Балет, или Тебе не будет со мной больно

Супруги завертели головами, вбежав на третий этаж госпиталя, и понеслись в сторону Билла, который стоял у окна, глядя перед собой отсутствующим взглядом. На часах было семь утра. Сейчас ему было спокойно, как никогда, но проходящие мимо санитары и врачи всё одно пугались выражения его лица. Он не помнил, как позвонил всем, как забылся сном, больше похожим на потерю сознания, прямо на полу у входа в реанимацию, куда его пустить не могли. Джулия первой добежала до него и ухватила за плечи, вглядываясь в его лицо и стараясь считать исход по глазам. Роберт остановился сзади за её спиной, пытаясь восстановить дыхание. — Билли, где он? Пауза затянулась, что было незаметным для парня, и глаза Джулии распахнулись от страшной догадки. Но прежде, чем она осмелилась бы спросить об этом вслух, Билл произнёс спокойно и отчётливо: — Тут он, вот за этой дверью. Мне сказали, что уже проснулся, его привезли из реанимации два часа назад. Девушка ухватилась за сердце и выдохнула, тут же порывисто обняв его за шею. Роберт тоже не удержался от облегчённого выдоха и потянулся рукой, погладив Билла по затылку. — Ты не ходил к нему, что ли? Мотнув головой, Брукс слабо приобнял в ответ подругу и слегка улыбнулся, но это было больше похоже на нервное подрагивание губы, чем на улыбку. Он не знал, почему, но одной новости о том, что всё прошло успешно, ему сейчас было достаточно. А может быть, Билл боялся зайти в палату и увидеть на постели нежизнеспособное существо вместо его родного Тома. Или же узнать, что тот навсегда останется калекой. — Я пойду загляну к нему, можно? — Спросила Джулия, отстранившись от него. — Да, доктор разрешил ненадолго, — кивнул Билл и проводил её взглядом до двери, а потом обратил внимание на своего друга. Роберт на эмоциях обнял его так резко, что танцовщик даже не устоял и шагнул назад, чувствуя на своей спине его дрожащие руки. Мужчина стискивал его в объятиях, шумно дыша и пока не зная, что сказать, но Биллу это было и не нужно. Ему и без слов было ясно, как Роб переживал за него. — Задушишь, — наконец, произнёс он сдавленно, когда друг всё ещё не отпускал его спустя пару минут. Роберт неохотно выпустил его из кольца своих рук, и Билл заметил, что у того выступили слёзы на глазах. Он удивлённо приподнял брови и потрепал друга за щёку. — Не плачь, здоровяк, иначе я тоже не выдержу. Но тут Брукс всё же приврал, слёзы у него давно все закончились. Роб зажмурился и вытер рукавом раскрасневшиеся глаза, судорожно выдохнув. — Да, ты прав, надо прекращать разводить сырость. Но я, Билл… Я рад, что всё обошлось, и рад, что он выкарабкался. — Но больше был бы рад, если бы он пропал из моей жизни? — Не говори так! — Нахмурился Роберт. — Я только хочу, чтобы ты был счастлив. — Я счастлив, даже если сейчас это вызывает вопросы и у меня тоже. Прости, я просто вымотался, — покачал головой Брукс и устало прикрыл глаза, а затем присел на подоконник. — Мы с ним ещё поговорим. Друг ободряюще улыбнулся и погладил его по плечу, словно говоря ему, что оправдываться за своё состояние сейчас он вовсе не обязан. Их обоих слегка напугала подошедшая к ним врач, и они вздрогнули, как только она заговорила. — Билл, так ведь? Брюнет кивнул, опешив от того, что она обратилась к нему по имени. Видимо, и это он тоже позабыл. — Вы настоящий ангел-хранитель для этого парня, скажу я вам. Думаю, ещё десяток минут, и мы бы его уже не спасли, крови он потерял катастрофически много, — хирург покачала головой, но затем улыбнулась. — Такие ребята, как вы, и заставляете нас, докторов, осознавать, что мы не зря выбрали свою профессию. Мы лишь делаем часть работы, но всё остальное вылечит только настоящая любовь. Роберт просто молча хлопал глазами, растроганный услышанным, а Брукс улыбнулся ей и потупил взгляд. — И зайдите уже к нему, он зовёт вас с тех пор, как очнулся, — напоследок сказала доктор и исчезла в дверях в другой кабинет, обернувшись через плечо и задержав на нём заинтересованный взгляд. — Сходи сначала ты, — попросил Билл Роберта, когда увидел, что Джулия вернулась к ним с улыбкой на губах. Мужчина кивнул и, нервно сглотнув, зашёл в палату. От него не укрылся слегка разочарованный взгляд Тома, который явно ждал больше всего на свете сейчас другого человека, но затем заметил неподдельное удивление на его лице. Казалось, что с Робертом у Тома отношения гораздо сложнее, и поэтому увидеть его сейчас на пороге прежде Билла было… весьма необычно. — Ну, с возвращением, — усмехнулся Роб и присел рядом с ним, не зная, собственно, о чём его даже спросить после такого. Тот кивнул и проследил взглядом за тем, что Роберт достал из кармана и протянул ему. Это был конверт, уже изрядно помятый. — Ты даже, блядь, не представляешь, как я рад, что мне не пришлось сегодня отдавать это Биллу. Каулитц выхватил из его ладони конверт и мгновенно узнал его. Ведь он написал тогда практически предсмертную записку, будучи заражённым своим безумием, которое подсказывало ему, что смерть уже поджидает за углом. Что по факту оказалось правдой. А ещё там было написано то, что он уже смог сказать Биллу, и поэтому больше смысла в этой бумажке не было. Том разорвал её на несколько клочьев и выбросил в рядом стоящее ведро, глядя в глаза Роберту. — Спасибо, что сдержал слово, — поблагодарил мужчину Том и слегка приподнялся на кушетке, беспокойно глядя в дверной проём. — Он не хочет видеть меня? — Что за глупости, хочет, конечно. Чёрт знает, что там с тобой приключилось, Том, но если бы я увидел что-то ужасное с Джулией, клянусь, я бы рассудок потерял. Я не знаю, откуда в нём такое мужество, остаётся только тихо завидовать. — Он такой, — слегка улыбнулся Каулитц, поняв в этот момент, как на самом деле успел сблизиться и с друзьями Билла через свои чувства к нему. Минутами ранее Джулия извинилась перед ним ещё раз за прошлое и крепко обняла, поделившись тем, как она счастлива, что имеет возможность поговорить с ним этим утром. С тех пор, как Том очнулся, он вспоминал лишь одно: присутствие Билла рядом до последнего, пока его сознание не угасло. И даже где-то на подсознании, несмотря на кромешную темноту в глазах, ощущал его рядом. Он не оставил и не послушал его, сделал всё снова в своём духе, поражая вновь и вновь силой своей души. Том даже представить не мог, какой ужас Биллу пришлось пережить и до какой степени взять себя в руки, чтобы не рассыпаться на части. Прекрасный, талантливый, дерзкий, смелый и отдающий всего себя — это всё Билл. Его по-настоящему родной Билл, любовь и уважение к которому превысили все возможные границы после этой беспокойной ночи. — Слушай, это не моё дело, — прервал его мысли Роберт, — но прекращай, пожалуйста, во что бы ты ни вляпался. Ради Билла, если он значит для тебя что-то. Мы тоже постараемся помочь, если возможно. Благодарно кивнув, Том потянулся к нему и двумя ладонями пожал руку Роберту, словно молча заключая перемирие. Тот сжал его руки в ответ и поднялся, а вскоре на пороге появился Билл. Они оба задержали дыхание, глядя друг на друга, один с нескрываемой радостью, а второй с облегчением, но также и с беспокойством. Преодолев расстояние в несколько шагов, Билл склонился над ним, прижавшись своей щекой к его, а Том почти повалил танцовщика на себя, сцепляя руки на пояснице. — Потише с капельницами, ты ещё не окреп, — утихомиривал его брюнет, упираясь руками, чтобы не придавить его своим весом, и Том, как и всегда, послушал его, пусть и неохотно выпуская из объятий, но не отпуская его руку. Присев рядом на кушетку, Билл сидел с опущенными глазами, осторожно гладя его пальцы. Как бы он ни был рад внутренне, что с Томом всё в порядке, смотреть на него такого всё равно было больно. — Я люблю море, Билл, — внезапно произнёс Том, заставив того недоумённо изогнуть брови, и широко улыбнулся вопреки своей боли, которая всё отступала на второй план, пока Билл был рядом. И, когда Брукс вспомнил, к чему это было сказано, его взгляд заискрился, и он чуть сощурил глаза вместо улыбки, закусив нижнюю губу. Сердце вновь сделало кульбит, но в этот раз от того, что не верило своему счастью. Как мало, оказывается, для него было нужно: просто увидеть самую дорогую улыбку и иметь возможность прикоснуться к тёплым рукам. Билл аккуратно положил свою голову ему на грудь, убедившись, что Тому удобно, и они побыли несколько минут в тишине, обнимая друг друга. Том в этот момент не находил подходящих слов, ну, а Билл лишь тянул резину. Он обязан был сказать это. — Мне придётся оставить тебя, если ты не бросишь, Том, — наконец, проговорил танцовщик задумчиво и ощутил, как замерла рука Тома на его спине, прекратив невесомые поглаживания. — Я не вынесу того, что ты делаешь, я не смогу спать, не смогу дышать, думая, как похороню тебя после очередного такого вечера. Кто знает, может, одного нападения им мало. Билл, подобравшись на кушетке поближе, упёрся подбородком ему в грудь и посмотрел в растерянные глаза напротив. Как сложно было произнести такое, но выбора просто не оставалось, кроме как поставить Тома перед фактом. — Я постараюсь. — Ты уже говорил это. Я слишком люблю тебя, чтобы потерять так глупо и так скоро, пойми меня. Том отвёл взгляд, напряжённо сводя брови к переносице и пытаясь осознать, сколько, должно быть, страданий он принёс этому бедному парню своим безрассудством. — Я не буду больше брать с тебя обещаний, просто дам нам с тобой пять дней. В этот день у меня будет выступление, пусть оно и станет отправной точкой либо для нас вместе, либо уже для нас по отдельности. Билл поступил жёстко, но не жестоко, по-взрослому, явно вынашивая эту мысль в голове уже порядочное время. Но, как подумал Том, наверное, он заслуживал такого отношения к себе, обижаться было не на что. Заслуживал своим нерешительным и местами неадекватным характером, и с таким, как он, возможно было управиться только ультиматумом. — Врач тебе что-то говорила? — Да, что через два дня уже бегать буду, скорее всего. И что мне повезло с тобой, — Каулитц улыбнулся. — Не принесёшь мне газировки? Желудок цел и невредим! — Всё что пожелаешь, — Билл чмокнул его в подбородок и поднялся, обернувшись на Тома на выходе. — Не убегай только никуда. Уже внизу у автомата с содовой он встретил запыхавшихся Георга с Густавом, которые почти пролетели мимо, но заметили его и вовремя затормозили. — Что, я и вам тоже позвонил? — Удивился брюнет, увидев их растерянные глаза и забирая жестяную банку из автомата. — Да, с его телефона, — ответил Густав, тоже удивляясь весьма спокойной интонации парня. — А он… — На третьем этаже, я вас провожу, как раз возвращаюсь обратно. Парни переглянулись, и Георг подошёл к Биллу чуть ближе, потрепав его за плечо. — Ты мужик, чувак. Густав прыснул от смеха в кулак, притворившись, что это кашель, а Гео потупился, осознавая, как нелепо это сейчас прозвучало. — О, надеюсь, мне это сейчас доказывать не придётся, — нервно усмехнулся Брукс и повёл их за собой. — Он хотел сказать, что очень восхищён тобой, — вновь встрял Густав и встретил на себе гневно-смущённый взгляд с одной стороны и весёлый с другой. Наблюдать за этими двумя было так же забавно, как и за Томом поначалу. Билл хотел сказать им, что и ими он тоже восхищается за то, что продолжают называть Каулитца своим другом и не отвернулись от него за то, кем он является. Хотел, но передумал, вместо этого улыбнувшись им двоим. Это утро каким-то образом стало для него одинаково кошмарным и изумительным, но жаловаться он не мог. Всё это была его настоящая жизнь, которую Билл так долго ждал.