***
Накануне отъезда она едва может заснуть. Полночи она ворочается с боку на бок, пытаясь перестать думать о Петире Бейлише, с которым поедет в одной машине. В результате ей удаётся поспать не больше четырех часов. Но когда звонит будильник, и она распахивает глаза, усталости нет. Вместо этого она чувствует возбуждение и что-то похожее на эйфорию. Санса вскакивает с кровати и бежит под душ. Там она тщательно моет волосы: шампунь плюс ромашковый бальзам — чтобы, когда она поедет с Петиром, у неё были красивые и шелковистые локоны. Потом она тщательно подводит свои светлые глаза тёмным карандашом, отчего они кажутся почти лазурными. Духами она решает не пользоваться. Духи — это слишком нарочито, это бросается в глаза. Вместо этого, выйдя из душа, она наносит на кожу молочко для тела с тончайшим нежным ароматом, и по капле такой же туалетной воды за уши в ложбинку груди. Теперь он почувствует аромат, только если подойдет к ней очень близко. Вернее, если она подойдет к нему очень близко... Она тщательно выбирает одежду. Ничего слишком красивого не наденешь, она ведь всё-таки отправляется в дорогу. А вот очень узкие синие джинсы, чтобы подчеркнуть её ноги — ногами она гордится — это в самый раз. К ним можно надеть вот эту кофточку — она неброская, зато у неё такой вырез, что, может быть, он разглядит, наконец, что у неё тоже есть грудь... На сборы у неё уходит гораздо больше часа. Она всё-таки опаздывает. Когда она с чемоданом прибегает вприпрыжку на парковку, Петир Бейлиш уже стоит там, прислонившись к своей машине с выражением весьма хмурым. Увидев её, он демонстративно показывает ей на часы. Потом выхватывает из её рук чемодан. - В машину, - мрачно командует он ей вместо приветствия, а сам тащит её чемодан в багажник. Она запрыгивает на пассажирское сиденье, поворачивает к себе зеркало заднего вида, разглядывает себя, сжимает губы, чтобы тщательно распределить по ним розовый блеск, запускает пальцы в волосы, раскладывая свои длинные блестящие локоны по плечам. Выглядит она сегодня просто прекрасно! Водительская дверца хлопает. Рука Бейлиша разворачивает зеркало назад как положено, он смотрит на неё осуждающе. - Ты опоздала! - говорит он ей суровым тоном. - На десять минут всего! Подумаешь! - Пятнадцать! - Десять - пятнадцать... Какая разница? Он недовольно фыркает. - Проспала что ли? -Я не проспала! - возражает она возмущенно, - Я в пять утра встала! - Полтора часа собиралась?! Чем ты занималась вообще? Джинсы полтора часа надевала? Если у тебя на это уходит столько времени, могла бы надеть их накануне. В джинсах можно спать, знаешь? Я пробовал как-то... Он брюзжит, разворачиваясь на парковке и выезжая с территории школы. - Я волосы мыла, - отвечает она сердито. - Зачем? Волосы можно было и дома помыть, - он явно не в духе. - Я опоздала на десять минут, а вы уже ворчите полчаса! - заявляет Санса и отворачивается к окну. «Для тебя старалась, дурак!» - думает она обиженно. Хотя давно уже пора понять, что Петир Бейлиш на обычные женские уловки не реагирует. И всё же она сегодня замечательно выглядит, и это придает ей уверенности. - Я первый раз за полгода еду в Лондон, - говорит она раздраженно. - Из этой прокисшей деревни в цивилизацию. К тому же праздник вообще-то. Рождество! Извините, если мне захотелось быть сегодня красивой! Это провокация. Она осторожно скашивает на него глаза. Он снова фыркает. - Для этого тебе нужно полтора часа перед зеркалом сидеть? Ты и так красивая, - произносит он возмущенным тоном. - А теперь мы из-за тебя попадем в пробку! Санса прячет улыбку. Ну хотя бы это он заметил! - Не стоит так драматизировать, профессор Бейлиш, - отвечает она невозмутимо. - Я опоздала всего на десять минут. - Пятнадцать! Какой же он зануда! В машине немного прохладно. Санса дергает ручки обогрева. - У вас опять обогрев сломался, - замечает она. - Он не сломался! - раздраженно пыхтит Бейлиш. - Но сейчас сломается, если ты будешь так дергать! - Мне холодно! Он тяжело вздыхает и как в прошлый раз поворачивает ручку так, чтобы весь теплый воздух был направлен на неё. - Спасибо, - говорит она обиженно. - Вы очень нервный сегодня. Я же говорила, что вам нужно хорошенько выспаться. Мы могли бы выехать и попозже, и немного поспать с утра. Настроение у неё вдруг портится. Петир Бейлиш, весёлый и насмешливый, с которым ей всегда было легко, и с которым она надеялась провести по крайней мере два замечательных часа до Лондона, обернулся вдруг ворчливым и раздражительным субъектом и ужасной компанией. Она живо представляет, как он гонит машину по пустому шоссе, сосредоточенно глядя вперед на дорогу, и молчит. Ей становится очень-очень обидно. Ведь может быть, это её единственный шанс, последний шанс побыть с ним вдвоём! Она так готовилась, так ждала этой поездки! Нет, она не может сдаться! Ей просто надо дать ему время успокоиться. Просто немного времени, и потом всё пойдёт лучше... Она поплотнее запахивается в свою куртку и удобней устраивается на мягком кожаном сиденье. - Я не выспалась. С вашего позволения я вздремну... - произносит она примирительно. - Разбудите меня, когда будет завтрак, ладно? - Завтрак? - спрашивает он ошарашенно. - Ну да. Я не успела позавтракать. Вы же собираетесь меня кормить в дороге? - она приподнимает голову с подголовника и смотрит на него, насупившись. Это уже ни в какие ворота! - Кормить? - он хмурится. - Кормить, да. Знаете? Кофе, сандвичи, что-нибудь такое... - Ты не в самолёте! Я тебе не стюардесса. Поешь дома! - он кипит от негодования. - Вы — взрослый. Вам меня доверили, и вы за меня отвечаете! - Санса выпрямляется в своём кресле, оборачивается к нему всем телом и едва не кричит. - Значит, и кормить должны. Два часа — это очень долго! Мы проголодаемся! - Ты просто кошмарный ребёнок! - говорит он возмущенно. - Не передумали быть моим отчимом? - Никогда не хотел быть твоим отчимом! - Это почему? - она делает вид, что надулась. - Потому что ты кошмарный ребёнок. Между ними повисает тишина, потом Петир Бейлиш говорит жалобно: - Санса, я просто хочу поскорее попасть в Лондон. Понимаешь? Санса замолкает на некоторое время, глядя в окно. Он просто рвется в Лондон к её матери, к своей Кэт. Он горит нетерпением, также как она горела нетерпением в ожидании этой поездки. Это обидно, но это и понятно. За это она не может на него злиться. Он такой, её Петир: страстная и увлекающаяся натура. За это Санса его и любит... Она осторожно смотрит на него. Он сменил свой всегдашний пиджак на знакомый ей уже синий свитер в высоким горлом, волосы у него ещё более взъерошенные, чем обычно, а под глазами темные круги. Он, видимо, тоже плохо спал ночью. - Я вас, конечно, могу понять, - говорит она задумчиво. - Но только я бы на вашем месте не особо торопилась. Моя тётя Лиза уже там. И Робин. Это её противный сынок. Вы не представляете себе, что значит иметь их в доме. Так что наслаждайтесь покоем, пока можете... - Лиза...- выдыхает он, закатывая глаза. - Я забыл про неё... - Вы её знаете? - ей становится любопытно. - Конечно, знаю. Я ведь жил по соседству с Талли! Лиза приезжала довольно часто... - С ней вы тоже дружили? - спрашивает Санса немного насмешливо. Петир слегка морщится. - Когда были детьми... Санса хмыкает. Она никогда особо не задумывалась, как жили её родители до её появления на свет. Её это как-то никогда не интересовало. Она просто считала, что все они — её мать, её отец, дед, тётя Лиза — всегда были такими, какими она помнила их с детства. Она понятия не имела, и даже не предполагала, что у матери мог быть роман с кем-то другим до её отца. Пока не появился Петир, она никогда не думала о родителях с этой точки зрения... - Просто удивительно, что вы знаете всю мою семью, а я никогда о вас раньше не слышала... - Ничего удивительного... Ты много кому рассказываешь о своих детских друзьях? Санса усмехается. Его замечание переводит её из разряда «детей» во «взрослые», в равные ему. Петир включает радио. Очень бодрые ведущие радостно желают доброго утра своим слушателям, болтают, глупо шутят, ставят какую-то романтическую рождественскую музыку. Санса мучительно соображает, что бы еще ему сказать, но как назло ничего не приходит на ум. Она морщит лоб, но так ничего и не придумывает. Наконец, она сдаётся, закрывает глаза и снова откидывает голову на спинку сиденья. Они с Петиром долго сидят молча, слушая радио, и Санса даже действительно начинает дремать, когда странный звук, похожий то ли на вздох, то ли на всхлип, заставляет её вздрогнуть от неожиданности и распахнуть глаза. Она поворачивает голову и смотрит на Бейлиша. Он отчаянно зевает, прикрывая рот кулаком. - Знаешь, - говорит он. - Ты, пожалуй, права: кофе бы сейчас не помешал. - Вы не выспались? - спрашивает она мягко. Она решает на этот раз быть паинькой и воздержаться от сарказма, чтобы не раздражать его лишний раз. - Есть немного, - тихо отвечает он. - Ну ничего! Сейчас где-нибудь купим кофе, и всё будет нормально. Да? Ей хочется спросить его, почему он не спал, но она сдерживается. - Поговори со мной пока, - просит он. - Чтобы я отвлекся. Санса оживляется. Он сам попросил её с ним поговорить! Она поворачивается в пассажирском кресле так, чтобы сидеть к нему лицом, устраивается с ногами, обхватывает себя за коленки. - ОК. О чём? - Не знаю. О чем-нибудь. Санса снова мучительно пытается выбрать тему для разговора. Она смотрит на дорогу. Машина несется по пустому еще шоссе со скоростью явно большей 70-ти миль в час. - Можно вас спросить кое о чем? - произносит она осторожно. - Попробуй... - А вы не рассердитесь? - Попытаюсь... - Откуда у вас эта машина? - Эммм... Как это откуда? - удивляется он. - Я её купил. - Я имею в виду... Это, конечно, не моё дело... Но мне просто интересно... Это ведь очень дорогая машина? И вообще все ваши вещи... Разве учителя так много получают? Он хмыкает, расценивая её вопрос по-своему. - Опять о матери беспокоишься? Учителя получают по-разному. Вообще, жалование преподавателя зависит от его опыта, репутации и, конечно, от того, что может позволить себе учебное заведение. Брутонская школа не самая лучшая в этом отношении, но и далеко не из последних. Так что я вполне в состоянии себя прокормить, - он улыбается. - Прокормить — это одно, а дорогая немецкая машина — это совсем другое, - возражает она. - Нуууу... - тянет он. - У меня есть и другие доходы... - На скачках играете? - предполагает она с иронией, и он усмехается. - Мне в азартных играх не везет... Он замолкает на секунду, словно размышляя, стоит ли продолжать, но потом снова заговаривает. - Нет, просто у моего отца была фирма, ну и кое-какая недвижимость, ценные бумаги... После его смерти фирму продали, что-то там из недвижимости... дом в Лондоне, еще что-то... Мама переехала назад в Ирландию, у неё остались некоторые ценные бумаги и другие вложения... Ну и мне кое-что... эммм... досталось в наследство. - Так вы богатый наследник? - спрашивает она весело, рассматривая его с интересом. - Не такой богатый, как Талли, но жаловаться грех. И потом, раньше у меня действительно было хорошее жалование, накопления и всё такое... Так что я не охотник за богатым приданным, если ты об этом... - Я совсем не об этом. Мне просто любопытно. А чем занималась фирма вашего отца? - Строительством дорог в основном. Ну и продажей материалов и оборудования, еще чем-то... Если честно, я избегал вникать в детали. - Большая фирма? - Эммм... не так, чтобы очень большая, но и маленькой её нельзя было назвать. Петир глядит на дорогу и говорит негромко и неторопливо, словно сам с собой. Ей нравится, когда он так разговаривает. Тогда его можно безбоязненно рассматривать... - Знаешь, мой прадед был простым каменщиком, а у отца была своя фирма, - продолжает Петир. - Он очень гордился этим! Когда он уехал из Ирландии, многие думали, что у него ничего здесь не получится. Здесь тогда тоже был кризис, но всё же было гораздо легче, чем в Белфасте. К тому же для ирландца пробиться в Англии было не так просто. Но у него получилось, и он был страшно этим горд. Он всё время говорил, что хочет для нас с матерью самого лучшего. Ну, знаешь, красивый дом, хорошую машину, престижную школу... А мне всегда было плевать на это. Зарабатывание денег меня никогда не интересовало. Когда я был подростком, вся эта погоня за материальными благами казалась мне глупой и бессмысленной, и к делам фирмы я относился с пренебрежением. Это отца очень задевало. Мы с ним часто из-за этого спорили... Он хотел, чтобы я пошёл по его стопам, чтобы стал инженером-строителем или архитектором... И я даже отучился полгода на архитектора, знаешь. А потом... Понял, что это не моё, и перевелся на другой факультет. Мы с отцом тогда жутко поссорились. Он даже не захотел платить за образование. Сказал, что если я хочу изучать всякую ерунду, то должен сам за это платить... Но мама его уговорила. Почти. В результате он оплатил часть, а на остальное я зарабатывал сам... Он рассказывает ей о себе, а Санса смотрит на него, затаив дыхание. Перед глазами живо встает Клейгейт: ряды аккуратных домов, ровно стриженные живые изгороди, живописные сады и лужайки позади, дом её деда и соседский дом с зелеными ставнями, Парейд-стрит с её многочисленными магазинчиками, знаменитый паб «Заяц и гончая», добропорядочные, состоятельные горожане... Санса ненавидела бывать там у своих деда и бабушки. В их редкие визиты к родителям матери, она всегда жутко скучала и не могла дождаться отъезда. Клейгейт всегда наводил на неё тоску. Но теперь она пыталась представить себе улицы городка, и темноволосого мальчика с синими глазами, угрюмо бредущего по ним. Или стройного красивого юношу, спорящего в саду с седым джентльменом с сильным ирландским акцентом. Или Петира в университете: вот он сидит на лужайке у реки с книгой на коленях, сосредоточенно вчитываясь, запускает пятерню в кудри, хмурит брови. - Вы работали и учились? - спрашивает она. Воображение требует деталей. - Подрабатывал три раза в неделю официантом в ресторане, а потом барменом. Санса представляет его себе в белой футболке и фартуке до пола. Или за стойкой бара, орудующего бутылками с алкоголем... - Работать приходилось допоздна. Я ужасно не высыпался, иногда засыпал прямо на лекциях. Меня девчонки прятали, чтобы преподаватель не заметил. А потом давали списать, - он усмехается. - Как это, прятали? - спрашивает Санса. - Ну, садились вокруг меня, заслоняли собой. А если он подходил слишком близко, будили. - Девчонки? - повторяет она скептически. - Они меня выручали, - он пожимает плечами. - Вы хорошо учились? - Санса смотрит на него задумчиво. - Хорошо, - отвечает он с улыбкой, - Даже лучше, чем ты. Учеба мне легко давалась. Хотя у меня сейчас такое ощущение, что всё время, пока я учился в университете, мне хотелось спать. Сам теперь не понимаю, когда всё успевал... - Вы были такой примерный юноша... - говорит Санса, стараясь добавить сарказма в голос. - Нуууу... - опять тянет он, - Так это выглядит, да? Когда об этом рассказываешь, создается такое впечатление... - А на самом деле это неправда? - спрашивает она, живо поворачиваясь к нему. - Почему? Это правда: я работал и учился, и учился хорошо... Просто это не вся правда. Но остального я тебе рассказывать не буду... - он улыбается хитро и немного смущенно. В его мальчишеской улыбке Санса вдруг ясно видит отражение того юноши: веселого, умного, смешливого, задиристого и нахального... - Вы наверное были таким... как это... забиякой, да? - осторожно спрашивает она. - С чего ты взяла? - удивляется он. -Не знаю, мне так кажется, - его взъерошенные волосы, блестящие смехом глаза, вспыльчивость в сочетании с мечтательностью, насмешливые улыбки, остроумные замечания и ирландское упрямство — это всё оттуда, из его детских и юношеских лет... Стоило ему снять пиджак учителя, и это стало ей так очевидно! - Мне так кажется. Ну... парень из Ирландии, прадед был каменщиком, а тут престижный колледж, и все эти мальчики из хороших английских семей. Такие высокомерные и заносчивые. И вы такой умный и гордый.... Нууу... мне кажется, что вы были очень гордый... Сансе это кажется таким очевидным. Как она раньше этого не видела?! Упрямый, запальчивый и гордый... Он всегда смеётся, откидывая голову назад — открыто и искренне, и злится также, с той же страстью и искренностью. - Вы, наверняка с ними... нууу... не знаю... ну, может, не дрались, но что-то такое... - Дрался тоже... - говорит он тихо, не глядя на неё. Она смотрит, широко распахнув глаза и приоткрыв рот. Даже, кажется, ахает. - Правда? Вы с ними дрались? - это почему-то кажется ей ужасно мужественным и очень-очень сексуальным. - И кто кого? - Когда как... - говорит он также тихо. - Хотя, к счастью, далеко не все мальчики из хороших английских семей были гадами... Многие из них стали моими друзьями... Она продолжает пялиться на него, на его точённый профиль, растрепанные кудри, длинные ресницы. В этом свитере он выглядит еще моложе, чем обычно, совсем мальчишка... «Его наверняка все девушки в колледже любили,» - думает она неожиданно и инстинктивно понимает, что это правда. Она не решается спросить его об этом... Но воображение опять рисует ей стройного темноволосого юношу на лужайке. Он лежит на траве, глядя в небо, и голова его покоится на коленях у девушки в светлом платье. Та гладит его волосы... Он наверное, был очень хорошенький в те годы. Он и сейчас красивый, а тогда... Интересно, какой он был тогда? Петир говорил, что в детстве был маленький и худощавый. А в семнадцать лет? - А спортом вы не занимались? - спрашивает она тактично. - Все всегда в университетах занимаются спортом... - Пробовал заниматься греблей. Но у меня совсем не было на это времени. И потом, тренировки были такими изнуряющими, что сил не оставалось больше ни на что... Знаешь, один мой приятель говорил, что гребля — это единственный вид спорта, в котором ты двигаешься вперед спиной и смотришь назад на спину соперника...- он опять улыбается. - Забавно... - бормочет она. - Что? - Просто... Забавно... Санса смотрит на него и пытается представить себе, каким он был в семнадцать лет, и что бы она подумала о нём, если бы познакомилась с ним тогда. Понравился бы он ей? Она видит его усталым и взмокшим, возвращающимся с тренировки, или засыпающим посреди лекции, обессиленно склонив голову на парту, или злым и яростным, исподлобья глядящим на противника, или весёлым и смеющимся, пьющим пиво, поднося к губам горлышко бутылки, и качающим головой в такт музыки. Ей так легко теперь его представить... - В одном вы всё-таки изменились, - вдруг говорит она, улыбаясь. - Ммм? - он слегка поворачивает голову. Санса окидывает взглядом салон машины, отделанный мягкой чёрной кожей, приборную панель, сверкающую хромом и разноцветными огоньками, его кашемировый свитер... - Стремление к материальным благам уже не кажется вам нелепым и бессмысленным, - замечает она насмешливо. Он краснеет. Щёки покрываются румянцем, и он выглядит смущенным и виноватым. - Эммм... - бормочет он. - Дурная привычка, я полагаю... С возрастом больше начинаешь ценить комфорт... Санса с удивлением наблюдает, как он неловко оправдывается перед ней. Кто ещё из знакомых ей взрослых людей повел бы себя так же? - Вообще, знаешь, - заявляет он более решительно. - Я легко могу без всего этого обходиться. И обхожусь! Ты когда-нибудь бывала на раскопках? Нет, не бывала, конечно же!.. А в походе на природе? Когда неделями, иногда месяцами приходится спать в палатке в спальном мешке, умываться в бутылке воды, не бриться и не менять одежду несколько дней, принимать душ в импровизированной душевой и ходить в туалет в ямку в земле, закрытую шторкой. Иногда, правда, удаётся попасть в ближайший город, и тогда идешь в какую-нибудь гостиницу, как правило, маленькую и грязную, и там немного приводишь себя в порядок. Но самое главное во всём этом, что все эти неудобства совершенно не важны. На них совсем не обращаешь внимания. Потому что то, что ты делаешь настолько интересно, весело и захватывающе, что всё остальное уходит на второй план. Так что... Я вполне могу обходиться без всего этого — добавляет он гордо, обводя рукой салон автомобиля. – Я, когда выбираюсь с места раскопок, выгляжу как сбежавший заключённый и от меня воняет, как от солдатской казармы! Он смеётся. Видно, что ему это кажется забавным, но и служит поводом для гордости. Он так полон несочетаемых вещей! Всё, что она знает о нём собирается в её голове, как мозаика, рисуя образ противоречивый, но притягательный. Ей хочется знать ещё больше, узнать все подробности его жизни до того, как она его встретила. Она ревниво размышляет, что еще ей предстоит о нём узнать, какие ещё подробности открыть, штрихи добавить к портрету и глубины разведать?.. Хотя разведывать и узнавать его ей, наверное, больше и не придётся. Эта поездка, скорее всего, единственное, что у неё есть... - Слава богу! - восклицает он вдруг. - Заправка... Санса рассеяно оглядывается. Заправка большая и совершенно пустая. Их машина единственная здесь. Они останавливаются у входа в крошечный магазинчик и выходят вдвоём из машины. На улице прохладно, легкий серый туман клубится у земли. Санса немного потягивается, вдыхает полной грудью холодный воздух. Пар идёт у неё изо рта. Петир Бейлиш решительно направляется в магазин. - Ты идёшь? Знаешь, выбери заодно себе что-нибудь поесть, - говорит он, улыбаясь.- Я куплю. Раз уж мне тебя доверили, так уж и быть, накормлю тебя, ребёнок. Она идёт за ним, разглядывая его спину в тёмном пальто, прямые плечи, тёмно-каштановые вихры на затылке... В магазине пахнет свежесваренным кофе. Санса долго бродит среди трех полок с товаром, рассматривает и перебирает всё подряд, набирает себе полные руки мармеладных конфет и жвачки, бутербродов в треугольной упаковке, круассанов с карамельным кремом... Профессор Бейлиш покупает два кофе. - Санса! - зовет он, - Ты где? Ты выбрала себе что-нибудь? Санса высовывает голову из-за полки. - Да! Сейчас! Я ищу мятный шоколад. - Вон он, мисс, - говорит продавец за стойкой, молодой парень, показывая рукой. Он выходит из-за стойки и направляется к ней. - Идите сюда, мисс, я покажу. Коробочки шоколадок с мятой стоят на боковой полке. Санса отдаёт продавцу в руки всё, что набрала и хватает одну за другой несколько зелёных упаковок. Парень смотрит на неё, привалившись к косяку полки. - А ты ничего, - говорит он ей вполголоса. Она фыркает насмешливо. С сомнением рассматривает плитки белого шоколада с миндалём. - Упакованный у тебя мужик, - продолжает парень негромко, разглядывая её в упор, - И тачка у него крутая. При деньгах, да? Санса молчит. - Только не староват ли он для тебя? Ему уже, поди, под тридцатник, а ты так ничего, свежая тёлочка... - голос у него становится низким, и в нём появляется легкая «сексуальная» хрипотца. И не лень ему в такую рань... А Санса, видимо, должна упасть без чувств от этого голоса? Она усмехается, парень продолжает, своим вибрирующим баритоном. - Не скучно тебе с ним по ночам? Может, оставишь телефончик? Я бы мог тебя развлечь... Санса отрывается от шоколада и смотрит на парня. Ничего примечательного. У него модная прическа, подправленные брови – он чем-то неуловимо напоминает ей Гарри. Такой же самоуверенный придурок. Уродом не назовёшь, но лицо его кажется ей совершенно пресным и невыразительным. Но будь он даже писаным красавцем, это ничего бы не изменило. Неужели же кто-то клюёт на подобные нелепые заходы? Как глупо! Отчего это все парни нынче так поглупели? Зато сколько апломба! Когда она начинает говорить, голос её сочится таким презрением и сарказмом, что если бы парень был чуть поумнее, он провалился бы на месте прямо там же. Но парень ужасно глуп... - Как тебя зовут, мальчик? - спрашивает Санса, изогнув бровь. - Дэн, - отвечает тот, явно приободрившись от того, что дела его с ней, как видно, пошли на лад. - Вот что я скажу тебе, Денни, малыш, - тянет она лениво и презрительно. - Этот мужик не просто упакованный, у него не просто крутая тачка, которой тебе жизни не видать, он ещё и самый офигенный любовник, которого я когда-либо встречала. Парень слегка опешивает, а Санса продолжает снисходительно: - Видишь, он покупает нам кофе? Это потому, что он трахал меня всю ночь напролет без передыху, и мы с ним не выспались. Я так кричала, что сорвала себе голос. Тебе, малыш, еще учиться и учиться, как доставить женщине такое наслаждение, чтобы она кричала, пока не сорвет голос. Дэн выпучивает на неё глаза. Получил?! Санса сует ему в руки шоколад. - Это на кассу, пожалуйста, - говорит она невозмутимо. - И добавьте пару упаковок презервативов. Я собираюсь трахнуть своего любовника еще пару раз по дороге. Спасибо. Она поворачивается и проходит мимо него к стойке, где Петир нетерпеливо хмурится, постукивая кредиткой по прилавку. Подойдя к нему, Санса кладет руку ему на плечо и наклоняется к его уху. Со стороны можно подумать, что она его целует. Бейлиш слегка напрягается и смотрит на неё удивленно. - Я подожду вас в машине, хорошо? - шепчет она. - Я там еще кое-что взяла, не удивляйтесь... Вы заплатите за меня, ладно? - Эммм... ладно, - говорит он тихо. - А что случилось? - Ничего, - продолжает она бормотать в его ухо. - Потом расскажу. Под пристальным взглядом Бейлиша и Дэна, она выбегает на улицу, ёжится на внезапно налетевшем ветру и быстро идёт к машине. Через пять минут Петир Бейлиш возвращается с руками полными кофе и пакетов с едой. Он молча садится в машину, передает ей стаканчик с кофе, а потом также молча, вопросительно вздернув брови, достает из кармана и отдает ей упаковку презервативов. - Спасибо, - бурчит она, краснея и быстро пряча их в карман куртки. Бейлиш продолжает смотреть выжидательно. Санса хмурится и отворачивается, в надежде, что эта тема рассосётся сама собой. - Ничего не хочешь мне сказать? - спрашивает он насмешливо. Санса тяжело вздыхает. - Да нечего говорить... - бубнит она под нос. - Просто этот козел пытался меня клеить, а я сказала, что у меня уже кто-то есть, ну и... для убедительности... - Понятно, - говорит он сдержанно. - Мне они не нужны вообще-то, - оправдывается Санса. - Как скажешь. - Мне правда не нужно! Хотите, вам отдам? - Эммм... Спасибо, не стоит. - Маме расскажите? - спрашивает она хмуро. - Зачем? - удивляется он. - Тебе уже больше шестнадцати, твоя личная жизнь - твоё личное дело. И ты, насколько я вижу, относишься к нему ответственно. Так что... - У меня никого нет, - повторяет она упрямо. - Санса, - говорит он мягко. - Тебе незачем передо мной оправдываться. Я тебе не отец. И, как я уже сказал, я одобряю твой ответственный подход. Всё нормально, правда. Я не осуждаю. Санса снова отворачивается. Ей хочется плакать. Он думает, что она спит с каким-то деревенским парнем в Брутоне. Парень с машиной, который её подвез, тот, который по её утверждению, ей не бойфренд... Теперь он будет думать, что она ему врала. - У меня никого нет, - снова повторяет она, глядя в окно. Глаза пощипывает. У неё никого нет, она совершенно одна. Она одна, потому что её любимый мужчина совсем её не любит и не обращает на неё внимания, а ей не нужен никто другой. Ей семнадцать лет, и она влюблена в своего учителя и любовника матери. У неё нет парня, потому что с тех пор, как она запала на Петира Бейлиша, все парни кажутся ей невыносимо глупыми и пустыми. Так же, как она, наверное, кажется глупой ему. Она больно закусывает губу. - Санса, - говорит Петир растерянно и пытается заглянуть ей в лицо. - Ты расстроилась что ли? Она только сильнее отворачивается. - Нет, так нет, - продолжает он примирительно. - Я же не утверждаю, что есть... Просто ты немного странно себя ведёшь... - Вы не женщина! - отвечает она сердито. - Вы не можете знать, что значит быть красивой девушкой и постоянно терпеть домогательства! От всяких козлов на заправках! Бейлиш смущенно хмыкает. - Это правда, я не женщина... Послушай, если хочешь, отдай их мне, и забудем об этом. А? Отдать ему! Ему-то пригодятся презервативы, когда он будет спать с её матерью! Санса шумно дышит носом, пытаясь не заплакать. - Санса? - Бейлиш опять говорит с ней нарочито терпеливым тоном. - Стоит ли так расстраиваться из-за какого-то, как ты говоришь, козла на заправке? Вспомни Соломона... Да что он такого ужасного тебе сказал, что ты так переживаешь, в самом деле? Она цепляется за этот предлог. Во всяком случае, это выглядит умнее: уж лучше расстраиваться из-за дурацких подкатов заправщика, чем из-за того, что твой препод не хочет с тобой спать, а спит с твоей матерью... - Он назвал меня свежей тёлочкой, попросил, чтобы я дала ему свой телефон, и сказал, что сможет меня развлечь по ночам! Бейлиш опять смущенно хмыкает. - Действительно, козёл, - говорит он после паузы. - Надо же! Маленький гадёныш... Из его уст это звучит так странно и непривычно, что она едва не оборачивается, чтобы посмотреть на него. Но слёзы ещё слишком близко, и она не рискует. А Петир вдруг заявляет тоном решительным и немного злым: - Ну хочешь, я пойду набью ему морду? Санса не выдерживает. Она оборачивается к нему и смеётся, и чувствует одновременно, как слёзы проливаются у неё из глаз. Петир улыбается ей почти нежно. - Не реви, дурочка, - произносит он ласково. - Тушь потечёт, и полтора часа сборов насмарку! Она отдаёт ему свой кофе и роется в сумке в поисках бумажных платочков. Когда она, наконец, приводит себя в порядок и успокаивается, Петир говорит ей почти весело, возвращая её стаканчик: - Кофе остывает! Давай попьем, пока ещё горячий. И... Не угостишь меня теми круассанчиками с карамельным кремом? Пожалуйста? Он вздергивает брови и смотрит на неё просительно. Санса улыбается ему. Он снова милый и добрый с ней. Терпеливый и смелый, её Петир! Он собирался набить морду тому парню из-за неё! Санса достаёт упаковку круассанов. В одной руке у неё кофе, поэтому открывать их ей неудобно. - Держите за краешек! - говорит она и суёт пакет ему в свободную руку, а потом тянет за второй край. Пакет раскрывается, и Санса двумя пальцами выуживает из него круассан. - Это вам! - она суёт выпечку Петиру прямо в рот. Тот вцепляется зубами в крошащийся рогалик. Крошки сыпятся ему прямо на грудь, на его красивый свитер, и Петир морщится недовольно. Санса достаёт круассан для себя. С кофе в одной руке, открытым пакетиком в другой и с круассаном в зубах Петир Бейлиш выглядит ужасно комично! Это он её преподаватель? Санса смеётся, глядя на него. - Вожми у меня эту дурацкую упаковку, - бубнит он сквозь сжатые зубы, и Санса заливается смехом пуще прежнего. - Вы очень смешной, - говорит она, забирая пакет с выпечкой из его рук. - Тебе нравится ронять мой авторитет, - отвечает Петир с притворной обидой, отряхиваясь. - Ваш авторитет в моих глазах сейчас так высок, - заявляет Санса честно, - что одним круассаном его не уронить. Он смущается, розовеет от удовольствия и улыбается во весь рот. А она в который раз поражается, насколько её настроение зависит он него: от его улыбок или нахмуренных бровей, от его терпеливого или раздраженного тона, от его расположения или недовольства. «Это ужасно — так зависеть от одного человека!» - думает она, но ничего поделать с этим не может. По крайней мере, им обоим стало немного веселее, а потому дальнейшая поездка обещает быть приятной...23
29 декабря 2017 г. в 19:44