Проклятая королевой

And so he spoke, and so he spoke That lord of Castamere But now the rains weep o’er his hall, With no one there to hear Yes, now the rains weep o’er his hall And not a soul to hear Jackie Evancho – The Rains Of Castamere

Дальнейший путь был для меня самой настоящей пыткой. Да и выглядела я сейчас не очень хорошо: бледная, осунувшаяся, а, кроме того, рана ныла так, что ещё немного и откроется кровотечение. Я ничего перед собой не видела, а сонливость не покидала ни на мгновение. Сюда бы зеркало, и я уверена, что, взглянув в него, увижу привидение, или, того хуже, живой труп! - Ты как? – обратился ко мне Мерри. - Мне очень плохо, - тихо прошелестела я, чтобы никто, кроме него, меня не услышал. - Это из-за раны, - сказал Мерри, - когда ты наберёшься смелости рассказать? Или, клянусь, это сделаю я. - Мерри, я тебя попросила… Мерри только головой покачал, а в глазах знакомый упрёк, который неприятно отозвался уколом в сердце. - Я лишь хочу, как лучше, - спокойно проговорил Мериадок. Я знаю, но лучше пока так. Но всё равно после этих слов на душе стало как-то погано. В том мире как только я чувствовала опустошение в душе и сердце, то уходила на качели, пряталась в библиотеке, или же просто слушала музыку. А сейчас чувствую себя не то, что погано, но и сиротой. Сиротой, которая отбрасывает от себя руку помощи, думая, что ей хотят навредить. А именно так я сейчас и поступаю с Мерри, не давая ему возможности рассказать нашему маленькому отряду о моей проблеме, прикрывшись нелепой отговоркой. Надо будет, сама скажу… Пора признаться самой себе, Денисьева, ты на самом деле трусиха, и как бы Пиппин тебя тогда в обратном не убедил, трусихой и останешься. - Мисс Санса, хватит витать в облаках, - зовёт меня Сэм, когда я в очередной раз чуть не слетела с седла, - что с вами такое? - Не выспалась, - на автомате ответила я. - Вы смеётесь? А кто почти до утра в объятиях Пиппина проспал? Я покраснела, а Пиппин так и вовсе потупился. Интересно, неужели то, что Тук испытывает ко мне симпатию, слишком заметно? Или их позабавило то, как он меня с ложечки кормил, словно маленькую девочку? Ох, знали бы они истинную причину, они бы так не шутили. Но что мог означать тоскливый взгляд Мерри, которым он смотрел на нас с Пиппином? А вот и башня Амон-Сун… Мне это не нравится, потому что именно здесь, по сценарию, запланированы встреча с назгулами и ранение Фродо. Этого воспоминания достаточно, чтобы выбить меня из душевного равновесия. Мы забрались в башню, и я пока ещё держалась. Арагорн развернул какой-то свёрток, в котором лежало четыре меча. - Это вам, - обратился он к хоббитам, - держите при себе, я пока осмотрюсь. Ждите. Он ушёл, а хоббиты начали с интересом рассматривать мечи. Жаль, что пятого нет для меня. Хотя мои знания о фехтовании ограничивались только батальными сценами из исторических романов. Одно дело теория, а другое – практика. Не успеваю об этом подумать, как в руку нещадно выстреливает да так, что я вою словно раненная собака и хватаюсь за предплечье. Мерри и Пиппин как по команде подорвались и бросились ко мне, наперебой спрашивая: - Что случилось? Где болит? Я от боли не могу говорить, только всхлипывать. Мерри начал разматывать ленточку, и я даже не сопротивлялась. В конце концов, ничего нового там нет. А нет, есть. Рана почернела окончательно… Пиппин тут же кинулся к рюкзаку, достал флягу воды, а затем вернулся ко мне с Мерри. Мериадок потрогал мой лоб и проговорил: - Да ты огнём горишь! - А почему тогда мне холодно? – спрашиваю я. - Я сейчас промою рану, а потом ты накроешься как следует и ляжешь спать, - сказал Пиппин, смачивая платок водой из фляги. - Да мне по-другому холодно, - отвечаю я, - как будто я лежу в могиле. - Кто-нибудь потрудится объяснить, что происходит? – похоже, Сэм всё же решил докопаться до правды. Мерри, которого мои слова испугали, уже открыл рот, чтобы начать рассказ, но я погладила его по руке и после того, как он на меня посмотрел, произнесла: - Сама скажу. И я, не опуская никаких подробностей, рассказала о своей встрече с Ангмарским королём, который и наградил меня этим ранением, из-за которого я теперь и мучаюсь. А под конец я уже произнесла, обращаясь к Фродо: - И ещё Ангмарский король сказал: «Передай мальчишке Бэггинсу, что с ним будет то же самое, что и с тобой!». Реакция у хоббитов была неоднозначной: Фродо тяжело вздохнул, понимая, какая опасность над ним нависла. Сэм был взволнован не меньше. Мерри погладил меня по голове, мол, ты сейчас поступила правильно. Но Пиппин… Пиппин был удручен настолько, что у меня не было сил, чтобы что-то сказать. - Почему ты ничего не сказала тогда? – только и произнёс Пип. В его голосе были нотки осуждения. - Просто мне не хотелось казаться такой больной. И уж точно мне бы не хотелось думать, что я груз, висящий на ваших шеях, - сказала я. - Ты могла бы сразу рассказать, - сказал Пиппин, - вместе мы бы что-нибудь да придумали. Если бы я не была такой недоверчивой тупицей, то давно бы это сделала. Но нет, мне надо было тянуть до последнего. Так что теперь поздно пить «Боржоми», коль почка отвалилась. Пиппин тем временем поднёс платок к ране и сказал: - А теперь сиди спокойно, будет чуть-чуть щипать. Но только мокрая ткань коснулась раны, как я заорала не своим голосом. - Тише, тише, малютка, - ласково проговорил Мерри, - сейчас всё пройдёт. Голос Мерри успокаивает, и я понемногу расслабляюсь. Расстегнув мой плащ, Пиппин стащил с меня куртку, а Мерри закатал рукав рубашки до самого плеча и, выхватив из руки Пиппина платок, прижал его к ране. Краем глаз вижу, как Пип схватился за мой плащ, делает на подоле надрез вынутым из рюкзака ножом и резко дёргает ткань вниз, а затем этой полоской перевязывает рану и завязывает на крепкий узел. Во время перевязки я вновь почувствовала, как меня снова начало клонить в сон. Боже, я так устала, что уже не могу не то, что слово сказать, но и пошевелиться. И прежде чем погрузиться в сон, слышу, как Пиппин произнёс: - Пусть она поспит. Ей нужен спокойный сон. А последнее, что я увидела, это то, как Мерри мягко и нежно целует мою многострадальную руку.