Suga AU. 0903

Очередное утро. Одно из сотен, тысяч. Привычно сжавшись на постели, прижимая руки к груди, пытался урвать еще несколько минут сна, где не мучили кошмары. С отчаянием сжимал веки, шумно дыша, но сон не приходил. Как и обычно. Он слишком чутко спал, и потому просыпался от малейших шорохов. — Снова не мог уснуть? — теплый голос, мягко прорвавший тишину. В их комнате не было окон, только дверь. Их комната — маленькая, большую часть которой занимала двухъярусная кровать. Вздохнув и кивнув в ответ на вопрос, протянул руку своему соседу по комнате. Тот выглядывал, держась за матрас на верхнем ярусе. — Спускайся вниз, Чонгук. Завтрак скоро. Он спустился вниз, опустив ноги со своей постели, вот только не для того, чтобы встать, а для того, чтобы лечь внизу и устроить голову на бедре Джина. Оно не такое мягкое, как подушка, зато теплое. И пальцы старшего — теплые. Гук думал, что только благодаря им держится здесь, в этой темной комнате. Только благодаря этим минутам, когда Сокджин неспешно перебирал пряди смольных волос. — Нам идти уже пора, — старший кинул взгляд на раскрытые двери. Они выпускали их отсюда, но это не означало, что они свободны. — Пойдем. Чонгук кивнул, поднимаясь и торопливо надевая свою обувь на босые ступни. Дернулся, когда те полыхнули болью. Вздох. Сильнее сжал теплые пальцы сухих рук Джина. — Пойдем. В коридор, в котором так тускло. В коридор, в который вышли еще дети, такие же, как и они двое. Крепко держась за спокойного старшего, Чонгук ступал медленно, осторожно, преодолевая ожоги болью от порезанных ступней, а Джин не торопил. Хоть и тянул чуть настойчиво за собой, чтобы не оказаться одними из последних. И Чонгук шел. К лестницам, поднимаясь по ступеням. Мимо огромного зеркала размером со стену, всего исцарапанного, но прочного, толстого. Даже если Чонгук приложит всю свою силу, он вряд ли сможет проломить его. Да и незачем. Ведь за ним был тот, из-за которого они все здесь. Все дети знали, кто был там, за тем зеркалом, но делали вид, что не знали. Игнорировали его, ненавидели его. Чонгук сильнее сжал зубы, чувствуя, как напряглась челюсть. Он исподлобья смотрел на одного из детей, остановившегося у зеркала на несколько секунд. Но тот быстро сдвинулся с места, хватая своего соседа по комнате за теплую ладонь. Они все здесь выживали только благодаря тому, что жили не одни в комнате. Ничто так не сжирает изнутри, как одиночество. — После завтрака будет что-то новое, — Сокджин, прислушиваясь к посторонним звукам, вертел головой. Чонгук взглянул на старшего и пожал плечами. Сначала завтрак, потом — все остальное. Боль — потом. Чонгук отлично понимал все то, что происходило вокруг него, но отказывался принимать это за нормальное и таковое, что имеет место быть. Они все — дети, одаренные способностями. Они все способны создавать гравитационные барьеры, посылая электрические импульсы от нервной системы. Они способны поднять в воздух что угодно, разорвать это, изломать, уничтожить, создавая гравитационные вихри… Они различаются немного способностями, но все же это именно то, что они способны делать. И здесь, на этой базе, они — подопытные, на которых ставят эксперименты один за другим. Они — те, кого с легкостью можно заменить. Чонгук постоянно видел новых детей, а первые исчезали. И он знал — они не выживали, не выдерживали те процедуры, которые придумывали для них. Хотя давно он не видел новых лиц, а давно знакомых становилось все меньше. Возможно, они прошли первые этапы. Теперь их ждало что-то новое. Они способны поднять, разорвать, уничтожить только потому, что натренированы. Потому, что у них сломаны барьеры разума болью, и их продолжают ломать. Ведь эти способности каждому из них дарили боль. И если бы их всех, оказавшихся здесь, не нашли и не привезли сюда, они бы не развивали эти силы внутри себя, которые только начали просыпаться внутри человечества. Ведь без тренировок и без боли можно было лишь, как максимум, подтянуть к себе пустой стакан, не разбив его. Теперь же они без усилий рвали на куски металл. Подняв ложку, Чонгук вздохнул, принимаясь есть. Каша, пюре из фруктов, сок. Все давно стало безвкусным. Они всего лишь существовали. Чтобы на основе их крови при высоком иммунитете, способном побороть что угодно, создавали новые лекарства. Чтобы на них ставили опыты по новым преодолениям боли, вживлению имплантов. Чтобы после, если испытуемые успешно заканчивали тесты, применить все это на том, другом подопытном, которого они знали под кодовым номером 0903. Они жили для того, чтобы обеспечить выживаемость проекта 0903. Они умирали, чтобы тот жил. И Чонгук ненавидел его, смотря без сожаления на то, как тот корчился и плевался кровью, не сдаваясь, в той огромной комнате со стеклами. Пусть страдает так, как они страдают. Пусть страдает в многократно большем количестве, чем они; двенадцати колб недостаточно, черт возьми. Он сам, Чонгук, вытерпел восемь, пока не отключился. А Джин — всего лишь пять. — 0109, — Чонгук разлепил веки, поднимаясь рывком со своей постели. Джин замер, не смея и слово сказать. А широкоплечий мужчина, главный из стражи, ждал, когда к нему кубарем упадет со своей постели взъерошенный Чонгук. — Пройдем со мной. Ты тоже, 0412, — кивнул в сторону Джина. Лестницы, только другие. Здесь, в этом здании, где серые стены, и свет лишь тусклый, ни надежды не было на спасение. Они все надеялись лишь на себя. Лестницы, пока не вышли в широкий зал. Лестницы, холодные плиты, какое-то углубление в середине залы, в которое и толкнули Чонгука. Тот отбил себе ногу, содрав кожу на колене, но лишь мимолетно поморщился, поднимая взгляд на еще одного, кто был здесь же, на этой арене. Это — арена. Потому что здесь — темные пятна крови, которые невозможно смыть. Над ними — сдерживавший барьер, создававший щит. Чтобы бойцы не ранили тех, кто внимательно следил за их боем, делая ставки, записывая результаты. — 0109 против 1802, — Чонгук затравленно взглянул на того, кто был перед ним. Знакомое лицо. Он давно здесь. Он, кажется, всегда громче всех смеялся в столовой, светя улыбкой, и Чонгук ненавидел его за беззаботность. Но не до такой же степени, чтобы… — Бейтесь. До смерти. Либо оба умрете. … чтобы убить. Испуг на чужом лице читался так явно. Чонгук сглотнул ком, кинув быстрый взгляд наверх, где с недоумением и страхом на него смотрел Джин. И еще какой-то мальчишка. Он должен выжить? Чонгук выживет. Вытянув руку вперед, склонил голову, желая покончить с этим быстро, но парень увернулся, перекатившись в сторону. И нанес удар следом, заставив Чонгука пошатнуться — его оттолкнуло ударной волной к стене. Противник боялся, Чонгук чувствовал. Тот не желал причинять боли, но они ведь так не выживут, никто из них. У него не было того, ради которого стоило вернуться? Чонгук сжал губы до побеления, все же рывком откидывая парня прочь. В дальнюю стену. И сразу — на пол, как тряпичную куклу. Сильнее, безжалостнее, чтобы закончить скорее, пока в Чонгуке — адреналин, пока сердце бешеное в груди, пока он готов еще на это, стирая кровь с подбородка. — Хосок! — через барьер, через шум в ушах слышал этот крик. Этот «Хосок» поднялся, опираясь ладонью об склизкий пол, и Чонгук отшагнул назад. Во взгляде противника — понимание, и разрешение. Ужас схватил за горло. Хосок разрешал убить себя. — Я… Я не буду, — еще шаг прочь, судорожно хватая воздух губами, отступая назад. Споткнулся об камень и повалился назад, сдирая кожу с влажных и холодных ладоней. — Я не смогу, а ты хочешь выбраться. Давай, — Хосок смотрел внимательно, хмурясь, кинув мимолетный взгляд туда, наверх, к своему соседу — Чимину. Чонгук отчаянно мотал головой, отползая неуклюже к стене. Хосок мог бы сделать один бросок, чтобы избавиться от него, Чонгука, но не делал этого. Всего один выброс энергии, удар головой об стену, чтобы раздробить череп. — Я… Я… — Убей же! — волна энергии рванула к нему, и Чонгук закрылся энергией интуитивно, защищаясь, потому что не желал умирать. Сжался у стены, зажмурившись. Тяжело дыша, открыл глаза, оглядываясь, осматривая эту яму. Хосок — у противоположной стены. И он не сопротивлялся, лишь смотрел тяжело. Взмах рукой противника — Чонгук закричал, вскакивая на ноги и посылая еще ударную волну. Но Хосок даже не защищался, когда до этого поднимал руку. Провокация. — Защищайся!! — кричал на него, но Хосок покачал головой. — Ну же! — еще волна, сильнее от ярости, злости, наступая. Тот поднялся. И, выставив щит, взглянул уверенно на своего противника. Чонгук выдохнул, переводя шумное дыхание. На равных. Хорошо. Сильнее поле, собираясь прорвать щит, задеть ударом и это хрупкое тело. Вихрь — к противнику у стены. Только сопротивления не было. Щит растворился, превратившись в неощутимое желе. Удар с полной мощью обрушился на незащищенного. — Хосок!! Чонгук ошарашенно смотрел перед собой, шумно дыша, задыхаясь, ноги подкосились. Бездвижное тело у противоположной стены, по которой густыми каплями стекала кровь от разбитой головы. Визг, крик. В одно. Вцепившись в собственные волосы, Чонгук тянул за них, крича и срывая голос, отбрыкиваясь от рук охраны. А те не пускали, сковывали, волокли прочь из этой ямы. Он хотел выбраться — что ж, он выбрался, ценой жизни другого, потому что тот не был готов становиться убийцей. Он выбрал смерть, а не это, когда Чонгук теперь осознавал реальность, метаясь взглядом по всем тем, кто был здесь. И их он хотел разорвать в клочья, чтоб одни лопнувшие пузыри тел остались с кровью на полу, но не мог. Силу сковали, не позволяя. — Тогда будет справедливым, если пойдет 0412 следующим. 0412 — код Джина. — Нет! Их сюда приволокли четверых из двух разных комнат. Они хотели уравнять шансы?.. — 0903 против 0412. Чонгук подавился воздухом, переведя дикий взгляд на тощего мальчишку с цепким взглядом, которого пихнули в спину в эту яму. Бирюзовые волосы спутались. Тот самый, ненавистный. Ему ведь плевать, кто перед ним. Он ведь самый сильный среди них, у него сломаны почти все барьеры перед болью. — Нет!! НЕТ!! Они жили и умирали для того, чтобы жил этот 0903. Свежая кровь поверх первой. Пушечное мясо. Чонгук рыдал, плевался, осыпал проклятиями всех этих охранников, пока не заткнулся, пока не ударили по основанию головы. Пока сознание не померкло. Мальчишке с бирюзовыми волосами хватило нескольких секунд, чтобы разорвать на части своего противника. Вот куда девались все те, другие пропадавшие. Они жили и умирали, чтобы жил и развивался проект 0903.