Балет, или Тебе не будет со мной больно

Том, пробираясь сквозь заросли сна к реальности, простонал, словно умирающий кит, выброшенный на берег, низко и крайне драматично. Он едва осознавал, что вообще жив, не говоря уже о его самочувствии. Всё, что он слышал, это какое-то шуршание, и он не имел ни малейшего понятия, были ли это шаги, или кто-то просто набивал ему уши фольгой. В голове как будто появились помехи, как в сломанном телевизоре, и ему еле-еле удалось совершить первый героический поступок за всё время бодрствования — открыть левый глаз. — Бля, где я? — Пробормотал он, заехав себе кулаком по носу в попытках протереть глаза, и на этот раз простонал уже от физической боли. — Гео-о-о! — Какой тебе, нахрен, Гео? — С усмешкой спросил какой-то уже известный ему голос. — Ты соображаешь вообще хоть что-нибудь? Он повернул затёкшую шею вбок и заметил размытое чёрное пятно на светлом фоне, как оказалось, это был тот самый танцор, которому он не давал покоя в театре. Тот был при полном параде, в простой майке и трико по колено, и растягивался, закинув ногу практически на люстру, а само помещение было похоже больше на студию танца, чем на жильё. — Что это за место? — От удивления у него даже открылся второй глаз, и парень изумлённо озирался по сторонам. — Квартира моя, что же ещё, — Билл опустился на шпагат, дотягиваясь кончиками пальцев до ступни. — Ничё не понимаю, — он помотал головой. — Я-то что тут делаю? Только не говори мне… — Ну, я мог бы выбросить тебя и на улице, если бы ты попросил, — пожал плечом брюнет, коротко взглянув на него, и поправил себя. — Если бы ты на тот момент был способен разговаривать… — То есть, ты взял и повёл домой незнакомого человека? — Спросил Каулитц, высоко подняв брови. — Очень неразумно с твоей стороны. — Я в курсе. Поэтому ты сейчас же уматываешь отсюда, — парень поднялся и дошел до холодильника. — Если хочешь позавтракать, у меня есть энергетики, яблочный уксус и антидепрессанты. Могу сделать коктейль в блендере. — Не говори так громко, — попросил его Том, повернувшись на живот и уткнувшись лицом в плюшевую обивку. — Можно в душ? — В общаге своей сходишь, — ответил Билл, бросив ему на диван толстовку, от которой ужасно несло сигаретным дымом и алкоголем. — Сейчас там только холодная вода, — пожаловался парень, скатившись с невысокого дивана на мягкий ворсистый ковёр. — Меня не волнует, — Брукс строго посмотрел на него. — Скажи спасибо, что я тебя сюда привёл, а не выбросил в ближайший мусорный бак. — Хотел бы я посмотреть, как ты меня тащишь, — издевательски хохотнул Том, становясь на четвереньки, чтобы уже из этой позы усесться на ковёр. — Знаешь, я, может, и не выступаю в дуэтах, но сил-то у меня предостаточно, — заткнул его Билл, в нетерпении уже поднимая за локоть с пола. — Пошли. — Эй, эй, не так быстро, — парень с брейдами еле успел ухватиться за спинку дивана, чтобы не рухнуть обратно, и шумно выдохнул, поморщившись. — Фу, ну и вонь… — Господи, — Билл отшатнулся от него. — Ладно, тебе и правда лучше сходить в душ. — Я быстро, — пообещал парень и выбрал направление наугад, оказавшись у ванной комнаты, но обернулся на пороге. — Кстати, а сколько времени? — Половина первого. — Твою мать! — Выругался Том и скрылся в ванной, а брюнет усмехнулся, уставившись на диван, где ещё виднелся след от только что лежавшего там человека. Том не был первым незнакомцем, которого он привёл домой. Но это были не случайные любовники, как многие могли подумать. У него было множество попыток завести друзей, и некоторых из них он чуть ли не на второй день приводил домой, предоставляя им все удобства и предлагая выбрать им занятие. Но то ли обстановка здесь, то ли излишняя навязчивость рано или поздно отпугивали тех людей, которые больше никогда с ним не связывались. Обстановка здесь, действительно, мало кому казалась приветливой. Потолки были настолько белоснежными, что выедали глаза, как и стены гостиной, которая плавно переходила в спальню, где стены были больше похожи на зебру. Биллу не нравились никакие цвета, кроме белого и чёрного, излишняя яркость только раздражала его, и он предпочитал такой выдержанный стиль во всём, начиная от набора посуды и заканчивая лаком на ногтях. Если ещё пять-шесть лет назад он пытался подружиться с теми, кто ему был интересен, то сейчас прекратил всякие попытки. Ему хватало Роберта и Джулии. Во всяком случае, так ему казалось… А парень с косичками, тем временем, поспешно скинул с себя широкую одежду, шагнув в просторную душевую кабинку, и включил воду, тут же для начала прополоскав рот. Он чувствовал, что пахнет, как одна большая бутылка Jack Daniels, и этот запах словно пропитал все его ткани и засел внутри. Он не так уж и часто напивался, но если и делал это, то после материл себя всеми возможными словами. Ему всё же больше нравилось расслабляться травкой и таблетками, от них хотя бы голова не разламывалась на две части. Выдавив себе на руку ментоловый гель, которым, очевидно, пользовался живущий здесь парень, он намылился, с наслаждением подставляя спину струйкам воды. Он уже давно сбежал от своей обеспеченной жизни в родительском доме и отвык от комфорта, ему это постоянно казалось каким-то чужим, ненастоящим, нечестным. Том всегда хотел быть простым парнем, но школу пришлось пережить. Вернее, частную гимназию, где все ходили с таким напыщенным видом, что у мальчика, вероятно, на всю оставшуюся жизнь появилось презрение к богатеньким деткам. Сам он был не то чтобы из богатой семьи, просто с достатком выше среднего, и, так как большую часть своей жизни он был единственным ребёнком, то отец не жалел на него средств, отправив учиться в самое лучшее место. Ему до нелепости смешным казалось то, что отец, отслужив в католической церкви совсем недолго, ударился в юриспруденцию и дошёл без малого до судьи. Это было так двулично, так лживо — сначала цитировать знаменитое «Не суди…», а через десяток с лишним лет стучать молотком и выносить приговоры людям. Естественно, кому охота торчать на какой-то там службе богу, если на этом не сколотишь состояние, быть юристом всегда было в разы перспективнее, а уж судьёй тем более. Том старался стать идеальным сыном. Получал высшие баллы в гимназии, окончил курс по фортепиано, готовился к поступлению в университет. Но лет с шестнадцати парня будто подменили. Он стал прогуливать занятия, его успеваемость падала, как и авторитет в глазах учителей. Без разрешения родителя он заплёл себе небрежные дредлоки, подражая своему кумиру Бобу Марли, и из-за своей экстравагантной причёски едва не был исключен из гимназии. Начал пропадать на улице, выпивать, курить и попробовал свои первые наркотики. До парня ещё тогда долетали слухи побывавших в Нью-Йорке, что там с этим дела обстоят куда проще, и никому, по сути, дела нет до того, что ты там себе в сторонке нюхаешь. И ради этого он вновь встал на путь образования, пообещав отцу, что на этот раз точно всё решил. Он шокировал отца своим заявлением о том, что тоже хочет получить образование в сфере юриспруденции, и тот буквально лопался от счастья, согласившись сразу на все условия. «Хотя, может, ему в голову ударило, потому что Надин вдруг залетела» — усмехнулся Том своим мыслям, прикрыв глаза. Надин — это его мачеха, и жила она с его отцом столько, сколько он себя помнил. Сам он появился от суррогатной матери, которую никогда в жизни не видел, ну, а Надин пыталась заменить ему второго родителя. Наверное, многие сейчас подумают, что между ними сложились ужасные отношения, но нет, всё было не так. Отношения у него с мачехой, ровно как и с отцом, были нейтральными, без лишних вмешательств в жизнь, без тотального родительского контроля. Главное, что у него в кармане всегда были деньги, а остальное уходит на второй план. И вот совсем скоро уже будет целых четыре года, как он не возвращался обратно в Германию. Отец созванивался с ним через общежитие примерно раз в два месяца и регулярно перечислял средства на карточку, а большего Тому и не нужно. Он в курсе, что у них теперь был новый общий ребёнок. Девочка, имени которой он даже не знал. Это странно, но отец ни в одном телефонном разговоре не упоминал, как там дела у его дочери, словно Том был из одной его жизни, а она из совершенно другой, никаким образом его не касаясь. Впрочем, парню было плевать, если только отец не собирался переписать всё наследство на своего нового ребёнка. Быстро ополоснувшись, он схватил с вешалки единственное полотенце, вытерся и нацепил обратно свою пропитавшуюся всеми ужасными запахами одежду. Его взгляд вдруг зацепило то, как мало всего было в ванной, словно это временная квартира на пару недель или же парень ещё не успел разложить вещи после переезда. В конце концов, он не видел даже никакой полки с разной мелочью, которая была у всех дома, а это уже действительно настораживало. Может, он и соврал, сказав, что привёл к себе домой. Ну, не видел Том, чтобы действительно дома у кого-то было настолько пусто в ванной. Никакой корзины для грязного белья, никаких многочисленных баночек с бальзамами, кремами и прочим мусором. Всё, что ему попалось на глаза, это тот тюбик в душевой кабинке, рядом с ним шампунь и пена для бритья. Даже для обычного холостяка маловато. — Я вытерся твоим полотенцем, ничего? — Спросил он, поправляя косички, и удивился уже переодевшемуся Биллу, который, по-видимому, тоже собирался куда-то уходить. — Других там и не было, смысл спрашивать, — усмехнулся тот, приподняв уголок губ, и следил взглядом за приближающимся парнем. — Быстрее давай, у меня тоже дела. Каулитц присел, натягивая огромные кеды, и увидел перед собой стройные ноги брюнета, который, вот стопроцентно, сейчас смотрел на его макушку. Том всегда чувствовал, когда на него кто-то смотрит, он даже называл это своей суперспособностью, потому что чувствовал и то, с какой эмоцией человек это делает. Сейчас, понятное дело, он мог ощущать только давление и то, как парень готов был придать ему ускорения пинком под зад, но терпеливо выжидал, как отходящий от пьянки приставучий парень пытался завязать шнурки, пока его руки жили отдельной жизнью. — Тебе помочь завязать второй, чтобы мы не проторчали здесь до вечера? — Издевательски спросил он, когда брейдастый осилил один кроссовок спустя пару минут. — Не надо. А, стой… — Он пошарил по карманам толстовки. — Я ключ от комнаты выронил где-то. Посмотришь в гостиной или в ванной? — Сейчас, — недовольно пропыхтел Билл, который уже давно отвык даже от простых просьб со стороны чужих людей, и быстро вернулся обратно в гостиную. Том, поднявшись на ноги, обернулся и пошарил по карманам куртки, висящей в прихожей, удачно нащупав в ней кошелёк. Умелым, уже отработанным движением он расстегнул его, без капли сомнения вытащил две сотни наличными и убрал обратно, как ни в чём не бывало. Конечно, сделал он это лишь ради забавы, чтобы посмотреть последующую реакцию, да и его увлекало это занятие, когда в любой момент кто-то может зайти и увидеть, это добавляло адреналина в кровь. — Вот, — вошедший Билл отдал ему ключ и потянулся за зимними сапогами, в скором темпе застёгивая на них молнии. Но он уже через несколько секунд заметил, что парень возле него не сдвигался с места. Выпрямившись, он посмотрел в тёмные глаза напротив, вопросительно приподнимая брови. — Ну? И чего ждёшь? — Билл схватил с вешалки куртку, быстро засовывая руки в рукава. — Ключ я тебе уже вернул. — Я думал, ты хочешь пройтись со мной, — помедлив, ответил ему парень с брейдами и округлил глаза. Брюнет замер всего на секунду, чтобы не выдать своего изумления, и застегнул куртку, чуть не прищемив себе подбородок. Схватив с тумбы широкую сумку из замши, он открыл входную дверь, выходя и пропуская за собой Тома. Все из его апартаментов едва ли не сбегали, а этому хоть бы что, стоит, ждёт его. Брукс даже не думал, что когда-нибудь ещё встретит подобное. — Нихрена себе! — Воскликнул Том, когда заметил через окно на площадке, на какой высоте они находились. — Это какой этаж? — Сорок второй. Я люблю забраться повыше, — скромно улыбнулся Билл, закрыв дверь, и пошёл вызывать лифт. — Не люблю смотреть на людей из окна. — Ну, знаешь, моя комната на девятом, и людей я оттуда тоже не вижу, — хмыкнул парень, заходя в кабину лифта. — Далеко отсюда до театра? — Всего пять остановок на метро без пересадок, — танцор нажал клавишу первого этажа, и кабина мягко тронулась вниз. — Слушай, а я… ну, ничего такого вчера не наговорил тебе? — Как будто заранее извиняясь, виновато спросил Каулитц, поглядывая на того исподлобья. — Если бы, я-то пытался с тобой поговорить, — Билл покачал головой. — Я же говорил, не надо было смешивать с водкой. — Бля, ну, как всегда, — Том издал смешок, прикрывая рот кулаком. — В следующий раз не дай мне этого сделать, ладно? — А ты считаешь, будет следующий раз? — Искренне удивился танцор, совершенно не веря его словам. — Слушай, мне не нужны эти ебаные нормы приличия, типа, сказать человеку, что увидимся ещё раз, а после этого не видеться больше никогда в жизни, так что давай напрямую. — Я тебе так и говорю, — уставился на него Каулитц, удивляясь тому, как у его собеседника в голове умещалось столько тараканов. — Не захочешь сходить и нормально пообщаться — твоё дело. Я-то всё равно в театре останусь, пока не выгонят. Том пожал плечами и первым вышел из открывшегося лифта, открывая железную дверь и застывая на месте от удивления — на траве и голых деревьях лежал слой первого снега в этом году. — Ну и холод, — поёжился Билл и пошёл по дороге к метро, резко обернувшись, когда заметил, что парень так и не появился сбоку от него. — Быстрее! Я, вообще-то, тебя провожаю, мне в метро не нужно. — Ты разве не круглосуточно в театре? — С усмешкой спросил Том, а Билл только кинул ему вопросительный взгляд. — Так мне Боб сказал. Говорит, ты больше всех репетируешь. — В принципе, да, — согласился Брукс, засовывая руки в карманы и пряча нос в ворот куртки. — Но я же не машина тебе, у меня полный свободный день каждую неделю. — Наверное, ты больше остальных в театре любишь этот свой балет, — предположил парень, тоже пряча руки в большие карманы толстовки. — Как посмотреть. Мне просто нечем больше заняться, — Билл отстранённо взглянул на него. — Но, на самом деле, я и двух дней не протяну, не танцуя. — Нечем? А как же личная жизнь? — Мне кажется, ты лезешь не туда, куда надо, — сдержанно ответил ему Брукс, повернув налево. — Ты всё уже? — Спросил парень, не ожидая, что метро окажется так близко, а Билл пойдёт в другую сторону. — Ладно, увидимся. Спасибо за ночёвку, кстати… — До скорого, — Билл кивнул ему головой и быстрыми, довольно мелкими шагами, как ходят только деловые, очень загруженные люди, зашагал в известном ему направлении. И так спешил он, конечно же, к своему другу, просрочив время уже на целых двадцать минут из-за копошений этого приставучего парня. Офис находился буквально в двух шагах от станции метро, и поэтому Билл уже через несколько минут заскочил в приятное тёплое офисное помещение, кивком поприветствовав секретаршу и ворвавшись в кабинет Роберта. — Мистер Брукс, — учтиво улыбнулся тот, оторвав взгляд от чего-то крайне увлекательного в окне. — Можно было и предупредить об опоздании. — Хватит уже меня так называть, — возмутился Билл, по-хозяйски повесив куртку на вешалку, и приземлился в мягкое кресло, переводя дыхание. — Веришь или нет, сегодня я ночевал не один. — Вот это заявление, — присвистнул Роберт, с живым интересом в глазах усаживаясь напротив. — Даже стесняюсь спросить, что ты подразумеваешь под словом «ночевать». — То и подразумеваю, — вздохнул Билл. — Притащил еле стоящего на ногах знакомого парня к себе. Да, не надо так смотреть, я знаю, что это не самый умный поступок. — Я тебе больше скажу: это один из самых наиглупейших поступков, — мужчина покачал головой. — Ты совсем не боишься, что мог привести домой какого-нибудь мошенника? Или убийцу? — Да вот прямо тебе каждый второй в Нью-Йорке мошенник или убийца, — усмехнулся брюнет, не разрывая зрительного контакта с другом. — Хотя, наверное, так и есть. Просто мне везёт, и я попадаю по нечётным людям в этой статистике. — Ты всё равно какой-то недовольный. Что он тебе сделал? — Роб прищурил глаза, постукивая ручкой по столу. — Ничего не сделал, — как всегда, отмахнулся Билл, чем заставил друга цокнуть языком. — Расскажи, как он выглядел, — попросил тот, приготовившись записывать. — Это ещё зачем? — Удивился парень. — Мне интересно. И я хочу, чтобы ты говорил, — Роберт кивнул, дав знак, чтобы он начинал. — Ну… он не слишком-то отличается от остальных псевдо-рэперов. Ходит в такой большой одежде, носит бандану, любит накидывать капюшон. На голове французские косички, как ты делал однажды, помнишь? В общем, во внешности ничего необычного, — нехотя рассказал ему брюнет, но получил в ответ недовольный взгляд друга. — Что? — А лет ему сколько? — Я не узнавал. Выглядит, как я примерно, но он упомянул, что его отчислили из университета в прошлом году. Может быть, около двадцати двух, — Билл уже серьёзно начинал чувствовать себя неловко под таким взглядом. — Ну, что ещё? — Так, значит, не во внешности дело. Он тебя чем-то другим удивил, так ведь? — Роб прищурил глаза. — На самом деле… он намекнул, что хотел бы сходить со мной куда-нибудь, — парень сглотнул, нервно поправив манжеты на рукавах, и взглянул на друга с каким-то совершенно детским страхом в глазах. — Но только намекнул. — Это же отлично! — На радостях мужчина даже запустил ручку в воздух, резко дёрнув рукой, и она отлетела в сторону. — Реальный шанс пообщаться с тем, кому ты интересен. — И ещё он вернул мне цепочку, — в доказательство Билл вытащил её из кармана, демонстрируя другу. — То есть, он имел какое-то отношение к этому случаю позавчера… — Странно, — хмыкнул мужчина, подняв ручку с пола. — Знаешь, забудь, что я сказал. Держись от него на расстоянии, пока не узнаешь получше, кто он вообще и чем занимается. — Я бы на него посмотрел по-другому десять лет назад, — брюнет вздохнул, но слабо улыбнулся. — Жаль, меня больше это не интересует. — Можно отвлечься от своих принципов и взглянуть таким же образом, но не на него, это я тебе уже сказал. Подожди с этим, он, скорее всего, из какой-нибудь группировки. — Если что, я и ему могу перцовкой глаза залить, — фыркнул Билл и обернулся на зашедшего парня с пиццей из службы доставки. — О, мой обед, — Роберт облизнул губы и потянулся за бумажником, нахмурившись. — Билл, у тебя не будет наличными в долг? Я ещё не снял с карты. — Конечно, — парень дошёл до вешалки, со спокойным выражением лица вытаскивая из кармана бумажник, и открыл кошелёк, не увидев в нём, ровным счётом, ничего. Парень сжал челюсть так сильно, что его зубы, казалось, вот-вот раскрошатся, а глаза наполнились такой чёрной злостью, что он начинал дрожать от этого переполняющего чувства. — Билл?.. — Дерьма кусок! — Выкрикнул он, бросив пустой бумажник на пол, и кое-как нацепил куртку, вылетая из офиса. Роберт вздохнул, когда увидел из распахнутой настежь двери растерянный взгляд секретарши, и посмотрел на такого же ошарашенного парнишку, который от удивления даже приоткрыл рот. — Пойдём, спущусь к банкомату.

***

Том, с трудом и передышками поднявшись на девятый этаж пешком из-за сломанного лифта, упорно пытался попасть ключом в замочную скважину, которую уже миллион лет назад пора было заменить, пока не услышал приглушённый голос Густава за дверью. — Том, это ты там копошишься? — Я, кто ещё, — скрипнув дверью, вошёл он, недовольно поглядывая на двух друзей, которые играли в карты. — Что, совесть не мучает? — С чего бы? — Ухмыльнулся Георг, не отвлекаясь от игры. — Ты же сам и сказал, чтобы мы свалили. — Где ночевал? — Поинтересовался Густав, коротко взглянув на друга, который рылся в своём рюкзаке. — Неважно, — уклончиво ответил брейдастый и достал самодельный косяк из тумбочки, прикуривая. — У тёлки какой-то? — Догадался Георг, подпрыгнув на кровати, и многозначительно приподнял брови, заметив усмешку Каулитца. — Угадал? — Да идите вы, — нет, Том не собирался просто так рассказывать, где он был и как он туда попал, они же от смеха загнутся. Сменив одежду, он вышел за дверь и пошёл к общему балкону, замечая знакомую фигуру уже издалека. — Как жизнь? — Спросил Алекс, приветственно хлопнув его по плечу. — Похмелье, — вздохнул парень, протягивая ему косяк. — Ночевал не дома, спасибо этим идиотам, которые живут со мной в одной комнате. — А где? — Спросил тот, удивляясь и затягиваясь. — Да, так, у парня одного. Танцует в театре, куда я устроился, — решив, что будет лучше опустить тот факт, что этот же парень позавчера едва не лишил его зрения, ответил Каулитц. — И что, оплатил ему ночлег? — Насмешливо фыркнул Алекс и почувствовал на себе серьёзный взгляд приятеля, который мгновенно пожалел о том, что рассказал это. — Ты язык свой попридержи, — процедил Том, отобрав у него самодельную сигарету и выбросив её вниз. — Я всего пару раз с парнями был, а ты уже из меня непонятно кого делаешь. — Не напрягайся ты так, шучу, — тот хлопнул его по спине и усмехнулся. — Хорошо выглядит, наверное… — Да они все там хорошо выглядят, — ответил Каулитц побыстрее, только чтобы отделаться от приятеля. — Тебе не пора в универ? — Как раз и собирался, — на удивление быстро согласился неуёмный Алекс, оставляя парня в покое. Том, наконец, свободно выдохнул. Почему если Густав с Георгом и знали, что у него как-то бывали связи с парнями, то этому недоделанному шерлоку надо было трезвонить об этом при каждом удобном случае? Всё равно он творил такое только в полном угаре или назло отцу и его некрепким религиозным устоям. Каулитц не считал это чем-то серьёзным, его девизом было пробовать всё, пока молод, а если была возможность притащить в постель парня — почему бы и нет? Только в этот раз что-то было не совсем так. Этот удивительно вредный и нудный танцовщик буквально убивал в нём всякое желание шутить и издеваться, и поэтому ему уже становилось немного не по себе от украденных денег, которые он собирался завтра вернуть. Он испугался своего разыгравшегося интереса к этому парню, своего желания раскусить его, узнать, почему он так недружелюбен и для чего, чёрт возьми, он глотает эти капсулы целыми горстями. «Завтра и узнаю» — усмехнулся он пролетевшей мысли, но зацепился за неё, оставив висеть в сознании всю ночь. Завтра же и узнает.