Логэйн Мак-Тир, советник Инквизиции

      Даже раньше, чем старые друзья встали из кресел, в дверь поскреблись. Едва дождавшись ответа, в кабинет влетела взмыленная девушка. Светленькая, с точёной фигуркой и в красивом тёмно-синем платье с длинными расклешёнными рукавами. Платье напоминало наряды, что носили придворные дамы Селины, разве что не столь пышное и небогато украшено. Его обладательница украдкой одёрнула рукава, отделанные чёрным орлесианским кружевом. Очень напряжённо держала спину. Заметла взгляд Нерии и присела перед ней в реверансе. Она нервничала и боялась, но этот поклон вышел легко и естественно. Словно каждый день приседала так перед имеющими больше власти и силы, чем легендарный Серый Страж или Антиванский Ворон.       Девочка явно не из простых… И остроухая!       Незнакомка подошла к Зеврану, наклонилась к его уху и зашептала.       Нерия, успевшая насмотреться на слуг аристократов, мигом просекла: как минимум фрейлина. Она не стучала в дверь, как обязаны слуги, а поскреблась ногтем мизинца. Так полагалось по дворцовому этикету при Кайлане, но пришло это из Орлея. Даже у Нерии ноготь левого мизинца до недавнего времени был длиннее, пока не сломала в пути.       Ещё девочка наверняка на тайной службе: в Орлее к подобному платью пришьют светлое кружево, чтобы подчеркнуть высокий статус хозяйки, не берущей в руки ничего тяжелее книги и вышивания. Ведь малейшее пятнышко на нём сразу видно. Эльфийка в таком платье легко затеряется в свите королевы, если накинет на голову лёгкий платок, но ей этого мало — важно прятать мелкие пятна на рукавах… Что она сделает: тайком перепишет важные письма из вашего стола или уколет руку неугодному отравленной иглой?..       Это подтверждало то, как держался с ней Зевран — уважительно, обходительно. Знакомы. Интересно, давно Анора стала брать в свиту эльфиек? Или — поёжилась от укола обиды, — перед ними какая-нибудь подружка Алистера? Вдруг с королевой не заладилось, а он падок на эльфиек ещё со времён Мора. Как король-отец, говорят…       Араннай слушал шепоток девчонки и хмурился. Сурана наблюдала за другом и делала вид, что не замечает, как служанка ну просто пожирает её глазами от любопытства.       Нет, младше, чем казалась. Лет семнадцать, наверное, от силы.              Когда секреты закончились, Араннай откинулся на спинку кресла. Он чего-то ждал. Служанка замерла, по-прежнему почти не отрывая глаз от прославленной героини. Нерия всем видом давала понять, что незнакомка мешает продолжению важного разговора. Наконец девчонка поняла намёк, и восторг на милом личике поугас: бросила тревожный взгляд на Аранная, нервно одёрнула рукава, за которые уже трижды цеплялся взгляд Героини, присела в поклоне и вышла из комнаты.       Зевран постукивал пальцами по подлокотнику, но смотрел почему-то на Нерию.       — А ты не слишком наблюдательна, — наконец сказал он.       Сурана насупилась: что ещё она должна заметить во время короткой беседы? И так достаточно. Огрызнулась без всякой охоты:       — Поэтому я стала лишь советницей по оккультным вопросам, а не королевской ищейкой.       — То есть?       — Переводила для императрицы старые манускрипты, отвечала на вопросы, наводила порчу по талмуду Морриган и помогала в некоторых очень щекотливых вопросах.       — Всё? — он словно разочаровался. — Героиня Ферелдена! Победительница Мора! Любовница Мак… — тут эльф поперхнулся гневным взглядом и спешно поправился: — малых и больших проблем! Переводила манускрипты? Да ты же маг, воин!       Голос Нерии упал до змеиного шепотка:       — Да, Зевран. Я не нашла анонимную работу по специальности. Репутацию, знаешь ли, подмочила. Слава опередила, манеры подкачали. А для королевского двора Орлея в самый раз сгодилась, — пальцы сами сложились в неприличный знак, которому он когда-то научил. — Ещё вопросы? Или скажешь, о чём тебе нашептали?       — Ладно, милый Страж, я понял. Это была просто сводка последних дворцовых новостей…       Понятно. Всё-таки шпионка.       — …Из ближайшего королевского окружения…       И фрейлина.       — А если твоя наблюдательность всё-таки проявит себя, то всенепременно дай мне знать.       Ещё любовница? У Алистера паршивый вкус…       — Зевран, — ей удалось говорить спокойно, — я слышу о наблюдательности от эльфа, который при первой встрече расхваливал себя как первосортного вора и убийцу. Но когда дошло до дела, наглый заливала смог вскрыть только один замок из десяти, не сломав отмычку. Даже тот — моими молитвами, не иначе.       Она улыбнулась, вспомнив давнишний провал. Алистер противился, Морриган не одобряла, Лелиана сомневалась… Нерия в красках описывала, почему им необходим второй шпион и взломщик (старательно избегая напоминаний, что он больше убийца и отравитель). На самом деле она не могла представить, как кто-то из спутников спокойно убьёт эльфа. Её соплеменника! Да такого красивого! Как после этого говорить с ними и сидеть у одного костра? Кажется, убедила… и выяснилось, что только убивать, врать и подсыпать яды эльф, собственно, и умел. Сокрушительное поражение для репутации легендарных Воронов и крах её веры в честное слово.       Ворон даже бровью не повёл:       — Это меня беспокоит, милый Страж. Видишь, как подозрительный тип смог обвести тебя вокруг пальца в первую же встречу?       — У этого типа была божественная улыбка. И дивный голос. Я думала явно не головой.       Зевран сбился и, кажется, смутился. Каким бы он ни был несносным и поразительно самоуверенным, за минувшие годы не изменился — по-прежнему пасовал перед правдой, сказанной таким тоном.       — А ещё он уже в сотый раз пытается объяснить тебе, Страж, что механизм того замка отличался от обычных…       О да, блистательный антиванец был смущён.       — Ну-ну, заливай, — Нерия засмеялась и снова поймала себя на мысли, как ей не хватало этих пикировок, свободы в речах… и Зеврана, все эти годы ей приходилось особенно непросто без него и покойной Винн. — Давай-ка вернёмся к делу, родной. Что тебе рассказали?       Лицо Зеврана посмурнело:       — Мы опоздали: хранителя ключей только что нашли мёртвым в его покоях.       Нерия молчала, не зная, как реагировать. Она только-только приехала в Денерим и не успела почувствовать себя в ответе за каждую жизнь, поэтому убийство незнакомца почти не трогало. Зевран, судя по тону, больше досадовал на сам прецедент, чем смерть конкретного человека.       — Пропало ли что-то в его кабинете... Пока неясно. Проблема усугубляется тем, что у него ключи от всех главных помещений дворца.       — Досадно. Вообще от всех?       — Почти, — ответ почти обнадёживал. — В сокровищницу и оружейную всё равно не попасть без ведома Алистера и Аноры. Личные покои королевской четы изнутри закрываются на замки, ключи от которых есть только у них самих. Взять оружие и устроить резню в королевской спальне у венатори не выйдет, но мелкую гадость устроить могут.       — Что-нибудь подозрительное происходило до этого?       — Шпионам королевы удалось перехватить сообщение, отправленное хранителю. Там сообщалось, когда и при каких обстоятельствах произойдёт убийство короля, чтобы освободить дорогу... — он чуть замялся, — «неосквернённому Тейрину».       Нерия почувствовала подвох.       — Разумеется, она показала это Алистеру, и обсудила с несколькими доверенными лицами. На письме обнаружили чары, но непонятно, какие. А далее... — Зев стал загибать пальцы: — Сообщение дошло до адресата. Человек, похожий на короля, поехал вместо него. Личная охрана подготовилась. Устроили идеальную западню. За получателем письма следили.       — И?       По лицу Ворона читалось, что все приготовления «ловцов» он, как настоящий профессионал, ни во что не ставит.       — Разумеется, никто не явился. Когда допросили хранителя, он оказался ни при чём. Его подставили, подняли на уши весь дворец, заставили без устали пялиться в одну точку, обещав показать фокус… И всё впустую. Ловкость рук продемонстрировали где-то в другом месте.       — Отвлекающий манёвр.       — Очевидно да. И очевидно успешно, потому что после этого слух о неосквернённом принце волнами разошёлся по дворцу. Агенты венатори затесались при дворе и взяли на себя пропаганду. Но поскольку это можно сделать и с меньшим шумом, здесь явно произошло что-то ещё...       Нерия молчала.       — ...Вероятно, им потребовалось доставить что-то во дворец. Они могут подготовить другую ловушку, заложить взрывчатку, спрятать десяток убийц… Я даже не знаю, что хуже.       — Кого подозревают?       — Сначала подозрения пали на Альфстанну Эремон, банну Недремлющего моря.       — Но она поддержала Алистера на Собрании Земель!       Эльф поднял указательный палец и усмехнулся:       — Не короля-бастарда Алистера Тейрина, моя дорогая, а Серых Стражей. Прими на веру, что сейчас это разные вещи. Брат Альфстанны был храмовником и считается пропавшим. В последние годы её позиции при дворе сильно ослабли, и ожидаемо, что она захочет вернуть могущество. Перед тем, как ловушка не сработала, Альфстанна через своего посланника просила короля об аудиенции и не получила её. Тогда она просила хранителя посодействовать, но он отказался. На этот случай у неё мог быть какой-то план, точка давления... Чтобы от просьб быстро перейти к силе, если корона пренебрежёт её прошением. Банны за Век Дракона стали привычны к мятежам.       — Почему она не получила аудиенцию?       Зевран поморщился:       — Из-за щепетильности двора. Сюда надо отправлять кого-то влиятельного. Её посланником был эльф. Согласно тому, что знает Лелиана, он её любовник и, наверное, единственный, кому доверяет. Но придворные подняли такое посольство на смех. Альфстанне пришлось приехать самой, и она прибыла лишь вчера поутру.       — Одного брата-храмовника сейчас достаточно, чтобы кто-нибудь захотел отстранить её от власти…       — Думаю, этого она и опасается. Тебе нужно встретиться с ней и смягчить удар по самолюбию Недремлющего моря. Если она не служит венатори, то её сможет принять король, — Зевран поднялся. — Ладно, мы засиделись. Скоро начнут искать.       Сурана тоже встала, но в последний момент придержала его за руку. Инквизитор отправил её помочь королю Алистеру и выжать из правителя Ферелдена войско. Однако атмосфера при дворе... настораживала. Если выразиться предельно мягко.       — Зев, тебе не кажется, что нас уже переигрывают? Алистер писал, что венатори всего лишь пробрались во дворец. Но они начали распускать вполне конкретные слухи, — и закончила с лёгким нажимом: — Обо мне и о короле. Меня здесь уже ждали.       Ворон прекрасно владел эмоциями, но что-то подсказывало: он и сам думает об этом с момента, как венатори слишком быстро подстроились под слухи-сквозняки из Скайхолда.       Окончание прозвучало из её уст чуть резче, чем Нерия хотела:       — В крепости Инквизитора завелась крыса. Она слила им, кого направили в Денерим. Надо сообщить об этом тайному канцлеру.       ...Не дойдя всего пары шагов до двери Зевран снова остановился. Уже по выражению лица Нерия поняла, как сильно он сомневается, стоит ли задавать ей самый главный, почти болезненный для него вопрос. Провёл по дверной ручке пальцами, оглаживая металл как ланиты любимой женщины.       — Кстати, ты спасла Мак-Тира... Только ради битвы и ритуала? Или были другие причины?       Она ожидала, что Зевран заговорит об этом. Но не готовилась, что вопрос прозвучит в лоб. Молчала, пробуя «Были другие причины?» на языке.       Зевран не допытывался до сокровенных секретов Стражей, не интересовался деталями тёмного ритуала, но юлить не имело смысла. Аж семь Стражей, чьи имена затерялись в тумане времени, погибли в бою с Думатом — первым Древним Богом, поражённым Скверной и вырвавшимся на поверхность. Два воина нанесли смертельные раны Архидемону Зазикелю и пали в битве. О безымянном герое третьего нашествия сохранилось немало песен, и его гибель после решающего удара ни у кого не оставила сомнений. Эльф Гараэл оборвал Четвёртый Мор ценой жизни… Только герой Пятого Мора выжил, когда убил осквернённое божество.       Ни Ворон, ни обычные люди не были посвящены в тайны Ордена, но даже ребёнок мог связать одно и другое. Люди ожидали, что убийца Архидемона скорее всего умрёт — в бою или позже от ран, нанесённых тварью. Зевран был рядом и видел тот самый последний удар. Видел то, что позже Мак-Тир помогал короне взять под контроль столицу и чувствовал себя прекрасно. Почему погибли все… кроме одного?       Почему ей стало важно спасти одного, когда задолго до него умирали многие?       К счастью, в библиотеке не таилось чужих ушей. Это позволило ответить честно:       — Накануне Собрания Земель я узнала… В общем, да. Страж всегда платит жизнью, чтобы остановить Мор. Я или Алистер должны были умереть, — сама удивилась тому, как холодно, жёстко и честно звучали её слова: — Я не знала, кого из нас отправлять на смерть. Но вдруг появился Риордан, который тоже хотел жить. Я собиралась выигрывать битвы с порождениями за счёт Мак-Тира. А Риордан дал мне возможность отвести на Логэйна удар Скверны, и всё складывалось просто отлично... Но в конце мне не хватило духу пойти самым простым путём.       — Он знал?       — Что я дружелюбно улыбаюсь и тащу его на убой? А потом передумаю и с его помощью обращусь к запрещённой магии? Узнал... через десять лет. В Скайхолде поговорили.       Зевран присвистнул и больше её не спрашивал.

***

      Ещё за несколько коридоров до покоев хранителя ключей им стали чаще попадаться стражники. Заходивших в эту часть дворца не разворачивали уже через пару шагов, поэтому для герцинийского посольства всё выглядело как обычно… Но посты стражи встречались в тех переходах, где обычно охрану не ставят. Сверху явно спустили приказ расставить дополнительные посты.       Их с Зевраном не останавливали: с одними стражниками Ворону достаточно было обменяться взглядом, другим он кивал. Один раз за пару шагов до поста выловил из-под воротника рубашки цепочку и показал охране кольцо на ней. Затем спрятал украшение в кулаке от любопытства Нерии и отправил обратно под одежду.       — Королевское, — пояснил, не вдаваясь в детали. — Дали на пару дней, чтобы мог проходить везде.       — Неосторожно, — эльфийка заворчала: — Ничего не имею против тебя. Но если такие найдутся у нескольких человек, то ваш пропуск уже подделали.       — Только у меня, — помолчал. — Но я спрошу.       Нерия хотела шутливо поинтересоваться, за какие заслуги прошлого Алистер наконец-то начал доверять ему. Но не стала: тон Зеврана, чуть более сдержанный и официальный, дал понять, что серьёзно он не ответит.       Почему не носит кольцо на пальце? Можно прокрутить печаткой вниз или носить под перчаткой. Перстни Алистера так велики эльфу? Или «королевское» не значит «данное мне королём»? Упоминал ведь Ворон шпионов королевы — может теперь появилась должность королевского убийцы?       Мысль была слишком смелой — даже если дело касалось Зеврана!       Как ни странно, они шли не по жилой части дворца, где располагались личные комнаты, а по административной. Последний коридор закончился круглым залом с резной колонной по центру и тремя закрытыми дверьми. У правой стояли два стражника. Пока Нерия вглядывалась в растительный узор колонны, Зевран вновь показал людям кольцо и махнул ей рукой, приглашая.       Внезапно раздался женский голос:       — Без вас ничего не трогали, Араннай.       Дёрнувшись, Нерия увидела у входа в залу ту фрейлину в тёмно-синем платье. Зевран благодарно улыбнулся, Нерия только выдохнула. Обувь у девчонки тоже выбивалась из придворной моды последних лет: слишком мягкая, ходит почти бесшумно. За бряцаньем оружия и тихими разговорами часовых даже Страж её не услышала.       Почему же так бесит эта блондинка? Неужели стоит лишь допустить мысль, что кто-то может быть любовницей короля, чтобы лицо перекашивалось при одном взгляде на удачливую соперницу?..       Нерия одёрнула себя: эдак она вообще не сможет говорить с королевой Анорой на официальных встречах. Не дело, пора брать себя в руки.       Она тоже улыбнулась девчонке. Да так, что бедняжка невольно попятилась.       Кабинет с порога выдавал сразу два страстных увлечения владельца: предметы старины и книги. В нос били запахи книжной пыли и слабая-слабая цветочная нотка. Три стены заслоняли книжные стеллажи от пола до потолка.       Хранитель не ставил книги на полки как делали иные владельцы обширных библиотек, а укладывал тома в тяжёлых и местами потрёпанных переплётах один на другой. Три полки отвёл под листы и пергаменты, и с них на Нерию блеснула свечным отсветом совсем уж вопиющая бережливость: некоторые лежали между лепестками тончайшего гномьего стекла, прозрачного как роса. По-видимому самые ценные и готовые рассыпаться в руках… Но сколько же это стоило!       Нерия бегло осматривалась, оттягивая момент, когда придётся подойти к Зеврану и тоже опуститься на корточки возле старика, лежавшего на полу на левом боку.       Самая дальняя стена у сводчатого окна и придвинутого к нему стола превратилась в стенд: на подставках лежали несколько погрызенных временем кинжалов, старинный подсвечник и пара кубков гномьей работы… Создатель, да этот герб принадлежал одному из навсегда покинутых тейгов!       Стопка из трёх книг так и осталась лежать на столе рядом с остатками овощного рагу в тарелке. От еды несло чесноком. По чистому листу подле книг растянулось и уже высохло пятнышко чернил от гусиного пера, брошенного рядом с открытой чернильницей.       Подходя к Зеврану, Нерия хотела благоговейно коснуться кубка, но не осмелилась. Вещи с Глубинных троп не любили жителей поднебесья.       Вместо этого присела рядом с эльфом и наконец-то взглянула на тело.       Старик был одет очень просто даже для придворного короля-воина: длинные седые волосы до плеч не перехватывал обруч, спокойное лицо украшал только старый шрам через всю скулу. Рубашка, жилет и штаны сшиты из простой шерстяной ткани без вышивки и драгоценных камней, на узловатых пальцах только одно поцарапанное медное кольцо — обручальное. Даже обувь такую можно хоть сейчас купить на денеримском рынке в лавке готового платья.       — Откуда у него столько денег? — эльфийка спросила, едва размыкая губы, чтобы её не услышали стражники или девчонка за дверью; кивнула на подставку с гномьим кубком. — Он выглядит как скромный дедушка. А не хранитель всех королевских ключей и хозяин такой вот редкости.       Зев криво и невесело усмехнулся:       — О, ты уже заразилась орлесианской спесью? Шучу-шучу. Насколько знаю, Гарольд тратил всё жалование на свою библиотеку. Что-то ему дарила королева.       Представить королеву, делающую искренний подарок, не получалось. Сразу вспоминалась другая Анора: та умела подстраиваться под обстоятельства и даже за поддержку на Собрании Земель взяла со Стража слово оставить её на троне.              — То есть это человек королевы… Дарила просто так? — сомнение отозвалось даже в тоне. — Или за услуги?       Зев закатил глаза:       — Нет, милый Страж, я не настолько знаком с королевой, чтобы её расспрашивать. Просто поболтал с ним вчера. Пока король Мэрик и тейрн Логэйн управляли страной, их дети иногда забредали к Гарольду послушать про то, что при дворе обычно не обсуждалось.       — Например?       — Кажется, принц любил легенды о Серых Стражах, а тейрн — нет. Особенно после исчезновения короля. Её Величество до сих пор нет-нет да приходит к Гарольду, чтобы послушать те же истории. Точнее… приходила.       Из коридора долетел голос Фергюса Кусланда: он отсылал стражу расположиться подальше от комнаты. Разумно: оттуда сложнее подслушать или увидеть, что происходит в кабинете, а во дворце даже у стен есть уши. Скрипнул деревянный порог под сапогом, и Фергюс остановился позади них. Осматривался.       Липкий запах цветов будто усилился, когда Зевран наклонился к телу и бережно, словно спящего, перевернул на спину. На виске, в ноздрях и уголках губ старика запеклась кровь. Ворон нахмурился, аккуратно задрал рубашку мужчины; чуткие пальцы убийцы скользили по груди и животу мертвеца. Затем ощупал шею, особенно внимательно проверяя скрытое редкими волосами место, где затылок переходит в шею. И вдвойне осторожно — висок и нос.       Глянул на Нерию и Фергюса, замерших в ожидании:       — Вы сейчас умрёте от разочарования… Но смерть наступила из-за падения. Ударился головой.       Нерия въедливо уточнила:       — «Умер от падения»? Или «Знаете, я и сам в некотором роде лекарь, почти как взломщик»?       Зев цокнул языком.       — Милая Нерия, пятно от яда на дублете, капающего с языка, совершенно не красит женщину.       Ворон уложил старика обратно (придя позже, Нерия бы не догадалась, что тело вообще трогали) и встал, отряхнул руки.       — Фергюс, причина смерти мне понятна. Подозрительно только, что он оставил трость у стола. Вчера Гарольд ходил исключительно с ней со скоростью улитки, — Зев кивнул на окно, где прислонённой к столу стояла аккуратная трость с тяжёлым костяным набалдашником. — Ах, ещё нос.       Фергюс присел рядом с телом и вгляделся в лицо, не притрагиваясь. Нерия выпрямилась и отошла к столу, сосредоточилась на стопке книг. Прислушивалась, не участвуя в разговоре.       — …Нос как нос же.       — С виду. На ощупь есть трещина.       Первая книга содержала огромный, просто бесконечно длинный список имён, званий и цифр. Нерия пролистала пару страниц и вернулась к началу, вчиталась. Наградные списки от 9:02 Века Дракона? Серьёзно? Кому нужна сия древность?       — Хорошо, попросим лекарей проверить.       Вторая оказалась ботаническим атласом: на страницах распускались всеми оттенками зелени редкие травы и соцветия. Под каждым, зарисованным в подробностях, шли название и свойства. Примерно на середине закладкой послужила сложенная записка. Раздел, который отметил для себя хранитель, посвящался растениям… Замедлявшим воздействие Скверны? Интересный выбор для чтения. — Повременить с погребением, — судя по вескому и авторитетному тону Зеврана, более набожный Фергюс намеревался возразить. — Хотя бы три дня. В солнечной Антиве есть пара чудесных ядов, которые начинают проявляться только после смерти. Ферелден быстро перенимает лучшее, поэтому я поражён, если у вас тоже чего-нибудь не придумали.       Третья «книга» посвящалась истории Ферелдена и не была окончена. В футляре из кожи лежали отдельные страницы. Недописанная хроника начиналась с нашествия Орлея и обрывалась, когда освободительная армия оттеснила узурпатора Мегрена в форт Драккон. Нерия аккуратно придержала футляр и придвинула к себе отдельно лежавший лист с чернильным пятном. Ну, точно: хранитель ключей возложил на себя амбициозную задачу написать ещё одну летопись Ферелдена, только вот донести тяжёлую ношу не смог, не успел. Пробежав глазами последние исписанные страницы, женщина с досадой заметила, что история, которую рассказал Логэйн, так и не успела вписаться на очередные страницы хроники…       Ну конечно!       Эльфийка снова вернулась к наградной книге. Первые строки, первые листы:       «Роуэн Геррин, законная королева свободного Ферелдена».       Чуть не улыбнулась:       «Логэйн Мак-Тир, генерал объединённой армии короля Мэрика, герой битвы на реке Дейн, тейрн Гварена».       Её отвлёк Фергюс, подошедший ближе:       — Что у тебя, Нерия?       — История Ферелдена, целебные травы и какой-то список наград. Всё очень интересно и ничего непонятно. Но наверное я теперь знаю, сколько король Мэрик заплатил тейрну Логэйну за реку Дейн и всё прочее. Мне кажется, скуповато.       Заинтригованные мужчины подтянулись к книге.       — О, — сказал Фергюс. — Понятно.       — А я вот не поняла. Если он писал хронику, то кому какое дело, сколько получили Логэйн или королева? История запомнит их имена, а не детали.       — Это другое, Нерия. Для старой ферелденской знати это, — Фергюс коснулся страницы с ровными столбцами имён, титулов и цифр, — не просто детали.       — О-о-о, начался тоскливый урок истории, — Зев тряхнул головой, отбросил волосы с лица. — Я оставлю вас на четверть часа, если позволите. Постараюсь вернуться с лекарем.       Ему вслед кивнули. Нерия выдвинула из-за стола скрипучий стул и села. Присутствие мертвеца немного напрягало обоих и о нём старались не думать.       — Можно ведь написать, что король Мэрик приказал отлить монеты из драгоценностей Орлея, чтобы наградить своих сторонников, — эльфийка нахмурилась и поставила локти на стол, пальцами сжала переносицу. — Зачем держать целую книгу о том, кто и сколько их получил? Нумизматические боли спустя столько лет?       И осеклась, когда увидела улыбку Фергюса. Задумчивую, добрую, совсем… нездешнюю? Ёкнуло, потянуло в груди.       Фергюс улыбался так на её памяти только однажды. Она бежала от больших шатров куда глаза глядят, заблудилась в Остагаре и вышла не к тем палаткам. Статный мужчина заметил унылое и испуганное лицо, подозвал магичку к костру и сунул в руки миску с похлёбкой. Расспрашивал, откуда она и кто, потом сказал, что его младший брат тоже мечтает стать Серым Стражем. Нерия еле проглотила его «тоже» вместе с куском крольчатины: она-то Стражем быть не хотела! Но когда оглядела сидящих вокруг (ни один не был на него похож), человек засмеялся: нет, мол, братца тут нет, он в Хайевере. Пусть выживет, как бы ни повернулся к ним Остагар, пусть бережёт остальных. Кого? О-о-о, есть у него история… Фергюс улыбался светло и без страха, когда рассказывал о проказах сына и брата, о жизни родового замка Кусландов. Он не боялся умереть сам, если сумеет защитить их.       В горле засвербело, она откашлялась. Можно хоть десять раз убить ублюдка Хоу, но почему от этого уже не становится легче тем, кого сгубил он? Вытряхнул из них душу и оставил жить с этой болью, каждый день бередить раны памятью?       Нет, нельзя раскисать сейчас. Хотя бы пока Фергюс улыбается так, словно на время забыл об их страшной смерти.       — В том смысле, который закладывали отец или они, — Фергюс стукнул костяшками пальцев по переплёту, — мне это совсем не важно. Для них это итог всех лет войны и оккупации. Могли сами не верить, что победят Орлей… И вот шевалье разбиты. Монеты — просто форма, в которую можно облечь первый триумф победы и навсегда сохранить его при себе. Так мне объяснял отец…       Его улыбка стала смешливей.       — Но я чаще вспоминаю, как Ай взял одну из них… Ну, их к тому времени дарили друг другу за заслуги или на память, и на руках оставалась уже в лучшем случае пара штук. В замке, кажется, было две. Так Ай к очередному празднику освобождения стащил монету и пробил в ней дыру, представляешь? Повесил её на шнурок и подарил отцу. Ох, что было-о-о… Это единственный раз, когда его выдрали. Обычно отец руки на нас не поднимал, но тогда…       Улыбка растаяла как закатный проблеск, вместо светлой грусти снова осталось звенящее ничего. Густело, наливаясь гулкой дрожащей болью, отзывалось на каждое слово памяти. Фергюс умолк и отвернулся от неё совсем. Наверное, редко говорил о них с Остагара — так, чтобы с душой…       Нерия хотела коснуться его руки… Но побоялась сделать только хуже. Сидела как дура, делая вид, что не замечает, как сорвано и неровно он дышит, как болью сочится их тишина. Она умела мстить, злиться… и всё. Утешать, к сожалению, нет.       Наконец Фергюс взял себя в руки и теперь просто молчал, думая о своём. Вдруг придвинул книгу и стал листать, почти не читая ровные столбики имён и титулов.       «Он, — поняла Нерия, — знает, где искать. Уже открывал её».       «Брайс Кусланд, Солдат.       Элеонора Мак Энриг, Морская Волчица», — и рядом другим почерком дописано «Кусланд».       Фергюс взял перо и вычеркнул цифры, что стояли рядом с их именами. От родителей провёл стрелки на поля и написал:       «Орен Кусланд.       Айдан Кусланд.       Уничтожены при сожжении Хайевера Рендоном Хоу в 9:30 Века Дракона».       Рука замерла, когда выводил последнюю строчку, и в книге едва не появилась некрасивая клякса. Слишком жирно чернели со страницы буквы: «уничтожены».       — Вот и всё, — вздохнул Фергюс.       Словно вспомнив родных живыми, он наконец-то нашёл силы поставить точку и закрыть страницу своей книги.       Поднялся и отошёл от стола прочь, к дверям, но не ушёл. Остался ждать Зеврана, опёршись плечом о дверной косяк.       — Я так и не смог понять, почему Хоу поставил жадность превыше всего. В годы восстания мой отец и деверь Хоу несколько месяцев прятались от Орлея, пока выхаживали Рендона. Если бы их поймали, то запытали до смерти… Но они оставались там из-за друга. Который потом предал обоих, — Фергюс помолчал. — Однако ещё меньше я понимаю Логэйна. Он так высоко ставил короля Мэрика... Но даже не наказал Хоу за резню тех, кто помог им вернуть Ферелден, в Хайевере.       Нерия поняла, что «уничтожены» — это не про монеты, только сейчас официально перешедшие по наследству от одних мертвецов к другим, и не описка измученного прошлым человека.       Фергюс писал это про людей.       Сурана окинула комнату взглядом, силясь рассмотреть что-нибудь важное сквозь пелену вязкой тишины, дрожавшую перед глазами почти как слёзы. Стёрла их украдкой и вздрогнула, когда взгляд упал на мёртвое тело. Забыла о нём. Аккуратно присыпала свежие чернила песком из плошки, чтобы быстрее высохли.       Постаралась снова сосредоточиться на деле. Что есть на столе? Наполовину пустая тарелка. С чесноком. Бесполезная хроника освобождения. Приятно, конечно, знать, сколько примерно она сможет стребовать из казны за спасение Ферелдена, ссылаясь на существующий прецедент… Да только императрица Селина уже заплатила ей куда больше. Раньше. Пока Нерия не бросилась в Денерим исполнять приказ Инквизитора.       Эльфийка вновь открыла атлас — самую странную книгу в подборке, — перечитала пять названий на сложенной записке и вдумчиво погрузилась в раздел с закладкой. Пять трав в записке подписаны как «чай королевы», но по свойствам совсем не подходили для дворцовой трапезы.       Вскоре все названия действительно нашлись в книге. Согласно пометкам в атласе они замедляли отравляющее действие Скверны у непосвящённого человека или ослабляли способности Серого Стража. Механизм воздействия в обоих случаях оставался одним и тем же.       Такое могло заинтересовать Алистера… Но почему «чай королевы»? Зачем «чаем» интересовался хронист, на свой лад описывавший путь короля Мэрика, Логэйна и королевы Роуэн?       Видит Создатель, хоть у Мак-Тира спрашивай…

***

      Араннай вернулся только через полчаса, зато с лекарем и хмурым темноволосым мужчиной лет сорока. Последнего представили как доверенное лицо короля Алистера, обязанное провести инвентаризацию вещей в комнате хранителя. Смерть от падения и удара головой об пол выглядела естественно, но осторожность не бывает излишней.       Мужчина достал из стола хранителя шкатулку с ключами от дворцовых помещений, снял с тела тяжёлую связку ещё примерно из десятка и сверял их с принесенным списком.       Заодно старался поддержать светский разговор:       — …Если исходить из классического суждения, что в основе любого убийства лежит одна из трёх причин, то в комнате что-то наверняка пропало.       Зевран остался в комнате вместе с Нерией, отпустив Фергюса, и теперь насмешливо изогнул бровь:       — Всего три? — наверное, он мог вспомнить как минимум пару сотен.       Человек кивнул:       — Ревность, деньги и сокрытие другого преступления, свидетелем которого стал убитый.       Антиванец оглянулся на Нерию («Каково?»), но она честно лишь развела руками. Понятия не имела, за что одни убивают других. В лучшем случае ей приходилось иметь дело с покойниками уже после кончины — немного тронутыми Скверной или поднятыми злой волей малефикаров.       — Мой дорогой друг, заметьте, как часто мы убиваем не тех, кто кичится богатством… — Ворон почесал татуировку на скуле. — А именно тех, кто предлагает нам умеренность, жизнь в согласии, советует не убивать или, например, не красть. Оно не укладывается в вашу цепочку.       — Хм…       — И совершенной жемчужиной, уж поверьте моему опыту, будет вот эта мысль: чаще всего мы убиваем что-то в себе, а уже потом дотягиваемся до других. Куда вы определите убийство в самом себе? Да и зачем тогда тейрн оставил короля? Чтобы скрыть следы другого преступления? Или... — Зев скосил на неё глаза. — А, ну да. Если ему столько заплатили за Ферелден, то денежные причины тоже ведь исключать нельзя.       Он засмеялся, словно только сейчас вспомнил, где и с кем находится:       — Хотя о чём я? При дворе короля Алистера в себе наверняка убивают ещё реже, чем сводят счёты с врагами. Ни ссор, ни интриг не видел с самого дня приезда. Заскучать тут можно, не находите?       — О, чужеземец, вы ещё плохо знаете ферелденский двор! Задержитесь до тех пор, пока король не созовёт баннов!       — Не слышал, что он собирается это сделать или готовится к войне.       Ферелденец только посмеялся:       — Я с уважением отношусь к Вестнику. Но только из-за того, что его представляет Героиня Ферелдена, — он отвесил Нерии низкий поклон. — Инквизиция восстановила Скайхолд и теперь держит в руках единственный безопасный перевал между Орлеем и Ферелденом. Ещё долетают слухи, что Вестник занял ферелденские земли близ Редклифа. Откуда нам знать, что он не захочет откусить больше?       Сурана поняла, к чему клонят, когда поймала на себе взгляд лекаря. Тот отвернулся, как только посмотрела в его сторону. Они тоже слышали про «неосквернённого Тейрина» и совершенно не разделяли показного оптимизма Зеврана. Зато видели в приезде эльфийки, пошатнувшей согласие между Алистером и Анорой, происки мага-Вестника.       Нерия смерила людей неприязненным взглядом:       — Отец королевы стал советником Инквизитора. Он вышвырнет Вестника из драгоценного Ферелдена, если тот покусится на большее.       — Тот советник, что в прошлом сам хотел узурпировать ферелденский трон?       Нерия сжала зубы, но на помощь ей подоспел Зевран. Засмеялся, махнул рукой:       — Господа, господа! Мы ведь не сомневаемся в лояльности близких вашей законной королевы?       Люди быстро заткнулись: всерьёз усомниться в этом значило бы слишком многое. В остальном же осмотр комнаты дал им ужасно мало: на двух ключах нашлась свежая глина, и с них явно делали слепок. Но кто: хранитель или неизвестное лицо?       Лекарь ушёл первым, затем вернулся с носилками, чистой холстной и в сопровождении нескольких эльфов из обслуги дворца. Осторожно уложив хранителя на носилки, эльфы вынесли тело из кабинета.       Когда темноволосый проходил мимо, Нерия положила ладонь на книги на столе:       — Эти я возьму. В одной перечислены свойства трав, другую писал хранитель. Не хочу, чтобы они потерялись. Вдруг пригодятся.       Как и ожидала, книги людей не интересовали.

***

      Над Денеримом уже густели сумерки, когда они вышли из кабинета хранителя. Зевран сам вызвался показать ей выделенные посольству Инквизитора комнаты, и теперь они вдвоём шли по коридорам, болтая о ерунде.       Зев даже порывался рыцарски нести те книги, но остановился, поймав её улыбку. Эльфийка сделала пас рукой с посохом, и книги сами приподнялись над столом. Подумала... И всё-таки взяла футляр в свободную руку. На всякий случай. Не хочется потом собирать листы.       Но в одном коридоре Нерия остановилась и медленно, глубоко задышала.       — Нерия? — Зевран заметил, что её шаг стал короче, но не понял, почему.       Дурное предчувствие или полузвериное чутье, донельзя обострившееся за годы при дворе императрицы Орлея, заставило её сначала просто замедлить шаг, потом вовсе замереть на месте. Сообразила с непростительным опозданием, какой дорогой вёл Зевран. Здесь взгляд зацепился за барельеф, там показались знакомыми двери…       Внезапно сложилось. Точно и ясно. Как если бы на плитах пола ей прочертили линию давно пройденного пути.       Антиванский Ворон оказался при дворе раньше неё, не раз прошёл этими коридорами и уже не так живо вспоминал былое. Да и не было произошедшее для него концом чего-то важного, дорогого.       Сурана почувствовала, как на ней скрестилось внимание стражников по оба конца коридора. Удивление в голосе Зеврана и заминка Героини заставили их тоже насторожиться и подобраться.       Эльфийка глубоко вдохнула, медленно выдохнула сквозь зубы, и дурнота отступила. Даже в тот год уже не могла пройти зал впереди без оторопи.       — Всё в порядке, Зев. Просто вспомнила, — она посмотрела прямо, на открытые двери, но успела поймать на лице Зеврана запоздалое понимание... и вину?       Ворон смотрел на неё пронзительно, почти с болью. От взглядов хотелось спрятаться.       Как тогда, десять лет назад. Серый Страж Нерия Сурана, Алистер Тейрин, Зевран, Винн, Лелиана, Стэн и Огрен шли по дворцу, исколотые людскими взглядами. Лишь один коридор отделял их от цвета ферелденской аристократии и от узурпаторов, занявших престол короля. До зала, где уже шло Собрание Земель, оставалось подать рукой.       Нерия ещё раз вдохнула — медленно, заставляя себя успокоиться, — и даже опередила Зеврана. Первой прошла мимо озадаченных стражников и шагнула в зал. Жалкая победа над собой. Такая же иллюзорная как все остальные её триумфы.       В голове насмешкой прозвучали отравленные ядом времени слова Логэйна. Первые, обращённые к ней как к тому самому Серому Стражу:       «А вот и кукловод».       Если бы только она действительно была тогда кукловодом, то…       То что?..

***

      Из зала, как круги по воде от брошенного камня, по дворцу расходились гомон и шепотки. Собрание началось, тейрн Логэйн держал речь перед знатью Ферелдена. Сказанное разлеталось по коридорам с невероятной скоростью… Но пересуды смолкали, когда говорившие видели отряд Серого Стража. Далеко не все были рады их появлению.       Тонкий кинжал, который Зевран успел вложить ей в левую руку, холодил кожу.       Сурану ещё потряхивало после того, как дорогу им заступила женщина-рыцарь, говорившая с гваренским акцентом… Сэр Коутрен? Так её одёрнули лояльные Эамону стражники, когда хотели остановить?       Рослая и широкоплечая женщина с каштановыми волосами шагнула вперёд, преградив дорогу. На её форме выделялся знак личной гвардии Мак-Тира. Поступок женщины был тем более отчаянным, что обострённые сила и реакция опытного Стража почти не оставляли его противнику шансов выиграть честный бой.       «...Что до Алистера… — Коутрен готова была драться, но не дать отряду пройти к собравшимся, говорила со злостью и искренней горечью: — Если бы ты имел хоть какое-то право называться сыном Мэрика, то сейчас был бы на Собрании Земель! Верно? Ты внёс раскол в Ферелден, чтобы выступить против человека, благодаря которому родился свободным!»       Нерию словно кипятком обожгла догадка, как сильно и почему женщина предана цареубийце. Разве можно так слепо идти за предателем? Предана настолько, что невозможно отличить её верность от самой жертвенной любви!       «Я не предам его. И не проси», — Коутрен обращалась к Алистеру, считая его главным зачинщиком мятежа.       Но сам Логэйн не заблуждался.       —…А вот и кукловод, — успела услышать Нерия, когда убрала в складки одежды не понадобившийся кинжал и вошла в зал. Расстояние, которое требовалось преодолеть, позволяло ей оттянуть ответ.       Самые влиятельные аристократы собрались в ложах второго яруса: оттуда они видели весь зал и слышали каждое слово, оставаясь вне досягаемости мечей. Знать, обладавшая меньшим влиянием, находилась внизу. Никогда до Денерима Сурана не видела таких огромных и величественных помещений. Длинный и переполненный эхом до потолка, с высоченными колоннами, залитый морозным светом необычайно стылого утра. Никогда до Денерима она не боялась таких торжественных мест!       Эхо подхватило шаги, бряцанье брони и оружия; знатные люди Ферелдена оглядывались, и рябь волнения бежала по их рядам. Сурана шла мимо них, расправив плечи. Взгляд цеплялся за болезненную фигуру эрла Эамона, но затем она набралась храбрости и посмотрела на человека рядом с ним.       Он был старше эрла, но как непохож! Может, дело в массивном и начищенном доспехе орлесианского шевалье: боевая броня делала фигуру больше и значительнее, чем окружающих аристократов в мехах и дорогих тканях. При Остагаре, где в воздухе витало предчувствие битвы, люди в доспехах воспринимались как должное. Здесь же броня превращалась в символы и отличия.       Нерия наконец-то поняла то, о чём давным-давно говорил ей Йован. Но сама не была рада этому: шемленский тейрн перед ней был предателем и убийцей. Было бы проще, окажись прославленный герой тем уставшим мужчиной из шатра. Чем величественнее он казался, тем сложнее будет убедить остальных людей, что изменник Логэйн не прав.       Оставалось надеяться, что Анора не подведёт… Но даже это его не взяло.       — …Выбирай бойца, Серый Страж.       Зевран, привыкший бить не в прямом бою, бросил на нее быстрый взгляд. Алистер держал руку на мече и неотрывно, бесстрашно смотрел на предателя и убийцу. В лице Стэна не дрогнул ни один мускул, но Сурана видела его руку на перевязи, едва-едва начавшую заживать. Рядом раздалось тихое ругательство и смешок Огрена: предложил ей выставить гнома и укоротить этого выскочку-наземника…       Сурана обвела их взглядом, а потом снова посмотрела на человека в орлесианских латах. На то, как собрано он держался, невзирая на осуждение Собрания Земель. Его осыпали обвинениями, как первым снегом, а он бросил вызов. Девушка из Серых Стражей рассказала о том, что видела в эльфинаже, пыточной Хоу и Редклифе… В ответ? Хоть бы что! Собственная дочь пошла против отца! Логэйн молчал, и тут-то Нерия понадеялась, что пробила броню, победила, зажала в угол!       Но после мучительно обнадёжившей заминки тейрн Логэйн сказал, что защищал свою страну так, как мог. Что человека делает качество его врагов. И приказал ей — именно приказал! — выбирать бойца.       Сурана, конечно же, много читала о той последней орлесианской войне. Приключениями, что выпали на долю мятежного короля и его блистательного полководца, до сих пор бредили мальчишки Круга. Даже Йован. Но только сейчас она начала понимать, почему король и этот мужчина смогли через всё пройти. Почему другие люди, даже ветераны, следовали за ними из боя в бой и не сдавались. Наверное, на оппозицию смотрели вот так, и язык присыхал к гортани.       — Чего ты ждёшь? — тейрн усмехнулся, и взгляд у него был холодный-холодный, цепкий. Как у старших храмовников Круга.       Она отчаянно тянула время. Никто из них, прошедших дорогами Мора, не обладал таким боевым опытом как Логэйн. Его доспехи были крепче и лучше, чем амуниция, залатанная на привалах или снятая с мертвецов. Для того, кто выйдет вперёд, этот бой скорее всего станет последним. Остальным придётся пробиваться с боем. И Нерия до дрожи, до трусливого окаменения не знала, кого первым отправлять на смерть.       Винн осторожно тронула её за плечо. Эльфийка не обернулась, но только Винн могла коснуться её с такой материнской нежностью. Волшебнице тоже был знаком этот взгляд. Сурана судорожно вцепилась в посох и велела себе успокоиться. Задержала дыхание. И всё равно почувствовала липкую, мерзкую тошноту — свой страх.       Отряд Серого Стража ещё никогда не выглядел разношерстным сбродом… Никогда до того, как вошёл в двери парадной залы, где стены увешаны гербами, стража носит блестящие латы, а слово «Мор» только сегодня звучит серьёзно.       Все ждали её слов. Затем он убьет любого.       Только Алистер и Стэн знакомы с таким показательным и честным боем один на один. Но Стэн ранен. Принц же… Нерия перевела взгляд на него. Алистер ответил улыбкой, и чародейка поняла: он уже согласен. Принц расшибётся, но победит эту тварь. Алистер согласен…       « …Умереть».       — Так что, Страж? — сказал Логэйн, и по ложам пробежал шепоток.       Они не станут ждать вечно.       Ей говорили, что у Логэйна есть власть, харизма, авторитет. Нет. У него есть этот взгляд, доспехи, меч и отточенное умение убивать. Огромный зал, душный и замерший от пола до потолка, сузился до них троих.       …И до нескольких сотен незримых тварей, вопящих со всех сторон.       «Впусти нас, Нерия, впусти в себя! Спаси своего короля, Нерия, спаси своего Ворона и себя! Впусти, Нерия! На что ты способна без нас? Нерия, Нерия! Посмотри на него, посмотри — он солдат, воин, сколько таких же, как ты, на его мече? Что ты сможешь противопоставить, Нерия? Что?..»       Так вот что ты пережил, Йован, за последний час в Круге? Когда рыцарь-храмовник назвал тебя малефикаром и приказал взять живым? Когда влюблённая невеста отшатнулась? Когда они, невидимые и чужие, плясали со всех сторон и кричали, вопили, звали?       Винн крепче стиснула её плечо и на секунду приглушила их голоса. Логэйн ждал, смотрел на чародеек с лёгкой опаской, и тряхнул головой. В его усмешке уже сквозило сдержанное предвкушение триумфа. Так рыцарь-командор смотрел на Йована, прежде чем тот обратился к магии крови…       «Нерия, впусти нас!»       …И улыбался.       «НЕРИЯ!»       Нерия представила волну искристой холодной силы и наотмашь ударила ею по голосам, как учили наставники, заставила их заткнуться и рванула вперёд. Лишь на секунду, на какое-то жалкое мгновение она опередила Алистера и паршивую улыбку Мак-Тира, до кома в горле похожую на храмовничью.       Охнув, принц схватил её за руку, но Сурана вырвалась с какой-то дикой, страхом подстёгнутой силищей.       — Я не жду, — огромный зал, кипящий от воплей и колебаний многоликой Тени, сжался до двух бойцов; её голос, севший поначалу, окреп: — Я думаю, каково будет прославленному Герою Дейна биться со старшеклассницей!       Рот Логэйна дёрнулся, и чародейка приободрилась, стала судорожно подбирать колкости. Мак-Тир шёл по кругу, обнажив меч, примеривался, и Сурана была вынуждена делать то же самое. На один его шаг приходилось почти два её.       — Да, это достойная победа, — она скривила губы и надеялась, что гримаса выглядит презрительно, а не жалко. — Вернул королю трон, выставил вон Орлей… и зарубил девчонку!       Собрание зароптало: невольно Нерия провела параллель между тем, как Логэйн и Роуэн сажали на трон Мэрика, и тем, что собиралась сделать она сама. Посадить на трон короля и выставить Мор. Сурана приободрилась:       — Но лучше бы опять чужими руками, да? Как с Эамоном?       Она заметила, как Логэйн бросил на ложи взгляд, полный ярости. Но с шага не сбился, не замешкался.       Нерия хотела оглянуться на Алистера, но сейчас это точно стоило бы ей жизни. Если она умрёт, то что произойдёт? Их казнят? Всех? Даже… Алистера?       Ответ — в холоде чужих глаз.       «Спаси, Нерия, своего короля! Впусти нас! Возьми нашу силу!»       Она едва не отвлеклась на разноголосый гомон, опять набиравший силу. Но смотрела врагу в глаза и только потому осталась жива: так на неё глядели убийцы Воронов перед броском, и Сурана успела швырнуть между собой и тейрном барьер. Секунда — стена силы дрогнула, промялась под клинком Логэйна. В глазах потемнело; Сурана стиснула зубы, вздохнула. Пас рукой, и силой, вложенной им в удар, она залатала брешь.       Барьер, как ни странно, выдержал второй удар. Логэйн отступил назад. Незримые голоса притихли, будто тоже озадачились её боевой сноровкой.       Нерия попыталась вспомнить, какое именно заклинание применила для починки. С тех пор, как в эльфийских руинах она нашла и освободила дух боевого мага Элвенан, какие-то заклинания «проскакивали» сами собой, не задерживаясь в голове. Усталость, до того чувствовавшаяся лишь в судорожно сжавших посох пальцах, расползалась к кистям и выше. Выдохнув, Сурана отпустила барьер, и сразу взмахнула посохом.       Логэйн разрубил ледяную волну клинком, и чародейку обдало холодным крошевом. С лож долетели редкие аплодисменты: тейрн так быстро среагировал на атаку и так легко разобрался с ней, что со стороны это выглядело красиво. Если не знать, почему.       Новый взмах, не давая себе передышки — и Мак-Тир вместо атакующего выпада снова вынужден разбивать ледышки. И снова. Опять. Ещё раз. Крошево хрустело и таяло, каменный пол скользил под ногами. Пока спасали возможности Стража, но надолго её не хватит. Если сократить расстояние между ними до удара мечом, то всё закончится даже раньше, чем она испугается. Логэйну оцарапало лицо, не защищённое шлемом, но одних осколков для победы ей было мало. А до тейрна Сурана никак не могла дотянуться: воин отбивал атаки быстрее, чем она начинала сплетать более сложное заклинание.       Чувствуя дрожь, Нерия закрылась барьером, быстро сплела другое заклинание — ледяную плеть, — и швырнула её прямо на меч.       Мак-Тир дёрнул ртом (что-то вроде «Да сколько ж можно!»), и этот выпад тоже рассыпался по плитам мелким ледяным крошевом. Теперь Сурана поняла, почему. Плеть должна была обхватить, оплести клинок, и чародейка смогла бы выдернуть его из руки мужчины или приморозить к рукавице совсем... Нерия ощутила, как в груди разрастался страх, противный до тошноты: она не была настолько неопытна, чтобы меч противника рассекал её чары как нож масло.       Меч оказался зачарован чародеем гораздо сильнее неё.       Она снова спряталась за барьером; по ложам пролетели пара смешков и сочувственный вздох.       Логэйн предал короля — чего же она от него ждала?       Тейрн поддержал идею решить исход поединком. Он в совершенстве знал правила поединков и то, что им будет позволено использовать оружие, которое есть у обоих сейчас, а не какие-то церемониальные мечи. Мужчина знал и о том, как бороться с магами. Даже не будучи храмовником их атаки можно предсказать и раскусить. А Логэйну ко всему прочему донесли, что она предпочитает магию льда… и он использовал это правильно.       Нерия скрипнула зубами, поняв, как бесполезно её оружие против меча Логэйна.       Эамон и Анора не предупредили её. Значит, тейрн перестраховался незадолго до поединка. Взгляд зацепился за царапину, прочерченную льдиной по его нагруднику: на доспехах защиты не было? Не рискнул? Побоялся предательства мага или возражения баннов? Попросту не подумал?       — Ты поэтому подослал Коутрен? — эльфийка усмехнулась: криво, показав зубы; только бы не явить перед всеми своей усталости даже голосом! — Чтобы выиграть для себя время?       Для всех в зале эти слова остались непонятны. Кроме Винн и Алистера, которые тоже правильно бы истолковали успешную защиту Мак-Тира и знали о задержке перед залом.       Но чего Нерия не ожидала, так это замешательства на лице Мак-Тира. Поняв, он бросил быстрый взгляд на двери зала позади неё… И на этот раз сам еле успел заблокировать удар второй плети.       Сделал порывистый шаг к дверям. Крошево ободрало щеку; Логэйн коротко посмотрел на двери зала, но убедился лишь в том, что мёртвого тела рыцаря на пороге нет. Потом нашёл Коутрен глазами среди толпы и выдохнул. Раздражённо, тихо, Суране:       — Умно, девчонка. Только любовь делает нас…       Он словно забыл о поединке на тот краткий миг, что обменивался взглядами с командиршей гвардии. Сурана могла попытаться ударить, но вспомнила искренность этой женщины; ей показалось страшной подлостью атаковать в момент признания…       Внезапно Логэйн оказался перед ней. Так близко и быстро, что Страж успела только подставить под меч свой посох, но тейрн даже не замахнулся. Схватил посох посередине крепко-накрепко и выдернул из её рук.       — …слепыми.       Она бросила россыпь ледяных игл ему в лицо до того, как разжала пальцы, и еле успела дёрнуться вбок, уйти из-под удара. Клинок зацепил броню на боку, но заскользил в сторону. Сурана выхватила кинжал и ушла дальше, за спину; поднялся гомон, но его Нерия почти не слышала — так быстро стучало сердце. Выискивала хоть одну щель в орлесианских латах, удар в которую не позволил бы Логэйну продолжать бой; тейрн обернулся, Нерия бросила руку с кинжалом ему в лицо; Мак-Тир перехватил запястье и крутанул ей до крика…       Нерия, озверев, почувствовала под ногами древко своего посоха и едва не запнулась об него. Она выпустила кинжал, неловко и в последний момент перехватила его левой, ударила в щель между пластинами доспехов у плеча. Логэйн охнул, но почти заблокировал удар и подсёк магичку. Сурана почувствовала, что падает. Меча уже не было у Логэйна, и в последние секунды они боролись за антиванский нож. Когда он выронил клинок? Из-за её укола в в плечо?       Мак-Тир прижал её, извивавшуюся как змея, к полу; кровь красной лентой вилась по его латам и заливала её доспехи. Кинжал оказался в полушаге от них двоих. Человеку теперь страшно мешала массивная орлесианская броня. А Нерия вдруг увидела свой посох. Она поняла, что если сможет выиграть хоть секунду, то вывернется из захвата раненной руки, перекатится и дотянется до оружия. Только успеть! Только одну секунду! Создатель, всего одну!       Но воздух выбило из груди. МакТир дотянулся до рукояти антиванского кинжала, случайно поймал её взгляд. Нерия видела его близко-близко — взбешённые глаза, блестящее от пота и крови лицо. Суране было так страшно, по-настоящему и до смерти, что это написано на её лице…       И тут по залу, вмиг поднятый эхом до потолка, разнёсся крик, какого Нерия никогда не слышала даже от порождений тьмы. Резкий и страшный, он заставил Логэйна вздрогнуть:       — Что тебе скажет Мэрик!       С таким отчаянием, с такой болью кричат матери, когда узнают о смерти своих детей. Чужая боль подхлестнула Нерию. Это был глупый, очевидный упрек убийце королевского сына — но он сработал. Логэйн потерял секунду. Наверное, он даже не понял, что это кричала магичка Стража. Ведь обличающие крики матерей звучат одинаково страшно, отдаваясь эхом.       Нерия вывернулась как юркая мышь и оттолкнула его. Логэйн устоял, попытался снова схватить её, но не успел; прокатилась-проскользила по плитам — и схватила посох. Она — эльф, — была меньше и ловчее людей. А Логэйну быстро подняться мешали доспех и усталость.       И в этот раз волна до него достала.       Волна ударила по нагруднику; Нерия выбросила вперёд кулак, сжала до ломоты, и лёд заскрежетал по доспехам, крошась, продирая в металле царапины. Человек охнул — лёд обхватил, сдавил его грудь и руку с кинжалом. Нерия сжала ещё сильнее — у тейрна в глазах должно было потемнеть от боли. Он разжал пальцы на рукояти, клинок зазвенел по плитам. Звон подхватило и прокатило эхо — вот какая в зале вздыбилась тишина.       Затем лопнула, разбитая криками. Алистер провопил одобрительное, и Нерия воспряла от его ликования. Во рту вкусом металла растекалась кровь — но разве это не самое сладкое, что доводилось пробовать? Разве это не вкус победы?       — Он заслужил смерть, Нерия, — принц подошёл ближе. — Закончим это.       Ледяной холод покорно лизал ей пальцы, и чародейка не разжимала хватку. Чувствовала, что если сожмёт сильнее, то гражданская война закончится прямо здесь. Её больше никто не осудит. Впервые в руки легла настоящая власть — власть наказывать, отомстить, показать знатным трусам свою настоящую силу!..       — Нет! — вскрик королевы настиг Нерию одновременно с тем, как принц положил ей на плечо свою руку. Левую. Правой Алистер сжимал меч. Нерия отвела взгляд от убийцы Стражей и посмотрела на его дочь.       Анора рванула к отцу, но… Налетела на этот взгляд как на стену? На гомон, гулявший по залу? Ах, нет. Анору остановило иное. Нерия глянула на Логэйна и едва не скривилась досадливо: вот кто удержал королеву на месте, даже не дёрнувшись. Только посмотрев на неё.       Королева прижала руку ко рту, закусила костяшки пальцев. Анора пообещала поддержку Стражу, если та оставит её на троне и пощадит отца — но кто, златоволосая дурочка, об этом вообще узнает? Кроме неё и Сураны, которой достаточно просто сжать кулак? С чего решила, что висельники и убийцы играют честно?       Тот вскрик заставил Нерию помешкать, взять себя в руки.       — Мы не должны этого делать, Алистер, — Нерия выдохнула и немного ослабила кулак. Повела навершием посоха, отводя силу. Лёд заскрипел и позволил тейрну дышать свободнее, движение посоха выправило немного продавленный доспех, и на рёбра теперь не давило. — Не так.       Алистер в порыве шагнул вперёд, но лёд развернулся к нему с треском, звоном и шорохом, как живой. Вздыбился строем острых пик, не давая пройти к убийце.       Если подумать, Анора в своих глазах сама сейчас всё испортила. Самые долгие и мучительные казни полагались за измену короне. Логэйн бросил Кайлана на смерть под Остагаром, дал добро на резню в Хайевере и пытки аристократов… Даже король Мэрик бесследно пропал в те годы, когда тейрн был приближен к власти. Сколько у Мак-Тиров врагов? Только четвертованием уже не отделается, если судить его станут банны...       Каково это — думать, что твой крик и порывистое движение заставили Стража взять себя в руки? Что именно из-за тебя отец не получил быстрой и лёгкой смерти от рук ослеплённой местью ведьмы?       «Тьфу, мысли опять не туда пошли...», — кровь во рту нагоняла теперь тошноту.       Нерия опустила руку с посохом, всё ещё цепко следя за Алистером, и медленно обошла стену льда. Встала рядом с тейрном и только тогда позволила глыбе рассыпаться искристым холодным крошевом.       — Герой Дейна нужен нам, чтобы разбить орду, — она смотрела на принца почти с мольбой, потому что он был единственным, кому не умела и не хотела отдавать приказы; выкрикнула, чтобы продолжение слышали уже все: — Но он будет отдан вашему суду в тот же час, когда даст мне заподозрить себя во втором предательстве!       Она видела Алистера, смертельно бледного и потрясённого. Анору: наконец-то закрывшую глаза и шептавшую слова молитв. Винн — хмурую, но кивнувшую ей. Зеврана, Лелиану, Стэна и Огрена, не принимавших случившееся так близко. Наконец, всю ферелденскую знать…       А потом, к счастью, пришёл Риордан, и всё закончилось так паршиво не только по её вине.       …Едва не свергнутая королева Анора стояла прямо, будто одна из красивых мраморных статуй, какие украшают особняки орлесианской знати и совсем не приживаются в Ферелдене. Сурана просто не могла заставить себя поднять глаза на королеву людей и объявленного всем принца.       Может, Серый Страж теперь казалась людским баннам и эрлам кем-то вроде героя из сказок. Наподобие Мэрика Спасителя или Мятежной Королевы: шла до конца, рубила с плеча, поднимала на ноги обессиленных, вдохновляла отчаявшихся, разила неправых, миловала недостойных, была героем с пылающим мечом и в развевающемся плаще…       Но себе — слабой, оплёванной и слепой.       «Посмотри на неё. На него, — просила саму себя. — Поклонись. Скажи что-нибудь. Ну же».       Алистер просто бросил их.       Вместо того, чтобы кланяться ему до земли и говорить слова какой-нибудь велеречивой присяги, она молчала. Взгляд упирался в стену, губы не слушались. Голос — и тот, наверное, задрожал бы. Поздравления, лившаяся с балконов хвала долетали как рокот далёкой грозы. Собственных мыслей почти не слышала. Оглупела.       Бросил их всех!       Сурана была всесильным героем, сразившим узурпатора. Но в груди, в голове, во всём её существе теснилась растерянность, ширилась чёрная гулкая пустота, до спазма доводил горло металлический вкус поражения.       Её ведь он бросил тоже!       Рядом совсем тихо, только для неё одной хмыкнул-кашлянул Зевран. Это значило, что молчание затянулось, надо скорее взять себя в руки. Прошло столько долгих, мучительных для неё секунд с того момента, как принц сказал, что готов взойти на трон павшего брата…       После всего! Даже после розы!       …С этой хладно-прекрасной леди, настоящей правительницей, королевой Анорой. Он бросал их — её! — совсем. И спасибо не сказал. Не обернулся даже.       Нерия стояла посреди зала рядом с Зевраном, Винн и Логэйном, боролась с собой, но настоящей злости на него ещё не испытывала. Будто выжгли всё изнутри этими словами, и ничего не осталось.       Хуже не то, что сейчас ей придётся снова стать сильным и всемогущим героем, перед ликами самых влиятельных людей Ферелдена собрать себя по осколочкам. Хуже, что ей, оставшись вдали от этих парадных залов, нужно стать бесконечно сильной и не разреветься у походного костерка. Перед всеми. Перед своими, знающими.       Алистер (крыса, предатель, никакой ты не друг, не любимый, ничего, ничего, ничего!) так ни разу на них и не посмотрел. Будто боялся прочесть в глазах всего отряда то, что заслужил этой первой почти королевской речью. Невысказанное осуждение. Непроизнесённое, едкое, злое и первое в новой своей королевской жизни «Предатель!»       Винн мягко коснулась её плеча, и Сурана огромным усилием заставила себя всё-таки посмотреть на Алистера. Это оказалось совсем не страшно. Он ведь теперь глядел на Анору, аристократов, богатую обстановку парадного зала, но ни её, ни отряда, ни Логэйна не замечал. Будто эльфийская любовница, девка какая-то, стала для него такой же прокажённой изменницей, как Мак-Тир.       «Он этого не стоил», — смешно, но поймав в голове эту мысль, Нерия не знала, к кому из двоих та относится.       Сурана перевела взгляд на мужчину в орлесианских латах. Тейрн сейчас не смотрел ни на кого. Тяжёлый взгляд упирался в пол, хотя Анора то и дело поглядывала на него встревожено, нервно. Порез на щеке, оставленный острым куском льда, ещё кровоточил; Логэйн раньше пытался стереть кровь, но только размазал.       — Тейрн, — тихо-тихо сказала Сурана; продолжила, когда тот нехотя посмотрел на нового командира, — у вас кровь на лице.       И показала:       — Вот тут.       Без враждебности, заискивания или злости. Просто устало.       Нерия рассматривала героя реки Дейн и радовалась, что ерундовая царапина почти избавляет её от необходимости щуриться на новое светило Ферелдена. Вымотанный, совсем немолодой человек. Но и не старый. С неприятным и злым лицом. Мало схож со златоликой статной королевой. Тем легче.       Нерия протянула ему свой мятый измазанный платок. Вздохнув, Мак-Тир стащил с руки латную рукавицу, принял его и кивнул, опять на неё не глядя.       Как ни крути, сегодня оба они проигравшие.

***

      Чужая ладонь с затаённой настороженностью легла на плечо эльфийки.       Нерии хотелось снова зажмуриться и представить, что это Винн хочет без слов сказать ей: «Ты не одна, мы вместе». Но магу нельзя строить замки из облаков. Мечты о невозможном делают чародея слабее, а к истощению сил и выдержки как мотыльки к свече тянутся хитрые демоны.       — Нерия? — повторил Зевран.       Он не спрашивал, в порядке ли она, всё ли хорошо, и эльфийка была благодарна Ворону за умение избегать пустой риторики и банальностей.       Зал Собрания Земель почти не изменился. Застыл, будто чужая жизнь в капле янтарного безвременья. Лишь в её голове вместе с биением сердца и шумом Зова навязчиво крутилось: «Кукловод… Кукловод…».       Десять лет назад она тщеславно поверила, что может стать искусным кукловодом, виртуозом хитрой политической игры. Ей будут обязаны знатные семьи Ферелдена, её просит о помощи сама королева, ей больше никто не укажет вернуться в Круг. Тейрн Логэйн отступится и опустит меч, Алистер займёт трон отца, вместе с принцем она остановит Мор и вернёт славу Ордену в Ферелдене. Чтобы у каждого, кто угодил в капкан, выбирает между Усмирением и смертью или раз за разом безнадёжно сбегает из Круга, тлела надежда получить защиту у Серых Стражей.       «Кукловод»?       В звенящей тишине ей мерещилось, будто слышит, как пылинки ложатся на пол. Но стоило потянуться за звуком и сосредоточиться на нём, как громче и мягче струился Зов. Насмехался над ней и слышал, отсчитывал жизнь по капле.       Глупая. Наивная девочка.       Никто не позволит вчерашней пешке стать королевой шахматной доски и изменить партию. У легендарных королей совсем другие королевы.       Нерия пошла дальше, и грохот быстрых шагов, подхваченный эхом, заглушил даже голос Скверны.