Логэйн Мак-Тир, советник Инквизиции

      Нерия Сурана беспокойно постукивала костяшками пальцев по столешнице, а вороны не сводили с неё чёрных глаз. Под крышей башни подвывали сквозняки, снизу долетали обрывки разговоров. Там маги Фионы, расстелив походные постели, готовились ночевать. После того, как в крепости временно разместился штаб Гаспара и двор Селины, интенданту Скайхолда пришлось сильно потеснить чародеев. Для пожилых нашли места в покоях, пристройках и казарме, а молодых чародеев разместили в библиотеке. После отъезда тевинтерца здесь стало тише.       Наблюдая за вознёй молодежи, эльфийка невесело вспоминала свой Круг, каким запомнила до Остагара. Братец Йован, мятежный и мечтательный Андерс… Память о прошлом горчила как передержанная в закромах сласть. Ведь цитадель Кинлох перестала быть собой в дни Мора, когда коридоры и учебные комнаты заполонили одержимые. А друзья… Андерс пропал в Амарантайне после битвы за Башню Бдения. И лучше бы просто сгинул, став жертвой порождений тьмы! Но он дал толчок войне и наверняка уже умер на чужбине, сойдя с ума от жажды недостижимой справедливости. Сурана хотела бы помочь ему, но не знала, как и где искать. Это мог рассказать Хоук, однако он погиб в Тени.       Кроме того, однажды она уже помогла Йовану. В Редклифе, когда Эамон приговорил малефикара. Серый Страж объявила Призыв, и все помнили, к чему привела её помощь.       Нерия подпёрла щеку ладонью, посмотрела вниз и едва заметно качнула головой: на первом этаже ещё стоял стол эльфа-отступника, который передвинул Логэйн. Она не любила встревать в естественный порядок вещей (хотя из всех поступков во время Мора следовало обратное) и осуждала Стража. Попыткой повлиять на Инквизитора он наломал втрое больше дров, чем мог сам Тревельян. Ещё Вивьен против себя настроил. Это ведь по её просьбе Тревельян хотел отправиться на равнину.       Но что бы предпочла она? Неистово верить в благоволение Андрасте? С ужасом ждать вестей о первом (и однажды непременном) поражении Инквизитора? Или взять его безопасность в свои руки?       Дабы посмотреть в глаза правде, требовалось признать, что она хоть в чём-то разделяет убеждения человека, уже дважды почти под корень выкосившего Серых Стражей Ферелдена.       Он предал Дункана и короля под Остагаром — раз. Направил единственный вооруженный отряд защищать Амарантайн, когда порождения устремились на Башню Бдения — два. Мак-Тир предпочёл спасти мирных жителей, а не твердыню Стражей. И, возможно, стал одним из камушков, давших начало большой лавине.       Эльфийка устало провела по лицу ладонью: она так часто пыталась сложить мозаику событий, поворачивая их так и сяк, что сама безнадёжно запуталась. Как мошка в паутине. Бесполезно представлять себя на месте Логэйна… Но Башня! Она вернулась бы в крепость, отстояла её вместе с братьями по оружию и только после победы пошла к городу. Стражи сохранили бы мощь, с ними пришлось считаться всем дворянам и фракциям. Тогда Андерс мог решить по-другому!       То, что она в Скайхолде услышала от Варрика Тетраса о своём друге, замораживало кровь в жилах. Дом, уважение, заступничество Командора — разве этого не хватило бы? Да обеспечь Логэйн Андерсу это, а не безнадёжный бой в окружённой крепости, тот никогда не стал бы одержимым! По всему выходило, что даже в восстании магов повинен Логэйн.       Сурана вдруг почувствовала себя так, словно была одной из тех смешных людей, кто ополчился против регента после Собрания Земель и винил его даже в плохой погоде.       Нижний этаж башни пересекла Лелиана и через несколько минут поднялась наверх. Приближение госпожи Соловей выдавало даже то, как притихли маги.       — Я думала, перед отъездом ты будешь с сыном, — в голосе Лелианы теплился укор и, будь оно проклято, сострадание.       Нерия скрипнула зубами: она надеялась, что тайный канцлер мощнейшей боевой организации будет не настолько человечной к своим друзьям. Надеялась и в то же время не хотела этого.       — Не так-то легко быть матерью Архидемона, — эльфийка откинула с лица светлые волосы. — Мы с Кираном мало общаемся, если честно.       Повисло молчание. Нерия повернулась спиной к высокому колодцу башни и, опершись локтями о перила, смотрела, как Лелиана кормит воронов из плотного кожаного мешочка. С тех пор, как Инквизитор, не подумав, произнёс слово «Архидемон» на мосту, встречая советников, от Кирана стали шарахаться, а её опасались. Но мальчика это скорее смешило. У него был острый язык и, к сожалению, одинокое сердце.       Лелиана не стала спрашивать, и Сурана вздохнула:       — Есть что-то, о чём мне следует знать? Инквизитор отправляет меня в Денерим. Но ты наверняка в курсе.       Ворон на плече тайного канцлера захлопал крыльями и покосился на неё; леди Соловей что-то ему зашептала. Вот рыжая прядь выбилась из-под капюшона. Эльфийка смотрела на неё, пока канцлер не заправила за ухо. Когда-то Лелиана не носила таких длинных плащей, играла на лютне и смеялась столь заразительно, что Морриган переставала жалить Алистера ядовитыми речами и смотрела на барда с завистью. Сколько же лет минуло… Она поймала взгляд Лелианы и поспешно заинтересовалась птицами.       — Незадолго до Халамширала наши агенты напали на след поставщиков красного лириума в Антиве. Мы планировали загнать их в ловушку и взять всех, но после Зимнего дворца Инквизитору пришлось изменить планы.       Нерия приподняла брови:       — Я вот думала, что Корифей хочет убить Вестника, получить метку и войти в Тень. Но это не складывается с тем, что знаете вы. Объясни, зачем покорять весь Тедас, если Тревельян не вылезает из Скайхолда?       — Он уже пытался убить Вестника в Убежище и потерял большую часть храмовников. Мы же собрали армии в Орлее и Ферелдене. Теперь магистр вынужден готовится к затяжной войне. Но суть сейчас не в этом. В Денериме тебя ждет Зевран.       — Что?!       Лелиана попросила не перебивать, и Сурана послушно кивнула, обратившись в слух.       — Контрабанду красным лириумом прикрывал антиванский лорд Энзо. Возможно, ты о нём слышала. После вмешательства Инквизиции правящий дом заказал его Воронам, а те предложили нам объединить усилия. Лорд был почти у нас в руках, когда исполнитель перешёл дорогу Зеврану.       — Я слышала, что с антиванским лордом случилось несчастье в Вольной Марке. Но, если честно, была занята своими проблемами и не обратила внимания. Они ведь мрут как мухи. Это сделал Зевран или Вороны?       — Зевран. Мы постарались замести его следы, но Вороны узнали почерк и возобновили охоту. С нашей помощью он попал в Денерим, где имеет влиятельных друзей и титул. Для него расчистили место в свите послов Герцинии, приглашённых в Ферелден. Он прибыл на прошлой неделе. Вороны до сих пор ничего не предприняли.       — Теперь Вороны знают, где он, — голос эльфийки против воли дрогнул, и она на мгновение сжала губы. — Прекрасно, что сказать. Он был слишком неосторожен, когда выдал себя. Но почему бездействуют?       — Полагаю, они услышали, что Героиня Ферелдена вернулась, и выжидают, — ворон слетел с руки канцлера, и она обернулась к Нерии: — Не думаешь же ты, что они забыли, как Зевран и Серый Страж трепали Игнассио и Сезара? Как король Алистер помогал ему сводить счёты? Чем закончились миссии Тальесена и Нунцио Ланоса — тоже не секрет. Все ниточки ведут в Ферелден, и это заставляет их осторожничать. Но для нас его появление пришлось очень кстати, потому что там нужен надежный агент. Над Денеримом тоже сгустились тени, и донесения агентов мне не нравятся.       Раньше, чем опешившая Нерия успела переспросить, канцлер протянула ей письмо со сломанной королевской печатью. Нерия вцепилась в него как в убийцу. Почерк — знакомый до слёз и боли. Дата — совсем недавнее. Суть… Она читала, и сердце в груди билось как неподъёмный колокол.       «Инквизитор!       Прежде всего, я должен перед Вами извиниться. Когда я предложил повстанцам безопасное убежище в Ферелдене, они в итоге выставили из города моего дядю. Так что, признаю, при нашей первой встрече я был не в лучшем расположении духа. Мне просто хотелось выгнать всех из Редклифа — и все равно, кто виноват. Теперь мне жаль, что я так поступил. Разве не так всегда бывает?       Да, про сектантов... венатори – так их, кажется, зовут? Говорят, они пробрались уже к нам во дворец. Как крысы, только с мерзкими ухмылками и умеющие колдовать. Не знаю, что у них на уме, но их непременно надо найти и вытурить. И раз уж Инквизиции про венатори все известно, я очень рассчитываю на Вашу помощь.       Его благодарное величество тот-то и тот-то».       Строки кончились, но она молча рассматривала неровную подпись Его Величества и впервые за долгое время боялась, что действительно не справится с собой. Нет смысла лгать хотя бы самой себе — она по-прежнему любила короля.       Лелиана хмыкнула, напомнив ей о себе.       — Ты точно не хочешь поехать со мной? — Нерия шутливо тряхнула головой и замахнулась, отвесив слабенький хук несуществующему врагу. — По Ферелдену, до Денерима! К Зеврану и Алистеру! Как в старые времена, а?       Но Лелиана лишь покачала головой, словно фальшивое «к Зеврану» не смогло её обмануть.       — Прости, Страж, но сейчас я должна оставаться в Скайхолде, — и, помешкав, совсем тихо проговорила: — У меня есть причина присматривать за Инквизитором. Мне кажется, что во время нашей миссии в Халамширал с ним что-то произошло.       Нерия нахмурилась:       — Да что с ним могло произойти? Логэйн ему ноги переломал.       — Сейчас я не могу этого объяснить. Мне сказали, что Инквизитор много времени проводил в своих покоях. И, — она приподняла брови, — не один.       — Я тебя умоляю! Самое страшное, что может произойти с Вестником в Скайхолде — это Дориан Павус!       Лелиана качнула головой:       — Мне сказали, что он слушал стихи. Голос был женский, но из покоев никто не вышел.       — И что тебя удивляет? Давай оставим ему право на личную жизнь. Глядишь, не станет вторым Калленом?

***

Неделю спустя.

      Первыми ехали два ряда тяжеловооруженных латников. За ними, держа дистанцию, двигались знаменосцы Вестника. Длинный штандарт с мечом, пронзающим око, змеем вился на ветру и мешал рассмотреть более мелкий знак боевого отряда. Максвеллу Тревельяну нравилось раздавать милости, и поэтому каждый отличившийся отряд получал свой штандарт. Но только милости: до сих пор в Скайхолде не провели ни одного суда.       Сурана вспомнила, как засветились лица вояк, получивших приказ развернуть знамёна и ехать как на смотре. Они давно обмыли боевое отличие в «Приюте Вестника», но даже не мечтали однажды прогулять его над крышами Денерима.       Снова на ум пришла вчерашняя картина у костра: молодой латник похвалялся, что в Денериме живёт его любимая и уж конечно не пропустит такого зрелища. А в первой шеренге да с поднятым забралом — он! Нерия прислушивалась и против воли улыбалась как девчонка.       Потом вспомнила, как сама стояла в толпе людей.       Длинные хвосты королевских штандартов мелькали в вышине, колонна за колонной торжественно шли по улицам, цветы и зерно летели на мостовую. Вот крики достигли апогея, люди подались ближе, кто-то сзади провопил, что ничего не видит. Середина колонны повернула из-за угла, и вот уже видны молодой король и королева Ферелдена.       Золото волос Аноры оттеняли белизна её платья и меховой накидки, матовый жемчуг в волосах едва-едва светлей кожи. Рядом на крутобоком жеребце — новый правитель и победитель Мора. Нерия в первый и единственный раз видела его таким: в короне, на коне посреди моря восторженных криков, и плакала навзрыд, закрывая лицо. Восторг, счастье победы мешались с горечью, ибо чуть дальше, но бесконечно рядом могла ехать она. В другом мире, в другой истории, в другой жизни.       Если бы не поставила жизнь одного опытного и нужного им в битве человека выше своей любви.       Стоил того Логэйн? Она знала, что нет, для неё не стоил! Стоили Ферелден, Редклиф, Денерим, сотни и тысячи жизней? Стоила победа в битве за столицу, добытая не её мечом, не остротами Алистера, а тактическим опытом Логэйна?..       Сурана заставила себя расправить плечи. Ни что из этого, кроме всего сразу, не стоило её любви. Но она предпочла спасти полководца Мэрика от казни, провести ритуал, родить нового Архидемона и покинуть Ферелден. Алистер выбрал править.       За знаменосцами Вестника ехали ещё пять рядов латников, а за ними — она и знатные господа, сыновья известных ферелденских семейств. Леди Монтилье расстаралась, и в кортеже рябило от прославленных гербов. Главные знамёна везли перед ней.       Нерия старалась не смотреть на полотнища, хлопавшие над головой. Два тёмно-синих небесных свода, роскошно вышитые серебром, затмевали красотой инквизиторские штандарты. Серый грифон Стражей никогда ещё не парил так гордо. Глубина оттенка и серебро крыльев завораживали. На этом фоне мерк позор Ордена, едва не примкнувшего к венатори.       Вровень с ними, посередине, её личный штандарт. После победы каждому из спутников Алистер пожаловал безземельное дворянское звание. Она слышала об этом и даже удивлялась: ну куда оно Стэну или Зеврану с убеждениями одного и ремеслом другого? Однако не знала, что Алистер сам выбрал её герб. Розу, оплётшую клинок.       Когда она увидела полотнище в Скайхолде, то просто не нашла слов. Лелиана дала ей справиться с собой. Может быть, понимала, сколь многое это говорило бывшей любовнице короля.       Позади тоже ехали дворяне, снова тянулась кавалерия. Обоз и снабжение оставили под охраной далеко за спинами, чтобы на последнем отрезке пути не задерживаться.       После того как миновали первые несколько деревень, глубоко поразив жителей зрелищем, к голове колонны прискакал верховой. Конь под ним беспокоился, а сам всадник от увиденных штандартов ненадолго лишился дара слова. Но, поравнявшись с первым рядом, спросил, что за Страж едет от имени Инквизиции. Ему ответили, однако правда показалась столь невероятной, что посыльный застыл, пропуская людей Вестника вперёд. Он ожил лишь тогда, когда воочию увидел светловолосую эльфийку на огромном боевом коне. Нерия посмотрела на него с интересом, и всадник тотчас в поклоне склонился к луке седла. Уже через минуту он, понукая коня, вихрем промчался по дороге.       Дворянин с её штандартом оглянулся, и эльфийка встретилась с ним глазами. Она забыла имя молодого мужчины, чем-то похожего на Андерса. У дворянина была такая добрая улыбка, что Нерия сама невольно заулыбалась. Смешно! Взрослая женщина, была советницей императрицы Орлея, Серый Страж, а сейчас хочет хихикать как девчонка.       Мысль, что спустя столько лет она наконец-то увидится с Алистером и Зевраном радовала и пугала. Из писем былых соратников, адресованных внушительной громаде Инквизиции, невозможно понять, какими они стали теперь. Алистер, наверное, до ужаса посерьёзнел, раздобрел как все короли, или стал похож на своего покойного брата Кайлана. Золото волос, золото доспехов, золото улыбки и серая хмарь глаз…       Золото волос, золото доспехов. Золото короны на голове. Белые нити жемчуга в золотых косах его королевы.       Зевран наверняка нисколько не изменился? Это же Зевран…       К полудню на горизонте из серовато-хмурого, ещё не разродившегося дождём неба, выступили очертания башен и стен Денерима. Королевский гонец уже разнёс весть о почётном шествии. Из окрестных деревень к дороге стекались люди, криками приветствовали Героиню Ферелдена.       Нерии пришлось то и дело приподниматься в седле, чтобы в стремительно густевшей толпе её видели даже дети. Эльфийку искали глазами, на неё показывали друг другу. К ней подбегали, чтобы коснуться ноги или сбруи. Нерия наклонилась, подхватила с земли девочку и везла её, восторженно пищавшую, до поворота дороги.       Чем ближе Денерим, тем больше становилось людей и шуму. Через час они въехали под тяжёлую арку ворот, и сердце в груди Нерии от ликования и какого-то тщеславного волнения трепетало (помнят, Тень их побери, и как помнят!). Стоило лошадям ступить на влажную от дождя брусчатку, как со стороны церкви в небе разлился звон.       От криков толпы у Сураны уже разболелись уши, а от ответных приветствий, обращённых ко всем сразу, болела вскинутая вверх рука. Тяжело же, оказывается, пришлось Алистеру в тот памятный день десять лет назад…       Дождь стучал по доспехам, стегал по лицу и тёк по волосам, а люди всё не расходились, толпа разрасталась вширь. Выезжая на базарную площадь, где от людского волнения кружилась голова и сосало под ложечкой, Сурана мысленно одёргивала себя, что совсем не плачет. Это дождь. Сырость попала в глаза и дрожит на ресницах.       Перед дворцом кавалькада спешилась, слуги забрали лошадей. Сурана и её главное сопровождение поднялись по ступеням дворца. Не дойдя до дверей, эльфийка обернулась и отвесила людям Денерима глубокий поклон. Площадь взорвалась криками.       А внутри, в огромном зале, её ждёт король. Сурана сто раз рисовала себе эту встречу. Может, всю тысячу. Она знала до малейших деталей, как заговорит с ним, о чём его спросит. Как станет отвечать за своих несчастных братьев, ставших пешками Корифея, как…       Но ни в одном сне не видела такой встречи со своим королём.

***

      Торжественная часть, на которой она и Алистер едва обменялись официальными приветствиями, только завершилась, а Нерия уже едва не свернула себе шею, силясь разглядеть в разномастной толпе придворных давнего друга — смуглого, как грецкий орех, и сверкающего улыбкой, словно новенькой золотой монетой. Но огромный зал со сводчатым потолком был полон незнакомых людей в роскошных тихо шелестевших одеждах. Рокот их голосов походил на отдалившуюся грозу, тяжёлый мех дорогих плащей мягко блестел в свете огней, звон кубков и музыка раздражали слух.       В библиотеке Круга Нерия читала, что при узурпаторе Мегрене дворец ломился от роскоши. Позже, когда объединённая армия Ферелдена устремилась на помощь столице (вдохновлённая Серым Стражем, возглавляемая лучшим полководцем исчезнувшего короля-освободителя — какой простор для фантазии менестрелей!), чародейка не совладала с любопытством и попросила Логэйна рассказать ей что-нибудь про Денерим.

***

      Им обоим очень хотелось отвлечься и оставить Редклиф как можно дальше. Вместе с разрушенными домами, свежими могилами, чёрными полями, щедро сбрызнутыми Скверной, и прошлой ночью в мрачных замковых покоях.       Сурана тряслась в седле, одной рукой удерживая на луке чёрный гримуар Флемет, осторожно переворачивала страницы. Логэйн ехал рядом, время от времени косился на книгу, как на опасного паразита, но молчал. Он вообще редко говорил со спутниками, но раньше тишина была удобна всем. Примиряла недавних врагов. Позволяла не смотреть в глаза и обходиться всего парой фраз за день. А сегодня как будто превратилась в обоюдоострый меч. Даже Зевран, ехавший по другую сторону от неё, заболел этой мрачной, безнадежно тоскливой хворью и молчал.       За ними по змеящейся дороге растянулась армия Серого Стража. Накрапывал мерзкий дождь, который, к счастью, не мог навредить зачарованному пергаменту гримуара. Время от времени к Логэйну подъезжали командиры, и он давал короткие указания прямо из седла. Пару раз вместе с ними Логэйн уезжал в хвост колонны, но даже его отсутствие не разряжало обстановку.       Зевран поднял капюшон плаща и краем рта улыбнулся Нерии. Но не шутил, не балагурил. Зевран и Алистер, как бы подозрительно Тейрин не относился к убийце, сработались и часто спорили о чём-то, точно так же идя по разные стороны от неё. При Логэйне Зев замкнулся. Им всем, всему старому отряду, не хватало Алистера.       Когда Мак-Тир вернулся, Нерия не выдержала тишины — огромной тучи над всеми и маленького наэлектризованного облачка между ними.       — Расскажи что-нибудь.       Логэйн вздрогнул, словно с трудом вынырнул из своих мыслей и предвоенной суеты. Обычно Нерия старалась не мешать ему, потому что он лучше всех знал, как готовить войско к бою, но сейчас не выдержала.       Льдисто-голубой взгляд тяжело, неохотно коснулся ее лица.       — О чём же тебе рассказать?       — О чём угодно. О Ферелдене можно. О Море. О Денериме. Что хочешь.       Мак-Тир едва заметно усмехнулся, но смолчал. Хотя мог уколоть её, что приставать с разговорами о Море — привилегия Серых Стражей… Ах, да. Он же сам стал Стражем.       Она забывала об этом, глядя на человека в тяжёлом доспехе. Стражи были не такими. Стражи — это воры, убийцы, висельники, отверженные герои. Логэйн же станет её главным и единственным козырем в этой битве. Единственным, что отличает её попытку добраться до Архидемона от провальной эпопеи Кайлана: покойный король поставил во главе кампании себя и беспросветную браваду, а Нерия передала карты опытному тактику, встала позади и теперь истово надеялась на его успех.       «Убийцы короля. И узурпатора. Которого осудило всё Собрание Земель».       Что забавно — в него верила не только она. За время пути к Редклифу Сурана ни разу не слышала, чтобы о Мак-Тире говорили иначе как о Герое Дейна.       «Войско поведут Героиня Ферелдена и Герой Дейна, — шутили люди. — Кажется, Архидемон умрёт геройской смертью».       «Ни на грош не доверял магам, — трепался у костра старый солдат. — Когда я увидел их девчонку в полководцах, то чуть не наложил в штаны. Это ж второй Остагар будет, ей-ей! Но когда она поставила над нами Мак-Тира, я решил, что мозги у неё есть. А у нас — шанс».       — О Денериме, — Логэйн кивнул. — Каким ты увидела его в первый раз?       — Он пах рынком, — Сурана сморщила нос. — Выпивкой и шлюхами.       Логэйн вскинул брови и посмотрел на Аранная:       — Она едва доросла до Истязаний, а вы потащили её в «Жемчужину»? Хотя… Ладно, я не хочу этого знать. Когда Мэрик въехал в город, тот пах пожарами. Мегрен бросил всё и укрылся в форте Драккон. Мы развернули осаду и отправились во дворец. Орлей — это парча и зубы. Бархат над волчьей ямой. Вся страна голодала, а дворец просто ломился от роскоши. Золото, картины в золотых рамах, серебро, резная мебель, ковры и опять золото. Помню, как мы стояли с Мэриком и не знали, что с этим делать. А потом он засмеялся, сгрёб со стола посуду и стал швырять её на пол. И хохотал. Я думал, что он рехнулся.       Нерия тоже.       — Когда выросла гора золота, — продолжал Логэйн, — он приказал найти кузнецов и монетчиков, чтобы сегодня же начать делать новые ферелденские монеты. И скоро выплатил жалование всей армии. Заплатил за освобождение Ферелдена золотом Орлея. По-моему, это прекрасный ход.       Ещё не договорив, Логэйн показал ей что-то блестящее, кинул золотой кругляшок. Нерия сжала в кулаке холодный металл и, разглядев поближе, удивилась:       — Но на ней не король Мэрик!       — Это его предок, — лицо тейрна озарила невесёлая улыбка. — Последний король Ферелдена до оккупации. Мы были слишком ограничены в сроках, чтобы делать новые формы. И взяли те, что нашли. Монеты с Мэриком отливали уже потом. А это то самое золото Мегрена. Я храню её, как напоминание. Или, может, как талисман.       Зевран тоже взял монету и покрутил её в пальцах, рассматривая, а затем кинул обратно Логэйну.       — Не очень-то он вам помогает, тейрн?

***

      Что ж, если раньше дворец ломился от золота, то потомки Каленхада сумели его потратить. Сейчас дворец оставался роскошен, но роскошь была практичной. Дерево столов и скамей украшено тонкой резьбой, шершавый камень сводчатых сводов расписан фресками. Много света, огня и шума, но ещё больше — места. Ни мрамора, ни драпировок, ни драгоценных металлов. Правление Кайлана внесло в убранство дворца что-то от вычурного Орлея, но король Алистер, подобно отцу, сгрёб всё лишнее и расшвырял по полу. Здесь правил король-бастард, король-Страж, король-воин.       — Интересно, как отнеслась к этому королева… — Нерия пригубила вино.       Фергюс Кусланд стоял справа от неё и по-дружески, что прощалось крещённым стычками с порождениями тьмы, посоветовал не спрашивать об этом ни у короля, ни у королевы.       — О чём не спрашивать королеву? — раздался тёплый, как молоко с мёдом, голос за их спинами. — Милый Страж, как член свиты герцинийского посла, я вынужден знать детали!       За десять лет у Зеврана прибавилось морщин в уголках глаз, а складка губ обозначилась жёстче. Может её предупредил рассказ Лелианы, но Нерии показалось, что Ворон… устал. Что-то было в его глазах и не отражавшейся во взгляде улыбке. Даже с поддержкой ферелденского короля жизнь, которую он выбрал после Мора, нельзя назвать лёгкой. Тёмный камзол Ворона, украшенный чёрными перьями на плечах, сидел безупречно, в манерах и движениях осталась всё та же гибкость… Но что-то изменилось.       Когда-то давно, невесело вспомнилось ей, они вместе сидели на берегу ручья. Зев рассказывал о своей ненаглядной Антиве, пахнущей кожей и едкими красками ремесленного квартала. Потом спросил, сияя лукавой улыбкой, хочет ли она поехать с ним в этот прекрасный край, когда всё закончится. Под «всё» скрывалось абсолютно всё, что наполняло её жизнь: война, Круг, охота на Серых Стражей, бегство от наступавшего Мора, соглашения Ордена и молодой бастард, подаривший розу.       Жаль, что Нерия не знала, как много под этим «всё». Жаль, что Зевран вообще спросил её об Антиве, а она неосторожно сказала: «Да».       Зевран поймал её взгляд, садясь на место слева, освобождённое молодым рыцарем. Прошло много лет, старые обещания позабылись, и Ворон не укорял её за исчезновение после битвы.       — Ты почти не изменилась, дорогой Страж. Всё так же разишь взглядом и не отвечаешь на письма.       — Только если под «не изменилась» ты подразумеваешь плохой характер.       — А он стал ещё хуже?       — Зевран!       Ворон и слушавший их Фергюс рассмеялись; Сурана пожала плечами и улыбнулась:       — Ты что, писал мне... — она на секунду замялась, — туда, где остановилась?       — Нет, — Зевран стал загибать пальцы: — Только в Амарантайн, Круг, Денерим и, на всякий случай, в Вольную Марку. Когда на Киркволл напали кунари. Ты ведь всегда оказываешься в гуще событий?       — В тот раз я, к счастью, всё пропустила.       — И не жалеешь? Ты изменилась! — они снова рассмеялись. — Расспроси тейрна. Ему будет что рассказать.       — Тейрна?.. — Сурана нахмурилась, гадая, о ком он; её глаза расширились, и эльфийка взглянула на него ошарашено: — Логэйна? Он что, был в Киркволле?       — Понятия не имею. Но ответ из штаб-квартиры Ордена подписали «Логэйн».       Подумав, Нерия тряхнула головой:       — Нет. Ну его! Здесь я хочу хотя бы один день не слышать такого имени.       Фергюс хмыкнул, бросив взгляд вдоль залы:       — Это самое разумное решение при дворе короля Алистера, Страж. Кстати, если вы хотите обменяться новостями, то здесь не лучшее место. Торжественная часть закончилась, все алчут слухов, пожирают тебя глазами и, готов поклясться, записывают каждое слово.       Зевран покачал головой:       — Однако! Ты стал фаталистом, Фергюс. Слухов ей и так не избежать.       — Фергюс, если мне понадобится помощь, я смогу на тебя рассчитывать?       — Как всегда, Страж.       Десять лет тому назад сын Брайса Кусланда потерял всю семью. Он, кажется, до сих пор считал себя должником Нерии, перерезавшей горло Хоу. А она успела познакомиться с мужчиной под Остагаром и искренне уважала за смелость и хладнокровие. Ведь таких рассудительных людей в войске Кайлана было немного. Выжило ещё меньше.

***

      — Фаталистом? — они шли по коридорам дворца, и Нерия опиралась о руку Ворона. — Теперь-то у него что стряслось?       — Он отстроил фамильный замок, едва не попал во второй плен и был спасён сыном Хоу, — Зевран пожал плечами. — Фергюс уже простил тех предателей, но слухи, бессердечные стервы, кружат над ним как стервятники. Года не проходило, чтобы не объявился какой-нибудь чудом выживший родственник. Если всем верить, то у него штук двадцать сыновей и минимум пять братьев.       Нерия вздохнула. Она знала, что значит терять дорогих людей. С той лишь разницей, что её мертвые возвращались в многоцветии Тени и не тянулись к унаследованному состоянию, замку и славе старинного рода.       — Он же им не верит, правда?       — Нет. Фергюс от них устал. Сначала надеялся, потом проверял, а через год просто махнул рукой. Теперь пытается отбрехаться от слушка, что очередной «младший Кусланд» примкнул к красным храмовникам.       Сурана скрипнула зубами от злости и бессилия. Теперь понятно, почему мужчина был так невесел. Смеялся, но в глазах застыла тёмная, глухая, выстраданная тоска. Потерять семью и теперь, когда вокруг трясутся от страха перед именем Корифея, носить клеймо такой подлой лжи?..       — Когда вернусь в Скайхолд, то попрошу Лелиану заняться этим. Фергюсу должны дать покой. Иначе он так и будет возвращаться в прошлое. Мы все должны жить дальше.       Зевран улыбнулся, останавливаясь, и толкнул дверь. Улыбка была невеселой.       Они оказались в небольшом кабинете, окна которого выходили в сад.       — Он примыкает к библиотеке и защищён чарами, — сказал Ворон. — Вполне надёжное место. И близко к зале, не потеряемся.       Нерия опустилась в кресло и скрестила руки на груди. Зевран последовал её примеру, закинул ногу на ногу.       — Если слух, — эльфийка скривилась, произнеся это слово, — о новых поручениях Инквизитора уже дошёл до венатори, то они должны подумать, что меня отправили с дипломатическим поручением. А Мак-Тира послали искать друффало.       Зевран присвистнул:       — Завидую их смелости! Послали Мак-Тира... Сам хотел так сделать по сто раз на дню. Правда, задним умом и уже после того, как получил контракт на тебя… Но странно, что в окружении орлесианцев Инквизитор ещё питает тягу к парнокопытным.       — Этот гнусный намек я могу передать Лелиане? Она всё-таки из Орлея.       — Ах, как я мог забыть, что вы подруги! Но ничего. Я знаю, как сойти за своего перед тайным канцлером Инквизиции.       — Ну-ка?       — Кар-р-р! — Зевран несколько раз помахал руками. — Кар-р-р!       Нерия засмеялась, а Зевран сверкнул белозубой улыбкой. Словно этого он и добивался абсурдной и детской выходкой. Но шутки пора было оставить — Инквизитор отправил её в Денерим с конкретной целью.       — Я ожидала, что смогу поговорить с королём с глазу на глаз. Но мы виделись только на официальной части и… всё? Здесь ведь не Орлей, где за императрицу говорят три маски. Ты понимаешь, что происходит, Зевран?       — Вполне. Я видел Алистера. И это он, а не подставная марионетка. Если ты это хотела услышать.       — То есть на тебя у него время нашлось? Алистер что, издевается? Он сам позвал сюда Инквизитора, а теперь не может со мною встретиться!       Зевран поцокал языком:       — Как бы тебе объяснить, дорогой Страж…       Он пробыл при ферелденском дворе дольше, и Сурана послушно умолкла, выдохнула сквозь зубы. Она была вполне готова полагаться на суждения старого друга.       — Понимаешь, Страж, король Ферелдена лично написал Инквизитору. И смел надеяться, что тот найдёт время сам заняться его проблемой.       Сурана уже неоднократно разбирала эту неловкую ситуацию вместе с леди Монтилье и по дороге сюда. Поэтому про себя ещё раз прокляла несвоевременные травмы Максвелла Тревельяна.       — Понимаешь, Зев, Инквизитор очень занятой человек.       — Несомненно, — Зевран кивнул. — Поэтому весь Тедас с восторгом и пониманием слушает баллады о том, как Инквизитор охотился на драконов, искал сокровища и собирал эльфийский корень. Вся ферелденская аристократия... слегка... — эльф паузами выделил это слово, — задета его отношением к королевской просьбе.       Выражение его лица не изменилось, но глаза выдавали сдерживаемый смех. Сказанное было… В общем, ожидаемо. Страж скривила рот:       — Максвелл Тревельян делал все эти глупости под влиянием Пентагаст и других советников. До того, как попал в надёжные руки.       — Которые переломали ему ноги. Ферелденская аристократия слегка озабочена и тем, как советники Инквизитора относятся к его жизни…       Осведомлённость ферелденской аристократии восхищала. Сурана едва не рыкнула:       — Да нормально мы к ней относимся!       —…И тем, как их влияние скажется на жизни ферелденского короля. Ещё одного ферелденского короля.       — Инквизитор отправил сюда меня! Не цареубийцу Логэйна, а меня. Как несомненного эксперта в ферелденском вопросе.       — Точно так же, как он отправил «цареубийцу Логэйна» в Орлей. Как, разумеется, несомненного эксперта в орлесианском вопросе. Поэтому умение Инквизитора разбираться в людях… ну… как тебе сказать… Оно тоже не вызывает здесь доверия.       Эльфийка скрипнула зубами. Её миссия официально началась всего пару часов назад, но уже грозила провалиться.       — Лелиана говорила, что донесения её пташек стали недостаточно информативными. Но такого я не ожидала. Я прошла с королем все дороги Мора. И помогла победить Архидемона. Это ещё что-то значит для Ферелдена?       Араннай развёл руками:       — Потом ты пропала на десять лет, нашлась при орлесианском дворе и, по слухам, спрятала в Скайхолде сына. После чего сразу поехала в Денерим, — Зевран опять развёл руками. — Это просто слухи, но кто-то старательно распускает их при дворе после событий в Халамширале.       Если раньше у Нерии были только небольшие вопросы к птичкам Лелианы, то теперь появились огромные сомнения в реальном профессионализме информаторов. Никто не предупредил Скайхолд о таком повороте.       — При чём здесь мой сын?       — После твоего исчезновения сложили много песен о героическом прошлом Ферелдена, — Зевран заговорил певуче, подражая сказителям, и стал покачивать рукой в такт: — Как тысячи лет тому назад отважные и прекрасные девы из Серых Стражей, чьи сердца были полны любви и горя, побеждали Архидемонов и жертвовали собой. А безутешные короли возвращались к едва отвоёванному трону и постылым жёнам своих братьев. Герои, конечно, не были на вас похожи во всём. Но после трогательной истории с твоим гербом у Её Величества возникли вопросы к королю. На сегодняшний день у Аноры нет детей. Кое-кто считает её бесплодной. А ты вернулась в Ферелден, и у тебя есть сын.       Сурана распахнула глаза и уставилась на Зеврана:       — Но его отец — не Алистер!       — Только не говори это королеве. Она не поверит.       Эльфийка сжала кулаки и порадовалась, что комната защищена от чужих ушей:       — Он сын Логэйна!       — Ч… что? — лицо Зеврана вытянулось.       Наверное, впервые за всё время знакомства она смогла по-настоящему потрясти Аранная. Но сегодня Нерии было не до того, чтобы запоминать исторические моменты дружбы.       — Мак-Тира!       — Ох, Создатель! Тем более не говори об этом королеве!       — Но почему? Если она считает…       — Нерия! — Зевран подался вперёд, и растерянность на его лице мешалась с сомнением и удивлением: — Как ты это представляешь? «Здравствуй, Анора! Передаю привет от отца и братика»? Или скажешь ей: «Нет, ты не то подумала! Я была любовницей твоего мужа, но родила от твоего отца»?       — Я спасла её отцу жизнь!       — Что, прямо через постель?       — Зевран! Сейчас, когда ты так говоришь, я чувствую себя героиней какой-то глупой королевской драмы!       — Во-о-от! — Ворон ткнул в неё пальцем. — Теперь ты видишь всё так, как ферелденская аристократия! Лучше вообще отрицай, что у тебя есть сын.       — Но они об этом всё равно узнают!       — Да. Но если Создатель на нашей стороне, то ни тебя, ни венатори во дворце уже не будет!

***

      На то, чтобы в очень сокращённой форме изложить Зеврану всю историю и успокоиться, у Нерии ушло около часа. Ей было стыдно взваливать свои проблемы на старого друга (особенно когда за ним снова следили Антиванские Вороны), но требовался добрый совет, свежая голова и толика благоразумия. Ну, или крепкий подзатыльник и пара шуточек, чтобы скорее прийти в себя и не раскиснуть. Возложенные на Денерим надежды в первый же день дали такую трещину, что руки опускались.       Зевран часто хмурился, но молчал. Он ещё помнил Морриган и историю с гримуаром старой отступницы, превратившейся в дракона («Такое, мой Страж, не забудешь!») и признался, что книга ему, как и Логэйну, не нравилась с самого начала.       — Я рад, что ты решила оставить её в Скайхолде, — Ворон повёл затёкшими от долгой неподвижности плечами. — Было бы глупо тащить такую вещь к венатори.       — Кстати о них, — Сурана хлопнула себя по колену и поспешно перевела тему на самое главное. — Алистер писал, будто венатори пробрались во дворец. Что тебе известно? Если честно, меня теперь так беспокоят подозрения королевы и ферелденской аристократии, что я… — она виновато улыбнулась, — чуть не забыла про тех, кто распустил слухи. Это дело их рук?       Зевран подпёр подбородок ладонью и взял паузу.       — Точно не знаем, — сказал он через некоторое время. — Но раз Корифей бил по Орлею и промахнулся, то может вспомнить про Ферелден. Слабее собачников только Церковь, честное слово. На троне наш дорогой бастард, и его права, по мнению Алистера, у каждого первого втайне вызывают вопросы. Рядом с ним дочь Логэйна, которого до сих пор не простило высшее сословие. В аристократии в других вопросах тоже нет единства. Те, кто не урвал свой кусок в гражданской войне, не против снова попытать счастья. Вдвоём Алистер и Анора их сдерживают. Но если венатори вобьют клин, весь ферелденский порядок сложится как карточный домик.       Сурана потёрла виски. Это она понимала. При дворе наверняка пребывало множество вельмож. Ведь гражданская война, как всякий мятеж, привела к тому, что политическую карту Ферелдена перерисовали заново: одни потеряли земли и головы, другие получили шанс подняться. Прошло десять лет, имена сторонников Логэйна смывало время, и их потомки толкались у трона, жаждая засвидетельствовать королю почтение, тайком заверить Анору в преданности и не упустить возможности вернуть часть прежних владений. Похоже, пример Натаниэля Хоу, выслужившегося перед Фергюсом, у многих стоял перед глазами. Эдакая Игра в миниатюре.       — И те, кто не хочет новой войны, боятся, что Корифей убьёт короля?       — Или королеву. Но после твоего приезда... Алистера логичнее. Ведь сразу начнётся склока.       Кроме того, почти все знатные дома Ферелдена, не порастерявшие амбиции за время Мора, держали кого-то из отпрысков в столице. Это позволяло им быть в курсе новостей и своевременно защищать свои интересы.       Кто угодно мог польститься на щедрые посулы Корифея или попасть под чары венатори. Кто угодно, подходя к трону, прятал в рукаве кинжал.       Разумеется, ближе всего к Алистеру находились Анора и Теган.       Если бы Сурана оказалась на месте Корифея, то начала именно с королевы. Золотоволосая аристократка потеряла любимого супруга, оказалась в центре беспринципной смуты, стала марионеткой отца и свидетельницей его краха. Она хлебнула страха и позора на Собрании Земель, когда некоторые знатные господа предлагали казнить дочь вместе с Логэйном и за раз выжечь заразу Мак-Тиров. Теперь же находилась в тени бастарда, хотя имела больше опыта в управлении страной...       А может Нерия просто терпеть не могла женщину, в памятный день ставшую королевой Алистера Тейрина.       Прочитав незаданный вопрос по её лицу, Араннай вздохнул:       — Мы с ним решили, что Алистер не станет встречаться с тобой вне дипломатических приёмов. Если что-то случится с королём, претендовать на трон должна была Анора как регент. Разумеется, с поддержкой Фергюса, ведь его род почти равен королевскому. Пока список наследников ограничивался Анорой, положение было прочным.       Теперь кусочки мозаики сошлись, и Сурана снова стиснула зубы, резко втянув воздух.       — Но у короля, — глухо сказала она, — появился наследник.       — Именно. На трон уже сел один бастард, и половина аристократии закроет глаза на второго. А другая встанет за королеву.       — И слухи достигли апогея к моему приезду?       — К счастью, ты не привезла Кирана. Возможно, это расстроит врагов четы. Но не заткнёт. Поэтому наша задача: не дать поводов для новых слухов, заткнуть распространителей этого поветрия и выяснить, кто околдовал хранителя ключей.       Сурана ошарашено уставилась на Зеврана:       — Что? Околдовали?..       Тихо засмеявшись, Аранай поднялся и протянул ей руку:       — Для этой головоломки нам дали Фергюса Кусланда и все ресурсы королевства. Пойдем, Страж. Мы сидим тут уже два часа, и венатори наверняка с ног сбились. Хранитель сам тебе обо всём расскажет… — Ворон вдруг улыбнулся. — И, кстати, мне его искренне жаль.       — О ком ты?       — Ну, ты сказала, что Инквизитор отправил тейрна Логэйна искать друффало.       Против воли она ухмыльнулась:       — Тебе жаль Логэйна или друффало?       — Максвелла Тревельяна, конечно! Я ведь теперь забочусь о судьбах мира, как-никак. Сначала ему предстоит общаться с орлесианской знатью, потом с Мак-Тиром, а ко всему прочему, возможно, и с Друффи.       — Никто, — категорически отсекла Нерия, — не приведёт Друффи в Скайхолд.       — Уверен, про Селину и Гаспара вы говорили то же самое!       — Да что б ты понимал в мировой политике, пернатый!       — Кар-р-р, кар-р-р!