Saved

Кремовое платье расшито блёстками. Длинные рукава скрывают худобу моих рук, а волосы идеально расчёсаны и собраны в замысловатую причёску, украшенную жемчугом и белыми цветами. Цветы роняют лепестки мне на плечи, пока cепта разглаживает складки на подоле платья и шепчет какие-то тихие молитвы. Служанка, имя которой я упорно не могу запомнить, долго смотрит на меня заворожённым взглядом, а потом тихо говорит: — Вы так прекрасны, леди Старк. Самая красивая невеста во всех Семи королевствах. Я вежливо улыбаюсь ей и благодарно киваю. Снаружи — деланная радость и подходящее к случаю волнение, а внутри — каждый орган покрывается толстенной коркой льда. Я не сомкнула глаз всю ночь, просто всматриваясь во мрак комнаты и надеясь, что «завтра» никогда не наступит. Но первые робкие солнечные лучи разрушили эти смешные надежды. Мрачная, ледяная тоска сдавила меня в объятиях со всей силы. «Важный день», — говорила септа, помогая мне принять ванну и расчёсывая мои волосы. «Очень важный день», — с мягкой улыбкой сказала портниха, принеся мое свадебное платье. А мне казалось, что если я только взгляну на него, то сразу потеряю контроль, и когда меня одевали, я зажмуривала глаза и старалась не дышать. — Позволите? Отец показался на пороге моей комнаты. Я улыбнулась ему, а септа отпустила края моего платья, и, поклонившись лорду Старку, быстро вышла из комнаты, зацепив за собой и служанку. Я осталась стоять на маленькой табуретке, держа в руках маленькое зеркальце, в которое у меня так и не нашлось силы посмотреть. — Ты выглядишь чудесно, дочка. — Спасибо, отец, — мягко ответила я, осторожно спрыгивая с табуреточки. — Ты тоже. По случаю свадьбы отец сменил свой привычный и весьма угрюмый наряд на серый камзол, на груди сиял начищенный до блеска знак десницы. В руках у него был бархатный серый плащ. Его он накинет мне на плечи, прежде чем проведёт по Великой септе Бейлора и передаст меня моему новому мужу, который, в свою очередь, заменит отцовский плащ на свой собственный, и это будет значить, что отныне и навсегда я нахожусь под его защитой. Как до этого пользовалась защитой своей семьи. — Твоя мать не смогла приехать, — говорит отец уже давно известный мне факт. — Брану всё хуже. Он начал бредить. Понимаю, что это не самая хорошая новость в день твоей свадьбы, но я просто не хочу, чтобы ты переживала и обижалась на неё за отсутствие. — Я никогда бы не стала так себя вести. Здоровье и благополучие моего брата мне намного важнее моего собственного, — искренне сказала я, кладя руки на руки отца. — Тем более, я хотела бы видеть свою мать на той свадьбе, которую и сама бы хотела. Чтобы она делила мое счастье вместе со мной и улыбалась так же, как и я. А эта свадьба не приносит мне счастья. Отец тяжело вздохнул и крепче обхватил мои пальцы. Он тоже несчастен, что так поступает со мной, но назад пути нет и говорить «нет» уже поздно. — Ты научишься быть счастливой, Талия. Как многие женщины, выходящие замуж по договору. Им всем сначала приходится несладко, но потом они привыкают и даже любят своих мужей и детей, рожденных от них. Тирион не самый плохой человек. Он распутник, пьяница и мот. Но он также и очень умён и где-то бывает благороден. — Я удивлённо изогнула брови: отец очень редко хвалил кого-то. — Он будет уважать тебя. Уже уважает. А ты отплати ему тем же. Отец согнул руку в локте и предложил её мне. Пора идти. В септе уже, наверное, все собрались. Мы быстрыми шагами шли по коридору в полной тишине. Почти весь королевский двор собрался посмотреть на позор Талии Старк. Наверное, сегодня большой день именно потому, что в этот день сбудется сюжет той старой сказки, где принцессу выдали замуж за страшное чудовище. До септы мы добрались быстро. И вот, стоя на пороге, я ногтями вцепилась в локоть отца. Медленно огромные двери распахнулись перед нами. Отец тут же уверенно повёл меня вперёд, а мои ноги словно свинцом налились, я путалась в подоле платья, запнулась... Отец остановился и в недоумении глянул мне в глаза. — Всё хорошо, — одними губами сказал он. Мне оставалось только кивнуть. Зала была великолепная. Масштабная и грандиозная, вся в зеленых тонах. Среди этого величия и роскоши, при огромном скоплении народа, во все глаза рассматривающего меня, я ощутила себя малюсенькой, как фарфоровая куколка. Мы шли вперед. У самой большой статуи, весь в белых одеждах, седой, как сама Зима, стоял верховный септон. А подле него, глядя прямо перед собой и совсем не двигаясь — Тирион. В руках его был красный плащ с вышитыми золотом львами. Да и весь он был разодет в красное. На пару ступенек ниже находились его сестра и король Роберт, а после них уже мелькали головы Джоффри, Сансы и Мирцеллы. В почётном карауле я разглядела Джейме, но вот Арью я так и не нашла. По мере того, как мы двигались к тем самым ступеням, люди кивали мне одобрительно и улыбались. Я даже могла каким-то чудом улыбаться в ответ и сохранять на своём лице приятное выражение. Я не знаю, что означали эти кивки — одобрение или насмешку, но от них мне становилось только хуже. Тирион поднял глаза на меня, а потом в нерешительности перевёл их на своего отца и получил утвердительный кивок. — Я горжусь тобой, — шепнул мне отец, когда мы миновали все ступеньки и поравнялись к Тирионом. Отец кивнул ему, снял с моих плечей свой плащ с нашим родовым гербом и спустился вниз, к королю. Я повернулась к нему, к Тириону. Мы смотрели друг на друга, казалось, целую вечность, прежде чем голос септона не прозвучал по всей септе: — Можете покрыть невесту своим плащом в знак своего покровительства над ней. Тирион взобрался на табурет и небрежно накинул мне на плечи красный плащ. Я ощутила, что от него сильно пахнуло вином. Да и руки не тверды... Что ж, не я одна ищу способы смириться со всем этим. После этого он накинул на себя плащ с нашим лютоволком, который отец оставил ему. — Ваша Милость, — септон глянул на короля Роберта, удивительно трезвого в этот день. — Ваша Милость, — королева кивнула септону в ответ, усмехаясь необыкновенно злобно. — Милорды и миледи. Мы собрались здесь перед взорами людей и богов, чтобы засвидетельствовать союз этих мужчины и женщины. У меня не хватает дыхания. В горле начинает гореть, а ноги кажутся такими слабыми, словно вот-вот подломятся, и я рухну на глазах у всех. Нет. Этого не может быть. Этой свадьбы не может быть. Не так. Не сегодня. — Одна плоть, одно сердце, одна душа. Отныне и навеки! Отныне и навеки. Эти слова громом прогрохотали по всей септе. Я вздрогнула от силы этих слов. Потому что сейчас, стоя перед Семерыми, я клянусь в вечной верности и любви к этому человеку. А навсегда — большой срок. Мы повернулись к друг другу. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моей леди и женой, — тихо говорит он. — Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим лордом и мужем, — эхом отзываюсь я. Реальность как будто отодвигается, в ушах нарастает мерный глухой звук. Мне приходится наклониться к нему... Он, кажется, приподнялся на цыпочки. Наши губы неловко встретились, и это был очень короткий поцелуй: мы едва соприкоснулись губами, и я тут же, словно очнувшись от полудрёмы, резко отпрянула назад. — И да будет проклят тот, кто станет между ними!

***

Вина лились красными реками, угощения, поданные с невиданным искусством, в изобилии украшали столы. Гости пили, смеялись и поздравляли меня и Тириона. Я кивала каждому из них и одними губами шептала: «Благодарю». Тирион сидел подле и молчал. Он выпивал, наверное, уже седьмой по счёту кубок вина под пристальным взглядом своего отца. Тайвин Ланнистер не поскупился на наш свадебный пир. Ланнистеры обожают козырять своим богатством, поэтому даже нелюбимого сына женят при всех почестях. — Вы ничего не едите, — вдруг нарушил молчание Тирион. — Вам дурно? — Нет, просто я не голодна, — ответила я, посмотрев на свою пустую тарелку. — Сегодня у меня не то настроение, извините. — Понимаю, — пьяно протянул он. — Сегодня вы стали женой карлика. Уже готовитесь к косым взглядом и противным слухам? — Уже готова, — сквозь зубы сказала я. Барды заиграли веселую мелодию, которая означает, что все гости должны выйти танцевать. Считается, что веселье провожает молодожёнов в хорошую жизнь. Первыми танцуют обычно новобрачующиеся, а я даже представить себе не могу, как это будет выглядеть. Меня учили танцам, мы с Роббом любили танцевать на наших пирах на Севере... Я медленно встаю из-за стола, путаясь в красном плаще. Жду Тириона, неловко сползающего со стула и ковыляющего следом за мной. Гости смотрят на нас, и я стараюсь не обращать на эти взгляды, полные насмешки, внимания. Мы выходим в круг. Тирион чувствует себя так же неловко, как и я, несмотря на то, что осушил большую часть графина с дорнийским вином в одиночку. Он вытягивает короткие руки ко мне, я хватаюсь за его ладони, и мы начинаем кружиться. Чувство стыда убивает меня. К лицу прилила кровь, уши просто горят, но я продолжаю крутиться со своим новым мужем, под аккомпанемент сдавленных смешков и ироничных усмешек собравшихся. Тирион наступает мне на платье, на край плаща, двигается несуразно и очень зажато. О предстоящей брачной ночи я предпочитаю совершенно не думать. После нескольких кругов к нам начинают присоединяться другие пары. Тогда я резко отпускаю руки карлика и возвращаюсь к столу, опрокидываю в себя бокал вина и дышу так часто и сильно, словно только что пробежала марафон. Неужели отец действительно хотел для меня всего этого? Он думал, что я смогу быть счастлива с этим человеком? Да, он не раз меня поддерживал в последнее время, но… — Поздравляю вас, леди Талия, — слышу ехидный голос за спиной. Джоффри. Он стоит, скрестив руки на груди. — Вижу, что вы безмерно счастливы сегодня. — Благодарю вас, принц Джоффри. Да, я очень счастлива. — Мой дядя тот ещё плут. Надеюсь, он не заразит вас чем-нибудь отвратительным. И что ваши дети не будут выглядеть вот так вот. Или ещё хуже. — Благодарю за пожелания, — коротко кивнув, через силу выдавила я. — Уже мечтаю увидеть вашу свадьбу с моей дорогой сестрой. — Племянник! — Тирион улыбался. — Ты решил поздравить только мою супругу? А как же я? Лицо Джоффа тут же изменило выражение. Он презрительно зыркнул на Тириона и ушёл, не говоря больше ни слова. Я выдохнула, когда его спина скрылась в толпе. Находиться рядом с ним сложно, от него всегда исходило что-то дурное, тревожное. Странно, что Санса словно не замечает этого, но это, в конце концов, её дело. Что касается меня, то воспоминания о смерти Ветра сделали невозможной никакую симпатию в его сторону. — Пора проводить новобрачных на ложе! — пьяно закричал король Роберт. Лицо отца, сидящего по правую руку от него, тут же переменилось, стало бледным и болезненным. — Давайте! Быстрее! Это ведь самое интересное! Я не заметила, как толпа мужчин подняла меня на руки. Не заметила, как меня протащили по коридорам до покоев Тириона, раздевая на ходу и вопя всякие грязности. Не заметила, как меня впихнули в покои и буквально уронили на кровать. Чуть позже таким же образом притащили и Тириона, скинув прямо на кровать рядом со мной. Девушки, смеясь и продолжая выкрикивать непристойные глупости, выбежали и плотно захлопнули за собой дверь. Теперь сюда никто не сможет войти. А выйти — тем более. Молодожены должны обязательно провести эту ночь вместе. Мы долго молчали и не шевелились. Я сдавленно дышала, он буравил взглядом гобелен на стене. Когда молчание уже слишком затянулось, я поднялась с постели, встала напротив него. Пора заканчивать этот бредовый спектакль. Мне придётся выучиться жить вот так. Остатки свадебного платья с шорохом упали на пол. — Вы правда этого хотите? — не глядя на меня, спросил Тирион. — Вы готовы к этому? Ответ на оба вопроса «нет», но я молчала, продолжая снимать с себя одежду. Выбора у меня нет. Церемония должна завершиться. Если консумация не произойдёт сегодня, она обязательно произойдёт в другой день. Отцу Тириона нужен внук. Моему отцу тоже. Да и служанка, которая будет убирать постель, обязательно разболтает всем, что брак так и не подтвержден. Лучше уж перетерпеть. Я не обязана спать с ним постоянно. Сегодняшняя ночь — очередная формальность, из которых теперь состоит моя жизнь. Оставшись только в ночном платье, я ощутила дрожь. Тело, иссушённое и худое, сжалось под его взглядом, ведь на меня ещё никогда не смотрел мужчина. И тем более не... трогал. Тирион со вздохом поднялся, чтобы стянуть с себя одежду. Я отвернулась, а когда повернулась, на нём была только белая рубаха с винными подтёками на воротнике — видимо, натекло за шиворот во время застолья. — Будет больно, вы знаете? — Вытерплю. — Мы не обязаны… — Тихо! — Облизав пересохшие губы, я уселась обратно на постель, а потом легла, уложив голову на мягкие подушки. — Пусть это будет быстро, хорошо? Он молча взобрался на постель и лёг рядом. Я зажмурилась от резкого запаха спиртного, казалось, он весь пропах им, с головы до ног. Пару лет назад кухарка рассказывала мне, как все это должно происходить. Я была так наивна, что, слушая её, представляла все это действо очень красивым и романтичным: плавные движения, нежные поцелуи, счастье, кружащее голову... Возможно, у тех, кто женится по любви, всё так и есть. — Я постараюсь, — наконец сказал он, вставая на колени. — Вы можете меня остановить сразу же, если пожелаете. Я никогда не стану принуждать вас к тому, чего вы не хотите. — Благодарю вас. Рука Ланнистера легла на моё колено. Дрожь отвращения тут же пронеслась по всему моему телу, а слёзы подступили к глазам. После этого пути назад не будет. Тирион медлил. Собирался с мыслями. Происходящее давалось ему так же нелегко, как и мне. Дальше все было как в тумане. Он чуть задрал моё ночное платье, глубоко вздохнул и начал медленно входить в меня. Острая боль пронзила мое тело так резко, что я вскрикнула, и он остановился. Он шептал что-то вроде «тише», «потерпите», но его голос доносился до меня через какую-то пелену. Боль не стихала. Я ощутила влажность между ног, а потом новый резкий толчок. Слёзы заливали мои щёки, я безуспешно пыталась вытереть их с лица, пока он продолжал медленно и плавно брать меня. Я не знаю, сколько это длилось. Боль ушла через какое-то время, но ни удовольствия, ни чего-то другого я не чувствовала. Только движения внизу моего живота и потные руки на своей талии. Слёзы высохли. Я безучастно смотрела в потолок и ждала, пока всё закончится. Его сдавленное дыхание было таким омерзительным, таким ужасным, словно какое-то чудище хрипит, готовое меня разорвать в клочья. Всё закончилось, когда он излился в меня и сразу же вышел, отползая на приличное расстояние от моих ног, часто дыша. Облегчение накрыло меня с головой: все кончено. Надеюсь, все это повторится не скоро. Я свернулась в клубочек, ночное платье на колени, и горько заплакала. Потому что я этого не хотела. Вместо него должен был быть Джон. Но он никогда моим не будет. Теперь точно.