Ёж в тумане. Часть первая.

Тройке на этот раз снилось время, когда его прозвище только привязывалась к нему из-за его любви курить одноименные дешевые сигареты, купленные в ларьке у школы, втайне от помешанной на опеке и контроле матери. Тогда его, кажется, звали Олегом, впрочем, он отказался от этого имени, как от пережитка прошлого и практически забыл его. Ему снилась его унылая юность, безнадежно испорченная старой мегерой, с которой он коротал год за годом в убогой однушке, в обветшавшей хрущевке на окраине города. Снился день, когда, как ему казалось, он перестал быть юнцом и освободился от оков материнской опеки, но какой ценой? Вечером того теплого летнего дня, Олег задержался на прогулке со своей давней подругой детства Миркой, которая каждое лето, на протяжении многих лет, приезжала из далекой Латвии в город где жил Олег, в гости к своей бабушке. Он целый вечер провел с Миркой, гуляя по местному парку и вспоминая истории из детства, которые были одними из немногих ярких моментов за жизнь Олега. Иногда девушка брала инициативу в свои руки и начинала рассказывать о своей родине, о небольшом приморском городке, в котором она выросла и о бескрайнем синем море, кусочек которого виднелся из окна ее дома. Олег с упоением слушал ее милый голос с едва заметным акцентом , но единственная вещь, о которой он мечтал, глядя в ее бездонные глаза цвета моря, о котором она говорила, это поцелуй. Да, Олег был влюблен в нее чуть ли не с самого детства, однако врожденная неловкость, усугубленная чрезмерной материнской опекой, мешала ему сделать первый шаг. В такие моменты он проклинал себя и дрожащими руками прикуривал очередную сигарету, чтобы хоть как-то успокоить нервы. Мирка же, видя его беспокойство, замолкала, думая, как помочь своему другу. Эта идиллия продлилась бы еще очень долго, если бы не телефонный звонок, нарушивший спокойствие. Из трубки- раздраженные взвизги мамаши Олега. Из различимых слов только нецензурная брать и «…быстро домой, ублюдок!» в конце. Мирка бросила неуверенный взгляд на Олега. -Я конечно все понимаю, но… -Извини,- коротко бросил Олег, сгорая от стыда и развернувшись спиной подруге, побежал домой. «Идиот, идиот, идиот! Как я мог забыть, что должен быть дома к девяти?! На часах уже далеко за одиннацать…Боже, она же меня прибьет!». Повторял про себя Олег, но все же бежал домой, смирившись с неминуемой участью. Не заметив как разобрался с дверью в подъезд и перемахнув несколько пролетов, он уже стоял у двери в столь нелюбимую им квартиру, служившую ему, как он говорил «темницей» на протяжении уже 18 лет. Он тяжело дышал, а сердце колотилось как бешеное - отдышка или нервы? Наверное, и то и то. Входная дверь с лязгом раскрылась и на него вывалилась аморфная туша, некогда бывшая женщиной, в нелепом цветастом халате и скалкой в руках. Жирная рука туши схватила Олега за шиворот и как котенка, затащила в квартиру. Звук закрывающейся двери сменили безумные крики и звуки побоев. «Да как ты посме-е-е-ел, выродок?!» и глухой звук удара скалкой по спине. «Если бы ты, идиотина, не гулял так все одиннадцать лет!..» удар скалкой пришелся по руке. Олег уже привык к такому поведению своей мамаши. Избиения и унижения дома для него стали нормой и он уже давно перестал думать о том, чтобы бороться с этим. «Небось трахался со своей блядиной латвийской? Знаю я их, всю семью знаю! Одни шлюхи и пропойцы в роду!» эти слова что-то задели в уже привыкшему к оскроблениям разуме Тройки. «Ну смотри, сученыш, если она там обрюхатилась, аборт сам оплачивать будешь. Я ни копейки…». Она не успела договорить, как замерла от неожиданности. Олег, не отдавая отчета своим действиям, схватил скалку, летящую в его сторону, и теперь гневно смотрел в опешевшее лицо своей матери. Кажется, они оба, наконец, поняли, что случилось. Нечто переменилось в душе Олега, он в один миг осознал, что больше не собирается терпеть эту старую мегеру, что может и должен дать ей отпор. Наверное, это называется «возмужание». -Слушай меня, ты!..-Олег перехватил руку матери и толкнул ее к стене,- я больше не буду мириться с твоим говеным характером, чертова ты маразматичка! Плевать на меня, я терпел это достаточно, но если ты еще раз посмеешь своим поганым языком сказать хоть слово о Мирке…Убью, сука!,- он замахнулся кулаком на мать, но видя неподдельный страх в ее глазах, остановился. Та, медленно сползла по стенке и схватилась за сердце, начав резко дышать. «Инфаркт». Она и раньше прикрывалась ложным сердечным приступом, если побои и оскорбления не имели должный эффект Олега. Однако на этот раз было что-то неподдельно болезненное в ее мимике. Это жалкое существо, некогда вселявшее страх в сердце Тройки, теперь бесформенной кучей валялось у стены и взглядом молило о помощи, не вызывая в нем ни капли милосердия или сострадания. Он понял, что нужно сваливать из этого проклятого места, как можно быстрее. Вещи, документы и деньги были собраны за считанные минуты, и вот он уже стоит у порога, который скоро перешагнет в последний раз. Сам не понимая того, что он делает, Олег набрал «03» на телефоне, висевшем на стене в прихожей. -Улица энтузиастов, дом 4, квартира 32, инфаркт,- коротко сказал он и, оставив дверь открытой, вышел в воняющий сыростью подъезд. Так, за один вечер Тройка, как он думал, превратился из жалкого сопляка, во взрослого человека способного бороться за то, что он любит, пусть даже со слабоумными тетками, вроде своей матери.