***
Габриэль Агрест был спокойным человеком. За ним даже закрепилось прозвище "Стальной модельер". Никто не мог вывести его из себя, по крайней мере внешне. Но сейчас он был Бражником и он крушил. Ломал всё вокруг, ломал своё логово, не в силах отозвать бабочку! Он пытался подействовать на Маринетт(как было услужливо сообщено акумой) болью, пропуская через неё электрические заряды, устраивая панические атаки, даже пытался загипнотизировать её голосом! Но ничего не работало! Его сын - Кот Нуар! Он не верил в это, но отрицать увиденное он не мог. Он же помнил, как чуть не убил сына и разрывался от желания спасти его и узнать, на самом ли деле он Кот Нуар. Но он выбрал спасение сына и ни с екунды об этом не жалел. Но сейчас получалось, что его сын - Кот Нуар, и он оказался причиной акумизации его одноклассницы, которая акумизировалась в почти как Леди Баг. В помесь этих двух героев. Сомнений оставалось всё меньше. Она - Леди Баг. И если раньше он хотел заполучить камни чудес, то теперь просто собирался защитить сына. Какая, к чёрту, жена, его сын может пострадать! Он может остаться таким навсегда! Нужно срочно всё исправить!***
Адриан забегает в особняк с чёрного входа, видя перед собой Мастера. У него опять паническая атака. Мастер Фу подхватывает его под руку и ведёт в комнату. Через пару минут Адриан, встречаясь с яростно пылающими угольками в глазах Плагга, трансформируется. Он должен победить свою Леди.***
Леди преспокойно играла йо-йо смотря, как Нуар пытается его достать. Кто бы мог подумать, что она сама заявится к нему в дом, не озаботившись тайной личности. Но теперь это была не Леди Баг, а Мстительница. Ей было плевать на то, что он там говорил, пытаясь узнать о заражённом предмете и успокоить её. Акума поселилась в серёжках, а, сломав талисман, Нуар бы не смог убрать все разрушения. Да и Тикки точно бы погибла. Как возможно и Маринетт. Так что она просто продолжала теснить его, даже не пытаясь ослабить удары. У него заплыл глаз и появился шрам на виске, быстро превратившийся в тонкую полоску нежно-розовой кожи. Глаз вернулся в норму, но тут же снова заплыл от удара. Она вкладывала всю свою ненависть в каждый удар и, ощущая небольшую вину за значительный перевес сил вкупе с наслаждением от причинения ему боли, немного успокаивалась. "Он же пытается меня поцеловать, чтобы снять чары!" - подумала Мстительница, когда он в который раз обнял её, притягивая её лицо к своему. - "Ну раз он так этого хочет, я могу поиграть с ним!" - она состроила расстроенное личико и вытянулась к Нуару. Он, находясь в замешательстве, не сразу заметил, что она обмотала их йо-йо, притянув друг к другу. Как вдруг она выскочила из кокона и, затянув леску потуже, начала бить его обо всё, до чего только могла дотянуться. — Это тебе за то, что ты обвёл меня вокруг пальца, заставив считать себя дурой! За то, что ты заставил меня чувствовать себя виноватой перед напарником, чувства которого я задела, думая о тебе, так ещё ты и был этим самым напарником! За то, что я боялась твоей акумизации по моей вине, не зная твоей настоящей личности! За то, что полюбила вас обоих, тебя-Адриана и тебя-Нуара! За то, что ты, ублюдочный "герой", заставил меня акумизироваться ради своей прихоти! Я вернула тебе голос, а ты даже этого не заметил! Я заберу его обратно, а лучше отдам тебя Бражнику! Плевать мне на то, что он не хочет, чтобы я причинила тебе вред! Лучше я заберу твой талисман и стану злодейкой! И никто мне не помешает расквитаться со всеми, кто меня унижал, оскорблял, топтал мои чувства! И первой моей жертвой будешь ТЫ! Она била его и била, а его раны стали заживать всё хуже и хуже. Он уже лежал в коконе йо-йо тряпичной куклой, но Мстительница не замечала это, вымещая на нём всю злость. И только когда перед её ногами шлёпнулись несколько капель крови, она заметила, что наделала. Вся голова была в ранах, из которых текла густая кровь. Весь костюм был в порезах и не мог сдержать стекающую по чёрной коже кровь. А изо рта стекала струйка крови. Она закричала, падая на колени и чувствуя слёзы, стекающие по щекам. Она поцеловала его и акуманизация спала, а во рту остался привкус крови. Она призвала Тикки и попыталась вернуть всё чудесным исцелением. Она была напугана до смерти, побелевшая словно полотно. У неё получилось: он наконец-то открыл глаза. Кровь всё ещё покрывала его лицо, но он хотя-бы дышал. Слёзы лились ручьём, но она обнимала его, не желая отпускать. Ей предстояло извиняться...