***
- Как продвигается экспертиза? – мистер Стамфорд закрыл за собой дверь, приближаясь к склонившейся над микроскопом девушке. Молли настолько увлеклась исследованием, что не заметила, как вошёл профессор, привнося с собой нотку неутомимости и разбавляя тишину и спокойствие проворностью. Хупер оторвалась от окуляров и несколько раз моргнула – после неотрывного просмотра на препарат, перемежающегося с записью пометок в протоколе экспертизы, в глазах зарябило. Девушка пролистала несколько страниц журнала и повернула их к наставнику. - Осталось сделать несколько качественных реакций, чтобы полностью убедиться в правильности моего вывода, - Молли водила пальцем по аккуратно написанным строчкам, кое-где выделенных цветным маркером как доказательство правильности или неправильности суждений. – Думаю, это то, что я предполагала. В крайнем случае, лучше проверю ещё раз, чтобы быть окончательно уверенной. Стамфорд внимательно изучал пометки, что делала девушка по ходу экспертизы, соглашаясь со сказанным. - Да, согласен с тобой вот в этих двух пунктах, - начал профессор свою речь, когда внезапно в коридоре послышался голос, рассекая тишину шумом, постепенно приближаясь к лаборатории, где находились Молли и её наставник. Стамфорд недовольно поморщился: профессор не любил, когда его прерывали, тем более таким вопиющим образом. – Чёрт возьми, что за безобразие? Мужчина направился к выходу с целью приструнить нарушителя порядка, по пути поправляя очки, которые сползли на самый кончик носа. Девушка встала из-за стола и подошла к большому шкафу, в котором от пола до потолка находилась вся возможная и невозможная методическая литература, включающая в себя старинные тома по исследованиям, потрёпанные от времени фолианты, плакаты и папки с результатами прошлых анализов, на которые можно было делать ссылку в работе и совсем новые книги, только-только вышедшие из издательства. Молли пробежала глазами полки и остановила взгляд на коричневом корешке одного из томов. Взяв книгу в руки, Хупер открыла оглавление, пытаясь найти нужный раздел и страницу, где могли находиться ответы на некоторые вопросы. Стамфорд потянулся к ручке, готовясь произнести целую тираду о правилах поведения на объекте исследования. Внезапно дверь распахнулась, с громким стуком ударяясь о стену и голос, доселе нарушающий мирное существование, приобрёл свою форму. Молли вздрогнула и развернулась в сторону шума, от неожиданности чуть было не выронив из рук книгу. Мужчина, с кем-то препирающийся по телефону, вошёл в лабораторию, не замечая, что перед ним находятся удивлённые и ошарашенные мужчина и девушка. Вломившийся (по-другому тут и не скажешь) оказался высок ростом и худ. Тёмные кудрявые волосы обрамляли вытянутое лицо с выделяющимися скулами, которое выражало полную сосредоточенность и непоколебимость. Взгляд словно направлен внутрь себя, но при этом создавалось впечатление, что глаза цепляются за малейшую деталь. Загадочный мужчина, до этого полностью поглощённый диалогом с собеседником на другом конце провода, причина которого пока не была ясна, стянул с шеи синий шарф, по пути расстегнул пальто и, бросив одежду на ближайший стул, сел на место Молли, бросая телефон на стол. Вынув из кармана пиджака небольшую баночку, нарушитель спокойствия, как ни в чём не бывало, придвинул к себе микроскоп девушки. Замерев, мужчина медленно повернул голову в сторону Стамфорда. - О, Майк, привет! – удивлённо произнёс мужчина, отрываясь от своих мыслей, словно и не заметил профессора, взирающего на него с укором. – Ты же не будешь против, если я тут похозяйничаю? Знаю, не предупредил, что приду. Внезапно и неожиданно упало такое дело!... Молли переводила растерянный взгляд с загадочного посетителя на наставника, пытаясь понять, кто этот человек, так спокойно перевернувший всё вверх дном, не принося никаких извинений за своё вызывающее поведение. - Шерлок, ты меня до инфаркта доведёшь, - ответил профессор, вытирая пот со лба. Строгость на лице Стамфорда уступала место облегчённости. – Конечно, как же я могу возражать тебе? Будь как дома, что уж там. Загадочный мужчина не сводил глаз с профессора. Молли на миг показалось, что незнакомец прикидывает, что бы ему ответить на выпад Стамфорда и как извиниться за своё вторжение, но уже в следующую секунду девушка не могла скрыть удивления и возмущения. - Ладно тебе, не в первый раз уже, - Шерлок состроил гримасу, полностью посвящая внимание наполненной какой-то пылью с примесью грязи баночке. – Кстати, как поживает той-пудель? Уверен, что дочка рада, тем более, пока папа или мама выгуливают собаку по утрам. Я удивлён, что сегодня ты чуть было не опоздал на работу. Хотя, да, часы то остановились, поэтому точное время ты узнал только вернувшись с прогулки с новым любимцем семьи. Молли изумлённо взирала на нарушителя спокойствия, который говорил по всей видимости вещи, о которых знал только сам профессор, в этот момент улыбающийся Шерлоку и всем своим видом показывающий восхищение. - Как всегда на высоте, - Стамфорд развёл руки в стороны, соглашаясь с каждым сказанным словом и вызывая у Хупер замешательство. Словно эти двое оказались посвящены в тайну, известную только им. - Это просто тренировка, дабы полностью быть уверенным, что я не растерял свой пыл, - изрёк Шерлок спокойным голосом, в котором сквозила неприкрытая ирония, и улыбнулся профессору, откручивая крышку баночки. Левой рукой он потянулся за предметным стеклом, в то время как правой взял стеклянную палочку, которой зачерпнул немного коричневой массы. Тонкие пальцы проделывали движения с лёгкостью, будто этот мужчина каждый день занимался подобными вещами. Возможно, он уже и с закрытыми глазами может проводить опыты. Наверняка дипломированный химик. Шерлок распределил жижу по поверхности стекла и поднёс его к микроскопу, на котором находилось стёклышко Молли с незавершёнными исследованиями. Тонкие пальцы аккуратно вынули пластинку. Мужчина прищурился, задумываясь над задачей, приблизил нос к небольшому пятнышку на стекле, а после посмотрел на свет. – Какая бездарность делала проверку на мышьяк? Здесь им и не пахнет, неужели нельзя было понять сразу же? Шерлок сморщился, а на лице появилось неприкрытое отвращение. Отбросив в сторону стёклышко с анализом, над которым корпела Хупер, он поставил свою пластинку в микроскоп и приблизил глаза к окулярам. Молли почувствовала, как в глазах защипало от брошенных в её адрес оскорблений. Никто и никогда прежде не упрекал девушку в некомпетенции, поэтому слова загадочного мужчины прозвучали громом среди ясного неба. Хупер крепче сжала руки, в которых находился увесистый том, корешок которого впивался в ладонь, направляя негодование на ни в чём не повинную книгу. Не говоря ни слова и тяжело дыша, девушка быстрым шагом вышла из лаборатории, сдерживая подступающие слёзы злости и обиды. Перед глазами всё ещё стояло лицо Шерлока, смеющееся над её работой и показывающее полное превосходство над ней. В голове мысленно вырисовывалась картина, где мужчина приобретал сходство с каким-то отвратительным существом, которое сию же минуту вызывало жгучее желание его уничтожить. Молли направилась в комнату отдыха, бросая взгляд на наручные часы и обещая, что не войдёт в лабораторию до тех пор, пока Шерлок не покинет её, оставив после себя разбитые о стенку мечты мисс Хупер о любимой работе.Глава 3
15 апреля 2017 г. в 20:59
Повернув ключ в замке, Молли открыла дверь и вошла в комнату, опуская на пол у входа спортивную сумку. Девушка сняла толстовку и бросила её на стул, по пути снимая спортивную обувь. Наконец, облегчённо выдохнув, Хупер упала спиной на кровать, устремляя взгляд в потолок. Усталость, которую девушка до этого успешно отгоняла, настойчиво пыталась нахлынуть на расслабленное после первого трудового дня тело. С непривычки ступни пронизывали тысячи иголочек, пальцы немели, несмотря на то, что Молли то и дело сжимала и разжимала их. Вдобавок, горячая волна поднималась вверх, останавливаясь на уровне ягодиц, и возвращалась обратно вниз. Девушка прижимала к груди коленки, стараясь размять одеревеневшие мышцы. Пальцы рук рьяно пощипывали кожу, но ноги словно не ощущали прикосновения, хотя покровы приобрели красноватый оттенок. Хупер вытянула носочки вперёд, чувствуя, что напряжение постепенно снимается. Остаться в неподвижном состоянии всего на минутку представлялось чем-то непостижимым и далёким. Девушка прикрыла глаза, вспоминая сегодняшний пока ещё не до конца завершённый день, который, тем не менее принёс массу эмоций.
Стамфорд мгновенно перешёл от слов к делу. Если Молли и думала, что первый её день пройдёт в череде экскурсий по новому месту работы и бесконечном знакомстве с сотрудниками, то уже через десять минут Хупер убедилась в том, что праздно провести время ей отнюдь не придётся. Кто бы мог подумать, что профессор первым же делом отправится с подопечной в морг, по пути показывая комнату отдыха, где следовало оставить вещи и накинуть халат. Вторая неожиданность поджидала девушку в самом морге, где она сию же секунду принялась применять теорию на практике. Стамфорд оказался довольным, услышав заключение подопечной о причинах смерти, добавил несколько своих реплик и уточнений и повёл Молли за собой – показывать и рассказывать о правильности заполнения документации. После проделанной работы девушка получила направление в лабораторию для проведения дальнейших исследований, подтверждающих правильность суждений и врачебного заключения. Работа с химическими составляющими позволяла анализировать материал, приходя к единственному верному выводу, который, в дальнейшем следовало заключить на основании исследований. На всём протяжении сложного процесса Молли неотрывно следовала за профессором, превратилась в его тень, по пути записывая его реплики, делая пометки в блокноте и задавая, как ей казалось, совершенно глупые вопросы. Стамфорд, наоборот, сиял, довольно улыбаясь и с готовностью отвечал Хупер, вставляя свои дополнения в те или иные изъяснения, которые, по его мнению, стоили особой вдумчивости, заостряя на них внимание. Прикусив губу, девушка сосредоточенно внимала голосу наставника, кивая головой в знак понимания.
Образы воспоминаний постепенно теряли краски, очертания расплывались, мысли в голове сплелись в разрозненные образы, превращаясь в молочно-белый туман, где уже невозможным казалось отделить явь ото сна. Дыхание выравнивалось, а в руках и ногах исчезла тяжесть, будто девушка прилегла на невесомую перину.
- Эй, Хупер, возвращайся, - требовательный голос доносился издалека, как из плохо настроенного радиоприёмника. Ещё немного, и настройка на нужную волну привела к речи, где включили звук на максимум. – Сон отменяется. Пора вставаааать.
Последнюю фразу Софи произнесла с напевом, наклоняясь к самому уху подруги. Запах карамельного шампуня защекотал нос, отчего Молли резко присела и громко чихнула, открывая глаза, разрывая последнюю связь с объятиями Морфея. Маккензи продолжала оценивающе взирать на подругу, готовясь при первой же возможности последней закрыть глаза ответить самыми радикальными мерами – в правой руке девушка держала чайник, скорее всего, наполненный холодной водой.
- Кажется, я… - начала Молли, вытягивая затёкшие от неподвижности руки и ноги, и запуская пальцы в волосы, зевнула, прикрывая рот ладонью правой руки.
- Именно, Хупер, - Софи поставила чайник на тумбочку, чтобы ненароком не вылить всё его содержимое на подругу. – Я прочитала твою записку и приготовилась к самому худшему.
Маккензи стянула заброшенное на плечо полотенце и, усаживаясь в ногах соседки, стала вытирать мокрые волосы, убирая пряди в незамысловатый узел из мохеровой ткани, продолжая исподлобья наблюдать за подругой. Хупер молчала, обводя взглядом комнату, оценивая масштабы предстоящих сборов и сетуя на то, что прошлым вечером проявила слабость, ввиду которой ни на йоту не переместилась в упаковке вещей. Как правило, вчерашним выпускникам выделялась неделя на то, чтобы привести комнату в порядок и переехать из общежития, поэтому поиск нового жилья многие начинали заранее.
В большинстве своём бывшие студенты (в основном местные жители) возвращались в родительские дома, дабы немного отдохнуть перед вступлением во взрослую трудовую жизнь. Два, а то и три месяца они проводили в устроенных себе каникулах, поездках на море или путешествиях в другие страны и уже с конца лета или первых дней осени рассматривали все возможные вакансии или следовали направлениям, которые давал университет в те или иные больницы и госпитали. Тем, кто приезжал на учёбу из регионов, графств, областей приходилось сложнее в том случае, если нынешний бакалавр или магистр принимал решение остаться в столице Туманного Альбиона. Бывший студент заранее обременял себя поисками квартиры в подходящем районе города. Часто несколько человек снимали общую жилплощадь, дабы сэкономить деньги в первое время.
Молли относилась к коренным лондонцам, посему прочему девушка могла бы и не переживать по поводу места жительства, а устроить непродолжительные каникулы, которые она, как никто более, заслужила за все шесть лет прилежной учёбы. Но Хупер видела приоритет в как можно скором устройстве на работу и переезде в квартиру, что досталась ей от родителя.
После смерти отца Молли не могла заставить себя хотя бы на один день остаться в отчем доме, продолжающем хранить не только яркие воспоминания детства и юношества, но и того периода, когда папа угасал на глазах. Девушка помнила, как каждый день после учёбы приезжала домой, открывала входную дверь и прислушивалась к голосам, боясь услышать тишину. В тот период мистеру Хуперу наняли сиделку. Немолодая женщина являла собой образец, сочетающий в себе казалось бы несочетаемые грани: юмор и серьёзность сопровождали миссис Харрис на всём протяжении жизненного пути, помогая тем, кто попал в поле зрения медсестры на миг забыть о невзгодах и проблемах. Обаятельная женщина умела поставить вокруг себя невидимый щит обаяния и поддержки, растягивая его на тех, кто действительно нуждался в помощи и внимании. Миссис Харрис оберегала личное пространство людей, к которым привязала её судьба, и каким-то невероятным образом не подпускала никого постороннего или же не внушающего ей доверия к тем, кого по-настоящему любила. Она как наседка расправляла свои крылья, прикрывая ещё не окрепших птенцов от тёмных туч, то и дело появляющихся на горизонте. Женщина буквально вписалась в семью Хупер, став для смертельно больного хозяина заботливой матерью, а для его дочери бабушкой.
Однажды Молли приехала после учёбы и застала весьма интересную картину, от которой ей стало крайне неловко: оказалось, что миссис Харрис не просто сделала генеральную уборку в доме, но ещё и приготовила наивкуснейших ужин для своих «птенчиков». Девушка перебрала в голове десяток фраз, пока наконец не столкнулась нос к носу с сиделкой, поспешившей на звук открывшейся входной двери. Женщина захлопотала вокруг мисс Хупер, снимая с неё куртку и, беря за руку, повела на кухню кормить ужином, сетуя на вредную пищу в студенческих столовых. Тогда Молли, войдя в сияющую чистотой комнату и убедившись, что отец не может услышать разговора, принялась извиняться за то, что женщине приходится выполнять обязанности сверх возложенных на неё. В конце концов девушка предложила миссис Харрис оплату за уборку квартиры. Сиделка молчала до тех пор, пока студентка не закончила монолог, а после сообщила: если она хотя бы ещё раз услышит подобное, особенно про деньги, то в тот же самый миг обидится до конца своей жизни. Молли изумлённо смотрела на разгневанную женщину, чья злость не знала границ. Мало того, миссис Харрис уперла руки в бока и продолжала высказывать «внучке» о том, что совершенно не видит сложности в том, чтобы безвозмездно помогать хорошим людям. Завершила свои реплики женщина просьбой называть себя бабушкой, поскольку не позволит после такого обращаться к ней официально. Недолго думая, новоиспечённая родственница усадила изумлённую девушку за стол и, театрально вздыхая, продолжила недовольно ворчать, параллельно ставя перед Молли ужин, включающий в себя салат из свежих овощей, мясной пирог и пасту с сыром. Девушка взяла вилку в руку и сказала: «Спасибо, бабушка». Миссис Харрис прервала бесконечный монолог, поднимая глаза на «внучку» и, недолго думая, заключила её в объятия, поглаживая по волосам.
С тех пор как женщина и Молли стали ближе друг к другу, точно разрушилась между ними стена, не позволяющая переступить грань официальных обращений. Миссис Харрис поддерживала девушку в самый сложный период – смерти отца. Даже забрала Хупер к себе на несколько дней, а летом ни за что не оставляла одну, пока не убеждалась, что «внучка» не отправилась в поход с Софи или же не гостит у семьи подруги. И по сей день «бабушка» каждую пятницу присылала девушке вкуснейшую домашнюю выпечку, если у Молли не получалось навещать старушку, особенно в последнее время, когда заканчивался период учёбы и начинался период стажировки, который впоследствии, как надеялась Хупер, приведёт к постоянной работе. При этом девушка раз в неделю обязательно приезжала в свою квартиру: с утра начиналась уборка, не прекращающаяся до позднего вечера, когда Молли захлопывала дверь и возвращалась в общежитие. После смерти отца Хупер так и не нашла в себе силы остаться ночевать в отчем доме, хотя прекрасно понимала, что рано или поздно наступит то самое время, когда ей придётся вернуться в пропитанную воспоминаниями квартиру.
- Я могу остаться с тобой на ночь, когда мы перевезём вещи, - Софи точно прочитала мысли подруги, заставив ту оторваться от складывания книг в коробку. – Да что там могу. Я просто останусь и всё!
Молли встретилась взглядом с Маккензи, наблюдающей за соседкой неизвестно какой период времени. В зелёных глазах Софи отражалась решительность и чётко обозначенное желание во что бы то ни стало не бросать подругу, прекрасно понимая, чего ей стоит просто переступить порог квартиры.
- Не хочу напрягать тебя, - Хупер тщетно искала отговорки, которые могли только разозлить Софи, которая ни за что не сдвинется с места, пока не выполнит свою миссию.
Подруга покачала головой, а глубокий вздох лишь подтвердил умозаключение Молли о гранитной стене, которую невозможно ничем пробить.
- Мне сказать, или ты сама догадаешься, что я никуда не уеду, пока не буду уверена, что у тебя всё в порядке? – как прописную истину тоном заправского лектора изрекла Софи. – Более того, Брайан отвезёт все твои вещи и нас самих. Я сказала брату, что мы будем готовы завтра вечером, когда ты вернёшься после работы.