***
Танцовщик кутался в пальто на ступенях у здания суда, нервно выдыхая и выпуская облачка пара. Он так хотел порадоваться тому, как лицо его сестры багровеет при вынесении приговора не в её пользу, но не смог. Мысли в его голове были сейчас не здесь. Йорг Каулитц, наверное, сделал невозможное в данной ситуации, но они выиграли, и в ближайшие полгода кошелёк Билла должен хорошо пополниться. Мужчина вышел следом за ним и протянул ему руку для рукопожатия. — Поздравляю, мистер Брукс. Я не сомневался в нашем успехе. — Спасибо, мистер Каулитц, но успех по праву ваш. Йорг учтиво улыбнулся, наверное, репетировал эту улыбку выигранного дела на протяжении многих лет. Билл пытался высмотреть в его глазах хоть что-то, хоть малейшую эмоцию, но там по-прежнему ничего не было. Как он отреагирует? Скажет ли хоть что-то или молча уйдёт? Перед этим мужчиной Билл действительно терялся, но он уже решил, что зацепится за этот шанс. Дальше тянуть некуда. — Я знаю, что вы перестали быть моим адвокатом около десяти минут назад, но всё же хотел бы отнять ещё немного вашего времени, — танцовщик нервно облизнул губы и снова посмотрел ему в глаза. Вновь ничего. — Весь внимание, — отчётливо ответил тот, не отводя взгляда. — У Тома огромные проблемы, — единственной реакцией стал шумный выдох, — на этот раз он действительно… влип. — Моё участие в этом обязательно? Билла неприятно кольнуло в груди. В этот момент он пытался представить, как Гордон бы сказал что-то подобное, но не смог. — Послушайте… Я не хочу, чтобы это прозвучало как клише, но так оно и будет. Он же ваш сын, — произнёс он с отчаянием. — Сейчас вы можете помочь ему, потому что вы действительно можете. А он может получить срок за торговлю наркотиками… — К этому всё и шло, разве не так, мистер Брукс? — Билл мог поклясться, что даже увидел усмешку на его губах, но его лицо мгновенно разгладилось. — Даже я, не общаясь с ним так же тесно, как вы, могу сказать, что это было ожидаемо. — Том попал туда по ошибке… Из-за меня, — парень слегка поперхнулся и продолжил, — из-за меня он признался в том, чего даже не делал. Йорг чуть прищурил глаза, шумно выдыхая. Невооружённым взглядом было видно, как ему сейчас некомфортно, но что-то удерживает его на месте. — Я не прошу вас как-то наладить отношения с ним или даже признаваться, что вы его отец, поэтому и вытаскиваете его, хотя это и так поймут, конечно. Мне просто нужна помощь человека, к которому прислушаются и у которого… — Есть деньги? — Продолжил за него Каулитц старший. — Вы предлагаете мне дать взятку окружному прокурору? Биллу не хватило смелости ответить вслух, и он лишь слабо кивнул головой, перед этим оглядевшись по сторонам. Сердце словно замерло, ожидая реакции. Йорг всё так же смотрел ему в глаза, но уже несколько задумчиво. — Умоляю вас, помогите ему, — не сдержался Брукс, хотя клялся себе, что до ползания в коленях не дойдёт. Ему просто было смертельно необходимо достать Тома оттуда. Он видел задумчивость во взгляде отца Тома, видел, как мысли бегают в его голове, и так они простояли некоторое время друг напротив друга. Наконец, Йорг будто встрепенулся и снова сделал свой взгляд кристально чистым. — Нет, — чётко произнёс он и зашагал вниз по ступеням, но Билл последовал сзади. — Подождите! — Я не могу ждать, мой самолёт через пару часов. Танцовщик шагал за ним сзади до самого такси, от переизбытка эмоций даже не в силах сформулировать что-то толковое. Он ведь знал, что так и будет, знал ведь, но не хотел думать о том, что делать, если разговор не состоится. Йорг уходил, не оборачиваясь и утягивая за собой последнюю ниточку надежды на то, что всё разрешится более-менее благополучно. Даже не дал шанса. — Вы не можете его любить и отнимаете это право у того, кто хочет! — Выкрикнул Билл в порыве. — Я же прошу вас не как клиент, бога ради, и не ради собственной выгоды. Я прошу вас потому, что он заслуживает того, чтобы наконец-то быть любимым! Открыв заднюю дверцу такси, Йорг коротко обернулся на разгорячённого танцовщика, чтобы взглянуть в полные слёз глаза. Затем он покачал головой, опустил взгляд и уселся в автомобиль, оставляя парня одного смотреть ему вслед. Билл не мог поверить. У него стоял ком в горле, хотелось орать на всю площадь, настолько разрывало его сердце отношение Йорга к своему сыну. Если тот и хотел видеть своего сына счастливым, то, очевидно, не в его объятиях. Вокруг сновали люди, целым потоком обтекая парня, прислонившегося к фонарному столбу и запрокинувшего лицо к небу, чтобы слёзы отошли. В этот полдень, как и в любой другой в Нью-Йорке, никому не было дела ни до кого. В любом случае, нужно было успокоиться, прежде чем заявляться к своим друзьям, это он и старался делать, глубоко вдыхая и выдыхая и смотря в пасмурное небо, пока кто-то не вывел его из раздумий. — Билл? Билл Брукс? — Спросила молодая женщина, прикоснувшись к его плечу. Кажется, он её не знал. — Да, это я, — растерянно пробормотал Билл, ища глазами точку на её лице, куда бы он мог уставиться и сделать вид, что весь поглощён разговором и не собирался прыгнуть под машину ещё пять минут назад. — Вы же скоро выступаете с Эндрю Броулом, я видела афишу у театра! Я так давно хожу на выступления с вашим участием, — выпалила миловидная женщина на одном дыхании и, наконец, восторженно выдохнула. Билл немного улыбнулся, его всегда немного забавило такое отношение к себе со стороны фанатов в непринуждённой обстановке. Поклонников балета и так немного, чего тут скрывать, и пересечься вот так на улице в многомиллионном городе с кем-то знающим — большая редкость. — Давайте я вам что-нибудь подпишу на память, — предложил Билл, уже вытаскивая ручку из сумочки, и женщина протянула ему свой блокнот чуть дрожащими руками. — Да, да, конечно! Боже, вы простите меня, я так волнуюсь, буквально в обморок сейчас свалюсь, — снова затараторила леди, непритворно махая на себя ладонью. Танцовщик посмеялся её реакции и открыл чистый листок. Внезапно он задумался о том, что стоит написать совершенно незнакомому, но обожающему его человеку. Это раньше он мог позволить себе чиркнуть второпях закорючку, ведь времени на что-то ещё не хватало, сейчас же это было бы просто невежливо. Подумав несколько секунд, он написал «Живи каждой секундой» и оставил своё имя внизу. Женщина приняла блокнот из его рук с видом, будто узрела господа бога. Несколько раз любовным взглядом пробежалась по строчкам и вновь подняла на него взгляд. — Спасибо, Билл, спасибо вам большое! Наверное, вам часто это говорят, но всё равно — вы очень талантливый. Вы любите то, что делаете, и за это любят вас, — затем она всплеснула руками. — О, божечки, я вас утомила уже, простите меня, я слишком впечатлительная! Спасибо ещё раз! Брукс кивнул ей с улыбкой и вновь прислонился к столбу, глядя ей вслед. Женщина ещё оборачивалась и улыбалась ему, стараясь продлить приятный момент встречи. А написал он эти слова потому, что буквально несколько мгновений назад подумал о том, что ему не стоит заглядывать ни в прошлое, ни пытаться заглянуть в будущее. То, что сейчас он страдает, является огромным даром. Он проживает это именно сейчас и в этот момент, и в его памяти будут всплывать эти воспоминания, когда Том будет рядом с ним, и тогда они будут казаться ему такими далёкими и нереальными. И чтобы не пропустить жизнь, ему нужно переживать эмоции прямо сейчас, даже если они ранят глубоко в сердце. Встрепенувшись словно от громкого звука, Билл быстро зашагал отсюда прочь, попутно вынимая мобильный из кармана. Всего два гудка, и его вызов уже приняли. — Эй, пап, как ты там? — Привет, сынок! — Танцовщик слегка улыбнулся, услышав радость в его голосе. — Не жалуюсь. Ну, говори, что там? — Справедливость была восстановлена, всё в порядке. — Слава тебе господи! Знаешь, Билл, прямо скажу, что я мало верил, что у тебя есть шансы, но не могу даже передать словами, как мне радостно за тебя, — Гордон, кажется, в самом деле едва сдерживался, чтобы не всхлипнуть от переизбытка чувств прямо в трубку. — Спасибо, да я и сам мало в это верил, но попался чудесный адвокат, — после этих слов лицо его само собой осунулось, и он решил перевести тему. — А вообще-то, я хотел тебя позвать в гости, а заодно и посмотреть одну важную постановку со мной. Уже скоро, через две с половиной недели. — Ого, да там, похоже, действительно что-то важное, ты уже сто лет меня не звал на выступления! — Да, но это будет особенным. А ещё, — он сделал многозначительную паузу, — я познакомлю тебя с Томом. Вот так он и загнал себя в тупик, тем самым обещая себе на все сто процентов, что к нужному времени Том уже будет на свободе. От этого Билл слегка нахмурил брови и призадумался, и Гордон, похоже, тоже. — С Томом? Ты там уже нашёл себе жениха, а мне говоришь об этом только сейчас? — Отец громко ахнул в трубку, а танцовщик громко рассмеялся, привлекая внимание прохожих. — Спокойно, пап, мы даже не встречаемся, никакой он не жених. Я, как приличная девушка, сначала получу твоё благословение на отношения с ним, — после этого уже Гордон рассмеялся, а Билл прикинул в уме, сколько всего отцу может не понравиться в Томе, и ужаснулся. — Что ж, ладно тогда. Я приеду, ты только отправь мне смс с датой и временем, а то ж я забуду. — Договорились. И ещё, пап? — Да? — Я очень люблю тебя, — Билл даже удивился, насколько легко он выдохнул эти слова, поскольку такое было не в его духе, но что-то невидимое подтолкнуло его к этому. — Я тоже тебя люблю, сын, — немного удивлённо прозвучал Гордон на том конце провода. — Жду встречи, до связи! — Береги себя, — ответил танцовщик и отключил вызов. Настроение заметно улучшилось, несмотря на то, что положение дел — совсем нет. Брукс бодро шагал по дороге к метро, решив провести своё время в пути за чтением очередного бестолкового романа. Может, хотя бы это отвлечёт его от мыслей о парне, который сам сейчас мучился мыслями о нём.***
Очередной день в душной двухместной камере. На древней, как само это здание, койке, лежал парень с заплетёнными французскими косичками, порываясь стащить с себя оранжевую тюремную робу. Он смотрел в потолок, пока его сосед, здоровенный афроамериканец лет сорока, что-то писал в выданной ему тетради. В конце коридора за ними наблюдал охранник. Свой единственный звонок Том использовал для того, чтобы связаться с Дереком и предупредить о своём заключении. Да, конечно, ему больше хотелось позвонить Биллу или на крайний случай Густаву, у которого был ключ, чтобы тот унёс весь товар из его квартиры, но подставлять своего товарища и по совместительству дилера не входило в его планы. Мысль о том, что вся их цепочка может пойти ко дну, как только Тома доставят на место, пришла к нему на заднем сиденье полицейского автомобиля. Парень уже чувствовал неладное, потому что за несколько дней, что он тут находился, ему ничего нового не сообщали и не назначали дату первого слушания. Полиция изъяла у него телефон мгновенно, так что он знал наверняка — они пытаются выйти на кого-то более крупного, потому что явно не верили словам Каулитца о том, что он приобрёл всё это для себя. Чёрт, да если они найдут весь его склад дома, ему и двадцать лет могут дать даже при чистосердечном признании. Тому сложно было сказать, жалеет он или нет. С одной стороны было ясно, что рано или поздно всё может закончиться вот так. Но с другой… На кону стояла его свобода, его молодость. Он рискнул этими вещами, которые ему никто не вернёт, ради единственного человека, чья свобода для него была дороже собственной. Билл не заслуживал такой участи, на нём не должно быть такого же клейма преступника, как на нём. Он не знал, хотя и догадывался, кто устроил эту сцену в театре, и если его догадки правдивы, то он постарается сделать всё, чтобы Эндрю даже близко не подходил к Биллу. Если, конечно, выйдет раньше своей пенсии. — Эй, белый, ты есть сегодня будешь? — Обратился к нему сокамерник Джей, оторвавшись от своей каждодневной писанины. — Не буду, — монотонно ответил Каулитц практически на выдохе. — Вот это мне повезло так повезло, — усмехнулся тот, но к занятию не возвращался. Похоже, сегодня он был настроен на разговоры. — А то жрать тут как детям дают… Том всё же повернул к нему голову, но с матраса не поднялся. От местной еды у него всё равно крутило в желудке, так что безопаснее было к этому не притрагиваться совсем, даже если хотелось. Если так кормили тех, кому ещё не вынесли приговор, что же тогда у заключённых? Да он там с голода умрёт раньше, чем отсидит свой срок. — Ты первый раз, да? — Всё не унимался мужчина, почёсывая щёку с серебрящейся щетиной. — Угу. Ну, до этого я максимум оставался в камере на сутки по всякой мелочи. — А я уже третий срок мотать буду, — будничным тоном вещал Джей, как будто не видел в этом ничего дурного. — Думаю, тоже пятёрку дадут или около того. — Тоже хранение и распространение? — Да за другое меня бы с новичком не посадили, — усмехнулся он. — Каждый раз находится сучара, который сдаёт. А я что? Я только думаю, как мне семью прокормить, они там опять остались одни. Том бросил на него взгляд — мужчина о чём-то задумался, а потом вновь продолжил: — Когда вернусь, дочка уже и школу закончит, наверное. Самое тяжёлое в этом всём — это почти не видеться с семьёй, а так ничего особо плохого там нет. Жрать дают, мыться тоже, работу какую-то, даже в футбол поиграть можно. — Звучит обнадёживающе, — произнёс Каулитц невесело и снова уставился в потолок. — Эй, а ты чего такой кислый? Ты не дрейфь, белых там уважают. Или по девушке своей скучаешь? — Можно и так сказать, — промямлил он в ответ, вздыхая от того, что ему приходилось признавать это даже перед самим собой. — Он…а много для меня сделала. — Красивая? — Очень. Чел, ты не против, если я подремлю немного? Голова болит, — нашёл куда увильнуть Том и уже перекладывался на бок лицом к стенке. — Ладно, потом про неё мне расскажешь, — согласился Джей, и парень вновь услышал шуршание тетрадных листов. Кем был Билл для него? Из-за слишком большого количества свободного времени и невозможности забить свою голову дымом парень начинал и заканчивал свой день этой мыслью. Для простого эксперимента всё зашло слишком далеко. Но достаточно ли далеко, чтобы можно было всерьёз попробовать взять на себя ответственность за отношения? С ним было хорошо, легко, но всё-таки страшно. Том привык по жизни плыть по течению, не отличаться от других, лишнее внимание ему было ни к чему. С Биллом так не получится. Он сам такой, что на него обращают внимание все находящиеся поблизости и сворачивают шеи вслед. Пока единственным вариантом Каулитц видел встречи втайне, но понравится ли это танцовщику и сколько он так протянет — неизвестно. Да и в целом всё это пока казалось далёким миражом. В душе ещё теплилась надежда, что кто-то попытается вытащить его на свободу, но с каждым днём она таяла. А что если он никому не нужен? На руках у полиции был протокол его признания, шансов на оправдание — ноль процентов. Несколько лет ему придётся провести в изоляции от внешнего мира. И когда он выйдет, будет ли Билл его ждать? Том шумно втянул носом воздух и закрыл глаза. Как бы ему хотелось надеяться на положительный ответ.