Казалось бы, несущественная, ошибка в ритуале возрождения

       — У меня есть вопросы по вчерашней вечерней работе, — сказала Томиона Грейнджер cтаросте Хаффлпаффа пятого курса от девочек Сьюзен Боунс, когда они шли на завтрак, а первоклашки толпой шли за ними. Эрни МакМиллан и Джастин Финч-Флетчли шли сзади и подгоняли отстающих. — Какие? — Почему мы копали в таком виде? — Это старая добрая традиция, — сказала Сьюзен. — Мы, конечно, знаем о существовании спецодежды, нормальной обуви, но наши действия незаконны, а раздеваться сразу неинтересно. — То есть мне ещё повезло. — Нам всем повезло, что не было дождя. Раскапывать мокрую землю — сомнительное удовольствие. Воду приходится вычерпывать ведрами. Когда мы копали в апреле, шёл дождь и был высокий уровень грунтовых вод. Умерла ведьма-полукровка, поэтому труп надо обязательно достать, вместо гроба саван, магией пользоваться нельзя. Ледяная вода была мне выше колен. Волшебную обувь на такую погоду не делают, маггловские резиновые сапоги хороши ровно до того момента, как в них начнёт заливаться вода. В болотных сапогах копать невозможно, да и грунт каменистый, за камнями надо наклоняться или садиться на корточки. Хорошо, что есть маггловское термобельё. А в маггловскую пляжную обувь вода очень легко втекает и столь же легко вытекает. Это оптимальный вариант, хотя ноги очень мерзнут. — Но это неприлично. Я себя не представляю в такой ситуации. — Зато мы отлично тебя представляем, твоя сестра Гермиона тоже там была.       Такого Волдеморт не ожидал от этой книжной девочки. — Зачем вы это делаете? — Из трупа пожилого волшебника получаются очень ценные удобрения для магических растений. — Ну… Эээ… — замялся самый тёмный волшебник нашего времени — С твоим отношением к морали тебе надо было идти на Слизерин.       Об этом оставалось только сожалеть. Всё же родной Слизерин казался наилучшим распределением. — А на Хаффлпаффе? — У нас же ещё есть теплицы. Так вот, проводится ритуал плодородия, когда двое прямо на земле… Слизеринские старые пердуны именуют это оргией, но урожай вырастает минимум на треть. — Как? — Это же магия плодородия. Вчера весь шестой курс и большая часть седьмого этим занимались. А всё почему? — Почему? — Потому, что моралисты протолкнули закон, по которому юным волшебникам нельзя заниматься ничем неприличным, не достигнув шестнадцати лет.       У тёмного лорда Волдеморта в политической программе было в том числе усиление нравственности в соответствии со старыми традициями чистокровных волшебников. — Но я не хочу участвовать в этом. Я хочу быть невинной до свадьбы, — возразила Томиона Грейнджер. — Томми, участвовать можно по-разному. Кто-то ебётся на голой земле, кто-то читает катрены. Работа есть для всех и её очень много. Там же не просто какая-нибудь маггловская оргия, — это полноценный серьёзный магический ритуал со всеми необходимыми формальностями и своими сложностями.       Томиона Грейнджер многозначительно кивнула, соглашаясь со сказанным. — А ещё у "барсуков" практически никогда не бывает бесплодия, а другие разговаривают о вырождении. — Разве так? — искренне удивилась Томиона. Казалось, проблемы с деторождением есть у всех. — А вот так. Это просто факт, но потом говорят, что расплодились чиновники. Если нужно сохранить невинность, хоть мужскую, хоть женскую, то участие ограничено. А если не надо, то совсем другое дело. — А как же свадьба? — Кроме свадьбы есть помолвка. Я буду заниматься этим только со своим женихом, но имею право с любым. — А как же возможность залететь? — Смотря от кого. Мой старший брат Джейкоб и тётя Амелия были зачаты в хаффлпаффских теплицах. Ничего страшного в этом нет и быть не может. Это семейная традиция Боунсов — делать старшего ребёнка во время учёбы. Все моменты договора о помолвке я не могу оглашать. — А почему твой брат носит христианское имя? — попытался потроллить старосту самый тёмный волшебник нашего времени. — Мне кажется, противостояние со Святой инквизицией натянуто. Святой Мунго, в честь которого назвали магическую больницу, является покровителем города Глазго и внуком самой Морганы ле Фэй. — И что с того? — А то, что Геллерт Гриндевальд и Тот-кого-нельзя-называть вместе более светлые колдуны, чем она одна. Между нами, девочками: им до Морганы, как сквибу до Дамблдора. — И не поспоришь, — ответил прикидывающийся магглорождённой грязнокровкой Волдеморт, которого так ещё никогда не опускали. Но в принципе он был согласен с этим. Есть куда расти. — Мне порой кажется, что "змеям'' хуже всего. Мы на втором курсе узнали, что они не могут попасть в свою тайную комнату. — А разве есть тайная комната? — показательно удивилась Томиона. — В субботу тебя вместе с первым курсом посвятят в настоящие «барсуки», тогда ты сможешь туда попасть. «Вороны» посвящают своих не сразу, а у «львов» самый строгий допуск. Каждый третий там точно есть, но менее половины — это точно. — То есть Поттер там учится чему-то тёмному? — ляпнула Томиона о своём, о девичьем. — Ты удивишься, но Гарри Поттера и уизлятник туда не пускают. А твоя сестра была против Поттера, когда голосовали за его допуск после отбора на кубок Трёх волшебников. Я тоже. — А ты там бываешь? — Да. — А что требуется, что бы туда попасть? И где это? — Надо принести непреложный обет хранить тайну комнаты сэра Годрика Гриффиндора. Условия попадания не секрет: на каждое гостевое посещение, их не может быть более трёх раз за год, нужно две трети голосов постоянных посетителей, на постоянное членство три четверти. Голосуют только ученики, имеющие право на постоянный доступ вне зависимости от цвета галстука. Альбус Дамблдор и Маккошка во время голосования не имеют права присутствовать, а если попытаются надавить, то защитные чары комнаты отрежут вход навсегда. — А у нас? — А у нас принимают всех барсуков и избранных из Гриффиндора и Рэйвенкло. — А Слизерин? — А слизеринцы не пускают в свой круг чужих, поэтому другие их пускают очень неохотно. — Но ведь гриффиндорцы тоже пускают не всех. — Истинные гриффиндорцы пускают в свой круг меньше половины гриффиндорцев, поэтому их все понимают. Очень строгий фейс-контроль. Круче только в клубе Пивза, где собираются нарушители правил. Твоя сестра, чтобы туда попасть, проникла в запретную секцию библиотеки, спёрла у профессора Снейпа рог двурога и шкуру бумсланга и нехорошо поступила с профессором Локхартом. А вороны пускают в свой круг почти всех своих. — Почему Поттер не настоящий гриффиндорец? — Он наиболее вероятный кандидат на роль Избранного. Ходят слухи, что Тот-кого-нельзя-называть вернулся. Есть точка зрения, если начнется война, то он просто пойдёт, подставив лоб под очередную «Аваду», надеясь, что она отразится. Настоящий гриффиндорец должен уметь вести войну. Не только сломя голову бросаться в бой, но и уметь при необходимости отойти и пересидеть в тихом месте. Гарри Поттер и его друг Рон этого не умеют. У них тактика не сложнее схемы квиддичного матча, где всё решает ловец. Как сказала Гермиона Грейнджер про этих двоих: «Два дебила — это сила». — Она точно это сказала? — Да, точно, было при мне. Она главный эксперт-поттеровед. В этом ей можно и нужно верить.       «Интересно как получается,» — думал тёмный лорд Волдеморт, завтракая: «При должном обхождении эта грязнокровка Грейнджер может выдать много интересной информации про гриффиндорские дела и Поттера. Надо с ней встретиться и поздравить с днём рождения».