и выставила себя дурой? Но ведь Ноэми была у него в такую рань! Что она здесь делала? «А что ты здесь делаешь в такую рань? Точно уж не спишь с ним!» Санса закусывает губу. - Профессор Бейлиш! - зовет она. Но как она и ожидала, он не слышит. Санса склоняется над ним и слегка трясёт его за плечо. Никакого эффекта. Она выпрямляется и оглядывается вокруг. Она в гостиной своего преподавателя в седьмом часу утра, с дурацкой банкой мёда в кармане, совершенно одна, в то время как сам её преподаватель спит перед ней на диване. - И что мне теперь делать? - спрашивает она вслух. Ей, наверное, следует просто уйти, оставить его одного. Это будет самое верное... «Ты не можешь оставить его в таком состоянии. Он спит сидя! Из-за тебя!» Но остаться с ним она тоже не может. Он же обманул её! И он трахался с Ноэми! Вот пусть француженка и ухаживает теперь за ним! «Дура! Он бы физически не смог ни с кем переспать. Посмотри на него! Он же совершенно болен!» Ноэми могла просто зайти к нему за чем-нибудь. Может, он позвал её, чтобы она принесла ему лекарство или еще что-то... Санса оборачивается и действительно замечает упаковки какого-то лекарства на столике. Её теория о коварном ловеласе и обманщике Петире Бейлише рушится прямо на глазах. - Хорошо, - снова говорит она вслух. - Я просто уложу его, чтобы он нормально спал, и сразу уйду. Её внутреннее «я» соглашается с таким решением. Сняв куртку, Санса снова подходит в дивану и осторожно кладет руку ему на плечо. - Профессор! Проснитесь! Петир! Она слегка толкает его в плечо, в надежде, что он сам упадет набок на подушку. Но тут же замечает, что Петир сидит так, что если ей удастся сейчас уложить его набок, его голова окажется далеко от подушки, а ноги повиснут на подлокотнике. - Подвинься немного, Петир, - шепчет она ему в ухо. - Слышишь меня? Подвинься чуточку. Петир сладко причмокивает во сне. Такой беззащитный и беспомощный. Взрослый мужчина, такой умный, такой независимый, такой блестящий, к тому же её профессор... Она смотрит на него со смесью любопытства и жалости. Нервный смешок вырывается у неё невольно. Если бы он мог осознать сейчас своё положение, если бы он видел, как она стоит над ним спящим и рассматривает его, одна в его квартире, он был бы вне себя. Она представила выражение ужаса на его лице. «Санса Старк, немедленно иди к себе! - сказал бы он. - Я всё-таки твой учитель, не забывайся!» А вот он её учитель — сидит перед ней со лбом, покрытым испариной, и тяжело дышит во сне, не в состоянии даже улечься нормально без её помощи. И она единственная, кто может сейчас позаботиться о нём. У него даже выбора нет. Бедный Петир! Зря она взбеленилась. Если подумать, слишком он слаб сейчас, чтобы годиться на сексуальные подвиги. Не может быть никакого сомнения в его невиновности. Она всё выдумала себе. Как всегда... Но теперь она сама за ним приглядит. И он не сможет ей помешать! Её внезапно захватывает эта игра. - Давай, детка, двигайся сюда. - Санса подхватывает его сзади за подмышки и слегка тянет влево. - Нам нужно добраться до подушки. Он стонет и вздыхает. Санса улыбается. Снова шепчет: - Не капризничай, мой хороший. Надо лечь нормально, иначе у тебя заболит шея. Давай, моя зайка, двигайся. Я тебе помогу. Вся злость и обида на него сменяется настоящей материнской заботой и умилением. Сколько же он вытерпел из-за нее! Теперь еще эта истерика... Бедняжка совершено болен и устал, а она закатала ему скандал. Ладно, с собой она попозже разберется. Она тянет его, обняв одной рукой поперёк груди, а другую положив ладошкой ему на живот, прижав его к себе спиной. Он наваливается на неё всей тяжестью, бормочет во сне. Его голова откидывается ей на плечо. Он стонет сильнее, но не просыпается и не помогает ей. Зато сама она едва не падает на диван, оказавшись придавлена его весом. - Подожди, детка, сейчас я тебя... подвину, - пыхтит она, пытаясь сесть. И все время тянет и тянет его за собой к подушкам. От её усилий у него приподнимаются плечи и задирается майка, так что её ладошка внезапно оказывается на его голом животе. Она вздрагивает, почувствовав горячую кожу и густую растительность под своей рукой. - Ещё немножко, милый, - говорит она, подтягивая его ещё. Наконец, она осторожно выскальзывает из-под него и аккуратно опускает его на диван. Его голова и плечи теперь помещаются на подушке, а ноги по-прежнему спущены вниз. Санса подхватывает их под коленки и тоже закидывает на диван. Поправляет ему майку. - Ну вот, детка, мы тебя и уложили, хорошего мальчика. Теперь укроем тебя... Она берёт плед со спинки дивана и накрывает его. Хотя Петир не выглядит массивным, он всё-таки довольно тяжел. Санса без сил присаживается на краешек дивана, оглядывается через плечо на мирно спящего любимого мужчину и тихо смеётся. - Прости меня, Петир, - говорит она. - Я опять повела себя глупо. И опять устроила скандал в твоем доме... Господи, да что же со мной не так! Она опять смеётся над собой. Бедный Петир! - Ничего, я сейчас уйду, только передохну немного, - говорит она ему, устраиваясь поудобней на краешке и задумчиво глядя перед собой. Интересно, что он о ней подумает, когда проснется? Поймет, что это она его укрыла? А мёду надо ему всё-таки оставить... - Останься... - вдруг шепчет он. Санса резко оборачивается. Его глаза по-прежнему закрыты, он всё ещё спит. Она осторожно касается его щеки. - Я не уйду, Петир, - говорит она нежно. Решимость вдруг наполняет её. Она не может его бросить! Она останется с ним пока он не проснется, и будь, что будет! А пока она может приготовить ему чаю или что-нибудь поесть. Он же, поди, голодный. Когда он увидит, что она для него сделала, он не станет на неё злиться. - Да, чаю! - говорит Санса сама себе, собираясь встать с дивана. Петир Бейлиш внезапно открывает глаза и приподнимается с подушки. - Кэт... - шепчет он. - Это ты? Ты вернулась? Иди ко мне... И вдруг обхватывает её сзади руками и тянет к себе. От неожиданности она падает на него спиной, потеряв равновесие, и барахтается, пытаясь подняться. Но он обнимает её очень крепко, несмотря на болезнь и сонливость. Ей никак не удается вырваться. Санса пугается. Она ловит ртом воздух, неуклюже размахивает руками, цепляясь за пустоту. Одна мысль бьется в её голове: «Какой он сильный. Господи, какой он сильный!» Это почему-то поражает её больше всего. - Отпустите... - бормочет она. - Не злись, - говорит он сонно, целуя её сзади в шею. - Ну прости меня, я дурак... Не уходи, пожалуйста, Кэт. Ложись... Он тянет её за собой на диван, продолжая сжимать её в объятиях. Она оказывается на нём сверху. Лопатками чувствует его твердую грудь. Дыхание приподнимает его грудную клетку, а вместе с этим и её. - Не злись... Ну не злись, - он шепчет ей в затылок горячими губами, и у Сансы мурашки бегут по спине. - Я люблю тебя, моя девочка. Не уходи, Кэт... Одна его рука обхватывает её грудь и слегка сжимает, и он снова целует её в шею, пониже уха. - Грудки мои любимые... - рука на её груди очень горячая, как и губы на её шее, - Ложись со мной, кошка моя. Я заболел... Санса перестает барахтаться и замирает в его руках. Сердце бешено колотится. И слёзы почему-то снова выступают на глазах. А Петир поворачивается на бок, чтобы дать ей место, укладывает её рядом с собой, обнимает сзади, продолжая гладить ей грудь. - Извини, детка, - бормочет он едва различимым сонным голосом. - Я простыл и пьян... Мне надо выспаться немного... Пальцы нащупывают её сосок сквозь майку, осторожно его поглаживают, слегка тянут за него, потом он добавляет огорченно: - Ты в лифчике... - Не надо! - шепчет она умоляюще, сквозь слёзы, - Отпустите меня... - Ну прости, не буду. Любовник из меня сегодня никакой... Давай просто поспим? Петир сладко вздыхает у неё за спиной и замирает. Его рука всё ещё сжимает ей грудь. Санса не двигается и почти не дышит. Кровь шумит у неё в ушах. Страх, возбуждение и ещё тысяча эмоций разрывают её на части. Санса раньше спала с Гарри, и поначалу ей даже казалось, что ей это нравится, пока его слюнявый рот и грубые руки не отвратили её окончательно. А до Гарри было еще то лето в Италии, синие волны Адриатического моря, чайки, закат... Тогда она впервые отдалась парню, в которого, как ей казалось, она была влюблена... Но даже тогда она не испытывала того, что сейчас. Эта дрожь, пылающие щеки, внезапный огонь повсюду, мурашки по спине, щекотание в животе! Его прикосновения разжигают её желание. Она не знала, что можно так хотеть физической близости с кем-то. Она непроизвольно сама сильнее прижимается к нему спиной. Сдерживается, чтобы не закинуть руку назад и не обнять его, хотя бы дотронуться до него. Ей хотелось бы заняться с ним любовью сию же секунду! Если бы ни одно «но»... Он назвал её «Кэт». Он принял её за её мать. Он сказал «я люблю тебя, моя девочка». И от этого слёзы текут и текут теперь по её щекам. Вот такой он, когда любит. Вот так он делает, когда кого-то хочет. Вот такой он с её матерью. «Он её любит, любит! Чёрт-чёрт-чёрт! Он её по-настоящему любит!» Она одновременно ощущает жгучее желание и жгучее же отчаяние и ревность. Она плачет, стараясь не всхлипывать. Петир позади неё начинает дышать ровно и глубоко, и руки его немного ослабляют свою хватку. Она еще лежит рядом с ним, остро ощущая позади себя его горячее тело и его ладонь на своей груди, пока не убеждается, что он крепко заснул. Тогда она мягко высвобождается из его объятий, хватает куртку и выбегает из его квартиры, так и не оставив ему имбирного мёду...