Я связан не проклятием. Я связан тобой. (Captive Hearts / Toraware no minoue)
После совместного приключения в архиве они сближались медленно и неотвратимо, словно две соседние галактики. Столкновение рано или поздно должно было произойти, и Мун понимала, что это лишь вопрос времени. Она испытала странное облегчение, когда на суде узнала о том, что её семья не состоит в кровной связи с Эклипсой. И после этого она стала чаще бывать в полуразрушенной, оплетённой плющом с алыми цветами башне опальной королевы. С ней было… интересно, она побоялась бы признаться себе, но ей было гораздо увлекательнее разговаривать с королевой Тьмы, чем с Ривером. Он уже давно стал такой же обыденной обязанностью, как и все её королевские дела. Она усомнилась в своей любви к нему после вторжения Тоффи, когда она из-за Стар фактически бросила мужа умирать. С тех пор они редко виделись (чаще и не хотелось), пересекаясь только в столовой или перед сном. Но зато её с непреодолимой силой тянуло к Эклипсе, она просыпалась и засыпала с мыслью о ней. Когда они, чаще по причине её занятости, долго не разговаривали, она с удивлением замечала, что вела с ней внутренний диалог или даже спорила из-за какого-то насущного вопроса. В конце концов, она пришла к выводу, что это не нормально, и их связало либо запрещённое заклинание, либо королева Тьмы наложила на неё проклятие. И однажды она напрямую спросила её об этом. — Конечно, сладкая. Как иначе? — засмеявшись, ответила та, и в её лукавых глазах зажёгся дикий огонёк. У Мун перехватило дыхание, но, как ни странно, она удовлетворилась этим ответом. Не закатила истерику, не попросила снять проклятие. Она просто кивнула и продолжила прерванный разговор о том, где они смогут отыскать Метеору, чувствуя, как звенящий смех опальной королевы теплом отразился в груди.***
В очередной раз допоздна засидевшись в башне Эклипсы, Мун поймала себя на мысли, что возвращаться в королевскую спальню ей отнюдь не хочется. Она удобно полулежала на огромной кровати, ощущая уютный комфорт. К тому же, она сильно утомилась за день и её клонило в сон. От веток с карминовыми цветами, свисающих в окно, доносился густой сладкий аромат, пьянящий разум. Мун ощущала любовное томление, исходившее, казалось, отовсюду. Или ей так чудилось из-за того, что она из-под полуоткрытых век любовалась Эклипсой напротив, листающей книгу с историей семьи Баттерфляй. Пламя свечей соткало корону вокруг её тёмных волос, она сидела с царственной осанкой на табурете с резными ножками, и её фиолетовые глаза, пробегая по строчкам, красиво искрились. Настоящая королева Мьюни. Мун одёрнула себя и зажмурилась, ей казалось, что лишь на секунду... Проснулась она от будоражащих, но аккуратных поглаживаний. Мягкие пальцы рисовали узоры на её оголённых руках, на тонкой коже шеи, на чувствительной, выглядывающей из корсета груди. За окном выл ветер, терзая древнюю каменную кладку. Но не так громко, чтобы заглушить ставшее тяжёлым дыхание Мун, которая продолжала делать вид, что пребывает в стране сновидений. Неторопливые осторожные прикосновения разносили вспышки огня по всему разом ослабшему телу, и королева не хотела, чтобы это прекращалось. После сна она была податливой и мысли лениво текли где-то на периферии сознания. «Это всё из-за тёмного заклинания. Только из-за него», — оправдывала она свою реакцию. Мун с трудом подавила стон, когда тонкие пальцы заскользили по внутренней стороне бедра. Тепло разливалось по венам, словно бушующий поток магии. Было так хорошо, что королева не сразу заметила внезапный холод от стали, прижавшейся к шее. — Я знаю, что ты не спишь, маленькая лгунья, — раздался прямо в ухо слегка охрипший насмешливый голос. Сердце сделало резкий оглушительный удар, и королева тут же отрезвела, распахнув глаза, и моментально приняла боевую форму бабочки, вцепившись нижними руками в кисть Эклипсы, расположив центральные на её талии и верхними несильно сжав шею, скорее предупреждающе, чем в желании причинить вред. — Ну-ну, я пошутила, — коротко засмеявшись, сдавленно прошептала та. — Мне просто нравится, когда ты принимаешь этот облик. Я так не умею, — подмигнув, добавила она, и ловко оседлала бёдра королевы Мьюни, которая перед тем, как разжать ладони, слегка погладила её горло, будто извиняясь, но всё ещё сжимая её руку в тисках. — Что, до сих пор осталась тяга к монстрам? — с сарказмом переспросила Мун, медленно отпуская запястье мьюнианки, и с недовольством устремив взгляд на ложку, которой Тёмная королева демонстративно помахала в воздухе перед её носом. — Неужели ты поверила, что это нож, сладкая? — она задумчиво провела краем ручки по нижней губе. — Ножи мне не приносят по твоему же приказу, — прищурившись, она с иронией в глазах смотрела на Мун, которая в это время, как завороженная, следила за столовым прибором, который очерчивал губы Эклипсы, и в бессознательном жесте положив ладони четырёх нижних рук на её колени и бёдра, чуть раздвинув их в стороны. — Ты меня заколдовала. Я знала, что тебя надо было сразу же вернуть обратно в кристалл. Я вся горю, это мучительно, — как безумная, зашептала Мун, пожирая взглядом женщину, нависшую над ней. — Не сопротивляйся этому, и проклятие спадёт. Эклипса провела концом ручки от ключиц королевы до ложбинки между грудей и отбросила многострадальную ложку куда-то себе за спину. Мун ощутила неправильное предвкушение. «Этого делать нельзя», — думала она, не до конца осмысливая, что кроется за словом «это», но уже понимая, что не устоит. Ладони верхних рук между тем вовсю мяли пышную грудь королевы Тьмы, которая, блаженно улыбаясь, вновь залезла ловкими пальцами к ней под платье. Мун к своему стыду ощутила жаркую тугую волну, расползающуюся ниже живота. Королева Мьюни осознала точку невозврата именно в тот момент, когда освободила их обеих от одежды с помощью волшебства. — Ох! Беспалочковая магия просто чудо! — засмеялась Эклипса, когда её платье внезапно испарилось и оказалось на полу, вспугнув маленьких крысообразных чудовищ, которые с писком шмыгнули под кровать. Мун понадеялась, что там они и останутся, и отстранёно задалась вопросом: не станут ли они подглядывать? Но после того, как Эклипса тяжело выдохнула ей в рот, погружая в неё пальцы, ей стало всё равно.***
Проснувшись, Мун почувствовала лёгкую и приятную истому, окутавшую тело, она сладко потянулась и открыла веки. Тяжёлый бордовый балдахин, представший перед её глазами, сразу услужливо напомнил ей, где она находится и с кем. Кровь прилила к лицу, когда в голове промелькнули сотни картинок сегодняшней ночи. Жар тут же охватил тело, однако рациональная часть разума вылила на неё остужающий ушат из вины, полностью затопившей её. Ривер. Имя мужа болезненно царапнуло её изнутри. Считается ли произошедшее изменой? Или же раз они с Эклипсой обе женщины — нет? Как Ривер отреагирует на это? В том, что она ему расскажет, Мун не сомневалась. Она с мучительным полустоном резко выдохнула сквозь сжатые губы, и через секунду яркий и навязчивый солнечный лучик прыгнул на её веки и прервал цепь из самобичевательных раздумий. Королева Мьюни внезапно осознала, что слишком светло, и, скорее всего, её уже давно ждут в офисе Магической Комиссии. Она приподнялась на локтях и тут же столкнулась взглядом с Эклипсой, внимательно следящей за ней, словно осторожно изучающей, полностью одетой, жующей непонятно откуда взявшуюся шоколадку; обёртка которой несколько мгновений назад специально или случайно(?) направила солнечный луч прямо ей в глаза. Мун встала, не отрывая взгляда от мьюнианки напротив, с помощью магии накинула на себя платье и рассеянно поправила воротник, скрывший синяки на шее. — Доброе утро! — удовлетворённо жмурясь, наконец-то поприветствовала её королева Тьмы. — Хочешь шоколадный батончик? — Нет, спасибо. Мне кажется, я проспала, — с тревогой отметила Мун. — Ничего, — махнула рукой Эклипса. — Подождут. В конце концов, королева ты или нет? — добавила она, кокетливо поправляя причёску. — Вот именно, что королева. В отличие от тебя, я ответственно отношусь к своим обязанностям. И если бы не твоё чёртово проклятие… — немного грубо огрызнулась Мун, ощущая, как под сердцем начинает закипать бурлящий гнев и на себя, и на неё. — Не было никакого проклятия, сладкая, — перебила её Эклипса, хихикнув, а затем снисходительно улыбнувшись. — Я просто не стала тебя разубеждать. Мун не смогла сдержать возмущенно-удивлённое мычание, чувствуя, что коленки подгибаются. Как это не было? Королеве Мьюни внезапно захотелось зарыться обратно в одеяло и раствориться в нём. Одновременно с этим она испытала иррациональное желание стереть капельку шоколада с уголка губ Эклипсы и рассмеяться вместе с ней. Она тряхнула головой, отгоняя неуместные позывы: «Надо покинуть это место и больше никогда сюда не возвращаться». — В любом случае, такого больше не повторится! — вслух, громко произнесла Мун, заявляя об этом не только королеве Тьмы, но и себе самой, уверенным шагом покидая комнату. — Ты снова лжёшь, моя сладкая королева, — ласково произнесла ей в след Эклипса, с хрустом откусывая верхушку ранее предложенного ей батончика. Мун ничего не ответила, даже не замедлила движение, внезапно чётко услышав в хрупанье шоколадной крошки звенящий треск её рухнувшего брака, потому что Эклипса была абсолютно права.