Любовь хорошего волшебника

— Минни, ты не будешь возражать если я поговорю с Гарри наедине, — попросила Панси, чуть сжав руку Минервы. — Конечно, нет, — улыбнулась Минерва. Она встала и направилась к дверями, но там остановилась и обернулась. — Гарри, мы с Томом знакомы много лет. Я знаю, что он — не легкий человек. Он редко одаривает кого-то своей дружбой, и есть некоторые люди, которые боятся его. Но одно я знаю наверняка — он раскрылся перед тобой, как цветок на солнце. Я знаю, ты думаешь, что если он — цветок, то, наверное, это — тернистая роза. Он с ума сходит по тебе, а я не помню, чтобы он когда-либо изменял своим чувствам о ком-то. Высказав это, Минерва вышла и тихо прикрыла за собой дверь. — Некоторые люди, боящиеся его? — прошипел Гарри. — Во что ты меня втравила, Панси! — Честно, Гарри. Откуда мне было знать, что Тому Риддлу нравятся мальчики? — вздохнула Панси. Гарри подозрительно уставился на нее. — Ты уверена, что не знала? Потому что теперь я задаюсь вопросом, не поэтому ли ты меня сюда притащила? Панси не верила своим ушам. — О, да ради… — девушка раздраженно встала и пересекла комнату, но к тому моменту, когда она дошла до Гарри, то заметила, насколько он взволнован и печален. Панси вздохнула и опустилась перед ним на колени. — Я попросила, чтобы ты пошел со мной, потому что у тебя есть с ним связь. Она уникальна, и я думала, что это может пригодиться. — Ага, уникальна, — безрадостно рассмеялся Гарри. — Кроме того, ты — сильный волшебник, — она с ухмылкой посмотрела ему в глаза. — Но, если бы у меня мелькнула хоть мысль, что есть вероятность того, что я принадлежу к неправильному полу, тогда я, скорее всего, сочла бы тебя резервным планом. — Я так и знал! — впился в нее взглядом Гарри. Панси пожала плечами. — Я думала, что мы впутались в эту историю с желанием сделать все, что потребуется. — Я — не гей, — Гарри посмотрел на дверь и снова повернулся к Панси. — И теперь, когда я, наконец, разобрался во всем, позволь указать, что ты тоже не совсем натуралка. — Давай скажем так, пол человека не имеет для меня значения, — захихикала Панси, но затем вновь посерьезнела. — Извини меня, но я сомневаюсь в твоей честности. — Мне никогда раньше не нравились мальчики! — возмутился Гарри. — До Тома, ты имеешь в виду, — мягко улыбнулась Панси, когда Гарри покраснел. — Ты можешь продолжать убеждать себя, что не таешь понемногу каждый раз, когда он смотрит на тебя, но в глубине души ты все еще гриффиндорец, Гарри. Я не думаю, что ты и дальше сможешь долго заниматься самообманом. Это слишком сильно отдает трусостью. Гарри втянул воздух сквозь сжатые зубы, и в его глазах загорелся гнев. — Не смей называть меня трусом только потому, что я не желаю любить человека, убившего моих родителей. Панси накрыла ладонями руки Гарри, лежавшие на его коленях, и чуть сжала их. — Я так не думаю. Гарри, извини, но я сейчас буду весьма грубой. Твоих родителей сейчас даже не существует. Не смотри на меня так, это — правда! Они еще даже не в проекте. И ты, также как и я, знаешь, что мы для того сюда и пришли, чтобы предотвратить несчастье, когда они действительно появятся. Гарри открыл рот, чтобы возразить Панси, но не смог. — Панси, это еще не значит, что я не помню того, что он с ними сделал. И с другими людьми, которых я люблю. — Мог бы, но не сделал, — исправила его Панси. — Я знаю, что ты не можешь перестать вспоминать это, но ты должен перестать думать об этом, как о свершившемся факте, потому что сейчас это не так. И ты должен перестать думать об этом, как о неизбежности. — Панси вздохнула. — Ты можешь думать о Томе, который влюбился в тебя в тот момент, когда увидел, о Томе, который смотрит на тебя так, словно ты — подарки за все его дни рождения, обернутые в одном симпатичном пакете. Ты можешь представить себе, что он убивает твоих родителей? Или делает что-то, что травмировало бы тебя так сильно? Гарри покраснел и закашлялся. — Он… что? Нет, он не… Я… — Заткнись, Гарри, — усмехнулась Панси. — Да, он смотрит. Так же, как часть тебя смотрит на него. Но другая часть тебя… хорошо, другая часть тебя — упрямый засранец, но я не могу обвинить тебя в этом. У меня и близко нет той ненависти, на которую ты имеешь право, по отношению к этому человеку. И даже при этом мне пришлось долго убеждать себя, что я смогу сделать то, для чего мы сюда прибыли. — Она снова пожала руку Гарри. — Все обернулось так, что я не могу этого сделать, но ты, Гарри, можешь. Ты знаешь, почему? — Мне необязательно знать. Ты меня сейчас просветишь, — язвительно проворчал Гарри. — Правильно, — рассмеялась Панси. — Послушай, мне может быть меньше, чего прощать ему, но я, в лучшем случае, смогу пробудить в Томе лишь поверхностную привлекательность. Это — не лучшая основа для переписи истории. А вот между вами двумя происходит просто фейерверк. Мы, конечно, можем оставить в действии оригинальный план, но тогда шанс на изменение истории будет ничтожен. Я могу вывернуться наизнанку, пытаясь привлечь Тома, но, если честно, я не думаю, что у меня хватит внутренних резервов, чтобы изменить его. Он столь же упрям, как и ты. Он не изменится, если это не будет кто-то, кто пробудит в нем достаточно любви, чтобы задушить его ненависть. — Панси сделала паузу, чтобы ее слова впитались. — Я думаю, что ты — единственный, у кого есть хоть какая-то надежда на такой подвиг. Гарри покачал головой, вытащил руки из хватки Панси и закрыл ими лицо. — О, дерьмо. О, нет… Проклятье! Панси оттянула его руки и посмотрела Гарри в глаза. — Ответь мне честно, Гарри. Пожалуйста. Он вздохнул, но кивнул. — Ты чувствуешь для него хоть что-то из этого: привлекательность, симпатия, беспокойство, защитность… привязанность? Хоть что-то? Гарри молчал довольно долго, борясь со своими демонами, пытаясь заставить замолчать голос, кричащий ему, что он предает родителей, Сириуса, Седрика. — Это — 1942-й год, Гарри, — подтолкнула Панси. — Ты только что встретил великолепное, подавляющее, сложное существо по имени Том. Будущее столь же туманно, как старинный хрустальный шар. Ты чувствуешь для него какую-нибудь из тех эмоций? Гарри пристально смотрел на нее, закусив губу. Наконец, он кивнул. — Да, чувствую. — Которую из них? — Честно говоря, все, — вздохнул Гарри. Панси задохнулась, затем поднялась с колен и неловко обняла его. Гарри удивленно обнял ее в ответ. — Всё будет хорошо, Гарри. — Но я всё еще ненавижу его, — пробормотал он. — Он понятия об этом не имеет, а я даже не могу сказать ему об этом. Панси погладила его по спине. — Я знаю, знаю. Если тебе станет совсем невмоготу, ты всегда можешь поговорить со мной. Никто не ждёт, что ты внезапно все забудешь и простишь, — она отступила, стесняясь такого показа эмоций, и прикрыла это усмешкой. — Просто дай ему шанс. Дай шанс всему этому. Гарри со вздохом кивнул. — Попытайся для начала стать ему другом, а оттуда пусть всё развивается самостоятельно, — мудро посоветовала Панси. — Вот именно о развитии я и волнуюсь, — допустил Гарри, краснея. Панси захихикала. — Да, должно быть, он произвел на тебя грандиозное впечатление. Наверное, на данном этапе это не очень удобно. — Ты и понятия не имеешь, — простонал Гарри, прикусывая губу. — Не знаю, слышала ли ты, но перед уходом Том сказал, что докажет, насколько он затрагивает меня. — Ну и ну, — усмехнулась Панси. — Счастливчик. Гарри был так взволнован, что она громко рассмеялась. — Я думаю, что он честно предупредил, что собирается добиваться тебя. — Цветы и конфеты от Волдеморта, — сухо сказал Гарри. — Действительно, счастливчик. Панси уже просто была в истерике. — Можешь считать меня подозрительной, но я думаю, что он будет более изобретательным и менее целомудренным, чем ты думаешь, — наслаждаясь наивным выражением лица Гарри, она с усмешкой поправила одежду. — Я предлагаю, чтобы рядом с ним ты наблюдал за своей спиной и… другими частями тела. Панси игриво помахала и оставила его наедине со своими мыслям

***

Гарри гулял в течение часа, обдумывая сказаное Панси, и пытался не думать о том, чем это может кончиться. Когда лунная змея выбралась из-под его рукава и поинтересовался, где другой хозяин, Гарри покраснел и сказал, что они увидят его позже. Он надеялся оттянуть встречу, но знал, что только оттягивает неизбежность. Гарри не знал, что сказать Тому, когда они, наконец, увидятся. Когда эта встреча произошла, у него не было времени на раздумья. Гарри пропустил ужин, поскольку не был голоден. Он, как раз, направлялся в подземелья, когда его внезапно схватили и швырнули к стене. Перед ним стояли двое неповоротливых парней в мантиях Гриффиндора и ухмылялись. — Ну надо же, разве это не Поттер? Наша новая змея в подземельях, — произнес один из них, растягивая слова. У него был красное одутловатое лицо и маленькие свиные глазки. — Судя по тому, что я слышал, он — самый новый педик в подземельях, — ответил другой. Он был громоздким и таким безобразным, что посрамил бы даже Крэбба с Гойлом. Парни фыркнули от смеха. — Насколько я знаю, — спокойно ответил Гарри, — «он» может доставить вам кучу неприятностей. Парни заржали. — Я думаю, ты сам находишься в большой неприятности, придурок, — сказал тот у которого были свиные глазки. — Ну надо же, гладит единорогов вместе с этим ублюдком Риддлом… — А я думаю, что вы должны убраться от него, если хотите когда–либо быть в состоянии держать свои палочки, или что-то еще, — голос Тома отражался эхом от стен, пока он шел к ним. Сердце Гарри лихорадочно забилось, и он уверен, что это не связано с нападавшими. — Смотри-ка, Поттер, — сказал Свиные Глазки. — Твой большой плохой парень прибыл тебе на помощь. — Он повернулся к Тому. — Не влезай, Риддл, и мы оставим тебя в покое. — Знаменитая Гриффиндора храбрость слегка искривилась, да? — спокойно растягивает слова Том, даже не вытаскивая палочку. — Или ваше прославленное гриффиндорское наследие трахает ваши, так называемые, мозги? Было ясно, что эта пара чурбанов, прижавшая Гарри к стене, так и не поняла, что хотел сказать Том, потому что они уставились на него бессмысленными взглядами. Том нетерпеливо вздохнул. — Полагаю, я сказал вам убрать свои руки от Гарри. Не заставляйте меня говорить это в третий раз. Результат вам не понравится. Понимая, что ситуация все больше накаляется, Гарри вывернулся из их хватки и заехал коленом в пах парню, который стоял ближе к нему. Пока тот выл от боли, Гарри отстранился от кулака, летящего ему в лицо, и услышал мерзкий хруст, когда кулак впечатался в стену. — Ты заплатишь за это, Поттер! — прорычал Свиные Глазки, оттолкнув друга и потянувшись в карман за палочкой. — Expelliarmus! — прокричал Том, направив на него палочку. Палочка вылетела из рук гриффиндорца и прежде, чем он сообразил, что делать, Том запустил в него ряд проклятий, после чего тот повис в воздухе вверх тормашками. Его сокурсник сбежал, выкрикивая ругательства и нянча травмированные суставы. Гарри не смог удержаться от смеха при виде этого неповоротливого чурбана, повисшего в воздухе. Но смех замер в его горле, когда он увидел пожилого волшебника, появившегося в коридоре. Это был Альбус Дамблдор. — Expelliarmus! — произнес он, и палочка Тома влетела в его руку. — Мистер Риддл, что, во имя Мерлина, вы делаете, нападая на такого же студента! Дамблдор вернул повисшего парня на пол, и тот поднял свою палочку и ушел. Гарри не мог поверить своим ушам. — Но, сэр, все было не так! Том только… Дамблдор навис над ним. — Вы — наш новый студент? Гарри Поттер? Гарри кивнул, замечая, как Том впивается взглядом в спину Дамблдора. — Вы не очень хорошо зарекомендовываете себя с самого начала, мистер Поттер, — сказал Дамблдор, и в его глазах не было ни искры мерцания. — Вы можете обнаружить, что мы не очень любезно относимся к такому поведению. Моргнув, Гарри собрался ответить, но Том заслонил его. — Профессор Дамблдор, сэр, — спокойно сказал он, но его глаза полыхали гневом. — Те мальчики напали на Гарри. Дамблдор демонстративно огляделся и презрительно уставился на Тома. — Это только ваши слова, мистер Риддл. — И мои! — выступил Гарри. — Том всего лишь помог мне. Он предупредил их сначала, но они не отступили. — Даже если студент задирает вас, — холодно произнес Дамблдор перевел взгляд с одного на другого. — Вы не можете просто нападать и проклинать его, мистер Поттер. И чтобы удостовериться, что вы запомните это, я отнимаю у Слизерина 50 пунктов. — Он повернулся к Тому. — За каждого из вас. Вам хорошо известно, мистер Риддл, что хорошее знание чар и проклятий не дает вам права использовать их, когда вздумается. Я уже говорил вам об этом. Гарри был в шоке. — Это — несправедливо, — возмутился он. — И задержка для вас обоих, — добавил Дамблдор. — Зал Наград нуждается в очистке. Встретите меня там завтра вечером после ужина. — Он развернулся и направился к центральной лестнице. Гарри потрясенно смотрел ему в след. — Это — несправедливо! — пробормотал он, вздрагивая, когда Том внезапно возник рядом с ним. — Ты напрасно тратишь энергию, злясь на него, — холодно сообщил Том. — Дамблдор — Глава Гриффиндора, и ты скоро поймешь, что гриффиндорцы просто не могут поступать неправильно. — Том язвительно усмехнулся. — Особенно, если я вовлечен хоть каким-то образом. Он не доверит мне даже чаю ему налить. — Том посмотрел на Гарри, и его взгляд смягчился. — Но я готов проклясть его за то, как он отнесся к тебе. Гарри внезапно ощутил, как близко стоит Том, и как неуклюжа вся эта ситуация. — Не обращай внимания, — прошептал он. — Меня это не очень волнует. — Зато, меня волнует, — глаза Тома пронеслись по горящим щекам Гарри. — Ты в порядке? — мягко спросил он. — Те идиоты не ранили тебя? Гарри покачал головой, не доверяя словам. Когда Том погладил его бицепсы в том месте, где его схватили, Гарри яростно вздрогнул. — Не волнуйся, я только проверяю, — сказал Том, быстро убирая руки. — Мне понравились твои методы самозащиты, не совсем магические, но весьма эффективные. — Том легко улыбнулся. — Спасибо, — ответил Гарри дрожащим голосом. — Ко мне и раньше приставали хулиганы. Глаза Тома посуровели. — Хорошо, они никогда к тебе больше не пристанут! — Том расслабился с видимым усилием. — Я обещаю. — Когда Гарри недоверчиво моргнул, он улыбнулся. — Пойдем в наше общежитие, — подмигнул Том и, прежде чем Гарри оправился, развернулся и пошел по коридору.