Странный

Я все еще стоял под дождем, думал о том, почему раньше никто не задумывался о жизни в будущем или… настоящем? Слезы давно закончились, но во мне остался осадок от осмысленного мной. Подумать только… вот уже тридцать один год я живу здесь. И не только я…все они тут вместе со мной, а могли бы жить спокойно, если бы…если бы, не люди. Они чураются нас, ненавидят, избегают. Я почувствовал холод, прошедший по моей спине. Странно, что только сейчас я ощутил его, ведь я стоял там без малого минут восемь. Я чувствовал, как немеют кончики пальцев и нос, на щеках стал проступать румянец. А я все стоял, ждал, когда закончится, этот чертов ливень. В конце концов, показалось солнце, и я сдвинулся в сторону дома. Добравшись до крыльца, я уселся в кресло на веранде и оттуда смотрел, как с листьев и травы капают, скопившиеся на них, остатки дождевых капель. В конце концов, я встал с кресла и, войдя в дом, снял мокрые туфли и, оставляя влажные следы ног на полу, поднялся на второй этаж. Наконец попав в свою любимую «берлогу» я открыл шкаф. На меня тут же выпало все его содержимое, начиная с брюк и заканчивая жилетами и всевозможным прочим тряпьем из которого я ношу лишь пару рубашек и, иногда, жилет, но это, в крайнем случае. Я разделся и кинул мокрую одежду в кучу, в которой давно бы уже могли завестись динозавры. Я ведь говорил, что в моей комнате не бывает порядка. Тут постоянно с люстры свисает пара носков разного цвета, а за письменным столом даже есть своя сырная цивилизация. Чтобы найти тут что-нибудь придется провести раскопки в горах грязной одежды и скомканных бумажек. Опасное местечко для человека, который одним касанием может все сжечь к чертям, не так ли? Тут я стараюсь появляться только для сна. Я отыскал, в свалившейся на меня куче, менее помятую одежду и оделся. Благо, у меня были еще одни туфли, в них я и обулся. Не ходить ведь босиком. Я вышел из «берлоги». Юра опять сидел в комнате и чем-то занимался, близнецы лежали с простудой в комнате. Ничего не изменилось. На первом этаже было тихо. Дениел был в своем кабинете, а Милисент крутилась возле кресла своей хозяйки. Остальные очевидно были на заднем дворе. Я вышел во двор. Там на стульях за столом сидели Майкл и Лизи. Здесь же был и Крисстофер он играл с мячом…ну как играл… он пинал его в промежуток между деревьев. И ежесекундно вскрикивал «Гол!». Я сел за стол на свободный стул и посмотрел на тех двоих, которые сидели за столом. И как им не надоело? Изо дня в день они сидят за столом или в гостиной в креслах. Я взглянул в сторону дома.Там в одном из окон за зелеными занавесками Юрий должно быть все ещё разглядывал карту. Мне вдруг, как и ему, захотелось увидеть будущее и выйти за пределы петли. Вскочив с места, я забежал в дом. — Юриий! — кричал я, поднимаясь по лестнице. В его комнате опять что-то громыхнуло. Дверь открылась, на пороге стоял Юра и смотрел на меня удивленными глазами. — Юра! Что там в будущем?! — Откуда мне знать, — буркнул он. — Я что бывал там, по-твоему? — видимо он немного растерялся. — Но ты ведь хочешь туда? — я и сам понимал, что нам туда не попасть, но сейчас мне хотелось убедить его в обратном. — Хочешь? — Ну, хочу. И что с этого? Сам ведь знаешь, что нас никто туда не пустит. — А если сбежать? — сказал я, но уже тише. — Дениел не узнает, если мы не скажем ему… — Да ты сума сошел! — закричал он. — Чшшшш! — зашипел я и прикрыл ему рот рукой. — Это ты с ума сошел, чего кричишь? — Ты дурень, — невнятно пробубнил он сквозь руку. — Я знаю, — согласился я, и убрал руку от его рта. — Так ты идешь? — Ну что же… не брошу же я тебя… — он сделал паузу. — Иду, конечно. — Хорошо. Сегодня после перезапуска, — сказал я шепотом, — Все спать уйдут, а мы уйдем. Какой там год? — 1903 вроде… — он ушел вглубь комнаты, — Да! Всё верно. 5 августа 1903 года. — крикнул он. — Значит, на улице будет жарко… Я убежал в свою комнату и, открыв двери, стал шарить по кучам одежды в поисках рубахи с короткими рукавами, но безуспешно. В принципе это можно было бы оставить на потом. Сейчас мне стоило бы спуститься вниз и ждать прихода Вильгельма. Опять он вернется в плохом настроении. Он вернулся. Как и предполагалось в плохом настроении. — Вильгельм… — начал я. Он зло посмотрел на меня. — Замолчи. Я знаю, что ты скажешь. «Мне жаль», «Не расстраивайся». Каждый день вы все это говорите. Ненавижу вас — он поднялся на второй этаж по скрипучей лестнице и закрылся в своей комнате. Я, как и всегда ничего не успел ему сказать. Он был прав. Ничего, кроме утешений и соболезнований, я ему сказать не мог. Это ужасное чувство…каждый день переживать его просто невыносимо. Хочу поскорей уйти. Сегодня ночью с Юрием. Я был полон решимости и после ужина, который Дениел готовил, чуть ли не целую вечность, и перезапуска петли, мы в потемках выбрались в город. За спиной у меня висела небольшая сумка. Юра плелся позади. Он был в некотором расстройстве. Хотя он и породил в моей голове мысль о побеге. На самом деле не очень-то он и хотел уходить. За все время, проведенное с ребятам и он, и я очень сильно привязались к ним, и отпускать их сейчас было очень сложно для нас обоих. В одном из переулков, за мусорным баком, была дыра в стене. Не лучший выход, но он был единственным. Было темно, сыро и до жути неприятно пахло пылью и затхлостью. Выбрались мы наружу, когда летом 1903 года наступало новое утро. Небосвод багровел, и солнце поднималось все выше. Прохладный ветерок трепал волосы и пробегал по спине. В окнах домов отражался розовый цвет рассвета, от этого казалось, что солнце повсюду. Будто оно окружает тебя. Дарит тебе свое тепло, свой свет. Я шел медленно. Я хотел чувствовать настоящее солнце. Не такое, как в петле. Это солнце казалось другим. Такого я ещё не чувствовал. Оно было…живым. Юра шел за мной. Я чувствовал, что он рад. Знал, что сейчас он улыбается. Я обернулся на него. На его улыбающееся лицо падал розовый отблеск: — Мы свободны. — тихо сказал он продолжая улыбаться. Мне тоже было радостно, но эта радость была смешанной. Я не мог говорить. Казалось, заговорю и заплачу. Что-то во мне рвалось обратно, но я смотрел на своего друга. Он понимал меня сейчас. Наша жизнь уже не будет прежней. Мы не сможем вернуться. Нет … мы можем, но не дадим друг другу этого сделать. — Свободны — ответил я сдавленным голосом и отвернулся. — Ну и куда мы теперь? — спросил Юрий. И, правда. Куда нам теперь идти? Мы хотели увидеть будущее. Мы его увидели, но больше идти нам некуда. Только путешествовать. Глупости…куда путешествовать? — Вперед — ответил я и быстро ушел в перед. — В этом городе мы не останемся. — Ясен пень — сказал он и поспешил за мной. Тогда будущее казалось нам радужным и беззаботным. Следующие тридцать один час мы провели, совершенно не двигаясь. Наши тела наверстывали свое. И через указанное время мы стали взрослыми. Выглядели так. В поведении мы не отличались от прежних себя. Были все теми же сбежавшими мальчишками.