I've never felt this way before Everything that I do Reminds me of you And the clothes you left they lie on the floor And they smell just like you I love the things that you do Я никогда не ощущал ничего подобного Что бы я ни делал, Это напоминает мне о тебе Здесь осталась твоя одежда, Сохранившая запах твоего тела, Мне нравится всё, что ты делаешь Avril Lavigne — When you’re gone
***
— Бля, я теперь даже не знаю, как от неё отвязаться, — жаловался Георг на свои слишком удачные похождения, чем заставил остальных ухмыляться. В лучшие времена Каулитц бы храбро предложил свою помощь другу в перехвате девушки, но сейчас он просто улыбнулся и потушил сигарету в общей пепельнице. Они сидели в одной из общих комнат для посиделок в общежитии, и помимо Георга здесь были Густав, Алекс и ещё несколько бывших однокурсников Тома, которым он в основном только продавал запрещённые вещества. На фоне играло что-то из дискографии Эминема, и комната была заполнена дымом настолько, что двери не было видно. — Да трахнул бы её ещё раз, — сказал кто-то, и парни засмеялись. — Видел бы ты её на трезвую голову, чел, — и по интонации Георга можно было понять, что там ждало что-то ужасное. — Том, а ты бы что сделал? — Нашёл кого спрашивать, — насмешливо произнёс Алекс, — он с тёлками теперь не водится. Густав едва заметно для остальных поперхнулся пивом, а другие ребята немного поутихли и непонимающе переглянулись. — Что ты сказал? — Том выпрямился, не веря своим ушам. Он действительно произнёс это при всех. — Да то и сказал, оглох? Говорю, ты у нас на ледибоев перешёл… Парень с брейдами вскочил на ноги так резко, что журнальный столик перед компанией задребезжал, и Георгу не хватило всего секунды, чтобы удержать друга. Том ринулся вперёд, сдвигая стол вместе со всем, что на нём было, и подхватывая Алекса за грудки, чтобы поднять с дивана. Остальные от неожиданности только расселись куда подальше, не спеша разнимать их. Парень с бородой был куда больше и выше Тома, поэтому угрожающе смотрел на него сверху вниз, но сопротивляться не пришлось, потому что тот отпустил его и просто прожигал глазами, стоя почти вплотную к его лицу. — Я уже предупреждал тебя, да? Я говорил, чтобы ты заткнулся! — Парень, да ты одичал, шуток не понимаешь? — И снова насмешливый тон, который вызывает только желание вмазать ему посильнее. И снова он выставил его идиотом перед другими. — Завали ебальник, ясно? — Огрызнулся Каулитц и развернулся, чтобы выйти из комнаты, но перед этим прошептал ему так тихо, чтобы никто больше не услышал. — И не называй его так. Все мимолётно переглянулись между собой, а Густав многозначительно кивнул Георгу в сторону Тома. Тот всё понял без слов и вышел следом за другом, как только тот скрылся за дверью. — Том, если хочешь, будем собираться без него… — Да не в нём дело, — отозвался тот, хмурясь от того, что ему не дают побыть в одиночестве. — А в ком? — Георг остановился напротив него, когда Каулитц прислонился спиной к стене. — Во мне. И не смотри так на меня, хочешь сказать, ты не подозревал даже? Листинг помялся на месте, прежде чем ответить. — Ну… Как бы, я думал об этом, но… — Гео, мне хреново, понимаешь? Я сам не знаю, что с собой делать. Может, это вообще ненормально? — Том со страхом во взгляде посмотрел на него, а потом махнул рукой. — Не надо мне тебе это всё рассказывать… — Почему это не надо? Ты думаешь, что я слишком тупой для этого? Том глубоко вздохнул и взглянул на друга, который смотрел на него со всей серьёзностью во взгляде. — Блин, одно дело говорить про то, сколько ты подцепил баб на вечеринке, и другое… Про отношения, — не зная, как более правильно выразиться, промямлил Том. — Ладно, не хочешь говорить — не говори, сходи к психологу, что ли. Но Том, чтобы ты знал, — друг положил руку ему на плечо, — что бы у тебя ни было с тем парнем, это только твоё дело. Мне вообще пофиг, спи ты с кем хочешь, я ж с тобой гоняю не из-за этого. Каулитц чуть улыбнулся и хлопнул в ответ Георга по плечу. Ладно, это был не разговор по душам, но всё равно стало гораздо легче. — Из-за моей дури? — В точку, — щёлкнул пальцами Листинг и отсалютовал ему, чуть не столкнувшись в дверях с Алексом, который, похоже, тоже хотел поговорить о чём-то с Томом. Когда парень с брейдами заметил широкую фигуру, двигающуюся в его направлении, лёгкая улыбка в момент исчезла с губ, и он подошёл к окну балкона, распахивая его настежь. — Ты чё психуешь-то? — Потому что ты хрень несёшь. Тебя ебёт, с кем я? — В тон ему задал вопрос Том. — Педики не барыжат наркотой, Том, поэтому всем лучше сразу узнать, кто ты на самом деле, — процедил Алекс не без презрения в голосе. В этот момент Каулитца осенило. Вот что этот урод пытался сделать всё это время — вытравить его с места, на которое он нарабатывал репутацию годами. У него были сотни знакомых, поэтому продажи шли лучше некуда, он со всеми находил общий язык и скидывал постоянным покупателям, поэтому пользовался большим уважением. Стоит всем узнать, что он видится с парнем, и всё это сдует как ветром, у него не будет ничего и никого. Никого, кроме Билла, и может быть Георга с Густавом. А чем он будет заниматься в жизни после всего этого… Ну, он ещё об этом не думал. — Тебе лучше даже не надрывать задницу за мою популярность, — предостерегающе произнёс Том, тыча пальцем ему почти в лицо, — лучше научись с людьми разговаривать, может, тогда и получится что-то. — Спасибо за совет, конечно, — тот оттолкнул руку Тома от себя и пошёл дальше по коридору, — но тебе теперь лучше быть поосторожнее. И присматривай за своей принцесской, а то мало ли что случится. Каулитц почувствовал, как нервно ударилось сердце в груди пару раз, но постарался отогнать от себя чувство тревоги. Всё-таки с ним этот парень больше разбрасывался словами, чем действительно что-то делал, и не стоило воспринимать это всерьёз. Он достал из кармана мобильный и взглянул на последнее отправленное Биллу смс несколько дней назад. Затем тоскливо вздохнул и хотел нажать на «Отправить новое сообщение», но не набрался смелости. Да и не знал он, что написать. Том просто скучал по нему и решил, что завтра обязательно поговорит с ним лично. Без него всё было не так.***
Билл уже битый час репетировал с девушками для их новой постановки. Участия он в ней не принимал, но поскольку их хореограф-постановщик приболел, для парня не было проблемой заменить его на пару занятий. Он ловил на себе заинтересованные взгляды и перехватывал таинственные улыбки, догадываясь о их причине, но разговаривать об этом или тем более как-либо объясняться по поводу того, какого чёрта произошло, не собирался. Если им нравилось придумывать конспирационные теории по поводу того, как его асексуальности пришёл конец, что ж, пусть. Наверняка многие ещё и связали у себя в головах тот бурный вечер с тем, что последующие дни Билл и Эндрю не репетировали вместе. Лучше любовной драмы не придумаешь, и девушки, казалось, смаковали всё в подробностях, стоило Биллу выйти за дверь, потому что он слышал обрывки их фраз. Эндрю по какой-то причине всё ещё приезжал сюда и репетировал один, словно не терял надежды на свои планы. Поговорить они даже не пытались, и Билл был рад уже хотя бы этому. Но сегодня его удивил больше тот факт, что проклятый Том заходил сюда уже, наверное, раз пять под самыми различными предлогами, и украдкой глядел в его сторону, словно ждал, когда же тот освободится. Думать о нём было невыносимо. Невыносимо приятно. Неизвестно, каким образом, но он запомнил каждое его прикосновение к себе. Самым трудным было не вспоминать этого на работе, иначе пришлось бы брать перерывы каждые полчаса и снимать напряжение где-нибудь в туалете. Том был каким-то диким и необузданным, от него несло страхом за несколько десятков метров, но ревность подожгла фитиль с противоположной стороны, и именно она разбудила в нём это желание. Билл дал себя попробовать, как какую-то запретную сладость, убрал перед ним свою маску недоступности. Поддался его рукам и доверился, как не делал уже долгие годы. Тому он действительно теперь верил, только что с этим делать — не знал. Знал он только то, что теперь они сблизились, как никогда ранее, и оставалось лишь принять свои чувства к этому вспыльчивому, страстному и игривому мальчишке, который только познавал себя. Тепло из груди пропало, когда в студию вошёл Боб и позвал всех за собой. Музыку Билл выключил и нахмурился, недовольно топая сзади. Что бы это ни было, но раз это прервало репетицию, должно быть, что-то серьёзное. Боб вывел всю группу в длинный холл, где были все находящиеся на данный момент в театре люди. Наискосок от него стоял Том, а ещё чуть дальше Эндрю, оба не обращали на него никакого внимания. Тогда Брукс проследил за их взглядами и увидел человека в форме. — Теперь все, офицер, — доложил непривычно серьёзный Боб Стюарт, сам становясь в ряд с ними, — вы же знаете, у нас всё под контролем, так что это не займёт много времени. — В этот раз нам сообщили, что конкретно в вашем театре могли проводить оборот запрещённых веществ, — на этих словах глаза Билла расширились, — поэтому мы вынуждены были привести с собой несколько служебных собак. Это займёт чуть дольше, чем обычно, поэтому прошу всех набраться терпения и оставаться на местах. Теперь взволнованный взгляд был устремлён на Тома, который, кажется, совсем не переживал. Он переминался с ноги на ногу и смотрел по сторонам, недовольно выдыхая и явно стараясь, чтобы никоим образом не пересечься с Биллом взглядом. По нему не было похоже, что он мог что-либо занести сегодня с собой. «Что если на этого говнюка навели след? Боже, Том, пожалуйста, пусть это будет просто очередной проверкой» — молил он почти вслух, закусив нижнюю губу. Что-то не давало ему покоя. Обычно всё было гораздо проще и едва отрывало кого-то от работы. И когда он услышал собачий лай из соседних помещений, у него мелко задрожали колени. — Нет, нет, нет, — повторял он как мантру одними губами почти беззвучно, и это заметил стоящий рядом с ним Алан, который вмиг сообразил, в чём здесь может быть проблема. Он метнул взгляд на Тома и заметил, что тот тоже напрягся. — Билл, это он? Он притащил? — Шепнул он ему на ухо. — Не знаю, — конечно же, он знал. Только кто мог натравить сюда отдел по борьбе с наркотиками так внезапно, да ещё и половину отделения сразу? Все стояли неподвижно на своих местах, прошло, наверное, минут десять или пятнадцать, и Билл, затаив дыхание, смотрел в дверной проём. Время тянулось ужасно долго, именно сейчас, когда он и так едва сдерживал себя, чтобы не расплакаться от волнения. И волнение это было только за одного человека, с которым они так и не успели сегодня перекинуться парой слов. — Ну, значит, у меня с собой новости, — громко начал ещё один офицер, заходя и держа пакет с чем-то в руках, и Билла тут же затошнило. — Мы нашли кое-что только в одном помещении. Кому принадлежит комната под номером один? Все глаза в комнате изумлённо уставились на Билла Брукса, у которого земля медленно уходила из-под ног. — Мне, — он произнёс это таким странным голосом, что сам не узнал его. — Сэр, в вашей гримёрной обнаружены вещества в запрещённом к хранению количестве, что нарушает законы Соединённых Штатов Америки, в частности штата Нью-Йорк. Вы имеете представление о том, что за это вы можете понести наказание в виде лишения свободы до десяти лет? Липкий пот стекал струйкой по изгибу его спины, а всё тело пробил озноб, но вместе с тем и жар. Всё было как в кино, слишком не по-настоящему, этого не могло случиться с ним. Билл вновь оглядел всех присутствующих в комнате. Боб прикрыл ладонью рот и в шоке уставился на него. Том с немым вопросом во взгляде смотрел в его сторону, не моргая. Был только один человек, чей едкий взгляд он на себе не ощущал. Блондин стоял с опущенными глазами, закусив уголок губы, словно сдерживал себя от ухмылки. Зная этого человека столько лет, он бы в жизнь не подумал, что тот может пойти на самые крайние меры, если что-то шло наперекор его планам. Эта черта была свойственна, скорее, самому Биллу, чем Эндрю. И сейчас он просто поразил танцовщика, как бы иронично это ни звучало, но в хорошем смысле. За те несколько секунд, которые тянулись вечностью в голове, Билл даже успел взрастить зерно уважения к его упорству и непробиваемости. Вместе с этим перед его глазами возникали картины того, как его отводят в полицейскую машину под полное молчание со стороны своих коллег. Как проходит судебное заседание. Как он отправляется в тюремную камеру. Перед этим ему выдают оранжевую форму и грубо пихают в спину, чтобы он прижался лицом к холодной стене, и за его спиной застегнулись наручники. А дальше — годы издевательств и нечеловеческого отношения к себе. То, от чего он убегал много лет назад и к чему снова вернулся. А потом, выйдя на свободу, в своей жизни он больше не сможет заниматься тем, что любит больше всего на свете. Его жизнь будет перечёркнута и отрезана, как мешающий лоскут ткани. В глазах начало темнеть, слух чуть притупился, ещё несколько секунд — и он упадёт на пол от перенапряжения. Но следующая реплика вывела его из полубессознательного состояния. — Офицер Диксон, — услышал он приглушённый голос, словно его голову кто-то накрыл подушкой, и повернул на него голову — это был Том, — вещи мои, Билл Брукс к ним не имеет никакого отношения. Меня зовут Том Каулитц. Билл, как и все остальные, включая на этот раз и Эндрю, теперь перевели взгляд на Каулитца. Танцовщик приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но голоса не было. Сердце билось почти в самом горле, от шока он потерял способность даже пошевелиться. Том оказался тем, кто нырнул на глубину за его бездыханным телом и вынес на поверхность, жертвуя собой. Зная, что имеет только мизерные шансы на спасение, он всё равно делал это. — То есть как ваши? Как они там оказались? — Оставил в первой попавшейся комнате. Мои извинения Биллу, — Том мазнул по нему взглядом, но не потому, что питал к нему отвращение, нет. Если бы он посмотрел ему прямо в глаза, то, наверное, не сдержался бы и дрогнул голосом. — В свою защиту могу сказать, что это для личного пользования, продавать я их не собирался. — Ну, с этим, мистер Каулитц, мы разберёмся чуть позже, — слегка задумчиво проговорил коп и кивнул своим сотрудникам, которые строем пошли на выход. Когда он хотел надеть на Тома наручники, тот показал, что не собирается оказывать сопротивления, и побрёл следом, не встречаясь взглядом ни с кем. Чёрт знает, что было у него на душе сейчас, но это был вид уверенного в своём решении человека. Билл повернул голову вбок и увидел раздражённое выражение лица у Эндрю. Тот презрительно провожал взглядом спину Тома и сжимал руки в кулаках — такой расклад ему, очевидно, не нравился. Народ ещё немного потолпился, косясь в сторону брюнета, но вскоре все разбрелись по своим делам. Осталось только два человека. — Клянусь, я никогда ещё так не мечтал размозжить чью-то голову, — это было первым, что выпалил Билл, подойдя к Броулу. Тот невесело хмыкнул. — Билл, я же говорил, что ты пожалеешь. Хотя я и не ожидал того, что было сейчас. Мне стоило быть умнее и догадаться, что у тебя здесь кто-то есть, — ответил парень, сканируя глазами каждую эмоцию на лице собеседника. — Ну, поскольку ты всё же остался с нами, могу великодушно предложить тебе продолжить наше сотрудничество. — А у меня что, выбор есть? — И, получив отрицательный кивок головой, Билл нервно рассмеялся, отойдя от него. — Ты психопат. Просто конченный психопат. — Я приехал сюда за тобой, — проговорил Эндрю, ухватив его за плечо и заглядывая в глаза, — мне нужен был только ты для этого танца, и ты решил всё испортить. Я прощаю тебя на первый раз, но лучше тебе больше не показывать свой характер. После этих слов Билл почти задохнулся от несправедливости и наглости, которую позволял себе ублюдок. Ему в действительности захотелось разбить эту белобрысую голову и заставить его испытать на себе хотя бы физические страдания. Моральных издевательств, которые он принёс Биллу за все годы, всё равно было бесчисленное количество, и никакая физическая боль не смогла бы ранить настолько глубоко. Возражать, однако, Брукс не стал, и молча выносил на себе его леденящий взгляд голубых глаз. Удовлетворившись молчанием, Эндрю кивнул сам себе и спокойно улыбнулся. — Хороший мальчик. Встретимся завтра в наше обычное время. Брюнет сжал пальцы в кулаках, оставляя на своей коже заметные следы от ногтей, и приблизился к его лицу, произнося на одном дыхании: — Я тебя ненавижу.