Saved

В замке суета. Слуги носятся с поручениями моей матери, готовясь к приезду почётных гостей. Всюду топот, грохот, хлопанье дверей. Из кухни доносится ругань и приятный запах горячего мёда. В гостевых комнатах распахнуты окна и двери, служанки взбивают перины и подушки, чихая от пыли и летящих перьев. Такие моменты, когда всё вверх дном, я ненавижу всей душой. Поэтому, пока моё терпение окончательно не исчерпалось, я решила отправиться в лес на конную прогулку. Моя мама не любила, когда я покидала замок одна. Ей всюду виделись разбойники и злодеи, которые только и ждут момента, когда я покину дом и зайду подальше в лес. Она просто не знала, что под полами моего плаща обязательно покоился небольшой кинжал, подаренный Роббом на моё семнадцатилетие. Судя по последнему ворону, который принес письмо мейстеру, король прибудет сегодня вечером. Именно из-за этого весь Винтерфелл сошёл с ума. Я уже вдоволь наслушалась Сансу, которая просто не могла вытерпеть сладостного ожидания встречи с принцем Джоффри. А вот меня с каждым днём всё сильнее и сильнее терзал страх. Все знают, что разжиревший и обленившийся король Роберт никогда не покидает свой тёплый замок просто так. На Север его ведёт какая-то очень важная цель. Настолько важная, что он не послал свой приказ со слугой или вороном, не вызвал отца к себе, а приезжает сам. В лесу морозно. Ёжусь, неловко кутаясь в меховой плащ. Руки, держащие поводья окоченели даже сквозь тёплые перчатки. Прав мейстер Лювин, когда говорит, что долгое лето окончено, а за ним уже маячит мрачный холод ещё более долгой зимы. Ветер — мой лютоволк — весело бежит впереди меня, напрыгивая на кусты и пни, заливисто лая и игриво порыкивая на всё, что пугает маленького лютоволка в таком большом и страшном лесу. Удивительно то, что и Сансе, и Арье попались девочки, а вот мне повезло больше: мой лютоволк — мальчик. Я помню тот день, месяц назад, когда Робб принёс его в мои покои. Из меховой накидки моего брата торчал мокрый чёрный носик, и два больших блестящих глаза испуганно осматривали всё вокруг. Он был самым слабым и самым пугливым из своих братьев и сестёр. Мне потребовалось очень много сил и времени на то, чтобы заставить его научиться есть, перестать скулить по ночам и не прыгать под ноги лошадям. Когда лютоволки моих братьев и сестер уже научились выполнять команды, мой Ветер прятался в конюшне и до ужаса пугал конюхов и лошадей. Я так сильно задумалась, что не заметила, как мой конь завёл меня в глубокую чащу леса, в которой я ещё ни разу не была. Это лес казался чужим. Здесь почти не было звуков, кроме треска веток и лёгкого напева холодного ветра. Я даже не слышала криков птиц, что, конечно же, пугало меня. Это не мой лес, в котором я знаю каждый кустик и каждый листик. Нет. Это чужеродный, по-северному страшный и опасный лес, в котором могут водиться страшные твари, готовые разорвать мою глотку в несколько секунд. Чтобы хоть как-то успокоить поднявшуюся волну дикого страха, я ухватилась пальцами за рукоять кинжала и вытащила его из-под плаща. Как только сталь сверкнула при свете блеклого солнца, я услышала хруст сухих листьев под чужими ногами. Мне хватило всего нескольких секунд, чтобы среагировать. Обернувшись, я увидела троих мужчин, выходящих из-за могучих стволов вековых деревьев. Из-под нелепых полушубков торчало рваньё, угрюмые лица покрыты грязью, в волосах застряли листья и обломки веток, в руках — старые ржавые топоры. Сердце болезненно екнуло: видимо, опасение моей матери решило стать явью. — Что такая милая пташка забыла в наших лесах? — сипло проговорил один из них, поигрывая топором. — Заблудилась? Может, нам помочь найти ей дорогу домой? Кинжал дрожал в моей руке. Сердце неистово колотилось в груди, заглушая все окружавшие меня звуки. Мужчины вальяжно расхаживали по поляне, разглядывая меня заинтересованными взглядами. — Вам лучше уйти, — сглотнув комок, проговорила я. — Иначе хуже будет. Хриплый смех послужил мне ответом. Среди лесной тишины он казался неживым, и по моей спине пробежала дрожь. — Птичка поёт глупые песни. Птичку надо посадить в клетку и накрыть синей тканью. — Я — Талия Старк, дочь Эддарда Старка, лорда Винтерфелла, — выпрямившись, отчеканила я. — Если не хотите лишиться головы, вам лучше уйти туда, откуда вы пришли. — Благородная леди? Надо же. — Мужчина обернулся на своих спутников. — Давно я не встречал леди. Может, мне поклониться? У моих друзей давно не было женщины. Пташка не хочет ли помочь трём благородным сирам? Моё тело напряглось. Я задыхалась от подступающих к горлу волн первобытного страха. То, что произошло дальше, будет сниться мне долгие месяцы в кошмарах. Пока я была отвлечена на одного из них, другой зашёл ко мне со спины и, схватив за плащ, резко дёрнул на себя. Я упала с лошади, резко ударившись спиной о землю. На несколько секунд у меня потемнело в глазах, а душа, казалось, покинула тело. Благо, кинжал я не выпустила, а лишь сжала его крепче в онемевших от страха пальцах. Откашлявшись, я открыла глаза и увидела разбойника, нависшего надо мной с жестокой ухмылкой. — Пташке подрезали крылья. Теперь пташка ходит по земле, как и мы. Но ходить ей недолго осталось. — Пошли прочь! — не своим голосом закричала я, взмахнув кинжалом перед собой. Кровь брызнула мне на лицо горячими каплями. Рубец ярко алел на щеке у мужчины, а его глаза наливались злобой. Он притронулся пальцем к ране и, глянув на своих друзей, резко ударил меня по лицу. Моя голова безвольно откинулась назад, кинжал выпал из рук и его тут же откинули куда-то в кусты. Седом за первым ударом последовал второй. Жгучая боль пронзила моё тело, когда ко второму удару присоединился увесистый пинок по животу. Я закашлялась и откинулась на землю, отплёвываясь слюнями. Я видела, как он снова заносит кулак для удара, но его остановил насмешливый голос: — Оставь девушке товарный вид. Мне не хочется трахать уродину. — Торн, с каких пор ты стал таким придирчивым? — нахально спросил третий. — После овец, мне кажется, тебе должно быть плевать на лицо этой благородной сучки. Тот, что бил меня, резко притянул меня к себе за ноги. Его грязные руки силились расстегнуть застёжку моего плаща. Я неистово дёргалась, пытаясь откинуть его от себя, на что получала сильные удары по животу и лицу. Но я продолжала вырываться, дёргаться. Они смеялись, наблюдая за моими потугами. Слёзы брызнули из моих глаз, отчаяние медленно струилось по телу, сводя с ума. Боль терзала меня. Мне казалось, что я на грани смерти. Вдруг тело мужчины грузно и безвольно рухнуло на меня, придавив своим весом. Я закричала, но ничего не происходило. Свист рассекающей воздух стрелы и вопль одного из них. Я дышала громко и через силу, пытаясь скинуть с себя тушу мертвого разбойника. Паника всё ещё кипела в венах, мешая сосредоточиться. Мне хотелось плакать. Я же всего лишь девочка, а за несколько минут пережила такой ужас. Тело разбойника стащили с меня и откинули в сторону. — Талия, ты жива? — услышала я знакомый голос и впервые в жизни я была благодарна Семерым, что Теон Грейджой оказался тут. — Они ничего не сделали тебе? Он подал мне руку и помог подняться. Меня немного пошатывало от пережитого, а паника превратилась в дикую тошноту. Теон плотнее укутал меня в мою меховую накидку, приобняв за плечи. — Робб преследует последнего. Что случилось? — Я… Я не знаю. Они хотели… Обернувшись, я глянула на труп, пронзённый стрелой. Злоба, накалившаяся от пережитого страха, вновь закипела в моей груди. Оттолкнув от себя Теона, я с силой пнула труп. Дикий крик вырвался из моей глотки и пронёсся по лесу, отдаваясь эхом. Я пинала его и пинала, пока воспитанник моего отца не схватил меня и не оттащил подальше. Через какое-то время из-за деревьев появился Робб. От того, что я увидела в его руках, у меня похолодело тело. Он нёс моего лютоволка. Ветер подвывал, зализывая что-то на боку, пока Робб с красным от усталости лицом пытался дотащить его до поляны. — Он ранен, — тихо сказал он, опуская Ветра на траву. — Будет жить, но за ним нужен уход. Талия, ты как, сестра? Я только кивнула и присела на корточки перед моим питомцем. Вот почему он не прибежал мне на помощь. Ветер бы не стал смотреть на то, как его хозяйку пытаются убить. Пусть он и пуглив, но не настолько, чтобы бросить меня умирать. Он не смог придти, потому что его ранили. Первым в их руки попался мой лютоволк. — Нужно возвращаться в Винтерфелл. Тебе требуется перевязать раны, а Ветру нужен покой. Рана заживёт. Робб снова взял его на руки и уложил на спину своей лошади. Я обернулась на трупы двоих мужчин. Комок снова подкатил к горлу. Сегодня я была на волосок от смерти. И, знаете, это не лучшее чувство.