Мерлин на стороне темных сил

      Мерлин вошел в пещеры ночью, а вышел вместе с некромантом следующим вечером. Все это время сфинкс неотлучно следил за доверенным ему больным. И хотя хозяина он заверил, что для него было не в тягость, за ее спиной волшебник многое узнал об истинном значении этого выражения.       Ворчащий Дахнадж и Эмрис сидели у огня в комнате, смежной с гостиной-библиотекой. Ее можно было назвать кухней зельевара - на всех горизонтальных поверхностях стояли коробочки, сверточки и скляночки с чем-то непонятным, но важным.       Калапера обессилено расплылась на столе бесформенным комочком шерсти. Как сказала ведьма, от отравления. Из-за этого совесть мага сейчас шептала ему: "Бедное животное из-за тебя страдает. Надо было думать головой, прежде чем кормить неизвестными плодами. Идиот".       Некромант готовил какое-то варево, в состав которого входили совиные глаза и толченые жуки-скарабеи. После добавления каких-то фиолетовых корней подозрительного вида, из котелка запахло медом и пшеничным зерном. Мерлин наблюдал за процессом приготовления с тем вниманием, которое было возможно при внутреннем самоистязании.       Девушка говорила медвежонку что-то успокаивающее на языке друидов. В свете пламени она выглядела живым, очень внимательным и заботливым человеком. Но стоило отойти к стеллажам за очередным ингредиентом, шурша подолом платья - снова становилась похожей на призрака.       Велев Эмрису взять существо на колени, начала поить его изумрудно-зеленым зельем, перелитым в маленький флакончик. Продолжая шептать, наверное, заклинания, вливала капельку за капелькой в приоткрытый рот.       Мерлин смотрел на ее сосредоточенное, довольно приятное, и главное - не безразличное, как раньше, лицо, и не понимал, зачем она все это делает. Из корыстных побуждений или из человечности? - Вот, - заключила девушка, дав Калапере примерно половину лекарства и убрав его в шкаф, - теперь подождем до утра. Тогда будет ясно, можем ли мы помочь или нет. - А если не сможем? - совесть Мерлина окончательно загрызла его изнутри. - Обратимся к тому, кто сможет. А сейчас, я думаю, вам обоим стоит отдохнуть.       Дахнадж проводил мага в его комнату и вернулся к хозяйке. - Вы скажете Эмрису, что магические клыки этого животного являются Вашей выдумкой? - спросил сфинкс, зевая у огня. - Не думаю, что это важно. Лучше расскажи, как он проявил себя, - ответила девушка. - Его магические способности значительно более развиты, чем у большинства чародеев. Он хорошо контактирует с людьми и животными, при этом очень наивен и беспечен. Но Мерлин - хороший человек, я уверен в этом. - В прошлый раз ты говорил тоже самое, - сомневалась ведьма, - Ты ведь догадываешься, кого он собирается возвращать?       Некромант подошла к столу, магией поднимая находящиеся на нем предметы в воздух и отправляя их на правильные места. Калапера, закутанная в одеяло, крепко спала на тахте у камина. - Артура Пендрагона. Вы собираетесь помочь? - беспечно спросил Дахнадж, лениво вытягивая когти у огня. - Мне придется, но сперва я хотела бы еще проверить его. Мы должны быть осторожными. - Нельзя допускать одну ошибку дважды, - договорил за нее сфинкс.       Ведьма и ее слуга посмотрели друг на друга, как смотрят люди, многое пережившие вместе и желающие оставить пережитое между собой. - Именно.

***

      Мерлин проснулся в полной темноте от шороха в углу комнаты. Не шевелясь и не дыша, прислушался. Что-то двигалось медленно, крадучись. К кровати. Все ближе и ближе, уже отчетливо слышатся его шаги, и сердце бьется так, что его стук отдается в ушах. Оно остановилось. Тишина.       Не выдержав напряжения, юноша вскочил с постели и мгновенно осветил все заклинанием. Свет от магической сферы, повисшей в воздухе, и обездвиживающие чары быстро все объяснили. Среди ночи мага решил посетить уродливый гоблин-слуга. - Что вам здесь нужно? - осведомился Эмрис у "посетителя".       Ему не отвечали, пещерный житель застыл в воздухе, смотря в сторону, и то ли хрюкал, то ли хныкал. - Вот опять, все презирают Калибана, никому не нужен Калибан, никто его не ценит - сдавленным голосом шептал он.       Да, Мерлин, из-за тебя пострадал медвежонок, теперь пострадал несчастный гоблин. Ты вообще способен не вредить хоть кому-либо?       Поддавшись болтливой совести, волшебник снял заклинание и сбивчиво извинился перед почти плачущим слугой. Некоторое время пришлось утешать беднягу, уверять, что не хотел обидеть его. Наконец, с пятнистого серо-зеленого лица исчезло плаксивое выражение. - Я ведь помочь вам хотел, помочь, - объяснял ночное вторжение длинноухий пещерный обитатель, - о хозяине рассказать, вы ему служите, а ничегошеньки не знаете. "Не стоит ему доверять, это не самое надежное создание" - проплыли перед сознанием слова сфинкса о Калибане. Отослать его? Или выслушать? Притвориться, что веришь каждому слову, но самому делить услышанное на два?       Кажется, гоблин воспринял молчание как знак ожидания и начал рассказ, временами прерывая речь на середине фразы тихими всхлипами. - Хозяин был раньше человеческой девочкой, жил в деревне с людьми. Отец дал дитя имя Джоселин, а был он рыбаком. Глупый ребенок не осознавал той силы, которая была ему дана, и пользовался ей без осторожности, разумному созданию присущей. Человеки от нее отворачивались и бежали, пока мой прежний хозяин не нашел ее и не взял себе. Не некромант был, а великая душа, столько сделал для Калибана, и смерть раз столько видел. И решил хозяин, великая душа, воспитать из девочки преемника, учил ее, показывал все премудрости, а вырастил неблагодарным, совершенно неблагодарным. За все добро отплатила твоя госпожа злом. Хозяин скончался, годы назад, не без участия ее рук, как я погляжу, не мог он так рано к предкам отправиться. И вот теперь живет в его доме, Калибаном помыкает, и котяру своего сюда притащила, теперь только перья за ним и подбираю, и шерсть с ковров счищаю... Неблагодарная. Черствая. Бессовестная, знал бы хозяин мой, великая душа, кого пригрел, какую змею вырастил...       К концу фразы гоблин внезапно начал двигаться к круглой двери. Последние слова он проговорил, уже переступая порог, спиной к Мерлину, даже не пытающегося ему помешать. Маг остался в темноте, сидя на постели и размышляя об услышанном. Что из этого правда? Неужели ведьма, которой он обещался служить, лжет, подобно Моргане? Хотя нет, не лжет, она же не уверяла его в том, что является хорошим человеком. В этом уверял сфинкс.       Внезапно Эмрис, до этого невидящими глазами смотря на стол, заметил на нем что-то круглое, едва различимое в темноте, непонятное. Взяв непонятное в руки, ощупав гладкую металлическую поверхность, юноша вспомнил, что это было. "Определитель лжи", который он забыл отдать ведьме. Что ж, раз пока что его отсутствия не заметили, можно немного подержать у себя.