Начало жизни

12 февраля 2013 Лешка. Обычно я спал в выходные до часу дня, но в эту субботу проснулся часов в восемь. Первые минуты я не мог понять, что меня разбудило. В квартире было прохладно, и я, поплотнее укутавшись в одеяло, пошел осматривать комнаты в поисках незакрытых окон. Так и не найдя причину резкого похолодания, прикоснулся к батарее и тут же отдернул руку. В середине февраля нам отключили отопление. Возмущенный таким свинством до глубины души, я поплелся к телефону, репетируя про себя обличительную речь для коммунальщиков. В трубке не было слышно гудков, выругавшись шепотом, взял мобильный, он работал, но не находил сеть. День явно начинался не лучшим образом. Через две минуты я выяснил, что нет электричества, газа, даже воды. Без пятнадцати девять, скоро должен открыться ЖЭС, пока я оденусь, пока напишу записку маме, пока спущусь пешком с восемнадцатого этажа… Возле ЖЭСа уже собралась маленькая толпа злобных невыспавшихся людей. Из разговоров я понял, что весь район остался без воды, электричества, тепла и газа. Едва двери открылись, люди устремились вовнутрь. Сквозь возмущенные гневные выкрики почти не слышны были ответы работника ЖЭСа. Здоровенная, вечно брюзжащая по любому поводу тетка невнятно отвечала на все вопросы одними и теми же словами: — Не знаю. Да не знаю я. Толпа шумела и продолжала напирать, мне невольно даже стало жалко её. Испуганные голубые глаза, дрожащий, почти плачущий голос. Казалась, она ждала, что возмущенная толпа сметет её. — У нас тоже телефоны не работают, люди. Слышите? Я думаю, произошла большая авария, подождите пару часов. — Тебе за что зарплату платят? За то, что бы ты думала? Или за то, чтобы ты разбиралась с проблемами? Уткнувшись лицом в ладони, она вдруг расплакалась. Алкиппа Голова раскалывалась, пульсируя непрекращающейся болью. Плотно зашторенные окна не помогали, уже к утру в квартире стало прохладно. Я знал, что ближе к вечеру холод поселится в комнатах, но сил обеспечивать тепло уже не было. Слишком большую территорию отдал Шабаш мне во владения. Медленно отслеживая потоки сопротивляющейся энергии, я отключал электростанции, успокаивая их навсегда. Ближе к вечеру я закончил с электричеством, усталое тело требовало отдыха, головная боль затмила все. Даже мороз, проникающий в неотапливаемую квартиру, не приносил неудобств. Хотелось просто закрыть глаза. Но у меня было еще слишком много работы, за окном все еще слышался шум проезжающих машин, нужно было обезвредить огнестрельное оружие, разрядить все электроприборы имеющие собственные аккумуляторы. На все это мне было отведено только три дня. Закрываю глаза, надеясь, что хоть головная боль и смертельная усталость не позволят моим извечным кошмарам проникнуть ночью в мой разум. Лешка В воскресенье встали машины. Все авто, словно сговорившись, прекратили заводиться. Но самым пугающим было не это. Разводя во дворе костры, чтобы приготовить ужин, люди зачастую обливали дрова бензином, чтобы они быстрее загорались. Но с утра бензином можно было гасить огонь, словно водой. Ближе к вечеру прекратили работать даже фонарики на батарейках. В нашем районе так и не появились представители МЧС. Уже в понедельник стали ходить слухи, что весь город в таком положении. Даже не город, а страна. Слухи множились и разрастались. Кто-то твердил о конце света, кто-то о начале войны, мол, применили новую бомбу. В ночь с понедельника на вторник начались мародерства. Люди выбивали двери закрытых магазинов и выносили оттуда все, от спичек и соли, до новеньких холодильников. Несмотря на все протесты мамы, на её угрозы и крики, мы с сестрами тоже отправились в ближайший магазин. — Если вы выйдете за эту дверь, вы мне больше не дети! — Мама, у нас уже почти не осталось продуктов, купить их негде. Или мы успеем запастись ими, пока есть такая возможность, либо погибнем, — тихий Катин голос звучал на удивление спокойно. – Пойми, то что сейчас творится, может быть будет длиться еще не один день. — Ксюшка, хоть ты… Ты же учишься в музыкальной школе, как ты можешь помышлять о воровстве? Но Ксю вытянула тонкую ладошку из маминых рук, поцеловала её в щеку и направилась к двери. Одетая в шубу мама, как подкошенная, рухнула на колени, мы слышали её причитания, уже спускаясь по лестнице. Мне хотелось зажать уши руками, но я только сильнее сжимал ладошку Ксю и быстрее спускался вниз. Мы запихивали в сумки и огромные рюкзаки только крупы и консервы, колбасу. Старый хлеб, треснувшие, замерзшие внутри яйца, перемороженные фрукты и картофель мы не трогали. В торговом зале, в складских помещениях, всюду сновали люди, хватая все, что подворачивалось под руку. Но драк еще не было. Все просто торопились урвать побольше, периодически друг друга толкая.