Начало жизни

Но те, что отправляют тебя в последний бой, Не станут умирать рядом с тобой. Они не пойдут с тобой в тот мрак, В котором ты и в котором твой враг. (с5) Адехи Рыжик вертит в ладони длинный стилет, дотрагивается до острия пальцем и нервно косится в мою сторону. - Зачем он так со мной? Даже без уточнений, я понимаю, о ком говорит Данила. - Ты должен знать, что в стрессовых ситуациях в кровь выбрасывается адреналин, и, под его воздействием, притупляется боль, возрастают физические силы, ускоряется сердцебиение, улучшается реакция. У магов все точно так же. Вот только мы, древнейшие, настолько уверенны в своих силах, что разучились бояться. По крайней мере, за свою жизнь. Мой сын – рожденный маг, почти трехсот лет отроду, по силе он только немного уступает мне самому. Для того, чтобы испугать его, нужна настоящая опасность. Ты – совсем другое дело. Вы вдвоем единственные существа, за которых я переживаю. Томаса я люблю, тебя, пожалуй, еще нет. Не знаю, полюблю ли, но ты мне не безразличен, а значит, я могу испугаться за тебя. Мой сын единственный маг на этой планете, кому бы я доверил прикрывать мою спину, кому бы я доверил твою жизнь. Я не смог справиться с одной ситуацией, и предполагал, что получится именно так. Мой сын не мог мне помочь напрямую, поэтому ты и сыграл роль моей страховки. Как видишь, все получилось. Я понимаю, что для тебя это было крайне неприятно и обещаю впредь избегать подобных инцидентов. Данила смотрит только на лезвие, но я почему-то расслабляюсь, понимая, что он мне верит. Встаю, подхожу к нему, вынимаю из рук стилет, кладу на стол. Рыжик поднимает лицо, и я медленно, давая ему возможность передумать, отвернуться, наклоняюсь. Мальчишка замирает, словно кролик перед удавом, позволяет себя поцеловать, и только в процессе оцепенение отпускает Данилу и тот начинает слабо сопротивляться. Отступаю на шаг, а Рыжик, неожиданно для меня, начинает оправдываться: - Извини, Адехи, я не хотел… Это просто инстинктивно вышло, не злись. Если хочешь, мы можем продолжить… Прикасаюсь пальцем к его губам, заставляя замолчать. - Тихо, мелкий. Неужели, похоже, что я злюсь? Я не собираюсь скрывать от тебя свои намерения, а считаться с твоими интересами собираюсь. Времени у нас много, терпения и упорства мне не занимать. А ты вправе устанавливать границы. Рыжий фыркнул и рассмеялся. Похоже, его совсем отпустило. Денис Дверь тихо скрипнула, свет узкой полосой проник в камеру. Тихие шаги, и кто-то садится на пол прямо передо мной. Я чувствую, как чьи-то холодные пальцы прикасаются к моему лицу. Поднимаю голову и на секунду замираю. - Сулис? Значит, теперь он решил меня пытать? Девушка устраивается поудобнее на грязном каменном полу. - О нет. Он этого не приказывал, но и не запрещал. Мне нужно знать, где ты был последние сутки, что ты делал и для чего. И поверь мне, лучше расскажи все сейчас и здесь, не жди экскурсии по моей пыточной. Она улыбается и, на мгновение, её неестественное, кукольное лицо становится почти живым. - Не думаю, что сотрудничество с палачом в моих интересах. - Глупый, ты даже близко не знаешь, что может пережить маг, даже такой слабый и юный, как ты. Я не успеваю даже понять, что она говорит, как мы оказываемся в её пыточной. - Осмотрись тут. Может, примешь правильное решение. Ты ничем ему не обязан, так зачем защищать его секреты ценой своей боли? Ты скажешь мне все по-хорошему или по-плохому. Зачем пытаться быть героем? - Довольно! – резкий приказной тон, и Сулис отступает, кланяется. - Учитель, я просто... - Просто предаешь меня? - Я просто хочу знать, что тут делал Фердинанд, - девушка выплевывает имя, словно ругательство и замолкает. - Мне он был нужен, теперь уже нет. И, боюсь, после моего разговора с Адехи, твой старый знакомый будет вынужден занять пустующую пыточную. Затем, когда я узнаю все, что меня интересует, я оставлю вас с Фердинандом наедине. Знаешь, мне даже жаль, такой многообещающий итальянский маг, а погибнет таким молодым. - Алкиппа, я не смогу его убить, мне не хватит сил. - Тебе одной не хватит. А вот если тебе немножко помогут двое древнейших? - Думаешь, Адехи разрешит пытать своего ученика? А потом еще и поможет убить его? Не смеши, он предан своим. - Адехи необязательно знать. Уж поверь, есть еще с десяток древнейших, не простивших Фердинанду его участия в делах инквизиции. Я сделаю так, что учитель не услышит мольбы ученика о помощи. Сулис улыбнулась и, напевая себе под нос, вышла. - Идем. Я следовал за диктатором, пытаясь понять, куда на этот раз он меня ведет. Оказалась, меня ждала вполне уютная комната. - Посидишь пока здесь, молча. Завтра я решу, что с тобой делать. Я попытался что-то спросить, но не смог. Адехи В кабинете у Алкиппы было на удивление многолюдно. Сам римлянин, один из моих учеников - Фердинанд, к моему изумлению, на подоконнике сидел Артей. На мгновение мелькнула мысль о том, что мне приготовили западню, и, почувствовав мои опасения, в комнате материализовался Томас. Сын встал за моей спиной, словно наемный телохранитель. - Доброй ночи, Адехи. Для начала, я бы хотел поговорить с тобой о твоем ученике, Фердинанде. Он так старательно отрицает то, что узнал голос говорившего в его видениях, что нам с Артеем уже любопытно, зачем? - А может, я просто говорю правду? Я не знаю!- итальянец говорит слишком эмоционально, и я понимаю, он врет. - Справедливо. Томас, не поможешь? Сын лениво зевает, обдавая всех присутствующих перегаром, и молниеносно оказывается возле моего ученика. Фердинанд инстинктивно отшатывается и задерживает дыхание, затем их глаза встречаются, и итальянец замирает. - Спрашивайте, теперь он не сможет соврать, - Томас сосредоточен, и я вижу, скольких усилий ему стоит удерживать в подчинении итальянца. Артей тоже это замечает и, подойдя вплотную к ним, задает свой вопрос: - Чей голос ты слышал в моей комнате в своих ведениях. - Твой. - Чей еще? - Томаса. Артей удивленно оглядывается, впервые за последние пару веков я вижу его эмоции. Напрягаюсь, я не знаю, что видел Фердинанд в своих ведениях, а значит, Томас может быть в опасности. Мой сын соображает быстрее и задает свой вопрос итальянцу: - Что ты видел в будущем Артея? - Вы жили вместе, и у вас была небольшая семейная ссора. Я не выдерживаю, и начинаю смеяться. - Да ну нах…- выдает Томас. Артей надменно смотрит на моего сына: - Большего бреда я не слышал. От него, не обижайся Адехи, постоянно воняет. Делить с ним ложе негигиенично. Ладно, Алкиппа, все это какое-то недоразумение. Я помогу тебе. И грек исчезает. Пока мы с Томасом удивленно смотрим друг на друга, Фердинанд мучительно пытается понять, что он уже успел рассказать, римлянин мерил шагами комнату. Затем, резко остановившись, сказал: - Это меняет слишком многое. Мне нужно побыть одному, так что дорогие гости, валите обратно в Индию. Жду вас завтра.