Suga AU. 0903

Погружение. Вода холодная, иглами будто под кожу. Хотелось сжаться в комочек, или, наоборот, судорожно убрать все эти иглы, но ведь неощутимы. Уж лучше бы пытали, воздействуя физически и внешне, чем вот так, как сейчас, или так, как еще предстоит. Воздуха мало, но он выдержит. Обхватив себя за плечи, приоткрыл глаза, смотря через стекло на того, кто наблюдал. Как жаль, что силу сковывают и не позволяют ей пользоваться… А так бы Тэхен разбил эту водную тюрьму и разорвал бы своих мучителей. Медленно, долго. Чтобы они прочувствовали каждый год его страданий на собственной шкуре. — Пятьдесят секунд. Он уже натренировал свои легкие. Он может еще очень долго не дышать под водой, сидя спокойно. А когда-то он метался в этой подсвеченной колбе, наполненной водой, и задыхался. Барьер за барьером. Все эти тренировки заставляли выживать, если ты хотел выжить. Бороться со всем — со страхом, со смертью, с холодом, с жаром, с болью… Они выживали лишь на инстинктах. Умирали лишь те, кто сдавался. Умирать легко. Бам — отключился, конец истории. Но Тэхен не хотел сдаваться. — Минута сорок три. Прикованный цепями вокруг ног ко дну колбы, дернулся. Сложнее. Грудную клетку сдавливало невидимыми цепями. Больше он не вытерпит. Точнее… Вытерпит еще минуту, может, две, но пора действовать. А то складывалось ощущение, что его хотели убить. Может, так и было. Едва чувствуя собственное тело из-за холода, зажмурился ненадолго и подогнул колени, осматривая цепь с замком на ногах. Вполне слабая. Проведя пальцами рядом, усмехнулся уголком губ. Обычная, даже без примесей сдерживавшего металла. И это, они думали, сдержит его здесь?.. Разорвал цепь и, освободившись, осел на дно. Взгляд через стекло — не ожидали? Или этого и желали? Тэхену почти плевать. Оттолкнувшись ото дна, кувыркнулся в воде, наслаждаясь кратковременной свободой. И — вверх, касаясь ладонью запертого люка. Вот его уже — не открыть. Он заперт и опечатан барьером. Ну же, неужели такая легкая смерть? Неверяще уставившись на людей снаружи, дернулся и сжался все же, подогнув ноги к груди. Больно. Изнутри будто разрывало. Выдохнул остатки кислорода, хватаясь за горло — поднялись пузырьками вверх. Голубую подсветку резко выключили. Тьма — последнее, что помнил Тэхен. _________ Вскрик посреди плотной тишины. Сознание вернулось быстро, резкое пробуждение оглушило. Тяжело дыша, пытался понять, что происходит, где находится — это самое важное. Чтобы выжить, нужно знать, с чем справляться, чему противостоять, к чему подготовить собственное тело. — А-а-а! Новый крик, дрожь во всем теле, вцепившись в ручки кресла, в котором сидел. Грудная клетка вздымалась часто, загнанное дыхание. Тэхен бегал взглядом по пустым стенам, по приборам вокруг, пытаясь осознать, но не мог. Сложно. Вновь крик, потому что шипящей болью по телу, щиплющей до разъедания кожи изнутри. Уронив голову, дыша шумно через открытый рот, выворачивал руки из стальных манжет, дергая и ногами. Новый разряд тока по телу, еще сильнее, еще больнее, заставляя подпрыгнуть и выгнуться в кресле, к которому оказался прикован. Дергал сильнее руками, раня кожу. Передышка. Перерывы — разные по времени. Тэхен дрожал, шумно сглатывая и дыша урывками, шире распахнув глаза. Прижал голову ниже, к груди… Еще влажная одежда впитывала новые капли воды, падавшие с красных спутанных волос. Он мокрый. И по нему — разряды тока, и мощность — все выше. Организм еще выдерживал, но сам Тэхен — нет. Он хотел к себе в комнату, чтобы скрыться в темноте. Намджун не включал бы свет, уже тоже привыкший к мраку. Намджун. Попытался уцепиться мыслями за старшего, чтобы держать себя в сознании, чтобы справиться с болью. Крик — выше по тональности, продолжительнее, сорвавшийся на всхлип. Мысли о старшем не помогли, и Тэхен пытался ухватиться за реальность, впившись в подлокотники пальцами, ломая собственные пальцы и ногти, чтобы справиться. Он привык к боли. К физической, когда что-то ломали, выдирали ногти. Он отрезвлял себя новыми приступами боли, хрипя, извиваясь в кресле, безумным взглядом скользя по стенам. За ним наблюдали, всегда за ними наблюдали. Знал это. Он привык к боли, мог ее терпеть. Но не к такой, когда безумно хотел сбежать, или сдохнуть уже, чтобы кончилось. Но не заканчивалось. — Хватит! — энергия — полупрозрачной сиреневой волной, которая смела приборы, оттолкнула дальше. Но не более. Силу еще сдерживали. Он не настолько гордый, чтобы молчать. — Прекратите!!! Не настолько гордый, чтобы не молить о том, чтобы оставили в покое. Не настолько гордый, чтобы не плакать, сжимая зубы с силой. Ему до спазмов внутри больно. __________ Все, что они помнили — это боль. Первым, что они запомнили, стала эта закрытая дверь в их комнату. То, что пришлось запомнить — чтобы выжить, нужно терпеть и не сдаваться. Намджун сидел тихо, не беспокоя младшего. Тот лежал на нижней постели, хотя ему принадлежал верхний ярус, отвернувшись к стене и сжавшись в беззащитный комок боли, подставив спину так безответственно доверчиво. Но Намджуну он мог доверять. Через ткань майки видно было проступавшие позвонки. — Тэхен… Тот молчал, прижимая к себе руки. Несколько ногтей отсутствовало — все же отломал их, слабые, неокрепшие. На смуглой коже неяркими ветвистыми кривыми — шрамы, оставшиеся от ударов током. Он умер несколько дней назад там, в той комнате, в том кресле. Сердце остановилось, не выдержало. Но все же… Его привели в чувство. Хотя организм был мертв какое-то время. Тэхену плевать, если честно. Он смотрел в одну точку на стене, на трещину, но не замечал ее. А теплые руки аккуратно касались его плеч, спины. Намджун уже боялся, что Тэхен исчез так же, как и многие другие дети. Но его принесли все же, принесли будто одну оболочку, выпотрошив все то, что составляло душу этого ребенка. — Тэхен… Осторожно прикоснулся к красным волосам, поглаживая их, перебирая прядки, и улегся совсем рядом. У них время — вечность, потому Намджун не торопился, и не прекращал, будто взывая к младшему, спрятавшемуся, как обычно, в тени. Глубоко внутри себя. — Тэхен, повернись ко мне? — тихое и мягкое. Скованные движения. Резким порывом — поворот. Растерявшись поначалу, Намджун прижал к себе тощего мальчишку крепче, чувствуя, как тот вздрагивал, плача. У Тэхена есть Намджун. Он появился не сразу, но Тэхен благодарен кому угодно за то, что оказался в комнате со старшим, а не в одиночной камере. Ведь когда-то именно Тэхен был первым. Именно Тэхен должен был стать главным проектом. Самый выносливый, сильный, подающий такие надежды. Пока не нашли другого, того мальчишку с бирюзовыми волосами. Тогда Тэхена сместили, будто сдали в утиль. На самом же деле все финальные опыты, пытки, эксперименты перед 0903 проводили на Тэхене, проекте 3012. И 0903 он сочувствовал, чувствовал себя даже виноватым за мысли о том, что именно он ведь заменил. Одиночество сжирает всегда быстро. 0903 наверняка дикий, недоверчивый, жестокий. Потому что привык выживать один, справляться один, ненавидеть один — всех. А Тэхен же скрывался еще и в объятьях старшего, который отлично знал, что его сосед по комнате — второй по силе. Если бы погиб 0903, его заменили бы на 3012. Но они ведь все жили и умирали, чтобы обеспечить сохранность проекта 0903. Как со всей болью справлялся один, тот, за плотным зеркалом у лестницы?.. Тэхен знал, что в нижнем углу зеркала — слепое пятно для камер. Потому как-то написал то глупое «привет» в надежде показать, что 0903 — не один. И второй раз — тоже. Позволяя слезам впитываться в кофту старшего, Тэхен сжал зубы сильнее, жмурясь. Он обязательно покажет 0903, что он не один.