Я помню, что когда мне было семь или чуть больше, я была безумно жестокой. И за одну единственную историю мне стыдно перед Богами до сих пор. Моя мама приходила целовать нас с Роббом, когда мы засыпали. Она медленно подходила к кровати, склонялась над нами и легонько касалась наших лбов тёплыми губами. А потом уходила. В одну ночь я обидела её. Она не позволяла мне пойти с отцом и Роббом на реку днём, а когда пришла ночью поцеловать меня, я отвернулась от неё и сказала: «Я хочу, чтобы у меня была другая мама. Не ты». Мама тяжко вздохнула тогда, постояла передо мной пару секунд, а потом тихо шепнула: «Если бы мне пришлось выбирать, кто будет моей дочерью, из сотен всех девушек мира я бы снова выбрала тебя». И она ушла. Прошло почти десять лет, но, вспоминая это, я снова и снова слышу: «…я бы снова выбрала тебя». ______
Целых две недели мы держали путь по королевскому тракту в Красный замок. Вымотанные, уставшие и замёрзшие, мы только и думали о том, как, наконец, окажемся в тёплых стенах замка. Я всё больше и больше времени проводила одна, уходя в глубь лесов. Мне нравится оставаться наедине со своими переживаниями, упиваться ими в одиночку, пока никто не слышит и не видит. Только Ветер беззаботно следовал за мной везде, укладывался рядом со мной и клал голову мне прямо на руки. Я думала о Джоне. Иногда мне кажется, что мои губы до сих пор помнят прикосновение его губ, что мои ладони снова и снова ощущают небритость его щеки, грубость рук. И эти воспоминания были для меня сродни драгоценностям. Таких у меня больше никогда не будет, поэтому следует хранить их, как нечто святое, волшебное. Я скучала по дому. Скучала по каменным, высоким стенам замка, ветрам, гуляющим по коридорам и летнему снегу, тающему на моих ладонях. Я закрывала глаза — и видела, словно наяву: наш внутренний двор, как всегда наполненный людьми; сир Родрик складывает учебные мечи в большой сундук; кухарка набирает воду в колодце, а её многочисленное потомство кружится вокруг её ног... От этих воспоминаний моё сердце болезненно сжималось, а на глаза наворачивались слёзы. Вот бы развернуть коня — и умчаться назад, домой, под покровительство тяжёлых стен родного Винтерфелла. Сегодняшняя ночь не такая, как предыдущие. Мы остановились около небольшой таверны. Мужчинам и лошадям требовался отдых. Недалеко отсюда находится легендарный Трезубец, на котором, по рассказам отца, Роберт Баратеон победил Рейгара Таргариена. Арья, влюблённая в такие истории, тут же умчалась со своим другом Микки изучать Трезубец, собираясь отыскать там рубины из доспехов Рейгара. Луна робко выглядывала из-за чёрных туч. Ветер тревожился, закидывая морду высоко вверх и долго глядя на серебристый бок луны. Иногда он подвывал, но тут же стихал, стоило ветерку слегка потрепать его шерсть. В такие ночи мне особенно спокойно. Я чувствую, как лесной воздух успокаивает меня, как запах жухлой травы медленно залечивает кровоточащую рану — душу. Здесь, в темноте и одиночестве, я помогаю кусочкам своего сердца срастись воедино. А в голове снова Джон. И отмахнуться от этих мыслей уже сил нет. Я ищу, отчаянно ищу способ отвлечь себя, но это выходит у меня из рук вон плохо. Иногда печаль сменяется страхом перед предстоящей свадьбой, и тогда я рыдаю без остановки несколько часов, а потом скрываю красные глаза от своего отца. Круглолицая луна выплыла из-за тучи. Серебристый свет коснулся редких кустиков и раскидистых лап железостволов. Ветер подскочил на лапы и озирался по сторонам, всматриваясь желтоватыми глазами куда-то в темноту. Шерсть на его загривке стояла дыбом, он еле слышно рычал. Я медленно поднялась с земли, отряхивая юбку от грязи. Ветер, пятясь, остановился около меня. Он был весь напряжён, словно что-то вот-вот случится. Или уже случилось. Тихая поляна вмиг наполнилась звоном оружия, топотом и руганью — несколько человек из королевской стражи, очевидно, преследовали неведомого мне беглеца. Их мечи блестели при свете луны, отражая её в своей зеркальной поверхности. — Тут её нет! — один из них с досады сплюнул на землю, а потом с силой пнул камень. Ветер зарычал ещё громче, чуть согнув лапы. — Леди Талия, — командир стражи поклонился мне, увидав меня среди высокой травы. — Что вы тут делайте в такой поздний час? — Гуляю, — сдержанно ответила я, глянул на мечи в руках стражников с опаской. Неужели что-то случилось? Всё ли в порядке с моей семьёй? Стражники о чём-то зашептались, изредка поглядывая в мою сторону. Я услышала опасливое: «Её тоже к королеве?». Капитан стражи коротко кивнул и сделал два размашистых шага в мою сторону, убирая меч в ножны. Я попятилась назад, пытаясь нащупать в мехах свой кинжал. — Вам лучше пройти с нами, леди Талия. Сейчас тут очень неспокойно. Все стражники ищут вашу сестру Арью и её лютоволка. Прошу, идите за мной. — Что случилось? — Вам всё… — Я спрашиваю, что случилось? — я требовательно повысила голос. В голове тут же прозвучали наставления септы: «Если хочешь, чтобы тебе подчинялись, умей подчинять себя. Твой голос и твои глаза не должны отражать неуверенность и страх». Командир стражи негромко выругался, но я сделала вид, что ничего не услышала. Держать себя в руках неимоверно сложно. Он сделал ещё несколько шагов в мою сторону, примирительно подняв руки вверх. Его кольчуга угрожающе звякнула, заставив моё сердце громко барабанить о грудную клетку. — Ваша сестра навредила принцу Джоффри. Ей грозит наказание.***
В шатре короля душно. Все значимые люди столпились тут и смотрели на единственного человека, способного разрешить всю ситуацию. Король Роберт, порядком подвыпивший, восседал на своём стуле и отчаянно икал, с неодобрением поглядывая на свою супругу. Когда меня буквально втолкнули туда, первым, кого я увидела, был Тирион, в его взгляде на меня была тревога. А потом я заметила сжавшуюся в комок Арью, стоящую в середине шатра перед королевой. За спиной королевы Серсеи маячил заплаканный Джоффри с перевязанной рукой. — Прости, Нэд, я не хотел её напугать, — услышала я хриплый голос короля и тут же заметила отца, стоящего перед ним. — Но с этим нужно скорее закончить. — Ваша дочь и сын мясника напали на моего сына, а её зверь чуть не оторвал ему руку, — спокойным голосом проговорила королева, сжимая целую руку своего сына. — Не правда! Она лишь… чуть укусила его, — ответила Арья, выступая вперёд. Я инстинктивно двинулась следом за ней, но меня тут же остановила коротенькая ручка Тириона. Он сжал моё запястье и предостерегающе глянул прямо в глаза. — Джофф всё рассказал: вы били его палками и натравили на него волка, — холодным тоном продолжала вещать королева. — Всё было не так! — Так! — взвизгнул Джоффри, выглядывая из-за спины матери. — И она выкинула мой меч в озеро. — Лжец! — Заткнись! — Довольно! — перебил всех король Роберт, тяжело поднимаясь со стула. — Он говорит одно, она — другое. Седьмое пекло, что мне с этим делать? Где твои другие дочери? — Они уже спят, — ответил отец. — Не правда. Санса, милая, выйди сюда, прошу. Я увидела, как, едва переставляя ноги, к королеве подошла Санса. Она выглядела очень испуганной и заплаканной. Тирион продолжал сжимать моё запястье, удерживая меня от того, чтобы я не рванула прямо на принца не вырвала ему его лживый язык. В том, что моя сестра Арья говорит правду у меня не было ни малейшего сомнения. Его шершавая ладонь бережно сжимала мою руку и, в какой-то момент я ощутила что-то безумно знакомое, что-то безумно любимое и приятное. — Ну? — Я не знаю… Я не помню… Всё случилось так быстро, — едва слышно пролепетала Санса, глядя в пол. — Я не видела… — Лгунья! Лгунья! Лгунья! — Арья набросилась на Сансу с кулаками. Я видела, как размашисто и хлёстко она бьёт сестру по лицу, дёргает сильными пальцами за волосы и пытается повалить на пол, схватив за край плаща. Стражники тут же попытались разнять их, но всё безуспешно. Арья, как бешенный зверёк, не отпускала волосы Сансы, дергая их в разные стороны. Я, не смея больше стоять и смотреть на это, с силой выдернула свою руку из хватки Тириона и бросилась на помощь. Арья отбивалась от моих жалких потуг оттащить её от Сансы. Но когда мне и стражнику это удалось, она ещё несколько секунд глядела на меня разочарованным взглядом. Словно я предала её. — Она дикая, как и её зверь. Пусть её накажут! — воскликнула королева. — Нет! — внезапно крикнула я, отгораживая Арью своим телом. — Не смейте трогать её. Лицо королевы удивлённо вытянулось. Она сначала бросила короткий и полный нерешительности взгляд на мужа, а потом с некой злобой глянула мне прямо в лицо. — Хочешь спорить с королём? Я молча смотрела в её глаза, стараясь передать всю ненависть и злость, что копились у меня внутри очень много дней. Я ненавидела её за этот дурацкий брак с Тирионом, а теперь ещё и за то, что она собирается обидеть мою семью. Схватка наших взглядов продолжалась всего несколько минут, но я уже почувствовала, что с этой женщиной мне никогда не быть близкой подругой. — Это всего лишь детская драка, — наконец заговорил король. — Никто её не будет наказывать, Нэд. Но вот… Но вот её лютоволка придётся убить. — Он сбежал, милорд, — влез командир стражи. — Мы искали его в лесу, но так и не смогли найти. Король раздосадовано глянул на отца, а потом на стражников. — Лютоволкам не место в королевском дворце. Заведи своим дочуркам кошек, а от этих страшных чудовищ избавься немедленно, — тоном, не терпящим возражений, приказал король. — Да, ваша милость, — печально вздохнув, ответил папа. До меня не скоро дошла суть происходящего. Я не поняла этой фразы изначально и просто глупо пялилась на короля в поисках ответа. Но потом меня накрыло осознание происходящего. — Вы же не хотите… Отец печально глянул на меня и вышел из шатра. Я почувствовала, как горлу подступает тошнота. Ветер. Не может быть. Жалобный визг послышался с улицы. Моё сердце оборвалось и рухнуло куда-то на землю. Не видя ничего перед собой, я пыталась протолкнуться через стражников и увидеть, увидеть это своими глазами. Каждый шаг давался мне с огромным трудом. Ноги, казалось, налились свинцовой тяжестью. Ветер. Мой бедный лютоволк Ветер. Не может быть. На холодной, мокрой после растаявшего снега земле, неловко свернувшись в клубок, лежал Ветер. В его желтоватых глазах потихоньку гасла жизнь. Я не могла поверить своим глазам. Мой любимый лютоволк, так стойко защищавший меня, любящий меня и готовый за меня погибнуть, жалобно скулит из последних сил, глядя на меня мутными глазами. Я упала на колени прямо перед ним. Что было дальше, я уже и не помню. Единственное, что отпечаталось в голове, как меня кто-то тянул за руку. Потом я помню холодную воду на своей коже, несколько лёгких пощёчин и взволнованный шёпот над ухом: «Всё хорошо, всё будет хорошо». Как только я пришла в себя, я снова оказалась на полянке. Я уже было поверила в то, что всё это мне приснилось и ничего плохого не случилось. Но Тирион, стоящий передо мной, заставил меня всё же поверить в истинность недавних событий. Он протягивал мне фляжку с вином. Я взяла её дрожащими руками и сделала несколько больших глотков. Вино приятно обожгло моё горло и лёгкое тепло прокатилось по всему телу. — С вами всё хорошо, моя леди? — А вы как думаете? — с трудом ответила я. Он только плечами пожал, усаживаясь рядом со мной. Взяв свою фляжку в руки, он отпил из неё и снова протянул мне. — Когда мне было десять, мой отец скинул моего щенка с обрыва, — вдруг произнёс он. — И всё это в наказание за непослушание. Я прорыдал несколько ночей и в одну ночь я решил тоже сброситься с того же обрыва. И вот, когда решение было уже принято, я пришёл на обрыв, но мой брат вовремя остановил меня. Это было очень давно. Я содрогнулась от всхлипа, рвущегося из моей груди. Мне хотелось кричать и плакать, плакать и кричать. — Я ненавижу вашу семью, — честно сказала ему я. — В чём-то я вас поддерживаю, моя леди. Но, знаете, ненависть — слишком искреннее чувство. Не думаете, что многие не заслуживают его? «Да. Ты», — подумала я, но не смогла произнести этого. Я просто поджала губы, размазывая слёзы по щекам. — Лучше вам не связываться с моей семьёй, — снова продолжил говорить он. — Единственное, что сможет удержать мою сестру от расправы над вами — только то, что мой отец слишком желает нашей с вами свадьбы. Но, мне кажется, лучше не искушать судьбу. В какой-то момент даже я не смогу быть рядом, чтобы помочь вам. Тирион аккуратно обхватил мои дрожащие пальцы своей тёплой ладонью. Я с трудом подавила в себе желание убрать свою руку и обтереть её об подол платья. И снова это приятное чувство. Чувство чего-то такого знакомого, до боли знакомого. То, что я искала в объятиях отца, в стенах своих покоев, в богороще. Я искала защиты, безопасности. И Тирион дал мне это.