You are my strong

Наша жизнь протекает нормально, между моими сменами на работе, залом, твоими плотными тренировками, чтобы полностью вернуть себе форму перед национальным чемпионатом, время пролетает быстро и незаметно, и вот наступает День Благодарения. Мама и Маркус пригласили нас на обед под предлогом, что этот праздник проводят в кругу семьи, также они пригласили Рейвен и Аню. А еще, не знаю как, но им удалось убедить даже Титуса Вудса почтить нас своим присутствием. Удивительно, но профессиональная и увлеченная история Маркуса, в сочетании с бокалом вина, сумела растопить привычную суровость твоего дяди, который, как правило, человек закрытый и немногословный. Праздник проходит замечательно, время от времени вижу, как мама смотрит на меня и улыбается, и в тоже время самодовольно наблюдает за столом, полным изысканных блюд, приготовленных ее избранником. Аня и Рейвен как обычно дразнятся, постоянно отпускают в адрес друг друга колкости, а потом обмениваются этими любящими взглядами, в которых видна вся глубина их чувств. Ты улыбаешься рядом со мной, обмениваешься со всеми несколькими словами, потом начинаешь болтать с моей мамой, которая, как оказалось, после твоей аварии решила помириться с тобой. Я между тем наслаждаюсь этим невероятным моментом беспечности нашей семьи, наблюдаю за всеми, думая, как же чудесно теперь можно проводить праздники. Не знаю, задумалась ли я над чем-то реальным или путешествовала по своей фантазии, знаю только, что в какой-то момент я очнулась от легкого поцелуя в щеку, и когда смущенно поворачиваюсь, встречаюсь с твоим веселым взглядом, все смотрят на меня и начинают смеяться, заставляя меня смущаться еще больше. Даже дядя Титус, кажется, улыбнулся, и в итоге у меня красные щеки, но я улыбаюсь и укрываюсь в твоих объятиях. После обеда на минуту остаемся одни, но потом в гостиную влетает Рейвен, и осмелюсь сказать, что она немного нервничает. - Вы готовы стать тетями? – спрашивает она, ставя нас в недоумение. - Еще несколько месяцев до рождения ребенка Октавии и Линкольна, - бросаю я. - Нет, я имею в виду на самом деле тетями! – с улыбкой исправляется она, давая понять, что мы станем тетями с их стороны. - Рейвен, о чем ты, черт возьми, говоришь? Ты долбанулась головой? – спрашиваешь ты, немного притупляя мой восторг, но это не останавливает мою подругу. - Перед Рождеством наша семья расширится! – весело отвечает она. - Ты серьезно? – недоверчиво спрашиваю я. - Да! – радостно отвечает она. - О, боже, Рей, это чудесная новость! Я и понятия не имела! – радостно говорю, я действительно не знала, что они думали усыновить ребенка. - Да, это замечательно! – говорит она, подогревая мой восторг. – Мне уже не терпится…он действительно замечательный, мой Бубу! – добавляет она, и ты испускаешь приглушенный смешок, а я немного сбита с толку. - Подожди, что? – испуганно интересуюсь я, качая головой. – Бубу? – спрашиваю я, недоверчиво хлопая глазами. - Да! – весело подтверждает она. – Смотри, разве он не милашка? – говорит она, показывая фото на телефоне. - Рейвен, это собака… - комментирую я, глядя на изображение немного лохматого маленького Джек Рассел терьера. - Конечно, Бубу это собака! А ты про кого подумала, Гриффин? – говорит она, будто это самая очевидная вещь - думать о собаке, а не о ребенке. -Аня знает? – с веселой улыбкой спрашиваешь ты, как если бы знала то, что не знаю я. - Нет, это сюрприз, но уверена, что она влюбится в него, как только увидит, - улыбаясь, мечтательно отвечает она. - Ну, если ты так говоришь, Рейес, - говоришь ты, закрывая тему. Через несколько минут появляется Аня, которая ничего не знает, обнимает свою жену, прижимается к ее спине, положив подбородок ей на плечо. - Гриффин, в этом доме всегда так много едят? – фыркая, спрашивает она, подразумевая, что она сейчас лопнет. - Впереди еще десерт, Вудс! – весело замечаю я, потому что все знают, как сладкое поднимает мне настроение. - Боже, но у меня в животе больше нет места! – говорит она, заставляя меня рассмеяться, и Рейвен целует ее в щеку и прислоняется головой к ее, и это так необычно мило. - Мне всегда было интересно…как можно столько есть и не толстеть, - серьезно отмечаешь ты, глядя на меня. - Эй! – протестую я, толкая тебя в плечо, и все засмеялись. Не прошло много времени, как появляется Маркус с тыквенным пирогом, традиционным для этого дня, и, очевидно, что я счастлива, так что сразу беру себе кусок. Аромат корицы и пряностей это что-то необыкновенное, бормочу что-то от удовольствия, откусывая кусок, призывая всех попробовать десерт. День удивительный и приятный, моя мама и Маркус действительно рады принять тебя в семью. Я была немного растеряна из-за Титуса, который, однако, смог удивить меня, и даже попросил меня называть его по имени, и отказаться, наконец, от этого мистер Вудс раз и навсегда. Твоя семья, возможно, немного осторожна и более неприветлива, когда речь идет о новых людях, но вы через многое прошли, и я это понимаю, но, в любом случае, на этот раз вы чувствовали себя уверенно, и даже этот серьезный человек, всегда хмурый и с блестящей головой, оказался приятным. Когда приходим домой, начинаю чувствовать усталость и бросаюсь на диван. Хохочешь над моими грациозными и плавными движениями, как будто бегемота уронили в воду, и направляешься на кухню, чтобы поставить в холодильник контейнеры с пюре и индейкой. - На секунду я подумала, что наши кузины решили усыновить ребенка, ничего не сказав нам, - признаюсь я, видя, что ты появляешься в гостиной. - Рейвен с ребенком, скажи мне, что это не закончится плохо? – весело отвечаешь ты. - На самом деле я даже в руках Ани его не вижу… - вслух размышляю я, двигаясь, чтобы освободить тебе место на диване. - Посмотрим, что будет с бедным Бубу… - с нежным смехом комментируешь ты, и я тоже улыбаюсь. - Ну, Черчь выжил, - говорю я, накрывая твою руку, что ласкает мое лицо. - Да… - вздыхаешь ты, приближаясь к моим губам, оставляешь невинный поцелуй. Тяну тебя на себя, чтобы ты легла рядом, и начинаю играть с твоими длинными каштановыми волосами. - Думаешь, однажды…то есть, я имею в виду…может быть, однажды мы… - бормочу я, начиная слишком щекотливую тему о расширении семьи, которой мы еще не касались. - Да, - не колеблясь, говоришь ты, прежде чем я закончила. – Я бы хотела этого, - спокойно добавляешь ты, пронзительно глядя в мои глаза, чтобы удостовериться, что мы думаем об одном и том же. - Ты же знаешь, что я люблю тебя? – шепчу я, растворяясь в твоем взгляде. - А ты знаешь, что я люблю тебя? – отвечаешь ты, накрывая меня своим телом, твое дыхание на моих губах, приближаюсь к твоим, медленно сокращая пространство, и наслаждаюсь нежным поцелуем. Вздрагиваешь и отстраняешься от меня, вижу, что Черчь запрыгнул к тебе на спину и смотрит на меня. - У нас надоедливый кот, - говорю я, и ты смеешься. - Думаю, когда у нас будет ребенок… - забавляешься ты. -Окей, может быть, будет лучше, если мы немного подождем, - говорю я, делая вид, что оцениваю ситуацию. - С языка прямо сняла, - говоришь ты, снова меня целуя. Не могу понять, как мы нашли понимание и доверие, когда ты вернулась ко мне. Раньше общаться на щекотливые темы не было нашей сильной стороной. Ты закрывалась в себе, искала уединения, а я разрушалась, пытаясь понять себя, понять тебя. И даже если некоторые вещи мы понимали с одного взгляда, то другие были настоящей катастрофой. Сейчас же мы преодолели это, и заслугой/виной тому, все то, через что мы прошли, но теперь я чувствую, что мы можем поделиться чем угодно, принять, понять и особенно поддержать. Пару недель спустя Лекса, Аня и Линкольн как обычно заканчивают тренировку в Доджо Вудс, когда внутрь, весело виляя хвостом, забегает щенок. - Что за черт… - раздраженно говорит Аня. – Остановите эту штуку! – приказывает она, указывая на животное, что весело направляется к Линкольну. Парень берет его на руки и пытается бороться с этим маленьким песиком, который всяческими способами пытается лизнуть его в лицо. Линкольну, наконец, удается успокоить его, и он берет в руки адресник, висящий на красном ошейнике. - Должно быть, он сбежал от кого-то, здесь есть имя и номер телефона, - говорит парень. - Не говори, что его зовут Бубу… - умоляет Аня, подходя ближе, чтобы прочитать. - Почему? – непроизвольно спрашивает Линкольн, а Лекса пытается оставаться серьезной, прекрасно зная, что это Бубу, и что сцена, которая ждет их, будет безумная, страшная и ужасно комичная! - Потому что это номер Рейвен! – почти в ужасе утверждает она. – На этот раз я ее убью… - шепчет она, стиснув зубы, становясь особенно раздраженной, когда Бубу весело попытался лизнуть ее. – Рейес! – в ярости кричит она, направляясь к двери. Когда она выходит из комнаты, Лекса и Линкольн начинают смеяться, лаская бедного и ничего не подозревающего щенка. Аня в бешенстве идет ко входу, угрожающе сощурив глаза, и направляется прямиком к Рейвен, что стоит около стойки. - Что, блять, ты не поняла из моего: «Нет, Рейвен, даже не говори, я не хочу собаку»? – кричит она в лицо своей жене. - Аня, ну ты же видела какой он мягкий? – сладким голосом спрашивает Рей, глядя на нее с ослепительной улыбкой и глазами, полными любви. - Я должна его ущипнуть, чтобы понять мягкий ли он! – ворчит в знак протеста блондинка. - Эй, не смей делать больно Бубу! – отвечает латинка. - Ты серьезно, Рейес? Ты угрожаешь мне? – говорит, недоверчиво глядя на нее, ее жена. - Я только говорю то, что ты не должна делать с этим маленьким и милым созданием, - отвечает Рейвен нежным голосом, защищая животное, и это еще больше раздражает Аню. - Значит, я буду делать это с тобой! – раздраженно заявляет она впавшей в отчаяние латинке, которая ничего не отвечает. - Хей, девчонки, потише. Бубу может почувствовать себя виноватым, зная, что мамочки ругаются из-за него… - вмешивается Линкольн, входя с щенком на руках. - Посмотри, Ан, он очаровательный… как ты могла не влюбиться в него? – с надеждой спрашивает Рей. - По- моему, с этими хитрыми глазками от него стоит ждать только беды! - А по-моему, он очень милый, - говорит Лекса, почесывая щенка по шерстке. - Вот и отлично, тогда забирай его! – быстро говорит Аня. - У меня уже есть кот, Ан… - отвечает Лекса, прежде чем исчезнуть в раздевалке. - Вот Бубу, иди к маме, - с улыбкой говорит Линкольн, передавая щенка Рейвен, и тоже исчезает. - Мы не можем держать собаку Рейвен… - ворчит Аня уже более спокойно. - Почему? Посмотри, Ан, он маленький, ласковый и спокойный… - говорит латинка, перечисляя достоинства маленького Бубу, которого держит на руках. - Он уничтожит дом, - даже не слушая, утверждает Аня. - С ним не будет скучно, - отвечает Рейвен. - Нам придется присматривать за ним, - замечает другая. - Он будет охранять дом, когда нас нет, - с надеждой говорит Рей. - Черт, Рейес, перестать перечислять все положительные черты иметь собаку! – возражает блондинка. - А ты перестань перечислять только отрицательные…эта собака, Ан, он достаточно независим, это же не новорожденный! – недовольно замечает латинка, уставшая от упрямства своей жены. - Ты должна вернуть его, - безразлично говорит блондинка. - Ты должна дать ему шанс, - продолжает настаивать латинка. - Не знаю… - фыркает Аня, уставшая от этого спора. - Только одна ночь, - наконец, просит Рейвен. – Возьмем его домой… - упрашивает она, понимая, что рискует всем, чтобы Бубу мог остаться с ними. – Если дело будет плохо, завтра мы это обсудим. Окей? – находит она компромисс, глядя на Аню щенячьими глазами, в то время как собака в надежде прижимает ушки. - Только одна ночь, Рейес, - уступает Аня, осознавая, что только что подписала себе приговор. – И я надеюсь, у этой штуки нет блох, и он не разгромит весь дом! – сухо говорит она, прежде чем уйти переодеваться. Лекса и Линкольн убегают как можно быстрее, чтобы снова не столкнуться с криками девушек, желают удачи Рейвен, которая у входа ждет свою жену. Аня притворяется отстраненной весь вечер, не обращая внимания на свою жену и полностью игнорируя собаку, и когда думает, что Рейвен уснула на диване, встает с кресла и подходит к Бубу, легко почесывает его под подбородком. - Я не злюсь на тебя Бубу, - нежным голосом говорит она, глядя на животное, что лежит в ногах ее жены. – Ты очень красивый щенок, но я не хотела брать на себя подобную ответственность. - Я знала, что он тебе понравится, - потягиваясь, сонно говорит Рейвен. - Ты не спала? – в ужасе спрашивает блондинка. - Возможно… - с улыбкой отвечает латинка. - Идиотка! – говорит Аня, толкая ее в плечо. Рейвен хватает ее за руку и встает на ноги, не столько из-за того, что ей нужна помощь, а просто, потому что нуждалась в прикосновении к своей жене. - Пойдем спать? – спрашивает Рей, оставляя поцелуй на ее губах. - Да, идем, - на этих словах встает Бубу, начинает вилять хвостом, готовый последовать хоть на край света. – Нет, не ты! В комнату нельзя! – тут же серьезно приказывает блондинка, проговаривая каждое слово. Собака сдается и прижимает ушки, и укладывается на диване. - Доброй ночи, Бубу, - нежно гладит его Рейвен. – Я же говорила, что ты ей понравишься, - подмигивая, добавляет она, и получает угрожающий взгляд своей жены. - Поторапливайся, если тоже не хочешь остаться на диване! – кисло заявляет Аня, и Рейвен бежит в комнату. Даже если они немного поспорили, две девушки пришли к компромиссу. Бубу, безусловно, остался бы с ними, и вскоре они обе будут счастливы. Зима уже на пороге, воздух холодный, и когда дышу, образуются облачка пара, пока я иду в сторону зала. В последнее время ты только и делаешь, что тренируешься, утром идешь на пробежку, делаешь упражнения для укрепления мышц, грациозно выполняешь те плавные движения ката, которые каждый раз меня завораживают. Потом тренируешься в зале с боксерской грушей или занимаешься с деревянным манекеном, название которого я никогда не смогу вспомнить. Днем обучаешь детей, и позже каждый день тренируешься с кем-нибудь, иногда с Аней, иногда с Линкольном, Густусом, Луной и даже со своим дядей Титусом. Думаю, что сейчас ты в отличной форме, готовая к этим соревнованиям, что пройдут через 4 месяца. И чтобы как можно больше времени проводить с тобой, я со своим альбомом для рисования и карандашом часто прихожу к тебе в зал. Сегодня вечером ты в другом зале Доджо Вудс, это день тренировки с Луной. Когда прихожу, вы уже занимаетесь, так что сажусь на пол в углу зала с альбомом на коленях и карандашом в руке. Начинаю набрасывать эскиз, наблюдая за тобой, твое подтянутое тело настолько идеально, что думаю, никогда не смогу в совершенстве изобразить его на бумаге. Наконец, чуть больше чем через четверть часа ты берешь паузу, чтобы подойти и поздороваться со мной, я смущенно улыбаюсь, закрывая свой рисунок. Ты становишься на колени и немедленно меня целуешь. - Как прошел твой день? – спрашиваешь ты, отрываясь от моих губ, и садишься рядом. - Хорошо, - непроизвольно говорю я. – Но сейчас еще лучше, - с улыбкой добавляю я. Ты гладишь меня по руке, и контраст между прикосновениями мягкой кожи с твоими пальцами и бинтом на твоей ладони оставляет странное ощущение. Я беру тебя за руку, изучая переплетение ткани, что защищает ее. – Однажды ты должна показать мне, как делаешь это. - Однажды я проведу с тобой этот ритуал на удачу, на моих соревнованиях, - говоришь ты, поднося мою руку к своим губам. - Это вы так тренируетесь или борешься с усталостью? – шутит входящий Густус, заставляя меня рассмеяться, а ты закатываешь глаза. - Будь осторожен, если приблизишься, то я могу уложить тебя на лопатки даже сегодня, - отвечаешь ты и начинаешь смеяться. - Мамочка, даже пошутить не могу в этом зале… - фыркает парень, направляясь к Луне. - Покажи им Хеда, возвращайся к тренировке, - говорю я тебе, и я за это время как раз смогу закончить свой эскиз. - Окей, но сначала я еще хочу один поцелуй, - соглашаешься ты на компромисс, и я не могу на него не пойти. Беру твое лицо в свои ладони, целую тебя еще раз и отпускаю на последний час тренировки, прежде чем мы вместе вернемся домой. Как только ты отходишь, снова открываю альбом и начинаю рисовать. И пока ты занимаешься с Луной, наблюдаю за всеми твоими движениями, как напрягаются мышцы под твоей все еще загорелой на Гавайях коже. Наблюдаю за выражением твоего лица, за твоими заплетенными густыми волосами, что падают на плечи, за плавностью твоих телодвижений, за силой твоих ударов, и стараюсь запомнить каждую деталь, чтобы отобразить их в эскизах и в своей голове, прежде чем смогу нарисовать настоящую картину, которая отразит всю сущность Хеды.