Начало жизни

В доме, где кроме нас никого…(с3) Алкиппа Уже пару дней Ави вел себя странно: я кожей чувствовал на себе его взгляд, но стоило мне обернуться, он тут же делал вид, что читает книгу. Все наши разговоры, стараниями Лешки, всегда сводились только к моему прошлому. Мой пленник внимательно и задумчиво слушал про Средневековье, иногда просил показать какой-нибудь не сложный, но зрелищный фокус. Мне казалось, что я иду по тонкому коварному весеннему льду в средневековых латах: как бы осторожно и медленно я не ступал, лед треснет, и я окажусь в темной и холодной воде, а железо непременно утянет меня на дно. Слишком сильно я хотел верить в то, что мой солнечный мальчик ищет во мне что-то ведомое только ему, слишком обманчиво-близкими становились наши отношения. — Алкиппа, — я вздрогнул, выдернутый окликом Ави из своих мыслей. – Ты не против прогуляться со мной по городу? С трудом подбирая слова, говорю то, что меньше всего хочу озвучивать: — Я не против, но ты можешь прогуляться и без меня, если хочешь. Ави отвернулся так, чтобы мне не было видно его глаз, покраснел и ответил: — Я думаю, что вдвоем будет веселее. — Тогда одевайся потеплее! Не давая ему возможности передумать, я заставил одежду вылетать из шкафов. Спустя минут пятнадцать мы уже стояли на пустой заснеженной улице, и Ави растерянно смотрел по сторонам, явно не зная, куда теперь идти. — А хочешь в кино? Первая попавшаяся фраза, и он удивленно на меня смотрит: — Но они же не работают… — Я это исправлю. Мы медленно побрели по улице в сторону ближайшего кинотеатра, пару минут Ави молчал, затем спросил: — А ты был легионером в Риме? — Нет. Меня никогда не привлекала их строгая дисциплина. Я родился в семье гончаров и именно этому ремеслу хотел посвятить всю свою жизнь. — А почему не посвятил? — Так получилось. Моя мама была признана виновной в убийстве моего отца и была распята, когда мне было пять лет. Меня же приютил, если так можно сказать, мой старший брат, сын моего отца от первой жены. В принципе, официально я не был его рабом, но особой разницы от этого не наблюдалось. — А что было потом? Множество сотен лет я гнал свое прошлое, боялся даже вспоминать. Истошные крики, отблески сторожевых костров и причудливые тени на тонкой фигурке моей матери. Четыре дня она умирала, и все эти дни мой милый братец посылал меня поздним вечером в лавку за вином, именно в ту, рядом с которой погибала она на кресте. Тот вечер не был исключением, но я так сильно желал ей смерти, так хотел прекратить её страдания, и мама вдруг, у меня на глазах, прекратила кричать и обмякла. Я благодарил богов за это, еще не догадываясь, что сам убил её. — Именно в этот период во мне начал просыпаться дар к магии, но я его скрывал. Моя жизнь свелась к постоянному прислуживанию ему и его семье. В гончарной мастерской своего отца я только лишь месил глину, а большему меня не учили. Братец считал, что я слишком туп для этого. — Не верю, что ты мог долго жить на положении раба. Не в твоем характере это. Мне едва исполнилось шестнадцать, когда сердце моего брата перестало биться. Но в этот раз я знал, что являюсь убийцей. Вот только правосудие не могло свершиться. — А я и не жил так долго. Мой брат умер, сыновей у него не было, и я стал главой семьи. Женщины меня никогда не привлекали, и я не спешил жениться. Когда мне исполнилось тридцать пять – магия остановила время, и я больше не менялся, а в пятьдесят лет был вынужден уйти из Рима, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. С тех пор я и путешествовал по миру. Вот только о том, что вместе со мной из Рима бежал мой любимый я говорить не хотел. Никому и никогда я не рассказывал о нем. Слишком больно было вспоминать его медленное угасание под напором прожитых лет. Странно, но даже теперь, когда рядом со мной шел, утопавший в снегу и задумчиво смотрящий только вперед, Ави, мне все равно было мучительно страшно вспоминать постаревшее, осунувшееся лицо. Увлекшись рассказом и своими мыслями, я едва успел навести порядок в заброшенном кинотеатре и согреть помещение. Мы открыли дверь, и яркий свет вспыхнул в фойе. — Что смотреть будем? — Не знаю, — Ави пожал плечами. – Давай фильм ужасов, только если можно, из новых. Не хочу смотреть что-то по второму кругу. В темном пустом зале, где кроме нас никого не было, мы сидели бок о бок, и Ави нагло занял подлокотник между нами. Пока я размышлял, куда деть правую руку, одновременно заставляя проектор работать, он спросил: — А тебе слабо сделать этот фильм объемным? Как в 3-D? Я фыркнул и выполнил его просьбу. Где-то ближе к середине, когда очередной монстр резко выпрыгнул с экрана, и, повинуясь моему желанию, начал рыскать по залу между рядами, Ави задавленно вскрикнул. Я уже собирался вернуть монстра на место, чтобы не пугать своего пленника, но его ладонь в этот момент легла на мою руку. Он сжал пальцы, а иллюзорное чудовище начало приближаться к нашим местам. — Алкиппа, скотина, хватит меня пугать, — почему-то шепотом попросил Ави. Фильм пошел дальше, монстр исчез из зала, но Леша так и не убрал руку. — А ты видел, как он его в конце ножом? – Ави шел рядом со мной, оживленно и путано пересказывая мне содержание фильма, я только кивал и улыбался. – А можно мы будем сюда каждую неделю ходить? — Видел. Зачем? Я вполне могу сделать небольшой кинотеатр и у нас дома. Можем там хоть каждый день что-нибудь смотреть, если хочешь. — Правда? Тоже в 3-D? Я кивнул и, неожиданно даже для себя, наклонился и прикоснулся губами к его щеке, тут же отпрянув, и сразу же заговорил: — Я могу и запахи передавать, и ощущения, честно, я лучше, чем 3-D. Ты просто этого еще не знаешь. Фердинад Древнейший опаздывал. Он открыл мне беспрепятственный доступ в собственный дом и, за последние недели, я уже привык чувствовать себя в его кабинете почти хозяином. Налив себе бренди, я сел у зажженного камина. Если бы я чувствовал присутствие Алексея поблизости, то возможно был бы даже рад тому, что хозяин дома задерживается. Весь мой план зависел от этого человека. Я не сомневался, что Алкиппа сделает все, чтобы спасти свою странную игрушку уже сейчас, но если Алексей постарается, то моя власть над древнейшим будет поистине безграничной… — Доброй ночи, Фердинад. Надеюсь, в этот раз твои сведения окажутся более полезными? Древнейший стоял у двери, неподвижное спокойное лицо, холодный изучающий взгляд. Я невольно поежился, вся моя уверенность в себе мгновенно куда-то испарилась. Адехи Данила сидел спиной ко мне, расставляя шахматные фигуры. — Я все же считаю, что вслепую должен играть я, — рыжик с явной гордостью добавил: — Это даст тебе небольшую фору, я кандидат в мастера спорта по шахматам. — Тоже мне вид спорта нашел! И поверь мне, я и вслепую тебя обыграю в пятнадцать ходов. — Алекс, спорим? Если я у тебя выиграю – то мы в следующий раз отправимся на экскурсию в Лондон. — Отлично, если выиграю я, то ты будешь учиться играть в мою любимую игру – нарды, — уже начиная спор, я понимал, что поддамся и позволю ему выиграть. Очень уж часто Данила просил меня показать ему бывшую столицу Англии. Придется уговорить Артея дать мне разрешение на присутствие на его территории, что весьма проблематично, мы уже пару сотен лет не разговаривали. Фердинад Я ненавидел эту работу больше всего на свете, но не мог отказаться. Если бы я стал ненужным для Алкиппы, он бы просто запретил мне находиться на его территории, тем более в его доме. Очередная деревня, и вот я уже стучусь в первую попавшуюся дверь. Все как всегда. И тут будут запуганные, голодные люди, озлобленность и подозрительность. Каждый сам за себя, все грызутся между собой как стая волков. Только редкие проблески человеколюбия и гуманизма говорят, что в людях осталось нечто человеческое. Меня, как бедного путника, почти все посчитают угрозой или лишней обузой, но найдутся и те, кто протянет руку помощи, не зная, что в их семье я буду искать очередного странного и яркого человека, очередного кандидата для Алкиппы. Древнейший так до конца не рассказал, зачем они ему, но я сам согласился искать необычных людей. Сильно сомневаюсь, что мои «находки» ждет что-то хорошее.