Несколько моментов из жизни генерала

Облачённый в халат из алого вутайского шёлка Рапсодос возлежал на своём роскошном ложе и смотрел в потолок. Ничего интересного там не было, но он никак не мог отвести глаз от матово-белой плоскости с горящими в четверть силы пупырышками светильников. Навороченная техника, предназначенная для создания интерьера, бездействовала, шуршала только установка климат-контроля, очищая, согревая и увлажняя воздух. Генезис был здоров, сыт, немножко пьян и грустен. Не найдя на потолке ответов на извечные вопросы типа: «Кто виноват?», «Что делать?» и «Быть или не быть?», он перевернулся на живот и уткнулся подбородком в скрещённые руки. Дубовый паркет и однотонные, без каких либо украшений, стены радости не добавили и Рапсодос, прикрыв глаза, погрузился в воспоминания о прошедшем лете. Да, он любил солнце, жару, море, пляж, мороженое, холодный лимонад, короткие шорты, беззаботную болтовню и прочие составляющие летнего отдыха и в начале каждого полевого сезона страшно досадовал, что оплачиваемое безделье не распространяется на все три месяца. - Трудишься, аки пчела, и что? Эх, не умею я, как Сеф, начальство нагибать. Один взгляд и он со своим парнем исчезает, а ты остаёшься погребённым в делах. Поворчав (надо сказать, не совсем справедливо), Генезис подумал, что наверное не возразил бы и против зимнего отпуска. На планете имелись места, где в данное время года можно было неплохо развлечься. Мысль о том, что кто-то где-то сейчас отдыхает и веселится в дружной компании, а ему завтра писать отчёты по первогодкам, стали последней каплей, и он перебрался на кухню, дабы утолить печаль рюмочкой любимой кактусовой настойки. Из закуски нашлась только пачка яблочных чипсов. Рапсодос даже не попытался вспомнить, как сей предмет оказался в его квартире, и с треском разорвал упаковку. Через час пустая бутылка отправилась в мусорку, а Генезис сел к окну и начал меланхолично догрызать оставшиеся чипсы. Заканчивался декабрь и на улицах Мидгара творился обычный для столицы погодный беспредел. Рапсодос мусолил очередную яблочную дольку, смотрел на крутящееся в воздухе снежно-дождевое месиво и представлял совершенно иную картину. Небольшой городок или даже деревня. Двухэтажный домик немного в стороне от остальных. Огораживающий двор низенький забор наполовину засыпан снегом. Вокруг кустов пуховые сугробы. Крыльцо украшено разноцветными фонариками, окна обведены крохотными огоньками. В глубине комнаты на первом этаже таинственно мерцает ёлка. Генезис мысленно вошёл в дом. Мебель только необходимая и самая простая. Морозный рисунок на стёклах сливается с узором тюлевых занавесок. Изразцовый столб печи уходит в потолок между двумя массивными балками. Тепло, еле слышно гудит пламя, дверца топки окаймлена тонкой огненной полоской. Он поднимается по поскрипывающей винтовой лестнице. Обязательно поскрипывающей, но совсем чуть-чуть и лишь парой-тройкой ступенек. Дверь в комнату на втором этаже открыта. Мебели здесь ещё меньше: одинокий стул, старинный, весь в резных завитушках, шкаф и предназначенная для двоих кровать. Покрывало свисает почти до пола и в атласной белизне вспыхивают искорки. Он подходит к окну. Цветные блики ложатся на его лицо, запутываются в пушистом свитере. Он ждёт, вглядываясь в ночь, и наконец вдалеке появляется тёмный силуэт. Человек приближается и он бежит вниз, чтобы встретить его на пороге. Рапсодос уже почти спит и поэтому лицо мужчины, стоящего в дверном проёме, ускользает. «Пойдём гулять». Они идут, почти касаясь друг друга – дорожку замело и она превратилась в узкую тропку. Улица пуста. Жители деревни готовятся к празднику и их силуэты лишь изредка обозначаются в желтоватых пятнах окон. Они обходят деревню в полном молчании и в какой-то момент оказываются в своём доме, возле ёлки. Мужчина спрашивает: «Что мы будем делать?». Его голос мягок, но настойчив, и подталкивает к определённому ответу. Генезис почему-то растерян и говорит совсем другое. «Опять пошёл снег. Нас засыплет до самой крыши». Мужчина откликается: «Снег – это дождь ушедшего лета» и в его руках появляется алая коробочка. Он открывает её и Рапсодос видит два прозрачных колечка с цифрой «1». Мужчина проводит над кольцами ладонью и они становятся золотыми. Единички вспыхивают бриллиантовыми искорками. Проснулся Генезис от боли в шее. - Что за бред? – проговорил он, наклоняя голову в разные стороны и разминая мышцы. – Не-ет, здесь явно чувствуется влияние Сефирота. Растравил мне душу. Всё. Хватит. Никаких снегов. Никакой деревенской глуши. Я люблю лето и кипение жизни. И никаких сантиментов! Закончив сию тираду в дверях спальни, Рапсодос посмотрел на пульт настройки, подумал и просто выключил свет. На следующий день Генезис никак не мог сосредоточиться на работе. Цифры и буквы на экране монитора расплывались, нужные данные пропадали, интернет тормозил, а перед глазами стояли два золотых кольца. В конце концов он плюнул на дела и позвонил Сефироту. - Алло, - ответил генерал таким голосом, как будто давно ждал этого звонка. - Это ты во всём виноват! – с ходу заявил Рапсодос, быстро дыша в трубку. – Ты и твой Страйф! - Уточни. - Можно подумать, ты не догадываешься. В моих страданиях. Жил я себе, поживал, кактусовую пил, по мальчикам-девочкам ходил и горя не знал. А теперь что? - Что? - Скоро во всех борделях забудут, как я выгляжу. Любимая кактусовая в горло не лезет. - А ты клизмой. Хочешь, я у Ходжо специальное приспособление возьму? У него есть, литра на полтора вроде. Он не откажет. На заднем плане приглушённо засмеялись. - Ты что, не один? – подпрыгнул Генезис. - Да, - коротко ответил Сефирот. – И я занят. И трубку взял исключительно потому, что ты мой друг. - Тогда отбой, - пробурчал Рапсодос. - Подожди, - остановил его генерал. – Приходи ко мне, пообедаем и обсудим твою проблему. - Только давай без Страйфа, - попросил Генезис. – Это слишком личное. - Хорошо. Закончив разговор, Рапсодос вспомнил самый конец своего видения. «Интересно, а мог бы Ценг на самом деле?.. Когда-нибудь?». Лицо человека из сна плыло, но Генезис точно знал, что это был именно он, глава спецотдела. «Словно маска, которую ты носишь наяву. Как бы мне хотелось заглянуть под неё». До обеда оставалось сорок минут. - Извини, Клауд, - Сефирот обнял любовника за плечи и поцеловал в висок. – Рыжик очень нервный в последнее время. - Мне казалось, что у него вообще нет нервов, - заметил Страйф. - Есть и довольно потрёпанные. Ген, которого мы видим, и Ген, который остаётся один на один с самим собой… Конечно, это не совершенно разные люди, но отличия имеются. И это первый раз, когда он обратился за помощью такого рода. - Я понимаю, - сказал Клауд. – Ценг, да? Генерал кивнул и одарил его очередным поцелуем. - Придумай что-нибудь на ужин и скажи секретарю, что он свободен. Обед даже на взыскательный вкус Рапсодоса был весьма и весьма впечатляющим. Обозрев аппетитные яства и выглядывающие из ведёрка со льдом знакомые до боли бутылки, он немного снизил градус нервного напряжения и, вздохнув, опустился в кресло. Сефирот придвинул к нему салат и запечённую чокобиную грудку в остром соусе и уверенно свернул красную с золотом пробку. Через полчаса разговор ни о чём подошёл к той черте, за которой начинается откровенность. - Мне приснился сон. Только не смейся, - предупредил рыжий. - Я совершенно серьёзен, - заверил друга генерал. - Я даже не заметил, как задремал… Сон был рассказан со всеми запомнившимися подробностями. Сефирот слушал, слегка постукивал пальцами по столу и по окончании задал резонный вопрос: - Ну, а от меня-то ты чего хочешь? Чтобы я выступил посредником? - Что? – слегка осоловевший от обильной еды и выпивки Генезис не сразу вник в суть последней фразы. – Нет, нет. Ты представляешь, как это будет выглядеть? - Вполне, - ухмыльнулся генерал. – Я записываюсь на приём к Ценгу, подробно рассказываю о твоём томлении и терзаниях души и предлагаю облегчить твою тяжкую участь путём… - Я же просил не смеяться! – взвился Рапсодос. – У меня жизнь под откос летит, а ты!.. Да лучше бы я к Энджилу пошёл или даже к Заку, от них скорее сочувствия дождёшься! Он резко отодвинулся от стола и попытался встать, но Сефирот его придержал. - Не торопись. Тебя просто надо было встряхнуть, чтобы голова лучше работала. Генезис что-то неразборчиво проворчал. - Ты желаешь вывести отношения с Ценгом на принципиально другой уровень. А что ты можешь ему предложить? Токугава не мальчик по вызову, он мужик конкретный. Встречаться только для переспали-разбежались он не будет. Попробуй встать на его место и подумай, что бы ты сделал, если бы к тебе начала подкатывать личность, известная во всех столичных борделях. - Так уж и во всех, - буркнул Рапсодос. - Почти. И провинциальные ты тоже стороной не обходил, - добавил генерал. – И скорее всего, у Ценга каждый твой поход зафиксирован и к досье приложен. - Э? - А ты больше картой расплачивайся. Он, как глава спецотдела, имеет доступ ко многим вещам. Генезис тут же вспомнил затею с благословлёнными кольцами и поморщился. - Ладно, сейчас попробую. На размышления ушло не больше минуты. - Наверное, послал бы. Далеко, - в голосе рыжего слышалась неподдельная грусть. - Но ведь мы же ездили вместе на курорт. Я тебе ещё фотографии скидывал. - Помню, помню, - произнёс Сефирот, доставая телефон и пролистывая сообщения. – Хороший домик. Я сам его хотел взять, отдохнуть с Клаудом, а ты перебил. - Я же не знал. - Солнце, море, тишина. Красота и полный релакс, вот только лицо у твоего Ценга точь в точь такое, как на совещаниях. На побережье-то он с тобой поехал, но мыслями, похоже, остался на работе. - Пожалуй, - задумчиво отозвался Рапсодос, разглядывая пустые ёмкости из-под кактусовой. Уловив выражение глаз друга, генерал позвонил куда следует. Вскоре им доставили ещё одну бутылку и большое блюдо мясной нарезки ассорти. Настойка была немедленно откупорена и разлита. - А в Древнем лесу? – встрепенулся Генезис, освежив память хорошим глотком. – Пока вы все Ходжо искали, мы с Ценгом…, - он вдруг порозовел и замолчал. - И чем же вы таким занимались? – поинтересовался Сефирот, придирчиво рассматривая наколотый на вилку ломтик ветчины. - Летали. Я предложил и он согласился, хотя я думал, что откажется. И жили мы в одной палатке. Он мог и отдельно, но ведь не стал. Значит, меня терпеть можно. У тебя вон сколько недостатков, а Клауд тебя терпит. - Ошибаешься, - покачал головой генерал. – Клауд меня не терпит, а любит. Любит таким, какой я есть. И я тоже его люблю. И уже скучаю. - Вам было проще, - рассеянно сказал Рапсодос, наливая себе кактусовой и примериваясь к мясу. - В какой-то мере да, - кивнул Сефирот. – А тебе будет сложнее. Вы с Токугавой идёте на равных. И знаешь что, рыжий? - Что? - Не начинай с постели. С ним это не прокатит. - А с чего? – хлопнул глазами Генезис. Генерал тяжело вздохнул. - Ну ведь не зря же тебе Богиня тот сон послала. Поработай мозгами, а не другим местом. - Это другое место уже который месяц простаивает, зачахнет скоро совсем, - пожаловался Рапсодос, шмыгая носом. - Тебе это плюс к карме, - подбодрил друга Сефирот. – Глава спецотдела следит за тобой. И давай сворачиваться, рабочий день давно закончился, - он поднялся и потянул Генезиса за собой. – Пойдём, страдалец, провожу. Дома генерал основательно отмок в ароматной ванне и сразу отправился в спальню. Клауд пошёл следом, на ходу подобрав брошенное на диван полотенце. - Ты чего так рано лёг? – удивлённо спросил он. - Рыжик меня утомил, - вяло ответил Сефирот. Страйф сел на край кровати. - Что он от тебя хотел? - Не знаю. Может, просто поговорить? О себе и Ценге. Только вот советчик из меня неважный. Ничего, они взрослые мальчики, сами разберутся. Клауд улыбнулся. - Их проблема именно в этом. Чем человек старше, тем сложнее наладить с кем-то личные отношения, притереться друг к другу. Ты хочешь, чтобы тебя любили, сам хочешь любить и одновременно боишься открыться, впустить кого-то в свой мир, показать свои слабости. Боишься показаться смешным, нелепым. А в юности всё нипочём. - У нас такая разница в возрасте… Тебе со мной трудно? – мягко спросил генерал и его зелёные глаза слегка засветились. - Бывает, - ответил Страйф. – Но я стараюсь тебя понять, хотя и не всегда получается. - Это потому, что мне пошёл четвёртый десяток, а тебе только третий. Ужас и безобразие, - Сефирот трагично скрестил на груди руки и покосился на любовника. – Ты скоро ляжешь? Мне одному спать скучно. - А ужин? Я твою любимую пиццу заказал, ещё тёплая. - Прости, но сегодня в меня больше ничего не влезет. Переел под болтовню с рыжим. - Хорошо, оставим на завтра. Сейчас я всё уберу, потом в душ и к тебе. - Я жду. Когда Клауд забрался под одеяло, генерал немедленно прижался к нему и, прошептав: «Как я раньше без тебя жил», ушёл в мир сновидений. Генезису не спалось. Он вертелся на своём роскошном ложе с боку на бок, вспоминал всё, что слышал о Ценге, и думал. Рыжий привык жить только для себя, любимого, и никогда ни под кого не подстраивался. Замечания он спускал только друзьям, отшучиваясь в ответ, остальные посылались куда подальше, но Токугава совсем другое дело. Ещё до того, как Сефирот посоветовал ему не начинать с постели, некое шестое чувство смутно подсказывало, что подойти к Ценгу будет непросто. Обычно Рапсодос не заморачивался насчёт тех, кто отвергал его симпатии – была бы честь предложена, но глава спецотдела его зацепил. Вот только как правильно сделать первый шаг? Как показать, что ты серьёзен? Или лучше отступиться, оставить всё, как есть, чтобы не испытать боли потом? Генезис прекрасно знал свои слабости – привязчивость и страх утратить однажды обретённое, и тщательно скрывал их под репутацией прожигателя жизни. Под эту броню не разрешалось заглядывать никому, даже друзьям, и вот он должен вскрыть себя, обнажить душу. А что, если всё будет напрасно? - Да подскажи же мне хоть что-нибудь, Богиня! Рапсодос рывком вскочил с кровати и вышел в гостиную. Там, напротив заваленного вутайскими подушками дивана висело большое, во всю стену, изображение парящей среди золотистых облаков Светлой. Богиня едва заметно улыбалась, её глаза были полны мудрости и понимания. На полу, по обе стороны от картины, стояли высокие вазы с живыми цветами, а по центру располагался блестящий подсвечник в виде дерева асимметричной формы. Генезис щёлкнул зажигалкой и над семью свечами заалели пламенные язычки. Колеблющиеся отсветы легли на картину, оживили её, и Рапсодосу показалось, что в глазах Богини появилось выражение готовности выслушать и дать совет. Он сел на диван, поджав под себя ноги, и заговорил. - Мои дни утекают подобно воде, уходящей в песок, а я так и не почувствовал жизни. Конечно, я достиг высот в воинском искусстве, друзья меня любят, начальство уважает и считается, но…, - рыжий ткнул себя в грудь, - …здесь пусто. Понимаешь, Богиня, пусто. Вакуум. Пламя свечей колыхнулось от долгого выдоха и Рапсодосу показалось, что Светлая кивнула. - Пустота преследует меня. Я пытался её заполнить и очевидно выбирал неверные пути. Она продолжает разъедать моё сознание. Я не прошу любви в дар, это неправильно, но хоть какой-нибудь намёк… Генезис смотрел на изображение и мысленно повторял свою просьбу. Голова у него постепенно туманилась, ощущение тела пропадало. Огненные язычки колебались, вытягивались, чадили и снова становились чистыми. Силуэт Богини казался размытым и каким-то задумчивым. Внезапно одна из свечей наклонилась влево, пламя затрещало. Рапсодос очнулся. - Ты сомневаешься во мне. Ты считаешь, что я не способен жить для кого-то другого. Не знаю. Я готов попробовать. Нет, не попробовать. Я приложу все усилия. Я откажусь от всего, что ему не нравится, брошу курить, пить. Больше никто и никогда не увидит меня в борделе. Я займусь самосовершенствованием, научусь готовить, научусь слушать и сдерживать свои эмоции, - Генезис вгляделся в лицо Богини. – Ты думаешь, что я не смогу? Я клянусь. Не твоим именем и не кому-то, а самому себе. Пламя свечей стало ослепительным, вытянулось и почти замерло. Светлая приняла клятву. Рапсодос устало прикрыл глаза. Перед внутренним взором мелькнули фрагменты давешнего сна: комната с простой мебелью, окна в морозных узорах, огоньки гирлянд, мерцающая ёлка. Голубые очи мгновенно распахнулись. - Спасибо! Богиня едва заметно улыбалась. Генезис в два прыжка оказался возле стола и схватил ноутбук. До Нового года оставалась неделя. Утром рыжий в первую очередь заявился к Лазарду и потребовал отпуск и двухмесячный оклад включая праздничные. Директор нервным движением снял очки, протёр их, водрузил обратно и собрался было поинтересоваться, куда это господин Рапсодос собрался и зачем ему столько денег, но вовремя заметил маленький огненный шарик, танцевавший между пальцев солджера. К тому же у офицеров всё равно будут рождественские каникулы, так что лучше не рисковать. Пускай этот огнеопасный субъект остынет где-нибудь подальше от столицы. - Вам очень нужно? – спросил он, изобразив колебание – ведь нельзя же сдаться так сразу. - Очень, господин Дейсерикус, - проникновенно ответил Генезис, наклоняясь и жонглируя пылающим клубочком. - Хорошо. Мы всегда с пониманием относимся к нашим людям, - с толикой участия в голосе произнёс Лазард, довольный, что сумел проскочить рискованный момент. – Только очень прошу не пропадать. Вы крайне ценны для нас. Рапсодос сердито выпрямился и директор тотчас осознал, что последние слова были лишними. Огненный шарик увеличился и начал потрескивать. - Если вы о том случае в Вутае… Голубые глаза сузились и подёрнулись светящейся зеленью. - Всё давно забыто, - торопливо уверил опасного посетителя Лазард, отодвигаясь вместе с креслом. Генезис вспомнил, что обещал сдерживать эмоции и постарался успокоиться. - Ну да, погулял я по деревенькам. Очень уж эти вутайки хороши, особенно в груп…, - он споткнулся на слове, - … в компании. - Три месяца, - сухо заметил директор. - Больше никогда. Честное слово солджера, - торжественно произнёс рыжий, прижимая к груди правую руку. - Приказ будет через час. - Благодарю. Второй целью Рапсодоса стал самый известный в столице ювелирный магазин. Узрев появившуюся в дверях знаменитость, продавщицы дружно стартовали со своих мест за прилавками. - Добро пожаловать! Мы очень рады вас видеть! У нас имеется множество достойных вас новинок! Заколки для галстуков, запонки! Эксклюзивные серьги в единственном экземпляре! Красивейшие цепочки и браслеты! Великолепные кольца! – щебетали девушки. Генезис поднял руку и они притихли, не сводя с него глаз. - М-м-м, - он обвёл любопытным взглядом витрины, изображая задумчивость и одновременно вспоминая, носит ли Ценг серьги. «Времени вместе немало провели, в одной палатке ночевали, а в памяти не отложилось». Рапсодос наморщил лоб, стимулируя умственную деятельность. «Вроде бы чего-то у него в ушах поблёскивало, скорее всего «гвоздики». Точно». - Девочки, надеюсь, вы мне поможете с выбором, - очаровательно улыбаясь, проворковал он. - О да, конечно, - восторженно выдохнули продавщицы, сделав стойку. - Мне нужны два узких золотых кольца. Пара девушек метнулась к витринам. - И… У вас имеются «гвоздики» с чёрными бриллиантами? - Да. Желаете взглянуть? Генезис благосклонно кивнул и возле него осталась только одна продавщица, которая проводила его в роскошно обставленный уголок для посетителей. Остальные исчезли, словно унесённые ветром. - Сегодня весьма неприятная погода, - с максимальной любезностью произнесла оставшаяся девица. – Хотите горячего чая или кофе? - Кофе. Чёрный. Без сахара. - Одну минуту. Девушка занялась с кофемашиной, а Рапсодос закинул ногу на ногу и взял иллюстрированный журнал. Первая же страница привлекла его внимание. Худощавый, одетый во всё чёрное, брюнет, совершенно непохожий на Ценга и, тем не менее, чем-то неуловимо его напоминавший, демонстрировал роскошную волнистую гриву и одновременно изысканный комплект, состоящий из заколки для воротничка рубашки и запонок. Фотограф, сделавший снимок, несомненно, был асом. Искусно подобранное освещение подчеркнуло и красоту модели, и великолепие кристаллов цвета тёмного графита, окружённых бриллиантовой крошкой. Хватало всего одного взгляда, чтобы понять – эти вещи предназначены только для настоящего мужчины. Генезис щёлкнул пальцами и готовившая кофе девушка материализовалась возле него в ту же секунду. - Я вас слушаю. Он подал ей журнал. - Есть? - Сейчас узнаю. Девица исчезла, но вместо неё возникли пятеро других. На столике выстроился ряд плоских бархатистых коробочек. Капельками чёрного огня сверкнули бриллианты, благородно засияло золото. Рапсодос внимательно осмотрел драгоценности, примерился к кольцам. Продавщицы вышколенно молчали. Наконец он сделал выбор. - Это, это и это. Вернулась первая девушка. Профессионально улыбаясь, она положила перед Генезисом квадратный футляр из красной кожи и нажала кнопку замка. У рыжего захватило дух. Никакая фотография не могла передать истинной красоты этого произведения ювелирного искусства. «Потрясающе. Как раз то, что надо». - Беру. Пока возбуждённо шепчущиеся продавщицы оформляли покупки, Рапсодос выпил кофе и нашёл в телефоне тщательно зашифрованную папку. Всего один файл, добытый за хорошие деньги, но содержащаяся в нём информация стоила того. «Токугава Ценг. Дата рождения: 02.01.ХХХХг». Образование, карьера и прочие данные интересовали Генезиса меньше. Всё потом. Сейчас самое главное то, что у мужчины его сердца скоро день рождения. Завершив два первых и простейших, по его мнению, дела, Рапсодос, как бы между прочим, поднялся на пятидесятый этаж, прогулялся по коридорам и улучив момент, когда рядом никого не было, заглянул в кабинет Токугавы. Предстояла третья и самая сложная задача – уговорить главу спецотдела взять отпуск. Ценг обходился без секретаря: лишний человек – лишние глаза и уши, и предназначенное для приёмной помещение занимал архив. Массивные металлические шкафы, набитые секретными (иных здесь не держали) документами заполняли всё пространство, оставляя для стола место только возле узкого цельного окна. Свет нескольких потолочных ламп резко, не оставляя ни малейшего шанса полутеням, очерчивал каждую деталь казённого интерьера. Кондиционер гнал прохладный и лишённый запахов воздух. В каждом углу, под самым потолком, горел красный глазок следящей камеры. Тишину нарушали только доносящиеся из коридора редкие приглушённые шаги и бумажный шелест. Один из шкафов был открыт. На полках стояли ряды одинаковых серых папок, отличавшихся только цифровой маркировкой, и такую же папку держал в руках глава спецотдела, неторопливо просматривавший её содержимое. Он ничего не искал, просто, когда выдавалось немного свободного времени, любил перечитывать старые записи, вспоминая отдельные моменты своей карьеры. За окном давно уже стемнело, день плавно перетёк в вечер, но Токугава не собирался уходить. Куда идти? В служебную квартиру? В четыре стены, отгораживающие пару комнат, кухню и санузел от остального мира? Он не считал эту частицу Шинра-Билдинга своим домом. Так, место временного пребывания. Переночевать, принять душ, сменить одежду, изредка посидеть в не особо удобном кресле в попытке снять стресс с помощью нескольких глотков чего-нибудь покрепче чая. Нет, дом – это другое. Дом – это место, где душа и сердце отдыхают, где тебя любят, высматривают в окно и встречают на пороге. Дом – это где всегда тепло, где всё радует глаз, и где говорят, что ты – самый родной и самый лучший. А в безликой служебной квартире ты всегда чужой. Размышляя подобным образом и перебирая бумаги, Ценг неожиданно вспомнил посиделки с Генезисом. Те самые, в прошлый День признаний, когда волей Богини и руками одной симпатичной блондинки у них оказались парные кольца. «Елена». Токугава убрал папку на место и закрыл шкаф. «Мне очень жаль». Он подошёл к окну и начал следить за струящимися по стеклу потоками воды. «Играть чувствами и обманывать недостойно мужчины. Я не подхожу для тебя ни в какой роли. Давай оставим всё как есть». Шорох открывающейся входной двери заставил Ценга обернуться и между тонкими чёрными бровями легла недоумённая морщинка. - Рапсодос? Что ты здесь делаешь? Рыжий был страшно удивлён и даже немножко обманут в своих ожиданиях. Где симпатичная приёмная с удобным диванчиком, кофемашиной, чайником, цветами, телефонами и прочим? Где дверь из ценных пород дерева с золотой табличкой, ведущая непосредственно в кабинет? Где атмосфера, что показывает значимость лица, данный кабинет занимающего? Вместо этого у него возникло впечатление мрачного подземелья, только сырости и не хватает. А уж холодом как из кондиционера тащит… Брр, не лето вроде. - Рапсодос? – в тёмных глазах Токугавы мелькнуло недоумение. – Что ты здесь делаешь? Генезис его вопрос проигнорировал и задал свой. - Почему у тебя здесь так? - Что? - Неужели тебе нравится вот это? – Рапсодос раскинул руки. – Сплошная серость и железо? И этот жуткий кафельный пол тоже серый, - он с отвращением посмотрел под ноги. – И этот свет… Где солнце?! - Солнце? – слегка ошеломлённый вторжением Ценг невольно обернулся к окну. – Но ведь почти ночь. - Этому месту уже ничто не поможет, - неожиданно заключил Генезис. – Почему ты работаешь в таких кошмарных условиях? Ты должен немедленно потребовать себе другой кабинет, самый лучший. Если хочешь, я уступлю свой. - Он же на другом этаже. - А лифты на что? Так, пожалуй, я сам этим займусь. Ты всего себя службе отдаёшь, не вовремя ешь, не вовремя пьёшь, здоровье не бережёшь. Тебя не ценят, но я это быстро исправлю, - ткнув в потолок пальцем, Рапсодос обнажил свой знаменитый меч. – Готовься, Руфус. Не судьба тебе сегодня с Лазардом в постели кувыркаться. Недобро прищурившись, он активировал оружие. По клинку, проявляя причудливые рунические символы, заструились красные сполохи. Уголки губ Ценга дрогнули в мимолётной улыбке. Совершенно неожиданно архив представился ему огромной массой пепла. Сгоревшие дни не исчезли в прошлом, а наслоились на настоящее, погребая под собой жизнь, лишая будущего и вдруг сквозь эту серость прорвалось пламя. Генезис не зря обладает магией огня, ибо сам подобен ему, и способен и согреть и опалить. «Может, мне не хватает именно этого?». - Успокойся, пожалуйста. Это всего лишь хранилище документов – мне так удобнее, а кабинет находится в соседней комнате. - Слава Богине, - выдохнул рыжий, пряча меч. – Но я проверю там каждый угол на предмет комфортности условий работы. Если мне не понравится… Голубые глаза вновь сузились. - Неужели ты способен покуситься на Руфуса? – спросил Токугава, отпирая незамеченную Рапсодосом металлическую дверь. - Легко. Не насмерть, конечно, но за тебя прижму, - с вызовом ответил Генезис, входя в кабинет главы спецотдела. - Хм. Больше у удивлённого Ценга слов не нашлось. Кабинет выглядел вполне прилично: паркетный пол, зелёные портьеры на высоких окнах, шкафы из тёмного дерева, кожаные кресла, солидный письменный стол, новейшая оргтехника. Оценивая обстановку, Рапсодос обошёл всё помещение и даже заглянул в комнату отдыха, дабы с удовлетворением узреть стерильную чистоту необходимых удобств, белизну хранящихся во встроенном шкафу полотенец и рубашек и аккуратность односпальной кровати. Утолив своё любопытство, Генезис устроился в одном из кресел и молча посмотрел на Токугаву. - Чему обязан столь неожиданным визитом? – поинтересовался тот. - Приближается Новый год. Я знаю, что твоя работа специфична и предполагает отсутствие выходных, но может, ты всё-таки возьмёшь несколько дней? – собравшись с духом, выпалил рыжий. - Зачем? - Я хочу провести праздник с тобой. Только мы вдвоём. - Для чего? Задав этот естественный в данной ситуации вопрос, Ценг неожиданно заметил, что Рапсодос вроде как смутился. - Я, конечно, понимаю, мы оба мужчины и годы юности, когда желания любви загоняют рассудок в угол, давно позади, но может быть мы попробуем? Я хочу стать для тебя кем-то большим, чем знакомый, приятель и даже друг. Я хочу стать близким… во всех смыслах. Тонкие брови изумлённо взлетели вверх, затем сдвинулись. Тёмные глаза уподобились бездонным колодцам. - Нет, нет, не прямо сейчас и даже не через неделю или две, но, пожалуйста, подумай. Знаешь, как мне сложно было сказать вот это всё? Дай мне шанс. Генезис вскочил и нервно зашарил по карманам в поисках сигарет. Напряжённые морщинки на лбу Токугавы разгладились. - Я понимаю. - Тогда…, - Рапсодос взял себя в руки и прекратил бессмысленные движения. Его голос зазвучал твёрже. – Я забронировал домик на горнолыжном курорте неподалёку от Забытой столицы. На пять дней. Ты не против? - На Северном материке? Сейчас? Ты умеешь удивить. - Я смотрел прогноз погоды, - быстро проговорил рыжий. – Должно быть ясно, безветренно, небольшой минус. Согласись, что это лучше здешней слякоти. - Ну да, - кивнул глава спецотдела. - Вот. Генезис, довольный, что его предложение не отвергнуто с ходу и что он всё ещё лицезреет мужчину своего сердца, а не выставлен за дверь, оживился и его дальнейшие слова сопровождались активной жестикуляцией. - Ты только представь, Ценг, мы хотя бы на несколько дней забудем всю эту суету и окунёмся в настоящий праздник. Днём санки, лыжи, сноуборд… - Я не умею кататься на сноуборде, - заметил Токугава. – И, на мой взгляд, эта доска не слишком-то надёжна. - Неважно. Уверен, мы найдём, чем заняться и кроме катания. Постройка снежных крепостей с последующим их взятием, изготовление снежных баб, просто валяние в снегу. Ты когда-нибудь делал снежного ангела? – Рапсодос замахал руками, как крыльями. - Мы же не дети, Генезис. - Ну и что? Если тебе неловко, мы найдём уединённое местечко, где нас никто не увидит, и повеселимся на славу. Иногда надо быть ребёнком, Ценг. - Хм. - По вечерам мы будем сидеть у печки, пить горячий чай и говорить о всякой ерунде. Или не о ерунде, но только не о работе. Хорошо? Токугава промолчал, но было видно, что он внимательно слушает. - И Новый год… Не в каком-нибудь шикарном ночном клубе или дорогущем ресторане, где всё празднование заключается в том, чтобы напиться и обожраться вместе с толпой тех, кто может себе это позволить, а только вдвоём, с бутылкой шампанского и несколькими мандаринками. Ещё конфетками можно запастись. Ты какие любишь? - Вишня в коньяке, - машинально ответил Токугава, невольно захваченный стремительной речью собеседника. - А чай? - Южный чёрный. - Отлично. Мы будем пить чёрный южный чай с конфетами, а потом пойдём гулять. - Ночью? - Обязательно ночью, когда же ещё? Ночь – это самое лучшее время для прогулок. Так ты согласен? Рапсодос, постоянно находившийся в движении, остановился в ожидании ответа. Ценг медлил. «Хочу ли я что-то менять в своей жизни? Не уверен, но ничто мешает мне просто отдохнуть». Он кивнул. - Да. - Тогда завтра в пятнадцать ноль-ноль мы уезжаем. Если Руфус будет сопротивляться, звони мне. Я это на раз-два улажу. - Не будет. К себе домой Генезис не шёл, а летел. Быстро покидав необходимые вещи в дорожную сумку, он бережно поместил в середину три тщательно упакованные плоские коробочки. Тридцать первого декабря, когда часы начали вызванивать окончание старого года и наступление нового, Рапсодос положил перед Ценгом самый маленький футляр. - Это тебе. Поздравляю с Новым годом. Токугава снял крышку и чёрные бриллианты, отразив в себе мерцание ёлочных огней, немедленно ожили. - Спасибо. А я почему-то не подумал… Он взглянул на Генезиса и тот заметил, что тёмные глаза блестят сильнее обычного. - То, что ты здесь, со мной, самый лучший подарок, поверь. Ценг улыбнулся и сердце рыжего радостно затрепетало. Наконец-то не просто неопределённое подрагивание губ, а настоящая улыбка. А ещё через два дня проснувшийся утром Токугава обнаружил на своей постели букет красных роз. Нарядно одетый Рапсодос притаился в углу. - Что произошло? – Ценг сел и пригладил немного растрепавшиеся за ночь волосы. – Что-то непредвиденное? - Наоборот, очень даже предвиденное. Генезис подошёл и примостился на краю кровати. - Поздравляю с днём рождения! – он протянул Токугаве квадратный футляр из красной кожи. - Богиня, я совершенно забыл, - Ценг принял подарок и посмотрел на рыжего. – Откуда ты знаешь? - У меня свои источники, - самодовольно произнёс Рапсодос. – И ещё, - он сполз на пол и торжественно встал на одно колено. – Я, Генезис Рапсодос, солджер первого класса элитного подразделения армии Энергетической компании Шинра и маг огня, прошу тебя, Ценга Токугаву, главу специального отдела ТУРК вышеупомянутой компании – пожалуйста, встречайся со мной. С этими словами последний из футляров был открыт и Токугава с изумлением уставился на два золотых кольца. Генезис смотрел на него тщательно скопированным щенячьим взглядом Зака. Через пару минут Ценг упал на подушку и закрыл лицо руками. Рапсодос встал на оба колена. Наконец глава спецотдела выдавил: - Я подумаю. Генезис моментально вскочил. - Я буду ждать, сколько нужно. Завтрак уже готов и обязательно открой мой подарок. Токугава пришёл в гостиную через полчаса. В его ушах мерцали «гвоздики», воротничок бордовой рубашки украшала заколка с чёрными бриллиантами и такие же запонки скрепляли манжеты рукавов. В руке он держал коробочку с кольцами. Сидевший за столом Рапсодос встал и Ценг ощутил его тревогу. «Он переживает? Ещё год назад я даже представить не мог, что он способен на такое». Генезис сделал несколько шагов вперёд и замер в ожидании. Токугава выдержал длительную паузу. Рыжий напряжённо молчал, не сводя с него глаз. «Надолго ли хватит его терпения? И моего тоже». Ценг сделал глубокий вдох и произнёс: - Я согласен. Рапсодос не верил слуху и зрению. Он, мужчина его сердца, согласен! Хотелось кинуться к нему, обнять, закружить, зацеловать, но Генезис лишь подошёл ближе и спросил: - Можно, я одену тебе кольцо? - Хорошо, но ты должен понимать, что я не могу носить его открыто. Это вызовет ненужные разговоры. Рыжий быстро закивал. - Мне будет достаточно, если ты положишь его в карман, лишь бы оно всегда было у тебя. - И ещё. У меня плотный график и ненормированный рабочий день. Я не смогу уделять нашему общению много времени. - Ничего страшного, если мы будем периодически проводить вместе хотя бы полдня, но лучше каждый вечер. - Каждый точно не выйдет, - усмехнулся Токугава. - Через один тоже неплохо, - Рапсодос шагнул вперёд. – Моя квартира маловата для двоих, но я уже всё придумал. По соседству от меня никто не живёт. Ты переселяешься туда и мы делаем в общей стене дверь. Или сносим эту стену вообще и готова отличная спальня. Вторую гостиную и другие помещения ты сможешь использовать по собственному усмотрению. Гардеробная, кабинет, тренажёрный зал… Да всё, что угодно. - Тебе не кажется, что ты немного забегаешь вперёд? - Нет. Я уже купил на кухню новую мебель и холодильник, и пока мы отсутствуем, там делают ремонт. И курить я брошу, если тебе не нравится. - Там посмотрим. Ценг подал коробочку с кольцами Генезису и протянул ему левую руку. Рапсодос, дрожа от волнения, достал блестящий ободок и когда тот занял своё место, всё-таки не выдержал. Токугава в полной мере ощутил жар и силу объятий солджера первого класса, но он не стал отстраняться. Ему понравилось.