Несколько моментов из жизни генерала

Солнце. Море. Пальмы. Пляж. Огненное солнце плыло по ярко-синему безоблачному небу, приближаясь к зениту. Бирюзовое море плескалось в круглом заливе, нежно лаская пологий берег и играя клубками мохнатых водорослей. Сонно шелестели пальмы. По белому песку, искрящемуся, словно снег на равнинах Северного материка, танцевали причудливые тени. Откуда-то еле слышно доносились крики чаек. Вдоль полосы прибоя, выставив вперёд зазубренные клешни, неторопливо прохаживались большие красноногие крабы с блестящими чёрными спинками, выискивая только им одним ведомые лакомства и потешно сражаясь друг с другом, если обнаруженный кусочек приглянулся сразу нескольким. Внезапно они замерли, словно прислушиваясь, и вдруг как по команде начали шустро зарываться в мокрый песок. Никакой опасности вроде бы не наблюдалось, но, очевидно, крабам было виднее, и чутьё их не подвело. Буквально через минуту двадцать пар тяжёлых армейских ботинок взрыли гладкость влажной песчаной полосы и удалились, оставив после себя бесформенные валы и ямы, и морю уже в который раз за этот день пришлось взяться за восстановительные работы. Мягкие ладошки волн заровняли бугры и вмятины, а затем выбросили что-то неопределённое, но несомненно привлекательное, потому что крабы покинули свои захоронки и, сердито помахав клешнями вслед людям, поспешили к дару моря, совершенно не обращая внимания на ещё двоих представителей человеческой породы, находившихся в некотором отдалении. - Послушай, Сефирот, а это не слишком? – поинтересовался Клауд, проводив пробежавших мимо парней сочувственным взглядом. - Что именно? – осведомился тот, рассматривая найденную в песке замысловатую ракушку. - Ну, мы отдыхаем, а ребята в полном облачении, под солнцем, уже десятый круг дают. - Во-первых, - назидательным тоном произнёс генерал, зашвыривая ракушку далеко в море, - мы отдыхаем не так уж и долго, а до этого бегали вместе с ними. Во-вторых, это для их же пользы и пусть спасибо скажут, что сегодня я решил обойтись без утяжелителей. И потом, мужики они или кто? - Мужики, - согласился Страйф. - Во-от. - Только молодые ещё. Всего второй год обучения. - Ты в их возрасте был на порядок выше, - заметил Сефирот. Клауд зарделся от столь лестной для него похвалы, но решил немного поскромничать. - Это потому, что ты меня учил. Самостоятельно я бы не потянул. - Да ладно, - улыбнулся генерал, любуясь его румяным лицом. – Ты способный. Ещё немного и сравняемся, только пустяк один и остаётся. - Какой? - Крылышко пришить. Но это не проблема. Я на Ходжо надавлю и если он не хочет неприятностей, то сделает всё в лучшем виде. - Не надо, - замахал руками Страйф. – Неудобно будет. Ни сесть толком, ни лечь. У тебя-то оно прячется, а я куда дену? И не хочу я под нож к этому… Улыбка Сефирота стала шире и Клауд, осознав, что любовник над ним подшучивает, повалил его на песок. - Се-еф! - Я весь твой, - отозвался генерал, искоса глянув на парня, - но сначала глянем, как там мальчики. С этими словами он достал из кармана телефон и подключился к спутниковой сети. Продвинутая техника за несколько секунд определила точку запроса и на экране появилось схематичное изображение одного из Мидильских островов. Сефирот увеличил картинку. На западной оконечности вспыхнули две зелёные точки, над ними высветилась надпись: «Вы находитесь здесь». Генерал скользнул по экрану пальцем, изображение сдвинулось влево и стала видна цепочка огоньков, ползущих вдоль береговой линии. - Все на месте. Поумнели, - удовлетворённо произнёс он. – Не то, что в первый раз. Страйф тут же вспомнил, какое выражение лица было у его любовника, когда тот, отслеживая путь группы, заметил, что два последних огонька отстали и направились вглубь острова со вполне очевидной целью. Сефирот встретил вынырнувших из кустов халявщиков молчанием и бешеным взглядом, и добавил всей группе ещё два круга. На следующий день парочка вышла на пробежку с синевой под глазами и больше никто мухлевать не пытался. - Воспользовались тем, что мы оба впереди были, - проворчал генерал, - да только не на тех напали. Если я захочу, то у меня даже эти обжоры, - он посмотрел в сторону моря, - побегут и ни один из строя не выбьется. Клауд обернулся, чтобы понять, кого его любовник имеет в виду, и сразу поплатился за своё любопытство, оказавшись прижатым к широкой груди. - Что мы делаем сегодня вечером? – прямо ему в ухо произнёс Сефирот тем самым голосом, от которого у парня по телу всегда пробегали мурашки. – Я готов дать ребятам небольшую поблажку, если ты посвятишь мне всего себя. Ответом стал короткий, но многообещающий поцелуй, за которым последовал логичный вопрос. - А чем мы их займём? Не будут же они болтаться без дела. Генерал хитро прищурился. - Есть у меня одна идея и пока юные солджеры претворяют её в жизнь, мы… Последовала интригующая пауза. Страйф подался вперёд. - Что? - Неподалёку есть очень симпатичное местечко. - Ты про тот островок, который на северо-востоке отсюда? - Да. Я там уже и шалашик построил, и топливо с провиантом припас. Посидим у костерка, посмотрим на звёзды, ну и всё такое прочее. - Наловим свежей рыбки, поджарим её или запечём, - мечтательно добавил Клауд. - Увы, но по этому пункту вынужден тебя огорчить, - сказал Сефирот. – Большая часть тамошних водных обитателей не стоит той наживки, которую ты им скормишь. Мяса на один укус, остальное хвост и плавники, да ещё пучеглазая башка. Что-то приличное можно раздобыть только вдалеке от берега. Конечно, я могу вызвать катер, но на удочку такую рыбку не поймаешь, а заказ и доставка специального оборудования… - Не надо, - перебил его Страйф. – Не будем создавать себе и людям дополнительные трудности. - Тогда есть ещё вариант, - предложил генерал, - купить у местных. Нам деликатес – им доход. - Давай, - согласился Клауд. – Самому, конечно, интереснее ловить, но если нет возможности, то и так неплохо. - Договорились. А теперь слезай. Скоро ребята подбегут и я хочу выглядеть суровым командиром. Когда солнце миновало зенит и два десятка молодых солджеров, омыв потные лица, приготовились вкусить нехитрый обед, Сефирот объявил, что вторая половина дня будет посвящена особой тренировке. И ночь тоже. В наступившей тишине слышались только приглушённые звуки неровного дыхания. - Мы все люди и с каждым из нас может произойти всё, что угодно. Болезни, травмы и так далее. Со стороны молодёжи послышался недоверчивый шёпот и Лучший свёл брови. - Если я говорю, что угодно, это значит – что угодно, - с нажимом повторил он. – И с кем угодно. Я хочу проверить уровень вашей дисциплины и способность к самостоятельным решениям, потому что от этого может зависеть ваша собственная жизнь и жизни ваших товарищей, и для этого ненадолго исчезну из поля зрения. Парни зашевелились и начали переглядываться, а генерал продолжил: - Вся база, кроме, разумеется, моей палатки, будет в вашем распоряжении, а завтра я оценю ваши подвиги. Желаю успеха. Один из молодых солджеров встал со своего места. - Но что мы должны делать, сэр? Сефирот окинул парня внимательным взглядом. - Для начала выберите, кто будет за всё отвечать. Командира, начальника, управляющего. Главное не название, а наличие организационных способностей и некоторого авторитета. Юноша посмотрел на товарищей и снова обратился к генералу: - А кого? Сефирот подошёл ближе и поощрительно хлопнул его по плечу. - Выдвини свою кандидатуру. Похоже, задатки у тебя имеются, так что будь смелее. Парень широко улыбнулся, а остальные солджеры начали возбуждённо переговариваться. Генерал закинул на плечо заранее подготовленный рюкзак, помахал подопечным рукой и бодро зашагал в западном направлении. Страйф тоже пожелал ребятам удачи и отправился догонять любовника, фигура которого уже почти скрылась в окружавших лагерь зарослях. - Куда мы идём? – спросил Клауд, когда Сефирот остановился у небольшого родника, чтобы набрать воды. - Мы запутываем следы, - ответил генерал, завинчивая крышку канистры. – Держи, не всё же мне тащить. Страйф поспешно схватился за ручку и они двинулись дальше. - Пусть парни думают, что мы сидим на западном конце или на одном из тех клочков земли, что торчат из моря между нами и материком, - пояснил на ходу Сефирот. – Но мы будем в совершенно другом месте. На лице Клауда отразилось сомнение. - А если произойдёт что-нибудь непредвиденное? - Они уже вылезли из пелёнок и должны использовать мозги по назначению или хотя бы попробовать это сделать. К тому же, я не оставил их без связи, но тот, кто поднимет шум из-за пустяка, может сразу забыть о службе в элитном отряде и в армии вообще, - жёстко заявил генерал. – И хватит об этом. В кои-то веки остались наедине, а ты всё о работе. Страйф почувствовал, что его любовник начинает сердиться и сменил тему. - А дно возле того островка ровное? Купаться можно? - Пожалуйста, если хочешь превратиться в хорошо просоленного солджера, - усмехнулся Сефирот. – На острове нет ни одного источника, даже самого крохотного, иначе зачем бы я стал таскаться с канистрами. - Можно будет куда-нибудь телепортироваться, - намекнул Клауд. - Я должен точно знать – куда, - напомнил генерал. - В лагерь нельзя, парни к такому ещё не готовы, к тому же иногда случаются погрешности с точкой выхода и мы можем оказаться в совершенно неподходящем месте. - Представляю, - фыркнул Страйф. – Придётся обойтись без купания. - Ну, мы найдём, чем заняться, - прозрачно намекнул Сефирот. - И вообще, хватит болтать. Иди сюда. - Ага. Лёгкий воздушный вихрь шевельнул росшие поблизости кусты и несколько листьев закружились там, где только что находились два человека. Ноги прибывших встали на песок и пенная волна жадно облизала их ботинки. Нежившиеся на мелководье вездесущие крабы приподнялись на тощих конечностях и замахали клешнями, возмущаясь вторжением, но генерал не удостоил сию живность даже взглядом и быстро пошёл вдоль берега. Клауд поспешил следом и через несколько минут они достигли облюбованного Лучшим уголка. Шалашик оказался четырёхместной палаткой повышенной комфортности. Сефирот отстегнул входной клапан и жестом пригласил Страйфа внутрь. Первым, что увидел нырнувший в приятный полумрак парень, были разнообразные припасы. Осмотрев коробки, ящики и тюки, он уставился на любовника и спросил: - Ты что, собираешься оборудовать тайное убежище, чтобы было где на дно залечь в случае чего? - Зачем? – вопросом на вопрос ответил генерал, закреплявший входное полотнище в открытом положении. – Я ни от кого скрываться не собираюсь. Если мне надоест вся эта лавочка, то я просто аннексирую Кактусовый остров. - Ты серьёзно? – удивился Клауд. - Вполне. Расположенная там база автономна, а недостающее восполнит Рапсодос. - Это как? - Ген за кактусовую настойку кому угодно плешь до мозга выест. Полсотни бутылок и скоростная доставка любой вещи обеспечена. Закончив возиться с клапаном и опустив москитную сетку, Сефирот обернулся и Страйф заметил в его глазах лукавые искорки. - Я так и знал! - Ладно, ладно, ты меня раскусил, - генерал широко улыбнулся. – Теперь применим твои крутые умственные способности для благоустройства непосредственного места обитания и прилегающей территории. Через час палатка стала выглядеть вполне прилично, а неподалёку из камней было выложено подобие очага и приготовлены древесные брикеты. Клауд, обнаружив среди запасов несколько кемпинговых фонарей, повесил парочку внутри их временного жилища, остальные расставил снаружи и пошёл к морю. Солнце спускалось к горизонту, в волнах мелькали золотистые блики, в густеющей небесной синеве проступили звёздные россыпи. Неровная полоса соседнего острова постепенно поглощалась темнотой. Море тянулось к ногам, раскачивало бледные пятнышки медуз и влажно шуршало галькой. Пахло солью и нагретым песком. - Любуешься? Сефирот приблизился почти бесшумно и обнял Страйфа сзади. Клауд положил свои руки поверх его. - Да. Наш лагерь в лесу, там солнце за деревья завалилось и всё, а здесь такое великолепие. Дневное светило между тем спряталось за горизонт уже почти на треть и к ослепительному золоту добавились оранжево-алые оттенки. Небо становилось всё темнее, звёзды – всё ярче. - Жаль, что Луны сегодня нет, - прошептал Страйф. – Было бы ещё красивее. - И без неё хорошо, - отозвался генерал, передёрнув плечами. - Тебе не холодно? – поинтересовался Клауд. – Может, разведём костёр, чаю выпьем, перекусим? - Позже. Мне не холодно и я не хочу есть, просто Луна всегда напоминает мне… - О чём? – спросил Страйф. - О снежных полях и обледенелых скалах Северного материка. Поля походили на замёрзшее море, а скалы – на остатки подгнивших зубов. Ни малейшего движения, ни одного живого существа, только белый шар в чёрном стылом небе и я. В тех широтах Луна не имеет того мягкого желтоватого оттенка, как здесь, и неприятно напоминает лампу, какие используются в операционных. Клауд ощутил, что руки Сефирота стали жёсткими и легко пожал их, словно говоря: «Всё это в прошлом, а сейчас ты здесь и я рядом». Генерал понимающе выдохнул в русую макушку и продолжил: - Меня выпускали на воздух нечасто и только после заката, когда внешний мир состоял из синеватых теней и неясных бесформенных пятен, обозначавших горы. Я сердился, кричал, портил в знак протеста разные вещи и страстно желал оказаться на поверхности днём, когда в голубом небе сияет солнце. - И тебе это удалось? – задал очередной вопрос Страйф, поняв, что речь идёт о расположенных в Северном Кратере подземных лабораториях. - Удалось, но сумевший ускользнуть от бдительного ока воспитателя неразумный ребёнок едва не ослеп, ведь до этого его глаза видели только искусственный и отражённый свет. Я до сих пор помню ту режущую боль и даже иногда чувствую её. Сефирот опять замолчал и Клауд замер, опасаясь, что на этом всё и закончится, но пауза не затянулась. - Меня долго лечили, а может мне это только казалось, потому что я не мог отличить дня от ночи. Время измерялось едой, прерывистым сном, сменой повязок, процедурами и занудными нотациями Ходжо. Этот…, - генерал отчётливо скрипнул зубами и Страйф снова сжал его пальцы. – Он бубнил и бубнил, что я безответственный и неблагодарный мальчишка, что я срываю сложный эксперимент… Не хочу больше вспоминать. Ходжо уже тогда был отвратителен. - Если тебе неприятно, то не надо, - быстро произнёс Клауд. - Надо, - неожиданно возразил Сефирот. – Я устал держать всё в себе и чувствую, что мне становится легче, когда я говорю о некоторых вещах из прошлого. - Тогда можно, но немного. Не заставляй себя. - Ладно, - генерал слабо улыбнулся. – Да, мне тогда пришлось несладко, зато условия моей жизни изменились в лучшую сторону. Не радикально, конечно, но для того ребёнка это было существенно. В один из дней пребывания в темноте я услышал, как Ходжо ссорится с какой-то женщиной. Позже я узнал, что это была моя мать и что она настояла на моей отправке в Нибельхейм, где я родился. Сменить вечные снега и холод Северного материка на маленький зелёный городок… Я не смогу описать свои детские ощущения. Конечно, процедуры с анализами и прочие малоприятные вещи никуда не делись, но у меня появилась возможность гулять, постепенно привыкая к солнцу, видеть траву, цветы, деревья. И пускай мои владения простирались лишь до забора, но для меня это был целый мир. - А твоя мама… Она навещала тебя? – осторожно поинтересовался Страйф, внутренне готовый к отказу отвечать. - Нет, - с горечью произнёс Сефирот. – Ходжо ограничивал круг моего общения, а уж бывшая ассистентка… Она была для него костью в горле. Впервые я увидел Лукрецию, когда мне исполнилось семнадцать, и я очень благодарен Винсенту, за то, что он поддерживал её все эти годы. У Клауда расширились глаза. - Семнадцать лет?! Чудовище! Генерал хмыкнул, прекрасно понимая, к кому относится сие нелестное определение. - А сколько ты пробыл в Нибельхейме? - Два года. В семь меня привезли в Мидгар и к медицинским манипуляциям добавились тренировки по специальной программе. Ходжо хотел, чтобы я стал идеальным солдатом. Я стал им, пройдя через всё и лишённый многого, и каждая минута из тех лет будет аукаться профессору до конца жизни. Страйф повернулся, обнял любовника и как можно мягче сказал: - Давай больше не будем об этом. Этот вечер слишком хорош… для такого. Сефирот кивнул и зеленые глаза, утратив жёсткий блеск, подёрнулись лёгкой дымкой. Потом они разожгли костёр и Клауд научил генерала поджаривать хлеб на открытом огне, заявив, что это одна из вкуснейших вещей его детства. Нанизанные на заострённые бамбуковые палочки ломти подрумянивались, чуть-чуть обгорая на уголках, в кружках настаивался чай, заманчиво блестела серебряной фольгой шоколадка, а Страйф снова задавал вопросы. - Когда у тебя появилось крыло? С хрустом жевавший хлеб Сефирот посмотрел на него, затем перевёл взгляд вдаль. - Это произошло во время тренировок в Юноне. Мне было шестнадцать. Бесконечные обследования и бормотание Ходжо об идеальном солдате страшно доставали и в один далеко не прекрасный день я вспылил. Звон разбиваемых пробирок, треск коротких замыканий, вопли профессора… Я получил тогда истинное удовольствие, - генерал недобро улыбнулся. - А что потом? - Вышиб пару дверей, до икоты напугал ассистентов и даже кого-то уронил, пока бежал к выходу на внешнюю галерею. Мне не хватало воздуха, тело горело и я почти не осознавал своих действий. Очнулся на стволе мако-пушки и понял, что стою на самом краю. Море казалось таким ласковым и прохладным, так влекло… Я прыгнул и уже почти ощутил свежесть воды, как вдруг что-то со страшной силой дёрнуло меня за правое плечо. Спину резануло дикой болью. Почему-то я решил, что в меня стреляют, обернулся и увидел крыло. Чёрное, растрёпанное и неестественно вывернутое. Увидел и сначала даже не понял, что это и откуда. Потом мои мышцы скрутило судорогами, дыхание перехватило и я плюхнулся в воду, как дохлая каракатица. Сефирот насадил на палочку следующий ломоть и ткнул заслушавшегося Клауда носком ботинка. - У тебя хлеб горит. - А-а, чёрт! Обуглившийся кусок полетел в сторону моря. - Крабы съедят. - Ты уверен? – усомнился генерал. - Они и не такую гадость лопают, - отозвался Страйф. – Рассказывай, что дальше было. - Крылу купание явно не понравилось и, когда до меня добралась лодка с видевшими моё падение рыбаками, оно уже исчезло, оставив на память разорванную форму, кровавый шрам и ноющую боль. Пребывающего в состоянии шока меня сдали с рук на руки солдатам, те – профессору. Несколько дней я провалялся в лазарете, облепленный датчиками и окружённый камерами, но моё неожиданное приобретение не торопилось явить себя для изучения. Почему так происходило и о некоторых других вещах я узнал позже и как ты думаешь от кого? Клауд пожал плечами. - От Гена и Энджила, - Сефирот сердито фыркнул. – Эти прохвосты даже не заикнулись, что у них прорезались крылья, причём ещё год назад. Они, видите ли, хотели посмотреть, как я справлюсь. Тоже мне, друзья называются. - А твоё крыло сразу таким большим было? – спросил Страйф. - Нет. Оно росло и набирало силу вместе со мной. Я за ним ухаживал, пил специальные витамины и добавки, тренировал, вовремя чистил и теперь моё крылышко не чета культяпкам некоторых. - Оно роскошное, - с искренним восхищением произнёс Клауд, умильно глядя на любовника. - Под стать мне, - генерал выпрямил спину и с видимым удовольствием потянулся, - но призывать я его не стану. Перьям вреден солёный воздух, они от этого блеск теряют. И вообще, пошли спать. - Спать? – уточнил Страйф. – А поговорить? - Поговорить и поцеловать можно, остальное завтра. Надувной матрас был приведён в рабочее состояние и застелен, забравшаяся в палатку летающая живность безжалостно истреблена, фонари погашены. Костёр оставили догорать и Клауд смотрел на последние красноватые язычки и думал, как бы задать любовнику один деликатный вопрос. Сефирот, словно ощутив это, повернул голову и зелёные глаза слегка засветились. - Твоё молчание, как и румянец, выглядит несколько странно. Страйф смущённо кашлянул. - Ты очень-очень хочешь о чём-то спросить, но не можешь решиться, не так ли? – продолжил выпытывать генерал и его голос приобрёл тот самый тон, от которого на Клауда всегда нападала слабость. «Хорошо, что я лежу». - Ну-у, я…, - выдавил Страйф, краснея ещё больше и чувствуя, как прыгает сердце. - Понятно, - Сефирот приподнялся и опёрся на локоть. – Похоже, мне придётся догадаться самому. Итак, сегодня у нас вечер воспоминаний, складываем два и два, и…, - он нагнулся к уху Клауда, - … и ты хочешь знать, когда и с кем был мой первый раз. Верно? Страйф рванул одеяло на пылающее лицо и что-то невнятно пробурчал. - Примем за «да», - удовлетворённо произнёс генерал и сгрёб его в охапку. - Ты невозможен, Сеф! - Конечно. А ещё невероятен, невообразим, фантастичен и так далее. Рассказывать? Клауд выбрался из объятий и сел. - А тебе не будет тяжело вспоминать о… тех чувствах? Ты и так уже сегодня достаточно поворошил память. - Чувствах? – генерал усмехнулся и тоже сел, обхватив колени руками. – Какой же ты… Страйф вздохнул. - Глупый? - Нет. Просто многого не знаешь, хотя это и к лучшему. В моей жизни было столько всякого…, - Сефирот поморщился и тряхнул головой. – Это произошло, когда мне исполнилось четырнадцать лет. - Четырнадцать? – поражённо переспросил Клауд. – Всего четырнадцать? Генерал посмотрел на него. - Чего ты удивляешься? Я ещё припозднился, другие начали посещать весёлые дома в двенадцать-тринадцать. У Страйфа округлились глаза. Сефирот рассмеялся. - А куда же ещё отправлять юнцов, одержимых гормональной бурей? На принадлежащие военным территории посторонним вход запрещён, поэтому подростков возили в соответствующие заведения и после каждого раза они хвастали друг перед другом, изображая из себя взрослых мужчин. Сейчас я их понимаю, но тогда… Мне было противно слушать и я только делал вид, а сам старался думать о совершенно посторонних вещах. Своё мнение я выразил лишь раз, когда один из моих сотоварищей…, - при этом слове генерал скривился, - … расписал свои постельные подвиги, не стесняясь в выражениях и не скупясь на краски и детали. - Что ты ему сказал? - Что он всё врёт и что он отвратителен. Потом мы подрались. Мой противник был крупнее меня, но я превосходил его в навыках и скорости, так что ему хорошо досталось. Нас растащили прибежавшие на шум дежурные офицеры, потребовавшие объяснений, но он только сыпал оскорблениями и угрозами, а я молчал, считая ниже своего достоинства отвечать. Происшествие, конечно, замяли – проблемы никому не нужны, но меня начали сторониться. - Где сейчас этот недоумок!? – возмущённо спросил Клауд. - Зачем он тебе? – удивился генерал. - Я никому не позволю обижать того, кого люблю! - Но ведь уже прошло столько лет. - Неважно. Я отыщу его и выскажу всё, что о нём думаю! - Спасибо, - тепло произнёс Сефирот. – К сожалению, вынужден тебя разочаровать. Он погиб в горах Вутая, под обвалом. Через несколько лет. - Надеюсь, он переродился в какого-нибудь противного монстра, - проворчал Страйф. Генерал пристально посмотрел на любовника. - Я и не подозревал, что ты такой мстительный. Клауд скрестил руки на груди и вернул взгляд. - Да. Я отношусь к подобным вещам серьёзно. - Ладно, - Сефирот улыбнулся. – Давай вернёмся к первоначальной теме. Воинственный запал у Страйфа мгновенно испарился и он стал таким, каким нравился генералу больше всего – смущённым и любопытным одновременно. - После того случая меня неделю проверяли с головы до пят. В итоге Ходжо сделал вывод, что экспериментальное дитя, то есть я, созрело, и через несколько дней я оказался в одном из самых дорогих борделей столицы, чтобы начать приобщение к интимной стороне жизни. Неожиданно Клауд заёрзал на месте, словно ему стало неудобно сидеть. - В чём дело? – поинтересовался Сефирот. - Мне кажется, я ревную, - последовал хмурый ответ. - К кому? - Ну, к тем, с кем ты там… спал. Генерал расхохотался. - Это же было давно. Ты тогда про меня даже ещё и не слышал. - Всё равно, - упрямо сказал парень. Сефирот развёл руками. - Тогда я не буду ничего рассказывать. Вдруг ты решишь отыскать ту, что дала мне первый опыт. - Так это была женщина? - Конечно, - ухмыльнулся генерал. – А ты что, думал, меня под мужика подложат или я сам какого-нибудь мальчика поимею? Ориентация у всех предполагалась традиционная. Страйф снова натянул одеяло на пылающее лицо. - А какая она была? Как её звали? - В борделях не говорят имён. Сначала она показалась мне хрупкой и довольно юной, но потом я понял, что ошибся. Вутайские женщины очень долго выглядят, как девочки. Клауд покинул своё укрытие и уставился на любовника с немым вопросом в глазах. - Да, ты не ослышался. Вутайка. И я считаю, что мне повезло. Она была не только красивой и умелой, но и очень тактичной. - Тебе нравилось… с ней? - А что ты хочешь от четырнадцатилетнего подростка? Это же голая физиология. Я сбрасывал избыток энергии и одновременно познавал своё тело и учился дарить удовольствие другому. - Долго вы с ней встречались? - Немногим больше года. Потом она сказала: «Ищи человека, чьё присутствие наполнит твою жизнь, человека, который отдаст тебе своё тепло, человека, которого ты захочешь видеть рядом с собой во всякий час, а иначе ты погрузишься во тьму. Ты не умрёшь, ты будешь жить, но не сможешь противостоять пустоте в одиночку». Я не знаю, как она поняла, что я чувствую, ведь мы почти не разговаривали на посторонние темы. - И ты искал? - Следующие десять лет было не до того, но потом… Однажды я вскочил посередь ночи, потому что мне приснился кошмар. Я был нигде. Вокруг царил ледяной мрак и он же заполнял моё тело, которым я уже не владел. Я видел свои руки и ноги и знал, что это всего лишь оболочка и скоро она исчезнет. А ещё я знал, что когда это произойдёт, моя душа канет во тьму и больше никогда не увидит света. Мне было страшно, я не хотел, чтобы вот так… Сефирот какое-то время помолчал, глядя на красные пятнышки дотлевающих углей, затем продолжил: - Я проснулся от собственного крика и больше в эту ночь не спал. Я понял, что время заканчивается, но отыскать того, кого хотел бы видеть рядом с собой во всякий час не так-то просто. Спасибо друзьям и Богине, заронившей в сердце обычного мальчишки искру бескорыстной любви к самому лучшему солджеру. - А после той вутайки у тебя кто-нибудь был? – неуверенно поинтересовался Страйф. – Ну, до меня. - Тебе рассказать обо всех? Уже довольно поздно, а на рассвете обещали подвезти свежей рыбки. Так что выбирай, - предложил генерал. - Спать и рыбка, - решительно произнёс Клауд. – Но мы ведь ещё поговорим об этом? - Как-нибудь, - пообещал генерал, притягивая его поближе к себе. Проснувшись, Страйф обнаружил себя в гордом одиночестве. В дальние окошки лился яркий солнечный свет, сквозь полог тянулся дразнящий обоняние солоноватый ветерок, однако сопутствующих звуков слышно не было, ибо шелест пальм, плеск волн и всё такое прочее заглушалось истошными воплями чаек. Клауд поднялся, зевая, выбрался из палатки, огляделся и замер на месте. Увиденное впечатляло. Сефирот разделывал здоровую рыбину, а не очень высоко над ним кружила бело-серая орущая стая. Дабы не скучать во время столь прозаического занятия, генерал периодически подбрасывал вверх и, естественно, в сторону, подальше от себя, часть рыбьих потрохов. Чайки немедленно устраивали бой за подачку. Уши закладывало от криков, в воздухе плавали перья, на песок сыпались ошмётки внутренностей. Сефирот с удовольствием наблюдал за сим увлекательным зрелищем и, когда победительницы разлетались с добычей, кидал следующий кусок. Свара начиналась заново. - Развлекаешься? – громко произнёс Страйф. Генерал обернулся. - Оторваться так по полной. - Всё же в тебе есть что-то от папаши, - заметил парень. - Сейчас ещё веселее будет, - подмигнул Сефирот. – Показательная схватка. Птицы против крабов. На кого поставишь? - Что на кону? – заинтересовался Клауд. - Это, - генерал указал на серебристую тушку. – Выиграешь – готовлю я, и наоборот. - Ну уж нет, - рассмеялся Страйф. – Всё слишком предсказуемо. Пока крабы примериваются, чайки всё растащат. - Силёнок не хватит. Сефирот одним взмахом меча отсёк рыбью голову, за ней последовала внушительная часть хвоста. - Прости, Масамунэ, но мне лениво возиться с ножом, - произнёс он, тщательно вытирая с клинка красноватые потёки. Рыбьим конечностям (одна с пастью, вторая с плавниками) было придано ускорение. Они шлёпнулись на мелководье, подняв тучу брызг, и бойцы за дармовщину не заставили себя ждать. - Ну что, пари? – генерал протянул руку. - Нет, - помотал головой Клауд. – Ты лучше попроси свой меч нарезать стейки и сполосни их, а я займусь костром. - Где-то там есть соль, специи и решётка-гриль, - сообщил Сефирот, делая пробный замах. В свисте воздуха Страйфу почудились укоризненные нотки. Стейки получались идеальные: сочные, с румяной хрустящей корочкой и пропитанные ароматами белого перца, паприки и розмарина. - Я, конечно, не испытываю особой любви к рыбе, но сколько ещё ждать? – генерал сглотнул слюну и взглянул на Клауда. - Ещё чуть-чуть. Пусть немного остынет. Если ты обожжёшься – мы не сможем целоваться, - ответил тот. - Ничего страшного, остальное-то сможем. И не такой уж я неженка. Смотри, - Сефирот коснулся пальцем решётки и показал его Страйфу. - Ничего нет. - Язык не палец, - возразил парень. – И уже почти всё. Неси тарелки. Пока генерал, невнятно ругаясь, перерывал палатку в поисках одноразовой посуды, Клауд закончил с готовкой и поставил греться чайник. Спустя два часа сытый и довольный Сефирот заявил: - Я полон сил и жажду развлечений. С этими словами он прижал Страйфа к себе и шёпотом добавил: - Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду? Клауд оглянулся и спросил: - Что, прямо здесь? - Как ты можешь обо мне так думать? – покачал головой генерал. - Ну, вдруг тебе экстрима захотелось. - Не до такой степени. Песок всегда норовит забраться в такие места, о которых ты даже не подозреваешь, и пусть палатка это немного банально, но меня вполне устраивает. Сейчас я матрасик подкачаю и, если ты будешь хорошим мальчиком, позову крылышко и дам его погладить. - Только погладить? И всё? - Там посмотрим. Во второй половине дня они подошли к базе и остановились на краю зарослей. - Разрушений вроде бы нет, - произнёс Страйф, разглядывая лагерь. – Значит, ребята смогли организоваться. - Спасибо, - неожиданно сказал Сефирот, обнимая Клауда. – За то, что выслушал вчера. Мне стало лучше. - Ты забыл старую пословицу о том, что разделённое на двоих горе будет наполовину меньше, а радость – удвоится, - Страйф улыбнулся и чмокнул любовника в уголок рта. Глаза генерала вспыхнули. - Тогда сегодня вечерком мы обязательно снова удвоим нашу радость.