Геракл и семь гномов - Сказка-стёб.

5. Геракл теперь — бравая кухарка! На кухне помогает, хлеб печёт, Не то, что в Греции, но всё равно почёт, Хотя на кухне суетно и жарко. Заглядывает Белоснежка часто, Пот утирает тайно и... интимно, Геракл твердит себе: «она невинна!», Но вроде, как бы, стали так встречаться... Невинна? Только более опасна — На понт берёт с усмешкой роковой, А наш Геракл в любовь, как будто в бой! Боится, опозориться напрасно. Пошёл уж слух: «кухарка и принцесса Каким-то странным делом занялись», До Геры эти слухи добрались — Собою вызвав море интереса! И очень скоро «голубки» попались, В «кухарке» Гера пасынка признала, О, Боги-боги, как она ОРАЛА! Как не орала верно за всю жизнь. «Кухарку» в цепи, в прачки Белоснежку. Геракла заковали и в подвал, Герой-любовник наш не ожидал, Что их разоблачат вот так вот спешно. В подвале — сыро, крысы, холод, стон. Гераклу тяжко, стыдно, безнадёжно, Сидел-сидел, уснул, хоть спал тревожно, Но всё же посмотрел бредовый сон: Он — гладиатор с Герой на арене, Вокруг трибуны и толпа ликует! А Гера насмехается, колдует — Глаза горят, усмешка, губы в пене... И превратила пасынка, ликуя, В растрёпанную маленькую белку, В доспехах он, но волосатый, мелкий. Прыг-скок.., а Гера сверху атакует! С трибун кричат: «топчи его, заразу!» Куда бежать, как вот таким сражаться?! Со всех сторон тут стали насмехаться, А ведь он не был побеждён ни разу! Подмоги ждать напрасно, верить в чудо, Не белке затыкать людей насмешки — Сиди на дереве, грызи себе орешки, А в гладиаторы ни-ни, ведь будет худо! Неужто этот подвиг — миг предсмертный? Песок арены по умерил прыть, А Гера в ярости и жаждет лишь убить! Нет! Никогда Геракл не был жертвой! Нет, не получишь! Только не сейчас! И взвилась белка, будто бы летяга, Откуда и в доспехах к жизни тяга? Мечом игрушечным, но целит прямо в глаз. Прыжок, ещё... Почти что дотянулся! Такой энергии не ощущал ни разу. - Давай, ко мне, иди! Прибью, заразу!.. Меч занесён, удар!.. И вдруг проснулся.