…Фергюс Родерик МакЛауд никогда не отличался терпеливостью. Ему все и всегда необходимо было прямо здесь и сейчас. Немедленно. Едва только появлялось некое желание, Фергюс требовал его мгновенного исполнения. Стоило лишь промелькнуть в его голове какой-то идее — и тут же расчетливый холодный разум составлял план ее реализации. Любая, даже самая бредовая мечта сразу же превращалась в цель, навязчивую идею, требующую немедленного воплощения в жизнь. Так было всегда. Еще с тех самых времен, когда матушка заявила, что бегать по деревне голышом стыдно. И нацепила на него штанишки, мотивируя это покушение на его личную свободу общественными нормами приличия. Фергюсу едва ли исполнилось три, и желание проверить, что будет, если ослушаться маменьку тут же трансформировалось в первый его грандиозный план, и он, дождавшись, когда матушка скроется в доме, содрал ненавистные портки. Его прогулка с голым задом наверняка запомнилась всем жителям Глен-Ра. А дражайшая маменька тогда едва не лопнула от злости. Это зрелище так понравилось Фергюсу, что он не отказывал себе в удовольствии повторять свою выходку каждый раз, стоило Ровене слегка отвлечься. Позднее, когда он стал юношей, он не раз воплощал свои желания в жизнь. Стать личным портным лэнд-лорда? Легко! Совратить простушку Нэн и прижить от нее вечно орущего отпрыска? Да пожалуйста! Держать в страхе Глен-Ра и парочку близлежащих деревень? Ложь, шантаж и маменькины ядовитые зелья в помощь! Он мог все — или почти все. Одно не давалось предприимчивому сыну шотландской ведьмы. Да и никому не далось бы… Увеличить то, что делает мужчину мужчиной. Увы, но обаятельный во всех смыслах портной не мог похвастать внушительным «мечом» под килтом. Или, хотя бы, «кинжалом». А всего лишь «шилом» длиной в несчастные четыре дюйма. Но и здесь судьба, или же злой рок, повернулась к нему лицом. Его нерадивая мамаша хоть и манкировала своими непосредственными женскими обязанностями, но читать сына все же научила. А когда в который уже раз сбегала от людского гнева, оставила свои книги сыну на сохранение. И вот в этих самых книгах и нашел решение своей проблемы молодой МакЛауд. Прогулка на перекресток дала результат. Красноглазая демоница, хохоча, выполнила заветное желание Фергюса. Да не просто выполнила, а перевыполнила, увеличив «предмет» договора в три раза. Да еще и пожелала лично опробовать, так сказать, проверить результат, коим оба остались довольны. Напомнив о сроках договора, демоница ушла, развратно покачивая бедрами. А Фергюс в отведенные ему десять лет старательно «морально разлагался»: пил, буянил, портил деревенских девок, поколачивал жену и сына. А мозг, пока тело пыталось все успеть, лихорадочно просчитывал варианты, как извлечь выгоду в сложившейся ситуации. Подсказала выход, как ни странно, дражайшая матушка, по воле случая забредшая в Глен-Ра. Спасаясь от побоев очередного ведьмака-любовника, Ровена укрылась в доме родного отпрыска. Тот, выпытав у маменьки все печальные подробности его дальнейшей судьбы, и, с прискорбием узнав, что расторгнуть договор с демоном перекрестка никак нельзя, собрался было проситься в ближайший монастырь замаливать грехи. Но в этот момент Ровене пришла в голову идея. И Фергюс проникся ею до самой глубины своей проданной за лишние дюймы под килтом душонки. Идея была почти невыполнимой: стать первым среди демонов. И все же Фергюс решил ее осуществить. Адских псов он встречал с распростертыми объятиями. Бедные животные, не ожидавшие подобной подставы, аж присели на задние лапы, когда МакЛауд вышел им навстречу. «Ведите меня в мой новый дом!» — приказал тот, кто последние секунды был Фергюсом Родериком МакЛаудом. В Ад он вступил с небывалым пафосом. Демонице, с которой он заключал сделку, Кроули — такое имя он себе выбрал — навешал столь отборной лапши на уши, что даже Люцифер, услышь он ту блестящую лживую речь, аплодировал бы стоя. Узнав, что для начала ему необходимо пройти определенный ритуал, он вприпрыжку поспешил в пыточную, где услужливо разложил орудия своих будущих мучений для вконец ошарашенного палача. Он принял предложение демона меньше, чем через сутки после своей смерти. Он стал демоном меньше, чем через месяц после того, как впервые взял в Аду нож палача. Адские псы подчинялись ему беспрекословно. Уже столетие спустя он получил титул Короля Перекрестков. В среде демонов он был известен, как Удачливый Гном. Его называли так за глаза — никто бы не рискнул сказать подобное в лицо демону, по щелчку пальцев которого Адские псы ломали прутья клетки.
***
Шли века… Темная сущность Кроули кочевала от одного тела к другому. Он всегда выбирал для себя «костюмы», внешне напоминающие его прежнего. Сентиментальность? Скорее привычка. Как и любовь к тридцатилетнему скотчу, черной одеже и бритвенно-острый сарказм. Шли века. Кроули приобретал шик, лоск и узнаваемый стиль. А также определенный вес в среде своих «коллег». Шли века — и в его голове зрел очередной Грандиозный План…***
Лето 1902 года. Девушка торопилась. Ее каблучки отбивали частую дробь по грязным камням Тридцать Пятой Стрит, красивая серебристая шаль едва не слетала с плеч, а крохотная сумочка на запястье грозила оторваться и улететь ей под ноги. Шляпка неаккуратно сбилась набок, и рыжие локоны выбились из элегантной прически. Она почти бежала по тротуару, обгоняя прохожих, едва ли замечая их за пеленой слез, застилающих ее глаза. Она свернула в подворотню, прижалась спиной к кирпичной стене дома и, более не сдерживая рыданий, сползла вниз, совершенно не заботясь о чистоте своего дорогого платья. — Дитя мое, я могу вам помочь? — Невысокий коренастый джентльмен, возникший словно бы ниоткуда, присел рядом с ней на корточки и участливо протянул накрахмаленный носовой платок. — Не думаю, сэр, — захлебываясь слезами, ответила девушка. — Вы не сможете мне помочь, никто не сможет. — Поверьте, моя дорогая, я многое могу. — Незнакомец многозначительно закатил глаза, и помог девушке подняться на ноги. — Пойдемте, милочка, здесь рядом есть чудное кафе миссис Гиббонс, где варят лучший кофе на всем Восточном побережье. А какие волшебные пирожные печет миссис Гиббонс! Все ваши беды покажутся вам просто сном, стоит вам попробовать хотя бы кусочек… Приговаривая так, джентльмен помог девушке подняться на ноги и быстрыми уверенными движениями, словно он каждый день утешает плачущих девушек, убрал с подола ее юбки пыль и сор подворотни. Его носовой платок уже перекочевал в ладонь юной леди, которая теперь застенчиво смотрела на своего спасителя. — Это так любезно, сэр, — неуверенно начала она, но мужчина, только поправив сползшую с плеча девушки шаль, мило прервал ее. — Пустяки, мое дорогое дитя, на моем месте так поступил бы каждый. Нехорошо, когда юная леди плачет. И, раз уж мы отбросили церемонии, позвольте отрекомендоваться — мистер Джошуа Гэйбл Кроули. К вашим услугам. — Леди Катарина Дювар, — в ответ она сделала книксен и изящно подала узкую кисть для рукопожатия. — Очень рада знакомству. — О, дорогая леди Дювар, вы даже не представляете, насколько рад ему я! — многозначительно ответил мистер Кроули, с загадочной улыбкой целуя протянутую ладонь.***
— И он отказал вам? — Мистер Кроули участливо пододвинул к леди Дювар вазочку с апельсиновым джемом, словно сладость десерта могла смягчить горечь пережитой ею обиды. Они сидели в уютных плетеных креслах на террасе небольшой кофейни недалеко от парка. Легкий ветерок качал занавески; милые плетеные кашпо с петуниями всевозможных цветов на столах благоухали, соперничая между собой; свежесрезанные цветы и вкуснейшие десерты; плетеные ширмы создавали ощущение обособленности и защищенности от всего мира. Вышколенные официанты споро сновали между этими своеобразными комнатками, угощая посетителей, практически незаметные в своей молчаливой учтивости. — Хуже! — Катарина промокнула платочком глаза и с аппетитом принялась за порцию мистера Кроули, коей он любезно с ней поделился. — Он сказал, что написано довольно неплохо, однако он не пойдет на риск издавать романы никому не известного автора, тем более — женщины, тем более — посторонней ему женщины! — Он что… намекал на что-то? — Именно! — Леди Катарина еще раз приложила платочек к лицу. — Какой негодяй! — возмущению мистера Кроули не было предела. — Простите, моя дорогая. Но это низко! Он не джентльмен. В прежние времена предложи он подобное благородной леди — да любой приличной женщине! — не миновать ему дуэли… О, времена, о, нравы! Леди Дювар согласно кивала, однако не отрывалась от содержимого вазочки. — Постойте! — внезапно сменил тему мистер Кроули. — Вы сказали, что в целом ваш роман понравился Лэндгому? — Он назвал его «занимательным». Теперь мне кажется, что он имел в виду «роман неудачный, но, если вы согласитесь на мое предложение, я, так и быть, рискну издать этот бред». — Ошибаетесь, леди Дювар! — Мистер Кроули выглядел, словно кот, добравшийся до клетки с канарейкой и обнаруживший, что она не заперта. — Лэндгом называет «занимательным» только то, что пришлось ему по душе. Так что это была похвала. А похвала из его уст… В нашей среде ходят легенды о чутье и вкусе Лэндгома! — В вашей среде? — Леди Катарина отложила в сторонку десертную ложечку и непонимающе посмотрела на своего нового знакомого. — Ах, простите, моя дорогая! Совсем забыл сообщить вам о роде моей деятельности. Я — литературный агент. Помогаю юным, никому не известным авторам достичь славы и признания. — Неужели? — В глазах леди Дювар зажегся огонек неподдельного интереса, и мистер Кроули понимающе улыбнулся. — Именно так! И, моя дорогая, я хотел бы взглянуть на ваш роман. Уж если Лэндгом посчитал его «занимательным», то есть все шансы утереть нос старому хрычу — уж простите мое простонародное высказывание! Раз он был столь глуп, что упустил подающего надежды автора, то грех не воспользоваться таким расчудесным случаем. — Он мечтательно закрыл глаза, откинувшись на спинку стула. — Итак, юная леди, когда я смогу увидеть ваше творение? Только не говорите, что вы оставили его Лэндгому! — О, нет, у него лишь копия, — Катарина тяжело вздохнула, вспоминая свое недостойное леди бегство из издательства. — Оригинал рукописи хранится дома. Если вы не торопитесь, мы можем поехать ко мне — это совсем недалеко, на Вашингтон-Сквер. — А появление на вашем пороге незнакомого джентльмена не скомпрометирует вас? — Мистер Кроули выглядел искренне озабоченным репутацией Катарины. — Ничуть. Сейчас дома матушка, да и дворецкий, и прислуга… Мама очень любит принимать гостей, уверена, она искренне обрадуется вашему визиту! — Катарина с улыбкой склонилась к мистеру Кроули через стол и доверительно сообщила: — А чтобы окончательно развеять все поводы для сплетен, я предлагаю взять открытый экипаж. Кстати, я вижу один такой…***
Особняк, возле которого леди Дювар приказала остановить экипаж, поражал воображение богатством и роскошью, заметной даже с улицы. Кованные решетки на окнах, дверь из красного дерева, окантованная бронзой. За сверкающими чистотой стеклами можно было рассмотреть дорогие даже на мимолетный взгляд шторы. Дом казался хотя и ухоженным, но пустым. Казался бы, если бы, едва извозчик остановил двойку серых меринов, из дверей не вышел величественный дворецкий. Он приковывал к себе внимание: молодой еще гигант в старомодной ливрее, стройный и подтянутый. Его темно-каштановые волосы были оттянуты назад и заплетены в косу, зеленые глаза смотрели настороженно и внимательно, оценивая обстановку. Он был обманчиво расслаблен, но в нем ощущалось некое затаенное напряжение, собранность, он словно готовился броситься в бой при малейшей угрозе. И мистер Кроули понял, что дворецкий является еще и телохранителем двух одиноких женщин. Явление частое в это неспокойное время, и предусмотрительность хозяек достойна всяческих похвал. — Прошу вас. — Катарина мимолетно улыбнулась дворецкому, быстро взбежав мимо него по ступенькам. — Джером, у нас гости. Сообщи матушке и распорядись подать чай в Голубую гостиную. — Да, миледи. — Джером почтительно придержал дверь для мистера Кроули, впуская его в дом. — Следуйте за мной, сэр. Он неуловимо переместился по холлу, заняв место впереди. Мистер Кроули покорно проследовал за ним в Голубую гостиную, по дороге размышляя, не служил ли этот внушительный дворецкий ранее в армии. Уж очень заметна была в нем военная выправка. Джером отворил перед гостем массивную дверь и почтительно поклонился. — Милости прошу, сэр. Располагайтесь, Мэгги сейчас подаст чай. Хозяйка спустится через минуту. С этими словами он оставил мистера Кроули в легком недоумении и со стойким ощущением, что он уже встречал этого странного дворецкого при иных, не особенно приятных обстоятельствах. Джером не ошибся — спустя всего пару минут в гостиную величественно вплыла хозяйка имения. И мистер Кроули на миг потерял дар речи — такой невообразимо прекрасной она была. Простой домашний наряд только подчеркивал ее роскошную экзотическую внешность. Мистер Кроули, не отрывая взгляда от хозяйки дома, потрясенно поднялся с кресла, в котором успел с комфортом расположиться. — Миледи… — не вполне еще совладав с собственным голосом, произнес он. — Просто мадам Дювар, или, как говорят в Новом Свете, миссис, — голос красавицы, равно как и ее лицо, завораживал. — Титул перешел к моей дочери после смерти дорогого супруга. — Позвольте отрекомендоваться, — учтиво поклонился гость, — мистер Джошуа Гэйбл Кроули, литературный агент. — ДжошуА… — с ударением на последний слог протянула мадам Дювар, манерно опускаясь в кресло, жестом пригласив гостя последовать ее примеру. — Какое чудесное имя… Катарина сообщила, что у нас визитер и указала род его занятий, когда промчалась мимо по коридору в этот ее кабинет. Однако, — она томно прикрыла глаза, — она почему-то совершенно запамятовала уточнить, сколь этот визитер обаятелен… Против его воли, по губам мистера Кроули пробежала хищная мужская ухмылка. Ответом ей стал горящий многообещающий взгляд мадам Дювар. Неизвестно, как далеко зашел бы этот флирт, не появись на пороге гостиной безмолвная служанка с подносом в руках. — Ах, Мэгги, гранд мерси, моя дорогая! — Мадам грациозно выпрямилась в своем кресле. — Иди, дитя, я сама поухаживаю за нашим дорогим гостем. И поторопи Катарину! — разливая дымящийся напиток в изящные фарфоровые чашки, добавила она. — Да, госпожа! — Мэгги сделала легкий книксен и так же тихо удалилась. — Зовите меня Эллейна, — протягивая чашку мистеру Кроули, промурлыкала хозяйка дома. — Очаровательное имя, под стать очаровательной женщине! — мистер Кроули, уже совершенно овладев своими эмоциями, мимолетно прикоснулся к руке Эллейны, проникновенно глядя в ее глаза. — Оно идеально вам подходит. — О, вы такой милый! — Она элегантно отпила со своей чашки. — Угощайтесь же, это — совершенно чудесный чай, по рецепту моего дедушки. Я уверена, он придется вам по душе. Мистер Кроули послушно сделал глоток, собрался было одобрительно кивнуть, признавая правоту слов очаровательной хозяйки. Однако неожиданно зашелся тяжелым удушающим кашлем. Из его вмиг ослабевших пальцев выпала чашка, расплескав горячий напиток по пушистому ковру под его ногами. Он корчился в кресле, тщетно пытаясь вдохнуть, под равнодушным взглядом спокойно смакующей свой чай Эллейны. Странная в своей нелепости догадка поразила его, и он, почти теряя сознание, с трудом выдохнул: — Вы?! Что вы со мной сделали? Это… Это — яд? — Это — капля святой воды в чайнике, — послышался из угла спокойный голос и в гостиную решительным шагом вошла Катарина, за спиной которой медленно вернулась на свое место плита, закрывающая тайный ход. От инфантильной кокотки не осталось и следа. Дорогое платье сменил мужской костюм, элегантную прическу — простая коса, туфельки на каблуке — грубые сапоги для верховой езды. Модная шляпка исчезла, зато появилось нечто иное. Винтовка в изящных руках. И она выглядела весьма угрожающе, как и уверенность, с которой Катарина целилась в сердце сидящего в кресле мужчины. — Святая вода? — сквозь хрипы переспросил мистер Кроули, продолжая агонизировать. — Именно! — Леди Эллейна отставила свою чашку и решительно встала с кресла. — Человек бы даже не заметил, но демон, вроде тебя… О, такая красноглазая тварь будет мгновенно повержена! Верно, Кроули? — Ненадолго! — Дыхание Кроули почти выровнялось, он больше не корчился от боли, неподвижно замерев в кресле, осторожно пробуя пошевелиться. Словно заново привыкая управлять собственным телом. Его губы исказила угрожающая гримаса; он медленно повернул лицо к Эллейне и уставился на нее тяжелым, жутким взглядом кроваво-красных глаз. — Знаю! — мило улыбнулась та. Ее ответ и выстрел винтовки слились воедино. Зарядом демона отшвырнуло вместе с креслом назад, словно в него на всем скаку врезалась пара лошадей. — С порохом перестаралась, — спокойно наблюдая, как нечисть в человеческом обличье пытается выбраться из-под обломков кресла, заметил Джером. — Мог бы и сам зарядить! — Катарина, потирая ушибленное прикладом плечо, подошла поближе. — Ты же хотела сама! Вот и учись! — Мнимый дворецкий плавно оттолкнулся от стены и сбросил ливрею. — Что же, приступим. Дамы, могильную землю под все окна и двери! Мэгги? Доселе безмолвная служанка быстро вбежала в гостиную, на ходу разматывая завязки полотняного мешка. Вместо форменного синего платья и белоснежного передника она была одета в широкую замшевую рубашку индейского покроя и плотные синие штаны, какие были в ходу у золотоискателей. — Здесь я! Все готово? — Вы думаете, это меня остановит? — Кроули с усмешкой указал на дыру от пули на соей груди. — Это — нет! — «Джером» деловито посыпал землей ближайший к нему подоконник. — А вот это, — он ухмыльнулся и посмотрел вверх, — вполне. Демон проследил за направлением этого взгляда и громко застонал. Над его головой пересекались пять черных линий, выходящие из пяти же углов. — Пентаграмма, — констатировал он. — Предусмотрительно. Но опрометчиво. Мистер Кроули улыбнулся, по-прежнему сверкая опасной краснотой глаз, и негромко свистнул. — Кассиус, дверь! — крикнула Мэгги, прижимая щеколду. «Джером», на деле оказавшийся Кассиусом, бросился к ней, на ходу развязывая очередной мешочек с землей. Одновременно с его рывком тяжелые створки содрогнулись от первого сокрушительного удара. — Эллейна, камин! — закричал Кассиус, разравнивая полосу могильной земли возле порога. Полотняный мешочек взвился вверх, приземлившись в руки растерявшей всю свою манерность мадам Дювар. Она рухнула на колени перед камином, готовая рассыпать спасительную смесь, но опоздала. Тяжелые черные волосы ее взметнулись от горячего смрадного дыхания невидимого монстра. Возле ее длинных белоснежных пальцев на мраморных плитах подле камина словно бы сами собой появились глубокие параллельные царапины. Следы огромных когтей… — Я же говорил! — в голосе демона послышалось нескрываемое торжество. — Знакомьтесь, это — Мэлис, отличная породистая сука, одна из лучших в моей псарне. Отдать ей приказ? Все четверо замерли неподвижно. Мэгги и Кассиус у двери, причем мужчина все еще стоял на коленях, а девушка продолжала удерживать дверь. Катарина беспомощно сжимала кулаки между ловушкой Кроули и камином. А Эллейна боялась даже поднять голову, чтобы не спровоцировать тварь, что дышала ей в затылок. — Итак? — Демон уже готовился торжествовать, когда Катарина спокойно произнесла: — Мама, я ее вижу! Все, что случилось потом, произошло с едва уловимой глазу скоростью. С руки Катарины сорвалась серебряная молния. Одновременно с этим Эллейна рухнула на пол, веером рассыпая все содержимое полотняного мешочка в своей руке. Ответом на ее движение стало угрожающее рычание, сменившееся жалобным воем. Из пустоты рядом с Эллейной фонтаном хлынула кровь, заливая распростертую на полу женщину. — Мэлис, крошка! — закричал Кроули, но его крик заглушил вопль Мэгги: — Оно еще живое! Катарина и Кассиус, пружиной взвившийся с пола, наперегонки бросились туда, где бесновалась раненая тварь. Катарина успела первой — и упала, зажимая ладонью рваную рану на бедре. — Я даже не вижу ее! — беспомощно метался по гостиной Кассиус, пытаясь понять, где сейчас находится адский пес. — В ней нож! — крикнула в ответ Эллейна, торопливо формируя из рассыпанной по полу земли ровную непрерывную дорожку у каминной решетки. Дверь вновь содрогнулась от яростных атак, в саду выли псы. Мэгги по-прежнему подпирала дверь, Катарина сражалась с собственной ногой, а Кассиус продолжал гоняться за невидимым монстром, ориентируясь только на ее следы и брызги ее крови. Наконец он нашел выход. Кассиус бросился сверху на рукоять ножа, мелькающую в воздухе. Яростный рев был ему ответом. Что-то, видимое только Кроули, Катарине и Эллейне, билось в его крепких руках. Пес волочил его по полу гостиной, заливая кровью все вокруг. На теле Кассиуса расцветали красным глубокие укусы. Катарина, подтягивая безвольно непослушную окровавленную ногу, пыталась подобраться к ним поближе. — Дочь! — крикнула Эллейна, справившись с препоной. — Держи! Длинный серебряный кинжал прозвенел по полу, оказавшись прямо под правой рукой Катарины. — Мэлис, фас! — рыкнул Кроули, безмолвный и бездеятельный свидетель этого сражения. Пес, послушный команде хозяина, взвился в воздух. Кассиус отчаянным усилием попытался удержать тварь от смертоносного рывка, но тщетно. Монстр отшвырнул его под стену, как тряпичную куклу. На миг мелькнул громадный полупрозрачный силуэт, словно движение воздуха поколебало тень от тюля, когда пес с ужасающим ревом налетел на Катарину. Торжествующий рык твари оборвался, так и не набрав силы, когда девушку окатил поток темной крови, начинающийся от рукояти серебряного кинжала, зажатого в ее правой, вскинутой вверх руке. — Ты убила ее… — потрясенно прошептал Кроули, глядя, как Кассиус и Эллейна поднимают на ноги залитую темной кровью Катарину. — Да. А тебя отправлю в Ад, — с трудом переводя дыхание, процедила она. — Это вряд ли, — ухмылка Кроули была полной горечи и торжества. В следующую секунду из его горла в потолок устремился столб ало-черного дыма. Демон облетел границы своей ловушки и обрушился вниз, сквозь пол, оставив в круге пентаграммы постанывающего раненого мужчину лет пятидесяти.***
Тишина в наушнике пугала. Дин в полуметре от меня — пугал. Кроули, провалиться ему в Ад, тоже пугал. Неподвижность Кастиэля так вообще вгоняла в панику! Но мне почему-то было чертовски весело. Настолько весело, что я захохотала, опустив клинок, и совершенно игнорируя нацеленный мне в лицо револьвер. — Господи, Фергюс, ты так привязан к этой тушке! Что, не нашлось ничего посимпатичнее? — Мне нравится его голос, моя дорогая, — видимо, не совсем понимая, что у меня истерика, попытался съязвить Кроули, чем вызвал у меня очередной взрыв смеха. — А я думала, все дело в лысине и безвольном подбородке, — сквозь смех выдавила я, опершись о перила пожарной лестницы. — Чтобы никто не догадался, что ты — великий повелитель. Знаешь, маскировка такая… — Очень смешно! — Кроули явно не знал, как реагировать на мое состояние. Впрочем, как и я сама. — Она веселая, — с усмешкой заявил Дин и после небольшой паузы добавил: — Давай ее оставим? — Вместо клоуна? — Фергюс опустил пистолет, с возмущением глядя мимо меня на Винчестера. И я снова едва не покатилась от смеха. — Девочки, вы прямо как семейная пара! «Дорогая, давай заведем собачку?» — «Пошел ты на фиг, дорогой! На кой-она нам сдалась?». — Скорее уж, как отец с непутевым сыном, — низкий голос Кастиэля послышался с верхней площадки пожарной лестницы, и я, как и мои адские собеседники, едва не присела от удивления. — «Отец, купи мне собачку!» — «Нет, сынок, она блохастая!». Я проморгалась, протерла глаза еще раз, но Кастиэль продолжал стоять на том же месте, никуда не исчезая. И на его лице не было и следа от ударов Дина. Он был спокоен, собран, и даже шутил. Ангел — шутил! И это, пожалуй, пугало гораздо сильнее разгорающейся в его зрачках синевы. — Вали отсюда, Пернатый! — Кроули прицелился в ангела, словно забыв о моем существовании. — Можешь сверкать глазами, сколько влезет — за мной сила миллионов душ, а у тебя — только краденая благодать. Тебе со мной не справиться в одиночку! — Кто сказал, что я здесь один? — Кастиэль с равнодушной улыбкой наклонил голову и посмотрел мимо Кроули. На меня. Если быть совершенно откровенной, я сначала совершенно не обратила на этот взгляд внимания, переваривая информацию о краденой благодати. Что это за новости? Но, раз Кас не отреагировал, то это — правда. Что бы это не означало. А потом я почувствовала тяжесть своих крыльев. Особенную тяжесть, не совсем такую, как в Элко. Более… значительную, что ли. Тогда они просто прорвали плоть, проросли сквозь мое тело. И я осознала всю силу Небес, доставшуюся мне в наследство. Сейчас же они словно звали в бой, трепетали угрожающе, грозились подчинить меня себе. Они рвались наружу, выпрямляясь, выпрямляя меня, расправляя мои плечи. Странное жжение в глазах, почти такое же, как на кончиках пальцев в редкие моменты пробуждения карающей силы. Мои руки словно полыхали огнем; Карающая Длань никогда не была столь сильной в моем исполнении. Обычно, чтобы испепелить прикосновением, мне приходилось напрягать все силы, сейчас же я даже не заметила, как под моей кожей вспыхнул небесный огонь. Я посмотрела на Кастиэля, подсознательно ожидая от него ответа на мой безмолвный вопрос. Ангел улыбнулся мимолетной ободряющей улыбкой и кивнул, словно подтверждая, что все эти изменения каким-то образом связаны с его присутствием. С его поддержкой. Это его сила направляла сейчас меня, мои спящие способности, передавшиеся от неизвестного мне деда. И — о, чудо! — тихий голос Каса шепнул в моей голове: «Сделай вид, что так и должно быть». «Как?» — хотелось спросить мне. «Как у меня», — секунду спустя ответил голос, и я внимательно посмотрела на ангела. За его спиной трепетали два крыла, наполовину лишенные оперенья, но все еще громадные и могучие. Яркий синий свет полыхал в глазах, освещая лицо. Он был безоружен, но этого и не требовалось — кисти рук тоже светились, словно под кожей горел огонь. Я украдкой взглянула на свои руки. Та же история. Значит, и крылья, и глаза, и затаенная сила, рвущаяся из хрупкой клетки костей и плоти, были и в моем облике. Я посмотрела на зажатого между нами Кроули с довольной улыбкой. Демон не знал, кому угрожать ставшим вдруг смешным револьвером, его глаза бегали с моего лица на Кастиэля. Пат. Мы понимали это все четверо. И я решила попытаться склонить чашу весов в нашу пользу. Я стояла на расстоянии вытянутой руки от короля, поэтому просто положила ладонь ему на плечо. — Валил бы ты отсюда подобру-поздорову, Фергюс, дорогой, — ласково предложила я, наблюдая, как начинает тлеть твид пальто под прикосновением Карающей Длани. — Пока жарко не стало. Ну, что скажешь? Я не успела моргнуть, как моя ладонь провалилась во внезапно образовавшуюся под ней пустоту. Кроули исчез — позорно сбежал, бросив своего подопечного на растерзание паре ангелов. Вполне в его духе. Теперь можно было заняться Дином, все еще безмолвной тенью маячившим на границе моего восприятия реальности. Я по-прежнему чувствовала его… и не совсем его. Позади был уже не Рыцарь Ада, но еще и не человек. Я повернулась к нему, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Дин оседает на асфальт. Позади него стоял Сэм с роскошным синяком под глазом, разбитой скулой, окровавленным рукавом и золотым кастетом на правой руке. Кастетом, украшенным энохианскими символами, от которого, как я чувствовала ангельской четвертью своей сущности, веяло неприкрытой угрозой.